ХРИСТИАНА ХЕРЦОГ, СУПРУГА ПРЕЗИДЕНТА ФРГ: КАЖДАЯ МОЯ МОРЩИНКА ЧЕСТНО ЗАРАБОТАНА»

- Фрау Херцог, а без вас стал бы ваш муж президентом?

- Не знаю. Мы в своей жизни любое важное решение всегда принимали сообща, и в этом смысле между нами не существует серьезных расхождений. Мы были и остаемся единой «командой». Муж всегда поддерживал меня, а я его.

- Представьте себе: вы с мужем идете по Курфюрстендам, а на тротуаре лежит пфенниг. Кто из вас нагнется за ним?

- Оба. Не могу допустить, чтобы деньги валялись на дороге. Я бы положила его в кошелек, в отдельное местечко, чтобы случайно не истратить и чтобы он принес мне счастье.

- У вас на книжной полке стоит дорогое трехтомное издание «Тысячи и одной ночи». Эту фривольную литературу вы получили в подарок?

- Такие вещи просто покупают и читают. Безусловно, не следует выставлять напоказ все стороны своей жизни. Но ведь и эротику нельзя отрицать, она тоже часть жизни.

- А кто в этом отношении просвещал обоих ваших сыновей?

- И муж, и я, это абсолютно нормально и естественно. Отвечали на соответствующие их возрасту вопросы. Когда старший сын учился в первом классе, он уже знал, что детей не приносят аисты.

- Ваш второй сын, Ханс-Георг, еще холост. Что если он вздумает жениться на цветной?

- Мы желаем детям только добра, а это никак не зависит от цвета кожи невестки. Кого выбрать себе в жены, решать ему, лишь бы он был счастлив с этой женщиной. У нас дома в выходные дни постоянно гостит его приятель вьетнамец, и вообще мы чувствуем себя абсолютно свободно в общении с иностранцами. К сожалению, так не у всех.

- Фрау Херцог, вы всегда так аккуратно причесаны. У вас, должно
быть, отличный парикмахер?

- У парикмахера я практически не бываю, сама укладываю волосы феном. Кстати, я их не подкрашиваю, как, возможно, многие думают, седина у меня естественная, от Бога.

- Вы не думаете, что ваш стиль скоро начнут копировать?

- Насколько мне известно, такие примеры уже есть. У меня спортивная стрижка, и манера одеваться такая же, от спортивно-элегантной до свободно-небрежной.

- А как бы вы поступили с платьем, которое совершенно не нравится мужу?

- Я бы продолжала его носить. Ну, может быть, не обязательно в его присутствии.

- На что еще вы тратите деньги?

- Мы очень любим фарфор, особенно немецкого производства. У нас очень приличная коллекция.

- И подобные ценности попадают в посудомоечную машину?

- Нет, не попадают. У нас есть посудомоечная машина, только она уже лет десять как сломалась.

- Значит, вы моете посуду вручную?

- Моет вообще-то мой муж. он считает, что за этим занятием отлично думается.

- Как вы относитесь к женщинам, прибегающим к пластическим операциям?

- О Боже, если им это нравится - пусть себе делают на здоровье, я им не указ.

- А вы решились бы на подобное?

- Никогда. Каждая моя морщинка честно заработана.

- Избрав Романа Херцога, Германия получила президента весьма солидной комплекции. Он большой любитель поесть?

- Я бы не сказала. Ест, правда, как гурман, но - немного. Я сама ем гораздо больше. А ему стоит только прочесть меню, и он уже на полкило поправился.

- Вес ему не мешает?

- Нет, нисколько. Со здоровьем у мужа полный порядок.

- Вы, наверно, дружите со спортом?

- Мы очень любим совершать длительные пешие прогулки, разумеется,
в соответствующей обуви. Кроме того, я езжу на велосипеде и занимаюсь йогой в 6 утра - ежедневно по полчаса.

- А мужа не пытались этим увлечь?

- Такие вещи каждый решает для себя сам. Нельзя навязывать другому собственную программу.

- Ваши занятия йогой - это следствие вашей увлеченности Азией вообще?

- Думаю, здесь существует некоторая взаимосвязь.

- Тогда вы навернякасимпатизируете буддизму?

- Я нахожу, что буддизм дает человеку много душевного спокойствия. Год назад я прочла автобиографию далай-ламы. Он потрясающий человек. Вопреки всему, не ожесточился, всегда открыт, приветлив. И у него такие добрые глаза...

- Вы евангелистка, ваш отец был настоятелем церкви. Как вам удается сочетать свой протестантизм с буддизмом?

- Я действительно очень верю в Евангелие, но есть многие вещи, которые я черпаю в буддизме - например, терпимость, способность к концентрации.

- Вы прожили с мужем 37 лет. Когда вы познакомились, вам было 16.
Это любовь с первого взгляда?

- Ну что значит любовь с первого взгляда? Мы оба были весьма самоуверенными молодыми людьми, не привыкшими уступать. Скорее это была борьба на равных.

Поскольку мы оба ярко выраженные личности, то даем друг другу большую свободу. Когда муж приходит домой, я не пристаю к нему с расспросами. Просто радуюсь его присутствию, возможности посидеть вместе за чаем. У каждого из нас свой письменный стол, который для другого неприкосновенен. Мы не лезем в дела друг друга, не подавляем один другого. Худшее в общении с человеком - это стремление «сесть на него верхом».

- Ну, а если все-таки случаются, мягко говоря, разногласия?

- Если чувствуем, что надвигается буря, или один из нас излишне раздражен, стараемся не мозолить друг другу глаза.

Мой муж - человек отходчивый, через пять минут уже и не помнит, по какому поводу он шумел, если шумел. И на этом инцидент для него исчерпан. Я подобные вещи перевариваю несколько дольше. И когда бываю слишком уж спокойна, мои мужчины говорят: «Если мама замолчала, это опасно. Пока она разговаривает, все нормально».

Мы, к сожалению, не слишком много времени проводим вместе. У меня свои дела (фрау Херцог - учительница, работает в школе для детей-инвалидов. - Ред.), у мужа - свои. Всегда рады, если бываем вместе, это почти как медовый месяц.

- Можно ли вас обоих назвать романтическими
натурами?

- Если вы вроде нас живете на восьмом этаже, то можете наблюдать заход солнца, игру облаков, но главное - восход. Причем один старается обратить на это внимание другого. Недавно я с матерью была на острове Амрум в нашем летнем доме. Как-то вечером из Карлсруэ звонит муж и говорит: «Посмотри, какое сегодня чудесное звездное небо!» И все же мы не романтики, ни он, ни я. Скорее люди рациональные и, как правило, строги к себе.

- Это связано с вашим воспитанием?

- Человеком, оказавшим огромное влияние не только на меня, но и на моего мужа, был мой отец. С одной стороны, его невероятная доброта, а с другой - железная самодисциплина, которую он требовал от самого себя, да и от других тоже.