Июль. Москва

Наблюдая за президентско-парламентским противостоянием, вспоминаю осеннюю Москву 1993 года, свои тогдашние эмоции... Мы осознавали, что обе стороны того противостояния — и президент Борис Ельцин, которого в то время и в России, и на Западе воспринимали как демократа, и парламентарии, которых воспринимали как ретроградов-реваншистов, уже перешли нераспаханное конституционное поле, и теперь мы наблюдаем не войну законников, а войну нервов. После того как стороны обменялись законодательными ударами — Ельцин распустил съезд народных депутатов, на что не имел никаких полномочий, а депутаты при сомнительном кворуме отстранили его от должности и передали полномочия главы государства одному из ближайших соратников Ельцина времен августовской победы 1991 года генералу Александру Руцкому, — осталось только ждать, у кого именно нервы не выдержат.

Не выдержали, как известно, у депутатов. Вспоминаю Москву в дни гражданской войны — штурм зданий столичной мэрии и телевидения, костер из покрышек на Смоленской площади, толпы растерянных людей... И помню, чего хотел тогда больше всего — чтобы на улицах российской столицы появились, наконец, милиционеры и военные, чтобы анархия была укрощена и чтобы 1917 год не повторился снова. И когда войска наконец появились и начали бить прямой наводкой по «Белому» — теперь уже черному — дому, большинство из присутствующих при этом ужасном зрелище — даже мы, журналисты, воспринимавшие все это в непосредственной близости, — что мы ощущали? Пожалуй, облегчение. Демократия победила.

Помню свое успокоение. И знаю его результаты. Победа демократии такой ценой привела к созданию государства номенклатурного своеволия. Через несколько месяцев на сомнительном референдуме примут новую российскую Конституцию, появится парламент, который через несколько лет будет превращен в один из департаментов президентской администрации, свободные когда-то медиа станут собственностью доверенных государственных олигархов и их кукловодов из кулуаров власти. И когда через шесть лет после победы 1993 года Ельцин уйдет с должности и передаст президентское кресло малоизвестному чиновнику своей администрации, все уже будет сделано. На наших глазах построена новая система, далекая от представлений 1993 года, но достаточно эффективная, жесткая и самодостаточная — система кланового управления не только государственным организмом, не только экономикой, не только средствами массовой информации, но и самими душами людей. Что самое интересное, самое парадоксальное в этой ситуации — побежденные осенью 1993 года и мечтать не могли о такой системе с точки зрения эффективности. Они хотели государство, сложившееся сегодня, но не обладали ельцинской хваткой для его конструирования. Они, именно они, обстрелянные и лишенные должностей (да и то — не все и не навсегда), — оказались победителями.

Это серьезный урок для всех нас. И для тех, кто уже понял, что на самом деле произошло в Киеве зимой 2004 года, и для тех, кто старается никогда этого не понять. И для тех, кто надеется, что украинская демократия выдержит испытание нынешним противостоянием, и для тех, кто хотел бы силой спасти миф о своей незабываемой победе. Демократий не устанавливают силой. Людей и страны не осчастливливают насильно. Силой можно установить только бессмысленную, высокомерную, равнодушную к людям диктатуру. И если мы не поймем это сегодня — завтра Россия путинских времен покажется нам эталоном демократического развития...