ИСТОРИЧЕСКАЯ МИФОЛОГИЯ ВИКТОРА СУВОРОВА

«6 июля 1941 года в 3 часа 30 минут по московскому времени десятки тысяч советских орудий разорвали в клочья тишину, возвестив миру о начале великого освободительного похода Красной Армии... Темп стрельбы советской артиллерии стремительно нарастает, превращаясь в адский грохот на тысячекилометровом фронте от Черного моря до Балтики... тысячи советских самолетов пересекли границу... поля заполняют массы танков и пехоты...» Это описание коварного нападения Советского Союза на Германию - «война, которой не было», но которая, как утверждает в своих книгах Виктор Суворов (Владимир Резун) тщательно планировалась советским руководством.

Гипотеза Суворова о предполагаемом сталинском «ударе в спину» в свое время вызвала бешеный резонанс. Готовился ли Советский Союз к внезапной, неспровоцированной агрессии против Германской империи? С военно-исторической точки зрения тема представляет безусловный интерес. Но особенность книг Суворова состоит в том, что, хотя «Ледокол», «День «М» и «Последняя республика» почти целиком посвящены доказательствам подготовки советской агрессии, причем именно в июле 1941 года, главное - вовсе не это. Основные тезисы концепции Суворова: вторую мировую войну начал Иосиф Сталин, взрастивший Адольфа Гитлера в качестве «ледокола революции» - орудия советских планов мирового господства. Именно Сталин, как следует из построений Суворова, спровоцировал Германию на войну против западных демократий (Франции и Англии), хотя легко мог предотвратить мировую бойню. И, наконец, - именно Сталин, готовясь в День «М» (6 июля 1941 года) начать всеевропейский «освободительный поход», поставил Гитлера перед необходимостью нанести по России упреждающий (превентивный) удар и ввязаться в губительную для Германии войну на два фронта. В более поздней работе («Очищение») Суворов выдвигает еще одну гипотезу - о благодетельной для боеспособности Красной Армии «чистке» 1937-38 гг., но она не имеет прямого отношения к глобальной концепции вселенской вины Советского Союза и лично товарища Сталина.

Кое-что

об агрессорах

Тезис о советской подготовке к нападению на Германию у Суворова обоснован очень неплохо. Существует немало фактов как подтверждающих эту гипотезу, так и опровергающих ее. Вполне возможно, что в этом (похоже, что только в этом) вопросе

г-н Резун прав. Что из этого следует? Ничего. Например, не является никаким секретом, что Англия и Франция не только планировали оккупацию совершенно нейтральной Норвегии (и шведского железнорудного района Гялливаре), но даже выполнили первый этап этого плана - минирование норвежских территориальных вод 8 апреля 1940 года. Союзные ВМС были так увлечены этим делом, что прошляпили подход немецких десантов, которые смогли 9 апреля захватить Норвегию и Данию.

При этом «одно из самых поразительных послевоенных открытий состояло в том, что Гитлер, несмотря на неразборчивость в средствах, предпочел бы оставить Норвегию нейтральной и не планировал вторжения в нее, однако явные признаки готовящихся враждебных акций союзников в этом районе спровоцировали его на этот шаг» (Б. Лиддел Гарт, «Вторая мировая война», стр. 61). Неблаговидные обстоятельства подготовки к абсолютно неспровоцированному вторжению в мирную, нейтральную скандинавскую страну отмечают даже официальные британские историки: Лиддел Гарт («Вторая мировая война», стр. 67, 68) и Дж. Батлер («Большая стратегия», т. 2, стр. 129). Что касается немецких историков, то Типпельскирх просто кипит от возмущения: «теперь, когда стало ясно, что западные державы, если бы они не перенесли начало своих действий с 5 на 8 апреля, оккупировали бы Норвегию раньше немцев... остается непонятным, как могли обе западные державы на Нюрнбергском процессе обвинить руководителей Германии в планировании и проведении агрессии против Норвегии и заставить своих членов трибунала включить это обвинение в приговор» (Курт фон Типпельскирх, «История второй мировой войны», т. 1, стр. 59).

Вполне возможно, что нападение Советского Союза на германский рейх (если оно действительно планировалось) - было не самой высокоморальной акцией, но согласимся, что это было бы все-таки куда естественней, чем захват Норвегии. Все это хорошо известно, но никому и в голову не приходит обзывать «агрессором» Черчилля (он был главным инициатором скандинавских планов) и, тем более, обвинять его в развязывании мировой войны...

Легенда «превентивной» войны

Через все труды Суворова красной нитью проходит утверждение: Гитлер осознал ужасную опасность, нависшую над ним с Востока, и только поэтому решился напасть на Советский Союз. «Гитлеру оставался только один шанс - спасать себя превентивным ударом» («Ледокол», «День «М», стр. 567). Тезис этот обоснован слабо. Главный аргумент Суворова: «А почему же еще?» Почему Гитлер решился вести кампанию на Востоке, сознавая фатальную опасность войны на два фронта? Почему рискнул воевать с Россией, не проведя соответствующей подготовки, без зимнего обмундирования, без зимних оружейных смазок и т. д.? Вообще-то можно было бы сослаться на известную работу Жака Бержье и Луи Повеля, занимавшихся исследованием оккультных доктрин нацизма: «Сейчас это кажется удивительным, но Гитлер был убежден, что мороз отступит перед его войсками» («Утро магов», стр. 48).

Все же разберемся подробней. Суворов, в частности, ссылается на фельдмаршала Кейтеля, который в своих показаниях на Нюрнбергском процессе категорически настаивал на том, что война против СССР была войной «превентивной». С Кейтеля и начнем. В ожидании приговора он составлял что-то вроде мемуаров, где также говорил о «превентивности»: «После начала нашего превентивного нападения я вынужден был признать, что он, Гитлер, в оценке предстоящего русского наступления оказался прав..» (Вильгельм Кейтель, «Размышления перед казнью», стр. 224). По словам фельдмаршала, были у него с фюрером какие-то разногласия в общей оценке ситуации. Он (Кейтель) даже составил аналитическую записку, в которой предостерегал своего хозяина от нападения, но «разговор свелся к весьма односторонней нотации Гитлера, заявившего, что мои соображения его никоим образом не убедили, а моя оценка стратегической обстановки - неправильна» (Кейтель, стр. 222-232). В чем проблема? По всей видимости, Гитлер, «осознавший» ужасную опасность «сталинского топора», настаивал на войне - на «последнем шансе», а глупый фельдмаршал пытался его успокоить - мол, «советская угроза» - чистый миф? Никак нет. Вильгельм Кейтель считал, что фюрер совершенно недостаточно оценивает русский военный потенциал и воевать с СССР опасно, но Гитлер «постоянно исходил из того, что Россия находится в состоянии построения собственной военной промышленности и еще отнюдь не справилась с ним, а также из того, что Сталин уничтожил в 1937 г. весь первый эшелон высших военачальников... Он был одержим идеей: столкновение так или иначе, но обязательно произойдет, и было бы ошибкой ждать, когда противник изготовится и нападет на нас...». (Кейтель, стр. 224). А когда же фюрер ожидал коварное нападение? «Как только Сталин через год-два оказался бы готовым к нападению на нас, тут же наверняка последовали бы дальнейшие требования со стороны России» (Кейтель, стр. 231). А начальнику генерального штаба вермахта Францу Гальдеру картина виделась несколько иначе: «Через два года Англия будет иметь 40 дивизий. Это может побудить Россию к сближению с ней» (Ф. Гальдер, «Военный дневник», т. 2, стр. 319). Понятно, что с точки зрения немецкого военного руководства сближаться с Англией, пусть даже и через два года - нехорошо, но достаточный ли это повод для «превентивного» нападения? Так ведь, пожалуй, пришлось бы оправдать и библейского царя Ирода, предусмотрительно («превентивно») повелевшего истребить всех младенцев...

Англия, кстати, упомянута не случайно. Еще только разгромив Францию (май-июнь 1940 г.), и не начав еще «битву в воздухе» за Англию, Гитлер терзался вопросом - почему же англичане не признают свое поражение? Запись в дневнике Гальдера 31 июля 1940 г.: «Фюрер: Мы не будем нападать на Англию, а разобьем те иллюзии, которые дают Англии волю к сопротивлению... Надежда Англии - Россия и Америка. Если рухнут надежды на Россию, Америка также отпадет от Англии, так как разгром России будет иметь следствием невероятное усиление Японии в Восточной Азии... Если Россия будет разгромлена, Англия потеряет последнюю надежду... Вывод: В соответствии с этим рассуждением Россия должна быть ликвидирована. Срок - весна 1941 года» («Военный дневник», т. 2, стр. 80). Главное обоснование необходимости уничтожить Россию, навязчиво внушаемое Гитлером своим генералам: Россия - последняя надежда Англии. Второй довод - пока что Россия слаба, и нет нужды дожидаться (год-два), когда она станет сильной. Многих фюрер убедил. Но не всех. Так, например, «танковый король» Гейнц Гудериан сомневался: «он, Гитлер, сказал, что не может разгромить Англию. Поэтому, чтобы прийти к миру, он должен добиться победоносного окончания войны на материке... Подробно изложенные им причины, вынудившие его на превентивную войну с Россией, были неубедительны. Ссылка на обострение международного положения... так же мало могла оправдать столь ответственное решение, как не могли его оправдать идеологические основы национал-социалистического учения и некоторые сведения о военных приготовлениях русских» (Гудериан, «Воспоминания солдата», стр. 203-204).

Вполне авторитетные немецкие генералы так же сдержанны в своих оценках «русской угрозы». «К 22 июня 1941 года советские войска были, бесспорно, так глубоко эшелонированы, что при таком их расположении они были готовы только для ведения обороны... Конечно, летом 1941 года Сталин не стал бы еще воевать с Германией» (Эрих Манштейн, «Утерянные победы», стр 191); «То, что Советский Союз в скором будущем будет сам стремиться к вооруженному конфликту с Германией, представлялось в высшей степени невероятным по политическим и военным соображениям» (Курт фон Типпельскирх, «История второй мировой войны», стр. 166). Подчеркну, что речь не идет о том, что Сталин не планировал своего собственного «превентивного» удара. Этот тезис Суворовым аргументирован довольно убедительно, но немецкое руководство такой угрозы не сознавало. Интересно, что не стесняясь противоречий, свидетельства тому приводит и сам Виктор Суворов, цитируя записи в дневнике Геббельса: «Он, Гитлер, вновь констатирует катастрофическое состояние русской армии. Ее едва ли можно использовать для боевых действий...» («Последняя республика», стр. 224). Вот и вся «превентивность». Все, что высказывалось относительно «упреждающего» удара, сочинялось (и то далеко не всеми) уже потом, после нападения на Советский Союз, когда в ходе боев выяснилось, что Красная Армия вовсе не так слаба, как представлялось Гитлеру.

Кто развязал вторую мировую войну?

Ответ Суворова известен - конечно, Сталин. А как же ему это удалось? Да очень просто. «Делегации Франции и Британии на московских переговорах летом 1939 г., желая доказать серьезность своих намерений, сообщили советской стороне сведения чрезвычайной важности: если Германия нападет на Польшу, Британия и Франция объявят войну Германии. Это была та информация, которую так ждал Сталин. Гитлер считал, что нападение на Польшу пройдет безнаказанно, как захват Чехословакии. А Сталин теперь знал, что Гитлера за это накажут. Так ключ от начала второй мировой войны попал на сталинский стол. Сталину оставалось только дать зеленый свет Гитлеру: нападай на Польшу, я тебе мешать не буду...» («Ледокол», «День «М», стр. 385).

Тут все-таки уместно вспомнить историю. 7 марта 1936 года Гитлер ввел войска в демилитаризированную Рейнскую зону. Самой заинтересованной стороной была Франция, со времен Бисмарка вечно опасавшаяся германского нашествия из-за Рейна. Однако французское правительство на демарш Гитлера не отреагировало. 12 марта 1938 года была оккупирована Австрия. Реагировало только советское правительство. Нарком Литвинов уже 17 марта заявил, что советское правительство «готово участвовать в коллективных действиях, которые были бы решены совместно с ним и которые имели бы целью приостановить дальнейшее развитие агрессии и устранение усилившейся опасности новой мировой бойни...» (Документы и материалы кануна второй мировой войны 1937-1939, стр. 78-79). Заявление Литвинова было передано лидерам западных государств через официальные каналы, подчеркивалось, что это официальная позиция Кремля. Реакции не последовало. А в сентябре того же года Англия и Франция «сдали» в Мюнхене Чехословакию - верного, надежного и в военном отношении исключительно полезного союзника. После того как Гитлер, не встречая никакого сопротивления, «доел» последние обрубки послемюнхенской Чехословакии (15 марта 1939 г.), правительства Англии и Франции заявили о гарантиях безопасности Польши (Англия - 31 марта, Франция - 13 апреля 1939 г.).

Поскольку о гарантиях было объявлено публично, совершенно неясно, какую же особо секретную «информацию» представители Англии и Франции могли сообщить Сталину? Что они таки будут воевать? Гитлер, несмотря на громогласность «гарантий», в это не верил. И не без оснований. «В течение всего дня 2 сентября 1939 г., после германского нападения на Польшу Чемберлен хранил молчание. Я подумал, не предпринимается ли в последнюю минуту попытка сохранить мир, и оказался прав» (У. Черчилль, «Вторая мировая война», стр. 89). Черчилль сомневался в твердости британского премьера. Гитлер тоже. А Сталин должен был поверить французскому генералу Думенку и английскому адмиралу Драксу? Последний, кстати, прибыл на переговоры в Москву без формального мандата на ведение этих самых переговоров и без полномочий подписывать итоговые документы («Год кризиса 1938-1939». Документы и материалы, стр. 192).

А как же Сталин мог предотвратить войну? У Суворова есть рецепт: «Независимо от позиции Британии, Франции или Польши официально объявить, что Советский Союз будет защищать польскую территорию как свою собственную» («Ледокол», «День «М», стр. 385). Для того чтобы осознать всю силу подобной «микстуры», надо хорошенько представить себе, чем была в то время Польша и, в частности, характер советско-польских отношений.

В период мюнхенского кризиса польское руководство сыграло самую подлую роль. «Польша... с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства...» (У. Черчилль. «Вторая мировая война», т.1, стр 311-312). Выступив с ультиматумом Чехословакии (30 сентября 1938 г.) и введя войска в Тешинский район, польские лидеры считали себя большими политиками. Посол Польши в Германии Ю. Липский доносил своему министру: «Из высказываний Геринга было видно, что он на 100% разделяет позицию польского правительства... охарактеризовал наш шаг как «исключительно смелую акцию, проведенную в блестящем стиле»... Риббентроп сообщил мне, что канцлер Гитлер дал высокую оценку политике Польши» («Год кризиса...», стр. 39). Министр иностранных дел Польши Ю. Бек и впрямь считал себя равноправным партнером Гитлера. И собирался идти вместе с ним. Куда? Из беседы министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с Ю. Беком 6 января 1939 г.: «Я спросил Бека, не отказались ли они от честолюбивых устремлений маршала Пилсудского.., т.е. от претензий на Украину. На это он, улыбаясь, ответил мне, что они уже были в самом Киеве и что эти устремления, несомненно, все еще живы и сегодня» («Год кризиса...», стр. 176). А какие замечательные директивы полковник Бек давал своему послу, инструктируя его для беседы с Гитлером: «Правительство Польской Республики констатирует, что оно... парализовало возможность интервенции Советов в чешском вопросе, в самом широком значении запретив перебросить через свою территорию советские войска на помощь уничтожаемой Чехословакии... Польша считает вмешательство Советов в европейские дела недопустимым» («Год кризиса...», стр. 173-174).

Чтобы допустить, что в этих условиях советское правительство приняло бы на себя односторонние обязательства по защите Польши, надо считать Сталина, по меньшей мере, идиотом. Или ангелом. Сталин предпочел договориться с Гитлером. Черчилль, например, отнесся с советско-германскому пакту с большим огорчением, но и пониманием: «Если политика русских и была холодно-расчетливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистичной» (У.Черчилль, «Вторая мировая война», стр. 83).

Кто привел

к власти в Германии «Ледокол Революции»?

Разумеется, Сталин - утверждает Суворов. Он описывает это так: «На выборах 1933 года Гитлер получил 43% голосов, социал-демократы и коммунисты - 49%. Но Тельман не пожелал выступить с социал-демократами единым блоком. Поэтому победил Гитлер...» («Последняя республика», стр. 112-115). На самом же деле результаты выборов в рейхстаг 5 марта 1933 г. выглядели совершенно иначе: национал-социалисты - 17.277.180 (44%); социал-демократы - 7.181 629; «Центр» (католическая партия) - 4.422.900; коммунисты - 4.848.058; националисты Папен и Гугенберг - 3.136.760. (Уильям Ширер, «Взлет и падение третьего рейха», т. 1, стр. 231-232).

В своем описании политической ситуации в Германии в 1932-33 гг. (стр. 99-115) Суворов занимается даже не передергиванием фактов, а наглой фальсификацией.

Суворов верно описывает опасное положение НСДАП в 1932 году, когда партия распадалась на глазах, стремительно приближаясь к долговой яме. И ей действительно помогли. Но не коммунисты и не Сталин. Франц фон Папен, уволенный с поста канцлера, затеял интригу против переигравшего его Шлейхера и включил Гитлера в свою игру. Группа поддержавших Папена финансистов взяла на себя долги национал-социалистической партии.

В изложении Суворова начисто отсутствуют все политические силы кроме нацистов, социал-демократов и коммунистов, у него не упомянута ключевая фигура - президент Германии, престарелый фельдмаршал Гинденбург. Именно Гинденбург назначил Гитлера канцлером. Причем произошло это до мартовских выборов - 30 января 1933 года. Победы на выборах до уничтожения Веймарской республики Гитлер не одерживал никогда. А уничтожена республика была 23 марта 1933 года, когда новоизбранный рейхстаг проголосовал за т. н. «Закон о ликвидации бедственного положения народа и государства». Закон предусматривал передачу правительству ключевых полномочий (законодательных функций, контроль за бюджетом, утверждение договоров с иностранными государствами и внесение поправок в конституцию) от рейхстага - правительству. Предусматривалось, что законы, принимаемые кабинетом, разрабатываются канцлером и «могут допускать отклонения от конституции». За «Закон о ликвидации...» проголосовали нацисты, националисты и «Центр» (441 голос), против - социал-демократы (84), депутатов-коммунистов (и часть социал-демократов) на заседание не допустили (напомним, что Гитлер уже был канцлером). Так начинался третий рейх.

А поднялась военная мощь Германии на попустительстве западных демократий. Лиддел Гарт (Суворов признает его «великим» и «выдающимся военным историком») так отвечает на ключевой вопрос Суворова «Кто начал вторую мировую войну?» - «Ответ следует искать в той поддержке, которую ему, Гитлеру, так долго оказывали западные державы своей уступчивой позицией, и в их неожиданном «повороте» весной 1939 года. «Поворот» был столь резким и неожиданным, что война стала неизбежной» (Б. Лиддел Гарт, «Вторая мировая война», стр. 21)

* * *

Оппоненты Виктора Суворова потратили массу усилий, опровергая факты наращивания советской военной мощи и подготовку к войне, в то время как самые «еретические» положения его теории оставались в стороне. И очень жаль, так как их рассмотрение позволяет вспомнить очень важные вещи, еще недавно - общеизвестные, но забытые в развернувшейся вакханалии нашего тотального покаяния и самобичевания.