ИСЧЕЗНОВЕНИЯ «САВОЙИ»

В тридцатые годы Дальний Восток все более осваивался, обживался. В вековой тайге вырастали новые поселения, прокладывались дороги, в небе пролетали новыми авиатрассами самолеты.

В Дальневосточное управление гражданской авиации часто заходили молодые крепкие парни, месяцами добиравшиеся с «материка» на «краешек земли». Предъявив документы, пилотские свидетельства, получали направления, проходили «обкатку» с опытными инструкторами в незнакомом небе, наблюдая с борта самолета непривычные пейзажи - тайгу, гряды сопок, уходящих к горизонту, просторы кочковатой тундры, береговую черту, от которой вдаль уходит однообразная панорама вечно штормового, неприветливого, студеного моря. Молодым парням, считавшим себя на «материке» летчиками, видавшими виды, во многом приходилось начинать с азов. Так приходил опыт, уверенность, уходил страх. Иногда узнавали, что самолет не прибыл к контрольному сроку. Начинались поиски, которые иногда не давали положительного результата. А тайга стояла, храня молчание...

К контрольному сроку не прибыл

В 1934 году молодой летчик Александр Святогоров, как и многие его сверстники, которых в эти края привела романтика первооткрывателей, сел за штурвал гидросамолета...

2 июля 1935 г. в газете «Тихоокеанская звезда» появилось тревожное сообщение: «26 июня в 10 часов 40 минут утра из Александровска-на-Сахалине в Хабаровск вылетел пассажирский гидросамолет с бортовым номером Л-840 (типа «Савойя-55») под управлением летчика Святогорова. Погода в Александровске благоприятствовала. В течение 1 часа 57 минут Л-840 держал связь с землей, принимая метеосводки. Последнюю сводку Святогорову передал Нижне-Тамбовск, после чего связь с самолетом была прервана.

По сведениям аэропортов, в день вылета Л-840, несмотря на хорошую погоду в Александровске, возле Де-Кастри был сильный шторм. По предположениям работников Граждвоздухфлота, Святогоров мог сделать вынужденную посадку в Татарском проливе».

Через много лет известный полярный летчик генерал-майор авиации, Герой Советского Союза Илья Павлович Мазурук вспоминал: «Работал я тогда командиром гидроотряда №13 Дальневосточного управления ГВФ. Мы базировались тогда в Хабаровске. В ту навигацию я самолично давал тренировку и «провозил» по сахалинской трассе Святогорова. Был Александр отличным летчиком-«гидристом», но подвела его скорее всего капризная погода на побережье».

Во время челюскинской эпопеи 1934 года имя Святогорова стало известно многим. В Чукотском море на дрейфующей льдине 104 человека с раздавленного льдами и затонувшего «Челюскина» («лагерь Шмидта») ждали помощи. К берегу Ледовитого океана пробивались самолеты, сквозь штормовое море, забитое льдинами, спешил пароход «Сталинград», на борту которого вместе со своим самолетом плыл

А.Святогоров. Газета «Правда» за то время сообщила, что когда пароход на подходе к Чукотке застрял во льдах, Святогоров добился разрешения правительственной комиссии по спасению челюскинцев на вылет прямо со льдов, окруживших судно. Самолет собрали, опустили за борт, «обули» в лыжи. Святогоров сумел «оторвать» сухопутный самолет от кромки льдов и ушел курсом северо-запад над ледяными водами Берингова пролива. Все газеты, которые публиковали карты спасательных операций, внесли в карты коррективы - еще одну пунктирную ниточку воздушной трассы экипажа молодого летчика, который начал доставлять в бухту Провидения спасенных челюскинцев. Председатель правительственной комиссии В. Куйбышев назвал А.Святогорова одним из «лучших полярных летчиков».

«Тихоокеанская звезда»,

3 июля 1935 г.: «Вчера редакция получила дополнительные сведения об исчезнувшем самолете. На нем находились восемь пассажиров, бортмеханик Стыченко и радист Ефремов. Через 1 час 08 минут после взлета Нижне-Тамбовская рация запросила Святогорова о его местонахождении. В 11 ч 51 мин был получен ответ: «Принял. Все ясно. Местонахождение неизвестно, туман. Следите за нами». В 11 ч 58 мин Ефремов передал следующее: «Сообщите авиасводку о погоде». Нижне-Тамбовск передал требуемую сводку, но подтверждения о ее приеме от самолета не последовало.

По телеграфу были срочно запрошены все населенные пункты. Моноплан с красными лентами на хвостовом оперении показывался у мыса Гинтер, высота полета достигала 1600 метров. В бухте Нокатово слышали шум мотора, но самолета не было видно из-за дождя. Капитан катера «Москальво» видел лично самолет Святогорова у мыса Чихачева, низко летящим над водой. На следующий же день пилот Мазурук вылетел на разведку, которая закончилась безуспешно. Розыски продолжаются».

И уже на следующий день,

4 июля 1935 г., та же газета поместила первую весть, вселившую надежду: «Пилот Мазурук в поисках пропавшего самолета пролетел около пяти тысяч километров, опрашивая население - рыбаков, охотников и др. Он сообщил чрезвычайно важное известие. С катера «Москальво» заметили Святогорова, пролетавшего подле мыса Невельского низко над водой. После этого Л-840 взял курс на реку Медвежью и скрылся в ее долине, направляясь на материк. Одновременно пост на мысе Лазарева слышал шум мотора».

И последняя выдержка из «Тихоокеанской звезды», 11.07.1935 г.: «Вчера пилот Мазурук вылетел на розыски Л-840 по новому маршруту. Вся долина Медвежьей речки, куда скрылся самолет Святогорова, была исследована до мельчайших подробностей аэропланами и катерами. Тщательный осмотр с воздуха западного берега Амура от озера Удыль до Софийска и от Софийска до мыса Сущева также не дал никаких результатов».

Нужна была поисковая экспедиция, которой предстояло через тайгу добраться до долины реки Медвежьей и «прочесать» ее радиальными маршрутами. И такая экспедиция состоялась через... сорок лет. О ходе ее проведения и результатах сообщила газета «Воздушный транспорт» 24.08.1985 г. в статье С.Глухова «Второе исчезновение «Савойи». Основанием для организации экспедиции послужило сообщение о каком-то разбитом самолете, лежащем на сопке в тайге...

Следы «Савойи»

«На мыс Лазарева вылетела поисковая группа. В лагере лесоустроителей пришлось взять проводника - добраться к месту на вертолете оказалось невозможным: сопка, на которой лежал самолет, была прочно закрыта нередким здесь туманным выносом с пролива (Татарский пролив. - Прим.).

Утром место происшествия безошибочно указали сбитые падавшей машиной верхушки вековых елей. Сначала наткнулись в распадке на тройное хвостовое оперение. Выше на склоне лежали обе лодки гидросамолета - в них размещались пассажирские каюты. Мощные по тем временам двигатели - в 750 лошадиных сил каждый - марки «Изотта-Фраскини» за десятилетия не успело даже тронуть ржавчиной. Сфотографировали разбитую радиостанцию, разрушенный фонарь пилотской кабины. Поодаль, в кустах, обнаружили плоскости. И вот, наконец, главное: грязно-голубой кусок перкали, обтягивавшей фюзеляж, с опознавательными надписями!

Старейший дальневосточный бортмеханик Мороков, который лично знал Святогорова и обслуживал в тридцатые годы его машину, тут же подтвердил. «Да, это «Савойя», - говорил, показывая фотографии, руководитель той поисковой группы Виктор Сергеевич Нуждин, бывший военный летчик, совершивший в годы Великой Отечественной и войны с Японией более трехсот боевых вылетов. - Судя по всему, прижатый туманом Л-840 шел на бреющем полете по долине речки, и крутой склон перед собой пилот увидел неожиданно. Рванул штурвал на себя, но каких-то тридцати метров не хватило, чтобы перевалить через вершину».

Действительно, спасение было близко - внизу, сколько хватает глаз, грудились невысокие сопки, стелилась бесконечная тайга, уходя к поблескивавшей на горизонте ленте Амура. Теперь нам, пожалуй, никогда не узнать всех обстоятельств того последнего полета Александра Святогорова. Известно одно: стрелки найденных в кабине часов навечно застыли на цифре двенадцать...

...Находку «Савойи» по редкости можно сравнить пожалуй что с находкой мамонтенка Димы. Ведь не так уж много было когда-то закуплено у Италии таких машин, «С-55» нет ни в одном музее авиационной техники... Отчет поисковой группы (вместе с координатами и описанием точки) не сохранился...

Неумолимо время. Сегодня как никогда дорога каждая восстановленная страница истории, написанная теми, кто прокладывал в небе Дальнего Востока первые трассы, подчас расплачиваясь за это самой дорогой ценой. Не случайно трасса на Сахалин по аэрофлотовской табели о рангах официально значится как «линия сверхособой трудности». Итак, «Савойя» исчезла вторично. Нет никаких сведений ни от участников поисковой группы, ни на страницах прессы, не появились свидетельства об исчезнувших без следа людях, бывших на борту «Савойи» в далеком 1935 году.

«Ничто на земле

не проходит бесследно...»

Строка известной песни А.Пахмутовой подходит к обстоятельствам разыгравшейся трагедии, ко многим причастным к историко-поисковой работе, к собратьям по штурвалу известного полвека назад летчика, чье имя давно уже предано забвению.

Тревожит, не может оставить в покое вопрос: на борту было 11 человек. И ни одного следа их ни возле останков «Савойи», ни в поплавках-каютах, где размещались 8 пассажиров, ни в пилотской кабине трех членов экипажа! Никаких следов не обнаружено и вокруг безымянной сопки, часто закрытой туманом, наползающим с Татарского пролива. Логика и факты осмотра местности свидетельствуют: люди остались живы! Командир самолета повел их или в сторону Амура, или к берегу пролива... Тайга надежно запрятала их следы. А молчать тайга умеет.

Уроки Севера

- Видели ли вы кинофильм «Волга-Волга»? Помните, чудесный пейзаж - солнечное небо, голубая гладь реки и гидросамолет, отрывающийся после короткого разбега от воды и уходящий в небесную даль? Это взлетал известный в те времена летчик А.Грацианский, чье имя было известно многим.

...Почти три года мы переписывались. Мои письма «прорывались» с далекой Чукотки в Киев, ответы тем же маршрутом, но в обратном направлении, поступали с поправкой на «погоду». В письмах мне ставились десятки вопросов. Да и не могло быть иначе: старого полярного летчика не могли не интересовать многие «нюансы» современной «эксплуатации» Арктики, которую он в числе первых полярных авиаторов осваивал в далекие тридцатые годы.

1984 год был насыщен событиями в моей жизни - участие в правительственном агитперелете по Арктике вместе с челюскинцами, организованном в 50-летие челюскинской эпопеи, завершение первого этапа моей поисковой работы - разысканном на Чукотке первом самолете С.Леваневского «Консолидейтед-Флейстер» 1934 года, который считался потерянным для истории, избрание в Ленинграде меня членом Полярной комиссии Географического общества СССР... Дали мне в авиации и отпуск на месяц.

И вот я в Киеве. Еду в Святошино - живописный район Киева. Звонок в дверь. Открывает высокий, седой, но еще довольно крепкий Алексей Николаевич, приглашает в комнату. Захожу и... О, Господи! Да что же это такое?! Такую «картину» я видел лишь в западных фильмах-«боевиках»: «панорамы» квартир после налетов банд!

Начиная от порога, абсолютно везде - на полу, диване, стульях, столе - навалом горы книг, бумаг, карт...

- Не понял! Алексей Николаевич, у вас что, обыск был?

- Гм... обыск... Скажете

тоже... Над книгой работаю! Проходите, осторожнее... Сюда, к дивану. Минутку, сам освобожу место!

Снимает несколько папок, освобождая мне кусочек «посадочной полосы».

- Да как тут можно найти нужное?

- Представьте себе, нахожу сразу! А вот в шкафах, на стеллажах найти было действительно потруднее! Спешу закончить вторую книгу... Пришлю вам на Чукотку. А первую мою читали?

- Нет, к сожалению не мог достать!

- Постой, погоди...

Встает, несколько раз обводит взглядом свои «россыпи», затем - открытые шкафы... Осторожно пробирается сквозь «завалы» к столу, роется там в ящиках...

- Нашел. Моя, первая, «Уроки Севера». Сейчас, подпишу. Бери, на память о старом полярнике!

Долго мы на кухне «гоняли чаи»... Вопросы, ответы... Часа через четыре я был тактично «выпровожен».

Через три дня мы с ним ехали в город Белая Церковь на открытие Музея С.Леваневского, созданного при ГПТУ-9, расположенном по одноименной улице. Открытию музея предшествовал год, в течение которого я и

А.Грацианский принимали участие в его создании - рекомендовали, писали письма, встречались со многими известными летчиками тридцатых годов. В итоге, в музее удалось собрать много ценных экспонатов, исторических материалов, включая даже личный меховой полярный костюм, унты легендарного летчика С.Леваневского, пропавшего без вести в августе 1937 года при перелете через Северный полюс в США.

Пока мы ехали, А.Грацианский был немногословен. Я, понимая его состояние, связанное с воспоминаниями о лучшем друге и даже «посаженном отце» (С.Леваневском) на свадьбе А.Грацианского в 1935 году, не донимал его разговорами. Не скрою, невольное чувство волнения испытываешь, близко общаясь с «живой легендой», чья удивительная биография - это живая летопись эпохи.

В 1922 году А.Грацианский работал в КБ К.Калинина, создавал и испытывал самолеты «К-1» - «К-5». В 1925 году - работа с первым полярным летчиком Чухновским, а в 1930 году был создан первый самолет «Омега», в котором название - от «Олексій Миколайович Граціанський».

А.Грацианский в 1931 году совершил свой первый дальний авиаперелет. Его в это время уже связывала дружба с начальником полтавской авиашколы морским летчиком С.Леваневским, который уже имел опыт и имя, особенно после спасения американского известного летчика Джимми Маттерна, который летел в «кругосветку» и «потерялся» где-то на Чукотке... И именно известный всему миру полярный летчик С.Леваневский убедил А.Грацианского перейти в полярную авиацию, за что тот был ему благодарен всю жизнь.

Дав согласие на переход,

А.Грацианский сначала закончил и испытал самый крупный в мире самолет «К-7». И вот последовал приказ о переводе в Управление полярной авиации СССР.

Наступил 1937 год. Перелеты через полюс экипажей В.Чкалова, М.Громова. 12 августа вылетел С.Леваневский на тяжелом самолете ДБ-А за номером Н-209. 13 августа в 14 часов 32 минуты с борта самолета в штаб перелета поступила РД: «Как меня слышите? Ждите...» На этом связь прервалась, навсегда. Начались поиски...

А.Грацианский, к этому времени освоивший авиатрассы на Диксоне, Тикси, в устье Колымы, был направлен на Аляску, чтобы с мыса Барроу проводить поиски над Ледовитым океаном в восточном секторе Арктики.

Грацианский покрыл 25 тысяч километров в полетах из Севастополя на Аляску и над Американской Арктикой.

В 1940 году А.Грацианский снова ушел на летно-испытательную работу. Он был первым испытателем более двадцати типов опытных первых реактивных и более 1200 серийных тяжелых самолетов.

Лишь профессионалы могут оценить эти цифры! Это был ежедневный риск, но это была обычная работа испытателя. За данную «путевку в жизнь» первым тяжелым реактивным и турбовинтовым самолетам А.Грацианский был удостоен звания Героя Советского Союза. Он, часто вспоминая тяжелые уроки Севера, говорил: «Человеку необходимо время от времени подниматься над мелочностью будничных житейских забот, ощущать величие Земли, на которой он живет. Ощущение высоты простора преображает душу, очищает ее».

С 1958 года А.Грацианский снова в Киеве. В КБ О.Антонова проводит испытательные полеты на «АН-12», «АН-22» («Антей»). В 1961 году он последний раз прилетал в Арктику, на остров Домашний. С детства он следил за походами Нансена и Амундсена и был счастлив, что стал современником похода атомохода «Арктика» в 1977 году к Северному полюсу.

...После открытия Музея Леваневского, выступлений, встреч мы возвращались с ним в Киев электричкой. А.Грацианский был уже более разговорчив. Он снова прошел по «линии жизни», рассказав молодежи многое, о чем не упомянуто в его книге... Пришлось и мне «выложиться» и на встрече, после которой меня избрали председателем совета Музея Леваневского, и по дороге в Киев. О многом расспрашивал, советовал...

Вскоре мне на Чукотку пришла бандероль - последняя книга А.Грацианского «Полет среди молний» с дарственной надписью. И это была последняя весточка. До последнего дня прославленный летчик, полярник, испытатель был на рабочем месте.

Оставил А.Грацианский после себя ценные архивы. Среди них было много документов, связанных с жизнью известного авиаконструктора И.Сикорского. Архивы переданы в КБ Антонова. Кто теперь ими пользуется? Увидел я как-то статью о Сикорском в газете. Ссылки на А.Грацианского не было.

Снова

след «Савойи»

На открытии Музея Леваневского был старый военный летчик Матвей Леонтьевич Шемяков, житель г. Белая Церковь, который в тридцатые годы в Севастопольской школе морских летчиков был бортмехаником... С.Леваневского! О многом мы поговорили, много нового, неизвестного о жизни первых известных летчиков узнал я в тот день.

Спросил я его о летчике

А.Святогорове, пропавшем в 1935 году. И неожиданно услышал: «После службы с Леваневским я вскоре переучился на летчика. Началась летная биография, накапливался опыт, попадал в переделки... Прошел войну Отечественную, затем - война с Японией... Осенью 1945 года на Дальнем Востоке, где я служил, непогода заставила нас приводниться у побережья Татарского пролива, недалеко от мыса Лазарева. Закрепили на якорях гидросамолет и сошли на берег, чтобы укрыться от штормового ветра. Место было дикое, тайга подступала почти к берегу... Заметив вдали чум, пошли туда. К нам вышел старик, то ли коряк, то ли камчадал. Вид его был недружелюбен, он явно был не рад невольным гостям. Одичал совсем? Мы все же «напросились» в гости. Зашли и сгрудились вокруг маленькой горящей плошки... Когда глаза привыкли к полутьме, царившей в чуме, я заметил висящую в углу... кожаную сумку-планшет, такую же, как у меня! Я встал и пошел к сумке. Старик начал возмущаться, сердиться, что-то кричать по-своему, попытался не пускать меня в угол... Снял я сумку, открыл. В ней оказались документы, карта полета... Александра Святогорова!

Пришлось слегка «прижать» деда. «Раскололся» и даже от испуга обнаружил знание русского языка. Пришлось буквально вытягивать из него каждое слово. По его словам, лет десять назад (1935 год!) из тайги вышли несколько человек. Старик тогда был еще «крепким, хорошим охотником», промышлял зверя в тайге, на этом участке. Жил здесь же, с другом, который давно умер... Они «испугались людей, которые шли к ним... подумали, что это бандиты»... Тут старик надолго замолчал.

Я спросил:

- Так вы их застрелили?

И прозвучало страшное, короткое:

- Да.

- А сумку на память взял?

- Да...

На третьи сутки шторм прекратился. Мы улетели с этого страшного берега. На борту с нами был старик и летный планшет А.Святогорова. Сдали мы их в органы. Нас предупредили о неразглашении... Если бы вы не спросили, то я и сейчас бы молчал... Столько лет прошло... Время-то было какое...

Неужели это «точка» в трех исчезновениях «Савойи»?