ЭТО БЫЛО НЕДАВНО... ЭТО БЫЛО ДАВНО...

Бин Ладен, судя по всему, не один раз читал книгу Скорцени. А последний был диверсантом-террористом №1 Третьего рейха.

О «добровольных смертниках»

В 1944 году рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер на совещании руководства Главного управления имперской безопасности (РСХА) высказал совершенно фантастическую идею: повысить точность попадания экспериментальных ракет не просто по Лондону, а по резиденции Черчилля. Начальник РСХА обергруппенфюрер СС Эрнст Кальтенбруннер и его подчиненный бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг недолго ломали головы: в учреждении был дипломированный инженер. Так Скорцени, начальнику отдела материального, морального и политического саботажа (на самом деле — диверсий и терроризма) 6-го управления внешней разведки РСХА, пришлось возглавить работу по созданию «оружия особого назначения». Эсэсовец предложил улучшить эффективность этого оружия весьма простым способом — использовать «пилотов-ракетчиков-самоубийц».

«Создавая новое оружие, — писал он в книге «Секретная команда Скорцени» (Гамбург,1950; у нас она известна как «Мои секретные задания» в издании «Отто Скорцени и секретные операции Абвера» (М.: Вече, 2000), — мы вторгались в вотчину люфтваффе: подобные исследования уже велись какое-то время в 200-й боевой эскадрилье. Они даже создали концепцию операций «смертников» — летчиков-добровольцев, которые готовы были погибнуть вместе со своими самолетами, наполненными бомбами или взрывчаткой, направляя их прямо в цель; мишенью служили, как правило, военные корабли. Фюрер, однако, эту идею отверг, видимо, из чисто философских соображений; он утверждал, что такие жертвы не отвечают ни характеру белой расы, ни арийскому менталитету. По его мнению, путь японских камикадзе был не для нас. Тем временем — это было за несколько недель до высадки союзников — мне посчастливилось познакомиться с летчицей Ханной Райч, и первая наша беседа дала мне повод к новым раздумьям.

С удивительным спокойствием, которого я не ожидал встретить в этой хрупкой женщине, она заметила, что настоящий патриот не может слишком дорожить собственной жизнью, когда на карту поставлена честь отечества… Но мы обязаны будем найти способ, чтобы дать пилоту как минимум один шанс спасти свою жизнь.

Несколько дней спустя я получил разрешение посетить огромный испытательный полигон ракет класса «Фау», расположенный в Пенемюнде, на острове Узедом в Балтийском море.

Сейчас я практически уверен, что инженер, которому было поручено меня сопровождать, показал мне далеко не все... Но «Фау-1» мне позволили изучить досконально, и плюс ко всему мне довелось присутствовать при запуске одного из снарядов. Именно тогда мне пришла в голову мысль и тут попытаться... снабдить ракету кабиной для пилота.

…Через две недели — срок рекордно короткий — состоялись первые испытания. Реактивный снаряд с пилотом закрепили под корпусом «Хейнкеля -III», который поднял его, словно пушинку. Где-то в районе 1000 метров «Фау-1» отделился от носителя... Летчик описал несколько широких кругов, затем сбавил скорость и зашел на посадку против ветра. Первый раз он прошел метрах в пятидесяти от посадочной полосы.

— Дьявол! Он недостаточно сбросил скорость! — ругнулись все, кто был на вышке. — Только бы все кончилось нормально!

Пилот вырулил и снова завис над полосой. На сей раз он, видимо, решился сесть, машина буквально выбрила взлетную полосу, пройдя в двух-трех метрах от земли. Но нет — в последний момент он явно переменил решение. Он снова поднялся, сделал третий вираж и вновь пошел на посадку. Все произошло головокружительно быстро: вот «Фау-1» жмется к земле до самого конца взлетно-посадочной, затем пытается обогнуть небольшой холм — нам еще видно, как он чиркает брюхом, задевая верхушки деревьев, прежде чем скрыться за гребнем. Секунду спустя два высоких столба дыма рассеивают всякие сомнения...

Я бросился к вездеходу вместе с двумя санитарами, и мы помчались напрямик, через поля, к месту падения. Обломки были заметны издали, одно крыло — здесь, другое — там... Посередине валялся корпус, по счастью не загоревшийся. Метрах в десяти мы нашли пилота, он лежал почти без движения. Очевидно, в последний момент он сумел отсоединить плексигласовый колпак и был выброшен из кабины при ударе. Расспросить его не было никакой возможности, и я отправил его в госпиталь. Мы пытались хоть что-нибудь понять, рассматривая борозды, оставленные аппаратом в рыхлой почве. Вероятно, в последний момент пилот решил сесть на это вспаханное поле. Но зачем?

На следующий день мы решили снова попытать счастья. Но, увы, второй полет оказался точным повторением первого…

Несколько дней спустя ко мне вдруг явилась неожиданная делегация: Ханна Райч и два инженера, один из них контролировал сооружение стендовых образцов, другой был из министерства военной авиации. Ханна заявила, что она, кажется, нашла причину обеих катастроф. Запросив в центральном бюро отдела кадров личные дела обоих пилотов, она обнаружила, что ни тому, ни другому еще не приходилось управлять высокоскоростными машинами. Ханна Райч и оба инженера были совершенно убеждены, что министерство напрасно отнесло двойную неудачу за счет недостатков конструкции. Они готовы были доказать мне это хоть сию минуту…

— Послушай, Ханна, — заметил я, — если вдруг с тобой что-нибудь случится, фюрер собственноручно снимет мне голову с плеч.

Но они настаивали с таким жаром, что я готов был сдаться. В конце концов я уступил, хотя и неохотно. Начальника аэродрома мы решили «взять на пушку», сказав, что министерство разрешило нам продолжить испытания.

Когда на следующий день за Ханной закрылся прозрачный купол, мне показалось, что мое сердце не выдержит. Но на этот раз все шло как по маслу. Как только «Фау-1» отделился от самолета-носителя, Ханна сделала несколько кокетливых виражей и на бешеной скорости зашла на посадочную полосу. Я почувствовал, как холодный пот бежит вдоль позвоночника, — машина коснулась земли, и больше уже ничего невозможно было разглядеть за облаком пыли, прокатившимся до конца посадочной. Мы бросились вперед, и когда подбежали к самолету, к нам на руки соскочила улыбающаяся Ханна.

— Это и впрямь сногсшибательно! — Она явно была довольна.

Потом настал черед обоих наших инженеров опробовать собственное детище. Все трое в сумме сделали двадцать вылетов и двадцать раз приземлились, даже не оцарапавшись! Никто больше не сомневался — и идея, и ее воплощение были безупречны.

…Я добился разрешения продолжить наши труды и начать обучение пилотов. На следующий день в наших мастерских закипела работа.

Я запросил у службы снабжения министерства военной авиации по пять кубометров топлива для каждого пилота. Увы, это последнее препятствие оказалось самым трудным. Проходила неделя за неделей. Я стоптал каблуки, бегая по бесконечным приемным, но получал лишь туманные обещания либо откровенные отказы. Осенью 1944 года я бросил свою безумную затею».

О нью-йоркских небоскребах

В конце октября 1944 года Отто Скорцени возвратился из Будапешта и немедленно доложил фюреру об этом. Адольф Гитлер принял террориста наедине. По окончании его рассказа о венгерской операции Гитлер изложил Скорцени стратегический замысел последней крупной операции вермахта на Западе, которую историки назовут «контрнаступлением в Арденнах».

Вскоре Скорцени был вызван в штаб-квартиру Генриха Гиммлера, чтобы уточнить некоторые детали предстоящего наступления, а также доложить о работах в области «оружия особого назначения». «Когда я, — пишет Скорцени, — упомянул о возможности запуска «Фау-1» с подводных лодок — мы занимались этим в последнее время, — Гиммлер вдруг встал и, подойдя к огромной карте мира, висевшей возле его рабочего стола, стал внимательно изучать ее.

— Стало быть, мы могли бы разгромить Нью-Йорк нашими ракетами? — осведомился он.

— Несомненно, по крайней мере, теоретически. Если наши инженеры смогут создать пусковую установку, которую легко, а главное быстро можно было бы разместить на борту базовой субмарины... Но считаю своим долгом обратить ваше внимание, рейхсфюрер, на пока еще неудовлетворительную точность наведения «Фау-1». Как вам известно, положение управляющих рулей устанавливается непосредственно перед пуском, и изменение курса в процессе полета невозможно. Сейчас вероятный разброс (рассеивание) составляет около восьми километров, то есть снаряд должен упасть в пределах этой окружности. Радиус увеличивается еще больше, если «Фау-1» запускается с самолета-носителя типа «Хейнкеля — III», который мы применяем, например, для бомбардировки Англии с наших авиабаз в Голландии. Разброс, несомненно, станет на порядок больше, когда мы будем использовать подводные лодки: мало того, что пока невозможно определить точные координаты в ночном море или при плохой видимости, сюда добавятся еще килевая и бортовая качка, а самое незначительное отклонение при запуске, вызванное малейшим движением корабля, сильно изменит точность попадания. Короче говоря, у нас пока нет уверенности, что ракеты достигнут цели, даже если мишенью будет служить огромный город...

Гиммлер… вдруг остановился передо мною.

— Мне думается, — заметил он, — что вот наконец у нас появилась новая возможность или, лучше сказать, счастливый случай решительным образом повлиять на ход войны. Настала теперь очередь Америки на своей шкуре испытать все прелести бомбардировки. До настоящего времени Соединенные Штаты считали себя недосягаемыми для атак — еще бы, они ведь находятся вдали от полей сражений. Шок, который вызовет налет на Нью-Йорк, мгновенно сломит моральный дух американцев. Эти люди не вынесут вида падающих бомб. Я всегда считал, что Америка неспособна выдержать прямой удар, особенно столь неожиданный.

Я не возражал против самой идеи воздушной бомбардировки американцев, тем более что беспрерывные налеты на наши города и растущее число наших разрушений и смертей легко оправдали бы в моих глазах подобные меры. Но я опасался, как бы психологический эффект от применения «Фау-1» не оказался диаметрально противоположным тому, на который рассчитывал Гиммлер. Я снова бросился в омут головой:

— Рейхсфюрер, я имею основания полагать, что результат подобной операции будет иным. В основу своей пропаганды американское правительство положило лозунг: «Германия угрожает нашей безопасности». После залпа «Фау-1» по Нью-Йорку американцы почувствуют, что это и впрямь не пустые слова… Мы, без сомнения, могли бы подвергнуть моральный дух американцев серьезнейшему испытанию, но только в том случае, если бы нам удалось выпустить несколько ракет в совершенно определенные точки. Мне кажется, что задача наша должна быть следующей. Нужно, чтобы в условленный день и час, заранее объявленный по германскому радио, «Фау-1» сравняли с землей какой-нибудь из нью-йоркских небоскребов, какой — это тоже должно быть известно всем. Тогда ущерб действительно будет двойным — и материальным, и психологическим.

Гиммлер был живо заинтересован моими идеями. Я вкратце обрисовал ему состояние наших исследований в плане увеличения точности наведения ракет. Тогда работы двигались в двух направлениях: во-первых, разрабатывалась проблема радиоуправления — устройство, установленное в корпусе, позволило бы корректировать курс во время полета. В этом случае передатчик, управляющий снарядом, находился бы возле пусковой установки. А во-вторых, рассматривался вариант размещения передатчика в районе мишени; система наведения должна была включаться всего на несколько минут, чтобы не быть запеленгованной… Каким образом он попадет в условленное место именно тогда, когда это необходимо? Эта задача входит в компетенцию секретных агентов.

Гиммлер слушал меня, разглядывая на карте тяжелую глыбу североамериканского континента. С видимым сожалением он заметил, что на данный момент бомбардировка Нью-Йорка нашими «Фау-1» представляется, увы, слишком сложным и рискованным делом. Потом мы заговорили о других вещах...»

«Американская ракета»

14 марта 1944 г. рейхсфюрер СС Г.Гиммлер приказал арестовать конструктора Вернера фон Брауна и двух его сотрудников. Гестаповцам сообщили, что они якобы занимались разработкой сугубо мирных проектов. И действительно, Браун и его окружение зачастую откровенно обсуждали возможности использования ракет для доставки почты с Европейского континента в США и обратно. Они даже изготовили чертежи почтовой ракеты. Где-то через месяц ученые вышли на свободу. Но отныне даже ответственные руководители ракетного проекта не чувствовали себя в безопасности.

После встречи со Скорцени Гиммлер неоднократно возвращался к мысли «сровнять с землей нью-йоркские небоскребы». И тут он вспомнил о «браунской почте». Неужели эврика? Надо создать «трансатлантическую ракету»! Немедленно доложить фюреру об этом.

Еще раньше в беседе с Гитлером фон Браун сообщил ему о возможности создать межконтинентальную ракету с дальностью полета 5 тыс. км, которая бы могла достигнуть территории США. Фюрер сразу же втихаря ухватился за эту идею. Проект получил наименование А-9/А-10. В качестве первой ступени должна была служить ракета А-9 — громадина высотой 18 м. В качестве второй ступени с ней стыковалась ракета А-10. Весь комплект длиной 29 м весил 87 т. За 35 минут, израсходовав 80 т горючего, ракета должна была достичь Нью-Йорка (Г.Розанов. «Конец Третьего рейха». М., 1990).

Стоило Гитлеру высказать свое восхищение проектом А-9/А-10, как Гиммлер тут же развил бурную деятельность — вызвал к себе начальника РСХА Кальтенбруннера и подчиненных ему высокопоставленных чинов и приказал: подготовить лучших секретных агентов; поднять ученых и конструкторов, решить вопрос радиоуправления и наведения ракет; ускорить работы по подготовке этой операции.

Поскольку разрушительная сила ракетного заряда была сравнительно невелика (одна тонна), то результат особенно зависел от точности попадания. Поэтому предполагалось наводить ракеты при помощи радиосигналов, причем не с базы запуска, а непосредственно из района цели. Для этого германская агентура должна была установить специальные радиомаяки на крышах американских небоскребов и в нужный момент привести их в действие.

В первую очередь нацистская верхушка рассчитывала взорвать самый высокий в то время нью-йоркский небоскреб Эмпайр стейтс билдинг (его высота 376 м). Английский исследователь Б.Ньюмен, получивший после войны доступ к немецким документам, сообщает, что «немцы заранее хотели объявить о том, что Эмпайр стейтс билдинг будет разрушен в определенный день и час. Моральный эффект оказался бы при этом огромным». А серия таких ударов подвергла бы американского обывателя в состояние шока.

Были предприняты практические шаги к осуществлению этого замысла. В ночь на 30 ноября 1944 г. неподалеку от восточного побережья США всплыла подводная лодка с бортовым номером «U-1230». Она оставила на поверхности надувную шлюпку с двумя людьми и снова ушла на глубину. После высадки агенты уничтожили лодку, взяли сумки со снаряжением и разошлись в разные стороны.

Так началась операция «Эльстер». Ею руководил агент РСХА Эрих Гимпель, его помощником был Уильям Колпаг. Перед операцией оба прошли подготовку в одной из секретных лабораторий концерна «Сименс». Там их обучали новым методам наведения ракет на цель с помощью радиосигналов.

Агенты порознь благополучно добрались до Нью-Йорка. Там Колпаг, пытаясь устроиться на работу в нужных ему высотных зданиях, был разоблачен и арестован. На первом же допросе он сообщил о своем задании и выдал Гимпеля. Оба агента были преданы военному суду по обвинению в шпионско-диверсионной деятельности.

Первый пробный запуск А-9/А-10 8 января 1945 г. оказался неудачным, но работа над «американской ракетой», как ее в обиходе называли немцы, продолжалась. 24 января фон Браун доложил Гитлеру, что проблема второй, наиболее сложной ступени ракеты технически решена и что в самое ближайшее время А-9/А-10 будет готова к запуску.

Приблизительно в это же время заместитель министра вооружений и боеприпасов К.3аур вынашивал план бомбардировки США. 30 января он предъявил фюреру эскизный проект четырехмоторного реактивного бомбардировщика. И хотя на создание сверхдальнего самолета, способного долететь до Нью-Йорка, даже в нормальных условиях потребовалось бы несколько лет, Гитлер и Заур тут же начали о упоением обсуждать последствия бомбового удара по наибольшему по численности населения городу США. Они представили себе возможный психологический эффект от разрывов бомб в каменных джунглях «города небоскребов» и пришли в неистовый восторг.

Однако этот план гитлеровцев, как и многие другие, был сорван стремительным наступлением советских войск, которые в конце января вышли к Одеру. По личному приказу Гитлера был срочно эвакуирован центр ракетостроения в Пенемюнде. Но приступить к делу немецкие ракетчики уже не смогли. Фашистский Третий рейх рухнул.

Справка. ФАУ (оружие возмездия) — управляемое ракетное оружие дальнего действия, созданное в фашистской Германии в годы Второй мировой войны. Впервые применено против Великобритании в 1944 — 1945 гг. с целью вывести ее из войны путем разрушения городов (главным образом Лондона) и деморализации населения.

ФАУ-1 (нем.V-1), крылатая ракета (ранее названная самолетом-снарядом). Двигатель — пульсирующий воздушно-реактивный, система управления полетов — автономная. Стартовая масса 2,2 т, масса взрывчатого вещества (ВB) 700 кг, длина 7,6 м, размах крыльев 5,3 м, скорость полета до 600 км/ч, дальность полета до 370 км. Запускалась с помощью катапульты (иногда с самолета-носителя). Отличалась простотой конструкции, но имела низкую точность попадания и уязвимость для средств ПВО. Было запущено 10,5 тыс. ракет, из которых около 2,5 тыс. взорвалось непосредственно в Лондоне.

ФАУ-2 (нем.V-2, А-4), одноступенчатая баллистическая ракета с жидкостным ракетным двигателем и автономным управлением на активном участке траектории. Стартовая масса около 13 т, масса ВВ 800 кг, длина 14 м, максимальный диаметр корпуса 1,65 м, скорость полета в конце активного участка траектории 1700 м/с, дальность полета до 320 км. Фау-2 имела сложную конструкцию, обходившуюся в производстве в 10 раз дороже, чем Фау-1, но была абсолютно неуязвима для средств ПВО того времени. Однако невысокая точность попадания и недостаточная мощность боевого заряда не давали возможности эффективно использовать это преимущество. Из 4300 запущенных ракет 1402 применены непосредственно против Великобритании, 517 из них взорвались в Лондоне.

Справка. Отто Скорцени (1908— 1975) — руководитель отряда парашютистов и диверсантов, ставший знаменитым в сентябре 1943 года благодаря освобождению Бенито Муссолини из отеля «Кампо императоре», где бывший диктатор был арестован и изолирован премьер-министром маршалом Пьетро Бадольо.

Скорцени вступил в нацистскую партию (НСДАП) в 1932 году, и в годы второй мировой войны стал сотрудником службы безопасности (СД), оберштурмбаннфюрером (подполковником), был награжден Золотым Рыцарским крестом, Рыцарским крестом Железного креста, Рыцарским крестом с дубовыми ветвями, Железным крестом II степени и итальянским орденом «Ста Мушкетеров».

В 1944 году играл ведущую роль в ликвидации неудачного антигитлеровского переворота 20 июля. Осенью 1944 года в Будапеште возглавил похищение Никласа фон Хорти, сына правителя Венгрии, и захват резиденции регента и главных правительственных учреждений.

В ходе германского контрнаступления в Арденнах во время рождественских праздников 1944 г. для просачивания через линию фронта союзников диверсионных подразделений командир сводной бригады Скорцени направил немецких офицеров и солдат, говорящих по-английски и переодетых в форму «ами», перерезать связь с частями противника, уничтожить склады боеприпасов, запутать движение транспорта и в целом дезорганизовать тыл американских войск.

После войны Скорцени предстал перед судом Американского военного трибунала в Дахау (1947). Прокурор обвинил диверсантов в нарушении общепринятых законов ведения войны: использование военной формы противника и убийство американских военнопленных. Свидетелем защиты «по собственной инициативе» выступил сотрудник британской секретной службы Йоу-Томас. На основании показаний офицера, утверждавшего, что сам лично Скорцени ничего не сделал криминального, а кроме того, некоторые командиры союзников не захотели спасти этих военнопленных, диверсант №1 рейха был оправдан и освобожден.

В апреле 1948 г. Скорцени был арестован германскими властями и помещен в лагерь для интернированных военных преступников в Дармштадте, откуда бежал. В 1950 г. поселился в Испании, занимался предпринимательством. В 1951 г. фамилия Скорцени официально исключена из списка военных преступников, разыскиваемых властями ФРГ.

Справка. Ханна Райч (1912— 1979) — авиатор, выдающаяся летчица Германии.

В 30-е годы Райч первоначально была подготовлена как «летающий миссионер» национал-социализма. Вскоре она стала первой германской женщиной, которая добилась «капитанской лицензии», первой женщиной-пилотом вертолета и первой женщиной-летным инструктором в своей стране. В годы Второй мировой войны служила летчиком-испытателем всех типов самолетов люфтваффе, включая реактивный истребитель «Ме-262», стрелявший ракетами. Райч неоднократно совершала боевые вылеты; она была единственной немецкой женщиной, награжденной Железным крестом 2-й и 1-й степени. В самом конце войны присоединилась к летчикам-добровольцам «команды самоубийц».

Райч была одной из последних, кто видел Гитлера живым. Она была захвачена армией Соединенных Штатов и интернирована на 15 месяцев, в течение которых давала подробные сведения, касающиеся «полной дезинтеграции» личности Гитлера, которую она наблюдала во время своего пребывания в подземелье имперской канцелярии.

Райч установила более 40 различных авиационных рекордов. Она была первой, кто смог пролететь на планере над Альпами. Ее последний рекорд в планировании был совершен в Соединенных Штатах в 1979 г.

Справка.

Вернер фон Браун (1912—1977) — ученый, конструктор ракетно-космической техники. С 1937 г. — один из руководителей германского военного исследовательского центра в Пенемюнде, главный конструктор «Фау-2». В 1945 г. переехал в США. Возглавлял службу проектирования и разработки вооружения армии США в Форт-Блиссе (штат Техас). В 1955 г. получил американское гражданство. В 1956 г. был назначен руководителем программ межконтинентальных баллистических ракет «Юпитер» и искусственных спутников Земли серии «Эксплорер». С 1960 г. руководящий член национального управления США по астронавтике и исследованию космического пространства (НАСА) и директор Центра космических полетов НАСА. Руководитель разработок ракет-носителей серии «Сатурн» и космических кораблей серии «Аполлон».