НА РАЗНЫХ БЕРЕГАХ

Историки науки считают, что на общем собрании АН СССР 23 декабря 1936 года, когда этот высокий форум ученых мужей вынудил предать анафеме академика Владимира Николаевича Ипатьева, академик Владимир Иванович Вернадский от голосования воздержался.

Самого Владимира Ивановича при советской власти тоже исключали - как эмигранта - из Академии наук. Потом, когда он после четырехлетнего преподавания в Карловом университете в Праге вернулся в 1926 году, его восстановили. Как и академик Ипатьев, академик Вернадский тоже был оторван от своих детей: они были на другом берегу.

Советская власть многое не могла простить великому Владимиру Ивановичу Вернадскому. И то, что в прошлом он - землевладелец (по сей день некоторые подмосковные поезда следуют до станции Вернадовка). И то, что он - один из организаторов партии конституционных демократов («кадетов»), которую 28 ноября 17-го года Ленин объявил «партией врагов народа». И то, что он входил в состав Временного правительства. И то, что основал Украинскую академию наук до того, как в Киев пришли красные. И то, что он организовал Таврический университет в Крыму в 1920 году, когда там еще были белые. И, конечно, то, что дети его за границей.

Ученого-историка Георгия Владимировича Вернадского, приват-доцента Санкт-Петербургского, а затем Таврического университета, судьба в конце гражданской войны сделала заведующим отделом печати во врангелевском правительстве Юга России.

Затем, покинув Россию с армией генерала Врангеля, он жил в Праге, где читал лекции в университете. В 1927 году его пригласили работать в США, и на долгие годы он стал профессором Йельского университета, где получил кафедру русской истории.

Дочь Нина Владимировна вначале тоже жила в Чехословакии, а затем переехала в Америку.

Академик живет в атмосфере сыска и постоянных угроз со стороны так называемых «методологических бригад», укомплектованных ретивыми невеждами с безупречной партийно-политической биографией и откровенными бандитскими наклонностями.

В 1929 году - очередные выборы в Академии наук. В соответствии с секретной директивой в академики впервые проталкиваются партийные «выдвиженцы». Несмотря на сильнейшее давление, Владимир Вернадский отдает свой голос математику Николаю Лузину, coздателю великолепной научной школы.

Академика Николая Николаевича Лузина тюрьма ждала через несколько лет.

На глазах Владимира Ивановича «полицейский коммунизм», как он выражается, развернул свирепую кампанию, чтобы поставить на колени все науки, в первую очередь науку, которой занимается его сын, - историю. Из стенограммы заседания чрезвычайного общего собрания АН СССР 2 февраля 1931 года: «...официальное сообщение гласит: ...четыре перечисленных академика арестованы по обвинению в контрреволюционной деятельности». Академики - историки Сергей Платонов, Евгений Тарле, Николай Лихачев и Матвей Любарский - главные персонажи той драмы, которая называется «делом историков», или «делом АН». Это «дело» - очередная широкомасштабная фальсификация «органов», наклепавших 17 томов следственных инсинуаций.

Варварскую политику верховных властей в отношении Академии наук четко сформулировал Куйбышев, который, по словам Владимира Вернадского, призывал действовать «огнем и мечом». Более полутора ста человек арестовано. Из них две трети - историки. Расстрелы. Десятилетние сроки заключения. Ссылки.

После унизительных «чисток» уволено несколько сотен человек. Многих выкинули с работы с «волчьим билетом» - запретом работать по профессии. Они лишены средств к существованию и просто голодают.

В середине 30-х НКВД «разрабатывает» Владимира Ивановича в связи с «делом Российской национальной партии», где, по сценарию «органов», ему отводилась роль чуть ли не лидера.

Арестован ближайший сотрудник академика профессор Борис Личков. Следствие использует и угрозы, и провокации, вымогая из него показания против Владимира Ивановича. В 1939 году, после пяти лет пребывания в лагере, Борис Леонидович, осужденный на 10 лет, в письме к тогдашнему секретарю ЦК ВКП(б) А. Жданову пишет:

«Единственное, в чем я могу считать себя виновным... это в том, что в своих показаниях возвел напраслину на самого себя и на двух наших крупнейших ученых... академиков В.И.Вернадского и Н.С. Курнакова...». Тем временем Владимир Иванович ведет активную переписку с «органами», стараясь помочь Борису Личкову.

В сентябре 1937 года арестована секретарь академика Елизавета Супрунова. Владимир Иванович вносит в дневник: «Совершенно невинный человек». Затем продолжает. «Кругом террор, и на каждом шагу его следствия. Миллионы арестованных...».

Имя Вернадского в самых разных контекстах часто всплывает на допросах многих людей. То, что Владимир Иванович деньгами помогал одной семье в Москве, чтобы зарубежные родственники этих людей помогали его дочери в Праге, «органы» интерпретировали как «контакты с враждебными элементами и их материальную поддержку».

Георгий Владимирович, исповедующий так называемую евразийскую теорию, примыкает к кругу своих единомышленников, который образовался в среде русской эмиграции. В совдепии люди уничтожались за одно только знание того, что представляют собой евразийские идеи. Как видно из судебного дела сосланного на Соловки и расстрелянного там члена-корреспондента АН СССР Николая Дурново, он обвинялся и «в том, что во время своего переезда из-за границы (Чехословакии) привез нелегальную евразийскую литературу...».

Вернадскому фактически запрещен выезд за границу, хотя он постоянно получает приглашения от зарубежных университетов и научных обществ. Он, величайший мыслитель и естествоиспытатель, подвергается циничной каждодневной травле. Мало того, что академик официально объявлен «сторонником идеалистической философии», партийная печать пишет, что он - «вредитель в науке».

Летом 1940 года Владимир Иванович из письма Георгия Владимировича, к которому была приложена газетная вырезка, узнает о том, что знакомые ему Отто Ган и Фриц Штрассман в берлинском Кайзер Вильгельм-институте в 1938 году расщепили ядро урана, бомбардируя его нейтронами. Академик Вернадский, директор Радиевого института, сразу понял, каковы могут быть последствия этого открытия для человечества, если нацизм сможет использовать его в военных целях. По инициативе В.Вернадского тут же была создана комиссия Академии наук СССР, куда вошли будущие главные советские атомщики Игорь Курчатов и Юлий Харитон. Но, судя по тому, что во время войны Игорь Васильевич занимался размагничиванием кораблей для их защиты от мин, военные аспекты атомной проблемы еще не представлялись актуальными.

Владимир Иванович умер в январе 1945 года. Через 10 лет в Москве проложили проспект, названный его именем.

Почти через четверть века после того, как в 1973 году не стало Георгия Владимировича, впервые в русском переводе вышла его многотомная «История России».

Истории жизни отцов и детей Ипатьевых и Вернадских - только две из многих, когда семья оказывалась расколотой. На одном берегу - те, кто был вынужден стать изгнанником и жить в чужой стране. На другом - те, кто остался в своей стране и стал ее жертвой: родина мстила им за все, в том числе за то, что живущие в чужой стране были для нее недосягаемы.