Грушевский—Ющенко—транзит? Президента Украины ожидают на открытии музея в селе, где прошло детство первого лидера независимой Украины

С кельмами, кистями и молотками готовятся к юбилею Михаила Грушевского на Виннитчине. В селе Сестриновка 29 сентября на открытие музея автора фундаментальной «Истории Украины-Руси» и первого главы Украинской Центральной Рады (де-факто – первого президента независимой Украины) ожидают приезда Виктора Ющенко. Чтобы поспеть, рукава на стройке закатали все — от школьников до главы района.

Но при чем здесь Виннитчина, спросят иные историки?

Действительно, по традиционным данным, Грушевский родился в ныне польском Хелме (Холме), формировался как личность во время учебы на Кавказе, стал известен во Львове, в историю вошел в Киеве, а умер при неоднозначных обстоятельствах во время лечения в Кисловодске. Были в его официальной биографии также Вена, Прага, Женева, царские ссылки в Симбирск и Москву. В своей «Автобиографии» Михаил Сергеевич отмечал, что его семья, где многие были церковными служащими, с XІІІ века «загнездилась» в Чигиринском уезде, пока его деду Федору не удалось перебраться в село Лесники под Киевом. Что и «помогло отцу моему Сергею выйти на дорогу,.. сначала «профессором»,.. потом директором народных школ». С Подольем все его связи еще недавно сводились только к временному пребыванию в 1919 году в Виннице Украинской Центральной Рады, возглавляемой Грушевским.

И только в 1989 году, когда в журнале «Киев» вышли «Воспоминания» Грушевского, где говорилось о детстве в Сестриновке, стал очевиден исторический пробел в его биографии. И что это свободолюбивое село в Казатинском районе, в истории которого никогда не было даже крепостных, не зря стало особенным для Грушевского.

Сначала, правда, почти ничего найти не удалось, вспоминает преподавательница истории местной школы Людмила Ступницкая:

— Сами понимаете, все о первом президенте, что можно было уничтожить, было уничтожено. Помогло упоминание о том, что мать Грушевского — Глафира Оппокова — также происходила из семьи священнослужителя. А старого священника Захария Оппокова, оказавшегося дедом Грушевского по материнской линии, в селе еще помнили. Удалось даже отыскать человека, который по приказу органов выщербил надпись с могильного памятника Оппокову. По его рассказам мы и восстановили могилу.

Впору считать, что именно в этом маленьком уголке Подолья в значительной мере происходило становление Михаила Грушевского и как ученого-мыслителя, и как государственного деятеля. Он раз и навсегда утвердил, что «творцом украинской истории является украинский народ, который представляет собой живую национальную индивидуальность, несмотря на различия отдельных групп, входящих в его состав».

В Сестриновке родилась мать М.Грушевского, здесь жил его дед — Захарий Оппоков, вообще уникальная личность по тем временам. Он имел множество наград — два ордена святой Анны, бронзовый крест и памятную медаль Крымской войны 1853—1856 гг., золотой наперстный крест, орден святого равноапостольного Владимира... Помимо этого священнику (!) Захарию Оппокову было даровано дворянство.

Неудивительно, что, как выяснилось, юный Грушевский считал своего деда духовным наставником и приезжал к нему в Сестриновку исповедоваться. Сохранились документы, что именно дед и благословил Михаила на учебу в Киевском университете святого Владимира.

Найденные документы все эти годы хранились в школьном музее. Помнится, кстати, какого шуму наделало т.н. «архивное дело», когда из Львовского государственного исторического архива были выкрадены письма первого лидера Украинской Народной Республики. К счастью, хотя скандал и приобрел в свое время «политическую составляющую» из-за передачи этих документов во время избирательной президентской кампании от имени одного из кандидатов Национальному музею истории Украины, сами раритеты уцелели. Но и в Сестриновке сохранились не менее уникальные документы.

Например, метрическая книга Святопокровской церкви Сестриновки, где записано, что в 1887 году в семье местного священника Захария Оппокова родилась дочь Глафира — мать Михаила Грушевского. С указанием, что таинство крещения провел лично Захарий Оппоков. Или свидетельство о браке 17-летней Глафиры Оппоковой с 30-летним Сергеем Грушевским, тогда профессором Киевской духовной семинарии...

Впрочем, самым ценным экспонатом нового музея мог стать дом Захария Оппокова, где жил и Михаил Грушевский. Увы, он не выдержал давления времени и циничного «ничегонеделания» бывших властей предержащих, превратившись в груду мусора буквально пару месяцев назад.

В доме, помнящем шаги Миши, раньше размещалась начальная школа. Когда ее закрыли и выяснилось происхождение уже аварийного здания, постепенно превращающегося в руину, дом срочно объявили памятником истории. И… забыли.

Учителей-энтузиастов, пытавшихся отремонтировать дом, чтобы перенести в него музейную экспозицию из тесной школы, чиновники предупредили: раз это памятник истории, вы не то что ремонтировать, а даже прикасаться к нему не имеете права. Добавив, что на реставрацию денег нет и не предвидится. А снять дом с исторического учета может только Кабинет министров, которому явно было не до этого. Как не было ему раньше дела и до разрушающейся усадьбы еще одного предтечи Украины — Ивана Франко. Только буквально накануне недавнего празднования 150-летия писателя были выделены деньги на аврально-капитальный ремонт его усадьбы. Как и в Сестриновке.

Когда из бюджета срочно поступили 20 тыс. грн. на реконструкцию, спасать дом было уже поздно. Оставалось только снести его и построить новый. Причем в уменьшенном виде: 6х9 метров вместо оригинальных 12х17.

— Чтобы отстроить хату полностью, нужно было не 20 тысяч, а как минимум 150 тысяч, — объяснил председатель сельсовета Виктор Сушко. Жаль, конечно. К оригинальному дому, можно было бы возить наших президентов, например, накануне инаугураций. Для озарения. Масштабы государственного мышления зависят, оказывается, вовсе не от размеров собственных резиденций и «маєтків». А так домик в Сестриновке выглядит теперь и вовсе игрушечным. К тому же в новом музее, где на днях уже приступили к работе художники-оформители, будет достаточно исторических «аксессуаров», но гораздо меньше настоящего исторического духа времен юности самого Грушевского, в нашем представлении зачастую человека лишь преклонных лет.

Пока еще неизвестно, сочтет ли Виктор Ющенко возможным приехать 29 сентября, в день 140-летия со дня рождения Михаила Грушевского, в Сестриновку или же как минимум предоставить музею статус национального, как это было по случаю 150-летия Ивана Франко. Помимо торжественной загруженности могут сказаться как чьи-то попытки проведения аналогий между универсалами 1917 и 2006 годов, так и других параллелей с отечественным Геродотом, который воссоздал историю украинцев как народа, с общими корнями и будущим, и как политик возглавил его на пути к независимости. Но в самой Сестриновке рассчитывают на большее…

— Звонили из секретариата президента, спрашивали, что мы здесь хотим сделать, — рассказала один из инициаторов создания музея, директор местной школы Нина Денисюк. — А я и говорю: хочу, чтобы люди сюда приезжали, как в Канев на могилу Тараса Шевченко… И те, кто знает Грушевского, увы, лишь по изображению на 50-гривневой купюре, и те, для кого он является символом возрождения самосознания и собственного достоинства украинского народа, благодаря которому Украина перестала быть Малороссией. Потому что только здесь он чувствовал Украину, как «побожний християнин усю святість церкви і її таїн...».

«Я любив Сестринівку незвичайно, страшенно мріяв про неї і линув душею до неї цілими десятиліттями мого життя. То це було тому, що, як-не-як, був властиво одинокий пункт, де я міг зв’язуватися з українською стихією, дотикатися до української природи, до її культури, незважаючи на всі дефекти тих форм, в котрих виступала ця стихія. Це так, як побожний християнин відчував усю святість церкви і її таїн... Я милувався українською мовою в устах хоча б сестринівської шляхти.

Я кохався усім в селі, що наверх мало усі українські прикмети: чепурні хатки, солом’яні стріхи, садки, городи, перелази, зарослі вербами береги... Як найкращі пахощі я відчував запахи дьогтю на дорозі, сильні пахощі ярини в повітрі, дух старої соломи на току, збіжжя в коморах. Життя в Сестринівці було для мене одним неустанним святом…».

Михаил Грушевский, «Спомини»