МИХАИЛ СВЕТИН: «МОЯ ЖИЗНЬ В ИСКУССТВЕ»

На съемках перерыв. Буфет киностудии. Актеры заняты кофе с бутербродами, а я листаю блокнот в поисках заготовленных вопросов. Он вздыхает:

— Ну что ты мучаешься? Спроси: «Как вы стали актером?» — и отдыхай. А я отвечу: Михаил Светин с детства шел к этой цели, несмотря на то, что его отовсюду выгоняли. Например, из школы... Как почему? Если бы ты видел, какой «театр одного актера» я устраивал на уроках, ты б не спрашивал. Учителей никто не слушал — только меня! Однажды после одного такого «спектакля» в класс вошел завуч и за руку вывел из класса. Угадай, что он сделал? Сделал он неслыханное: несмотря на то, что третья четверть еще не закончилась, заполнил весь мой табель, подписал внизу: «Успешно закончил 8-й класс» и дал мне такого пинка!... Остаток учебного года я провел в родном киевском дворе по улице Постышева, 20...

Но я же хотел в театральный! Мне же нужно было среднее образование! Решил поступать в музыкальное училище имени Глиэра (тогда оно было имени Лысенко). Сдал документы на дирижерский. Что я руками махать не умею? На вступительном экзамене спросили: «Где проходил дирижерскую практику?» Я ответил: «Перед репродуктором». Все со стульев попадали, а председатель комиссии поднялся, вытер слезы и предложил поступать по классу гобоя. «А что это такое?» — спрашиваю. «Ну, такое маленькое, деревяненькое и пищит» — отвечает...

Проучился я два года по классу гобоя — забрали в армию. В музкоманду самоходно-артиллерийского училища. Оттуда сразу выгнали в заряжающие оружия, а как увидели, что я снаряд в пушку не тем концом заталкиваю, вообще в Умань перевели. Опять, правда, в музкоманду. После демобилизации я таки закончил училище и ушел сверхсрочником в военный оркестр. Нет, не на гобой. На турецкие тарелки... Там я рассказывал такие анекдоты, что у трубачей губы сводило. Но однажды схлопотал пять суток «губы» за то, что по невнимательности на похоронах вместо марша Шопена врезал на тарелках вступительный аккорд гимна Советского Союза и понял, что пора поступать... Почему в партию? В театральный...

Ну, там со мной вообще разговаривать не захотели: «У вас, молодой человек, между передними зубами слишком большой зазор, и он будет мешать правильной актерской дикции»... Плюнул я на все и поехал со своим зазором в Москву на актерскую биржу. Директор биржи, как узнал, что я закончил музучилище, взялся за голову и посоветовал мне взяться за ум и не валять дурака. Потом, правда, махнул рукой и выписал направление в Камышин Волгоградской области. В камышинском драмтеатре мне сразу дали главную роль в пьесе «Страшный суд», и начался мой страшный суд — жизнь актера провинциального театра. Правда, в Камышине я познакомился со своей женой — ныне артисткой Санкт-Петербургского Малого театра Брониславой Проскуриной... Потом — еще с десяток городов и театров. Откуда-то выгоняли, откуда-то уходил сам. В Петрозаводске меня заметил Райкин, взял к себе, но потом тоже выгнал... И вот тогда-то (напиши об этом обязательно!) мы и нашли друг друга: я, Ленинградский театр комедии имени Аксимова и кинематограф...

И все-таки те барьеры, которые ставило перед нами всеми «раньше время», как-то стимулировали людей, заставляли крутиться. А когда удавалось показать судьбе фигу и чего-то добиться — это была такая радость! Молодым уже не понять. Что сейчас? Сейчас я как все. Кручусь и пока (тьфу-тьфу) восстребован... Вообще главное в этой жизни — не терять Оптимизма. Чего, кстати, и желаю читателям вашей газеты. «Оптимизм» напиши обязательно с большой буквы...

Перерыв закончился. Он допил остывший кофе, нахлобучил парик и взял меня под руку: «Я тебе сейчас такой анекдот расскажу! Но это уже не для печати»...