МОСКВА, КРЕМЛЬ, 5 МАЯ 1941 ГОДА ОТКРОВЕНИЯ СТАЛИНА ПЕРЕД ВОЕННОЙ ЭЛИТОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Тайну выступления Сталина на приеме выпускников военных академий в Кремле 5 мая 1941 года правители бывшего СССР хранили на уровне режима секретности пресловутого «Постскриптума» — секретного протокола-приложения к пакту Риббентропа—Молотова, подписанного 23 августа 1939 года. И, как мы убедимся, для этого были серьезные основания...

Официальное сообщение о выступлении Сталина на приеме, появившееся в газетах 6 мая 1941 года, было кратким: «Товарищ Сталин в своем выступлении отметил глубокие изменения, происшедшие за последние годы в Красной Армии, и подчеркнул, что на основе современной войны Красная Армия перестроилась и серьезно перевооружилась. Товарищ Сталин приветствовал командиров, окончивших военные академии, и пожелал им успеха в работе. Речь товарища Сталина продолжалась 40 минут и была выслушана с исключительным вниманием...»

Насчет «исключительного внимания» — все точно: затаив дыхание, зал ловил каждое слово вождя, и будущие полководцы Страны Советов были буквально потрясены тем, что услышали — Сталин говорил откровенно, без лицемерия и демагогии, присущих для партийной пропаганды того времени. Во всяком случае, именно так характеризовали свои впечатления от речи Сталина еще здравствующие участники приема, с которыми пришлось в свое время встречаться и беседовать российскому историку и публицисту Льву Безыменскому. Высказывания одного из них, генерала армии Николая Григорьевича Лащенко он приводит в своей книге «Гитлер и Сталин перед схваткой», вышедшей в Москве в 2000 году.

Долгое время историки полагали, что документальные свидетельства этого события не сохранились. Но, как известно, в мире ничего нет тайного, которое не стало бы явным. Пришел август 1991 года, провалился мятеж гекачепистов, и сверхсекретная «Особая папка» архива ЦК КПСС выдала исследователям девять страниц «Краткой записи выступления тов. Сталина на выпуске слушателей академий Красной Армии в Кремле 5 мая 1941 года».

Перед тем как приобщиться к откровениям Сталина, высказанным тогда военной элите страны, отметим, что сама атмосфера подготовки приема тоже была не совсем обычной. Составлялись списки, проверялись анкетные данные, всех разбили на группы по 20 человек, в каждую группу назначили особого, наиболее надежного «старшего». Накануне каждому избранному вручили красиво оформленное приглашение на правительственный прием за подписью коменданта Кремля генерала Спиридонова.

В назначенное время выпускники, удостоенные «лицезреть» правителей страны, направились в Кремль. Их пропускали через цепочку проверяющих особистов, которые просматривали приглашения и легким прикосновением руки ощупывали проходивших, независимо от их ранга на предмет наличия оружия.

Большой зал Кремлевского дворца был заполнен до отказа. Собравшихся приветствовал нарком обороны Тимошенко, затем рапорт правительству отдал начальник Управления военно-учебных заведений генерал-лейтенант Смирнов. С приветствием выступил официальный глава государства, «всесоюзный староста» Калинин. Но главное началось тогда, когда Тимошенко предоставил слово Сталину.

Речь вождя была выдержана в присущем ему стиле: фразы произносились медленно и, несмотря на грузинский акцент, звучали четко и ясно. И прием риторики тоже был знакомым: Сталин сам ставил вопросы и сам же на них отвечал.

Так о чем же поведал тогда вождь участникам приема? Обращаясь к слушателям, он начал: «Вы покинули армию 3—4 года назад, теперь вернетесь в ее ряды и не узнаете армии. Красная Армия уже не та, что была несколько лет тому назад… Чем стала Красная Армия в настоящее время? Мы перестроили нашу армию, вооружили ее современной военной техникой… Но настоящий опыт в перестройке нашей армии мы извлекли из русско-финской войны и из современной войны на Западе».

Да, провал «зимней войны» с Финляндией был жестоким уроком для Красной Армии. Положив в лесах и болотах Страны Суоми сотни тысяч убитых и замерзших наших воинов, Сталин довольствовался всего лишь несколькими кусками финской территории, обеспечив тем самым пресловутую «безопасность» Ленинграда…

Какие же выводы делает верный ученик Ленина из позорных уроков «зимней войны»? Сугубо ленинские: «Вооружаться, вооружаться и еще раз — вооружаться!» Поставив очередной вопрос: «Что представляет из себя наша армия теперь?», вождь сообщает сведения, за которые разведка любого государства заплатила бы дорого:

«Раньше существовало 120 дивизий в Красной Армии (на 1.01.1939 г. их было 123. — С.К.). Теперь у нас в составе армии 300 дивизий (на 22.06.1941 г. их стало уже 303. — С.К.). Из общего числа дивизий 1/3 часть механизированные дивизии. Об этом говорят, но это вы должны знать. Из 100 дивизий — 2/3 танковые, а 1/3 моторизованные. Армия в текущем году будет иметь 500 000 тракторов, грузовиков…»

Говоря о бронетехнике, Сталин особо подчеркивает: «Наши танки изменили свой облик. Раньше все были тонкостенные, теперь этого недостаточно. Теперь требуется броня в 3—4 раза толще. Есть у нас танки первой линии, которые будут рвать фронт (из 10,5 тысячи всех танков, сосредоточенных на западных границах СССР, танков прорыва — КВ и Т-34 было около двух тысяч. — С.К.). Есть танки сопровождения пехоты… Увеличилась огневая мощь танков (Т-34 и КВ были вооружены 76-миллиметровыми пушками — это было самое мощное в мире артвооружение танков. — С.К.).

Касаясь проблем артиллерии, вождь подчеркивает: «современная война… подняла роль пушек. Борьба с укреплениями и танками противника требует стрельбы прямой наводкой и большой начальной скорости снаряда — до 1000 и выше метров в секунду...»

Дошла очередь и до любимой и лелеемой вождем авиации: «Мы имеем в достаточном количестве и выпускаем в массовом количестве самолеты, дающие скорость 600—650 километров в час. Это самолеты первой линии. В случае войны эти самолеты будут использованы в первую очередь. Они расчистят дорогу и для наших относительно устаревших самолетов И-15, И-16, И-153 (Чайка) и СБ...»

Эти слова — убедительное опровержение сталинского же мифа о якобы недостатке в начальный период войны с немцами современных самолетов. Согласно мобилизационному плану МП-41, по состоянию на 22 июня 1941 года из 10 тысяч наших самолетов, сосредоточенных на западных приграничных аэродромах, более 4 тысяч были новейшие МИГ-3, ЛаГГ-3, Як-1, Су-2, Ил-2, Ил-4 и др. Вся беда в том, что только в первый день войны врагом было уничтожено 1100 самолетов, а до конца октября 1941 года почти вся эта воздушная армада фактически перестала существовать. Помощь пришла от союзников — с ноября 1941 года США и Англия начали поставлять в СССР по 400 самолетов ежемесячно...

Коснувшись состояния дел в подготовке командных кадров, Сталин потребовал готовить командный состав армии с учетом опыта современной войны и на новейшей боевой технике.

Далее вождь переходит к размышлениям на политико-стратегические темы. И ставит очередной вопрос: «Почему Франция потерпела поражение, а Германия побеждает? Действительно ли германская армия непобедима?»

Посоветовав слушателям по прибытии в войска не уходить от подобных вопросов, Сталин тут же «ориентирует» их политически: «Ленин говорил, что разбитые армии хорошо учатся... Немецкая армия, будучи разбитой в 1918 году, хорошо училась. Германцы критически пересмотрели причины своего разгрома и нашли пути, чтобы лучше организовать свою армию, подготовить ее и вооружить».

Уж что-что, а какие пути возрождения вооруженных сил нашли немцы, товарищу Сталину было доподлинно известно. Еще со времен исторических Рапалльских соглашений 1922 года советское руководство проводило дружественную политику по отношению к Германии, разграбленной и униженной «империалистским» Версальским мирным договором.

И лично он, Сталин, в далеком 1926 году «благословил» Наркомат по военным и морским делам во главе с К.Ворошиловым на тесное сотрудничество по всем оборонным направлениям с главным командованием рейхсвера (так назывались вооруженные силы Германии в 1918—1935 годах). Конечно же, не без пользы и для дела обучения и перевооружения Красной Армии.

Насколько тесным было это сотрудничество, можно судить по докладу начальника IV управления штаба РККА (потом — ГРУ) Яна Берзина на имя К.Ворошилова, датированному 24.12.1928 г.: «В настоящее время наши взаимоотношения с рейхсвером имеют конкретное выражение:

а) взаимного ознакомления с состоянием и методами подготовки обеих армий путем командировки лиц комсостава на маневры, полевые поездки и на академические курсы;

б) в совместных хим. опытах (предприятие «Томка»);

в) в совместной организации танковой школы в Казани (условное название «Кама»);

г) в авиационной школе в Липецке («Липецк»);

д) в командировании в Германию для изучения отдельных вопросов и ознакомления с организацией работ ряда представителей отдельных управлений (УБС, НТР, Артуправления, Главсанупр и др.)

Так что слова Сталина о том, что «военная мысль германской армии двигалась вперед, армия вооружалась новейшей техникой, обучалась новым приемам ведения войны», были сказаны точно со знанием дела.

Кстати, упомянутую танковую школу в Казани в 1932 году закончил немецкий офицер Хайнц Гудериан. Да, да, тот самый гитлеровский танковый генерал, чьи панцырные и моторизованные дивизии уже через полтора месяца после того кремлевского приема рвали на части наши Западный и Юго-3ападный фронты.

А известный ас гитлеровских люфтваффе Эрих Хартманн, сбивший в годы Второй мировой войны 352 самолета (из них 347 — на Восточном фронте), проходил летную подготовку у бывшего выпускника липецкой авиашколы Франца фон Левински.

Что же касается, скажем, наших артиллерийских конструкторских бюро, то в них до 1934 года работали и немецкие инженеры — конструкторы артсистем. Об этом писал в своих мемуарах выдающийся наш артиллерийский конструктор, творец знаменитой 76-миллиметровой дивизионной пушки ЗИС-3, Герой Социалистического Труда В.Грабин. Как фронтовик-зенитчик лично свидетельствую: наша 85-миллиметровая зенитная пушка образца 1939 года была точной копией немецкой 88-миллиметровой зенитки. А бинокулярный искатель цели и 4-метровый дальномер для зенитной артиллерии разрабатывались и выпускались у нас при участии специалистов немецкой фирмы «Карл Цейсс».

Что касается других направлений этого сотрудничества, то с ними можно ознакомиться в книге российских историков Юрия Дьякова и Татьяны Бушуевой «Фашистский меч ковался в СССР» — четыреста страниц документальных свидетельств того, как Сталин готовил Германию к войне...

Продолжая поучать своих слушателей, Сталин подчеркивает: «Чтобы готовиться хорошо к войне — это не только нужно иметь современную армию, но надо войну подготовить политически... Это значит иметь в достаточном количестве надежных союзников и нейтральных стран. Германия, начиная эту войну, с этой задачей справилась, а Англия и Франция не справились с этой задачей».

И опять Сталин говорит о том, в чем лично принимал самое непосредственное участие. Это по его указанию глава советской делегации на переговорах с военными миссиями Англии и Франции по вопросам обеспечения безопасности в Европе (середина августа 1939 года) сделал все возможное, чтобы эти переговоры провалить.

Это по инициативе Сталина 23 августа 1939 года был подписан пакт Риббентропа—Молотова, а в конце сентября того же года и Договор о дружбе и границе между СССР и Германией, которые превратили Советский Союз в тактического союзника фашистской Германии в войне против Польши, а следовательно, и в разжигании Второй мировой войны. Особо подчеркнем: пресловутый «Постскриптум» — секретный протокол о разделе «сфер интересов» в Европе между СССР и Германией — был предложен именно советской стороной.

Продолжая свою речь, вождь ставит очередной вопрос: «Действительно ли германская армия непобедима?» И отвечает: «Нет, в мире нет и не было непобедимых армий... Германия начала войну и шла в первый период под лозунгом освобождения от гнета Версальского мира... Сейчас германская армия идет с другими лозунгами. Она сменила лозунги освобождения от Версаля на захватнические... Германская армия не будет иметь успеха под лозунгами захватнической, завоевательной войны. Эти лозунги опасные...»

История еще раз подтвердила, что такие лозунги смертельно опасны! К сожалению, Сталину не хватило мудрости осознать всю неотвратимость агрессивных намерений Гитлера по отношению к Советскому Союзу в тот момент, когда он произносил эту речь. И хотя ему были известны все детали «Плана Барбаросса», он упорно считал его дезинформацией, подкинутой английской разведкой.

Итак, Красная Армия серьезно перестроилась, хорошо вооружилась, усвоила уроки войны с финнами и военной кампании на Западе. Какие же стратегические задачи ставит перед ней «великий вождь и учитель советского народа»? Прежде всего надо точно и четко определить вероятного противника. Потенциальных (приграничных) противников два: на востоке — Япония, на западе — Германия. Но японцы, обжегшись у Халхин-Гола, пошли на попятную и буквально накануне, 11 апреля 1941 года, заключили с СССР пакт о нейтралитете. Что касается Германии, то с ней Советский Союз 28 сентября 1939 года заключил Договор о дружбе и границе (кстати, на карте, обозначившей эту границу, Сталин «черкнул» свой автограф длиною аж 58 сантиметров!).

И вот тут участники приема услышали то, что хранили в строжайшем секрете правители бывшего СССР. Цитируем генерала Н.Лащенко, которому слова Сталина врезались в память на всю жизнь: «У нас с Германией не сложились дружественные отношения, — сказал вождь. — Война с Германией неизбежна, и (повернувшись к Молотову) если товарищ Молотов и аппарат Наркоминдела сумеют оттянуть начало войны, то это наше счастье. А вы поезжайте и принимайте меры на местах по поднятию боеготовности войск...»

Потом, когда Н.Лащенко уже в своей части в Запорожье, отвечая на вопросы сослуживцев о содержании речи вождя, упомянул о Германии, война с которой неизбежна, то получил серьезную «выволочку» от представителей политуправления и особого отдела за разглашение «важных государственных секретов». Хорошо, что не попал в ГУЛАГ…

Итак, противник определен и назван. Как же товарищ Сталин намеревается с ним расправиться? И вождь дает ответ в своем, уже третьем, «застольном», выступлении на приеме. Цитируем «Краткую запись…»: «Выступает генерал-майор танковых войск. Провозглашает тост за мирную сталинскую внешнюю политику. Товарищ Сталин: разрешите внести поправку. Мирная политика обеспечивала мир нашей стране. Мирная политика — дело хорошее. Мы до поры до времени проводили такую линию на оборону — до тех пор, пока не перевооружили нашу армию, не снабдили армию современными средствами борьбы.

А теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного боя, когда мы стали сильны, теперь надо перейти от обороны к наступлению. Проводя оборону нашей страны, мы обязаны действовать наступательным образом... Красная Армия есть современная армия, а современная армия — армия наступательная».

Значит, воевать со своим заклятым «другом» Гитлером товарищ Сталин собирался именно наступательной войной. Да так, что запретил своим военным, в том числе и тем, кто слушал его в Кремле, до самого рассвета 22 июня 1941 года не то чтобы создать вдоль западной границы линию траншей, но даже выкопать хотя бы простые полнопрофильные окопы. Гитлер навязал «камраду» Сталину такую войну, которую тот и не думал планировать… Со всеми вытекающими из этого трагическими последствиями…

Потом были и еще тосты — за здоровье академических кадров, за славных танкистов, авиаторов, артиллеристов… Именно тогда Сталин впервые назвал артиллерию «богом войны»...

Необходимо также отметить еще одну очень характерную особенность выступления Сталина — оно было очень мощным в психологическом плане. Говорил он негромко, спокойно, без всякого готового текста — в руках только небольшой листок, в который он время от времени заглядывал.

Но, как вспоминали потом сами участники приема, это действовало на аудиторию каким-то особым, магическим образом: Сталин все знает, глубоко разбирается в военных и политико-стратегических вопросах, он уверен в мощи Красной Армии и он отдаст приказ наступать на врага, когда сочтет нужным. Это — настоящий вождь народа, великий политик, полководец, которому ведомы все проблемы страны и мировой политики.

Даже маршал Г.Жуков, в характере которого слились прагматизм, железная воля, властность и стремление к достижению цели (иногда — любой ценой), и тот нередко попадал под влияние этого сталинского «демонизма». Особенно перед самым началом войны. О чем он и поведал в своих «Воспоминаниях и размышлениях»:

«Не скрою, нам тогда казалось, что в делах войны, обороны И.В.Сталин знает не меньше, а больше нас, разбирается глубже и видит дальше. Когда же пришлось столкнуться с трудностями войны, мы поняли, что наше мнение по поводу чрезвычайной осведомленности и полководческих качеств И.В.Сталина было ошибочным».

Это «ошибочное мнение» обернулось позором и трагедией начального периода войны и стоило народу величайших людских жертв и материальных потерь...

Неудивительно, что все вожди и генсеки бывшего СССР так упорно скрывали от народа главное содержание выступления Сталина на том кремлевском приеме. Уж очень взрывоопасным было оно для всей системы сталинистской мифологии, опутавшей вязкой паутиной лжи и дезинформации всю историю Великой Отечественной войны.