Его война

"… Я человек мирный совсем, работал инженером в АТС, там еще мама моя работала. А еще я люблю и умею чинить машины. Это как чудеса сделать. Не работала, не работала железяка, а потом - раз! и поехала легко, полетела, как птица… Чтобы люди сели, ехали в путешествие, на свадьбу к друзьям… А самое любимое - чинить детские коляски. Чтобы маленькие люди в них спали на воздухе. Очень люблю. Но всю жизнь судьба заставляет меня воевать…"

С Давитом Хурошвили мы познакомились в Фейсбуке. Он обратился за помощью еще год назад. Компания черных риелторов вдруг принялась отнимать у него и его семьи только-только отремонтированную, да что там говорить, только восстановленную из руин маленькую, неприглядную квартирку. Дато попросил позвать на очередное судебное заседание журналистов. Да, журналисты были, но когда в здании вдруг появлялись телекамеры, заседания по каким-то причинам переносили…

Наконец, 14 октября, на очередном заседании было принято решение о выселении из законно заселенной и своими руками восстановленной квартиры гражданина Украины, участника боевых действий, ветерана АТО Давита Хурошвили и его семьи, переселенцев из Луганской области, жены Ирины и маленького сына Георгия.

Я записала за Дато все, что он рассказывал. И постаралась сохранить специфику и обаяние его речи, эмоциональность и открытость, искренность и его правду.

"…Я в Тбилиси родился. И когда начались боевые действия в Абхазии, я пошел в добровольческий батальон, потому что служил в армии, потому что умел защищать людей моей страны. Война в Абхазии - это тоже был искусственно раздутый конфликт, предмет интересов какой-то группы людей. И не было у нас никакой национальной розни. Ведь у нас в Грузии люди никогда не выясняют: ты - абхаз или грузин. Я сам кахетинец, но я же грузин, слушай! Что началось! Мы выводили мирных людей через Кодорское ущелье, другого пути спасать стариков, детей и матерей не было. Сколько там людей погибло! От холода и лишений. А украинские вертолетчики тогда проявили героизм и мужество. И так мало об этом в Украине знают! Как эти вертолетчики набирали в салон вертолета людей, перегружались, конечно, и чтобы взлететь, сначала бросали вертолет в ущелье, а оттуда только могли подниматься. Как они рисковали! Какие герои!

А как иначе тогда можно было спасти мирных людей? Мы с моим побратимом посадили его семью - жену и двоих детей - в самолет, который эвакуировал женщин с детьми и внуками, и беременные были, совсем молодые, такие испуганные, плакали… Самолет еще не набрал высоту, и на наших глазах был сбит прямо над аэропортом. Слушай, как страшно, что мой побратим опознать их потом не смог, ни детей, ни жену. Как тяжело вспоминать, как больно…

Я служил в батальоне Манглиси под командованием Нодари Бадалашвили. Такой прекрасный молодой парень был, мудрый, справедливый, заботился о нас всех, как отец. Очень его уважали солдаты. Там, как и здесь, тоже паркетные генералы были, понятия не имели о стратегии, тактике. Приезжали важные, отдавали приказы, а про людей не думали совсем, мы были для них никто - так, просто количество. А наш Бадалашвили говорил: "У меня каждый человек на счету! У них есть родители, жены и дети. Я их сюда привез, достойных ребят, крепких, красивых, умелых, не для того, чтобы их, как инкубаторных цыплят, посылали на убой. Что я матери скажу, если ее сына убьют? Как я своей матери скажу, что послал чужих детей на смерть?!" А сам погиб…

Мы охраняли мост, через который эвакуировались мирные жители. И нас накрыло из Градов. Из ста человек выбрались восемь… И тогда говорили теми же словами, что сегодня - здесь: мол, шахтеры поднялись за свою свободу. Только вместо "шахтеры", говорили "абхазцы". А тех абхазцев там можно было по пальцам посчитать, и обстреливали нас чуть ли не в упор точно не абхазцы… Ну вот, выжили восемь бойцов. И я оказался в их числе. Вот тогда моей маме из военкомата позвонили, сказали: "Колбатоно Дали, слушайте, только не волнуйтесь, ваш сын Давит Хурошвили попал под обстрел, но он живой!" И уже когда она в газете увидела новости и наши фотографии, и нашего прекрасного командира Бадалашвили Нодари, земля ему пухом, и я смог ей позвонить, она кричала, почему не сказал, почему скрыл, вот какие у тебя были курсы, сукин ты сын! Бедная моя. А я никому никогда не говорил, что иду воевать, всегда говорил: еду в командировку или на курсы, и все.

Знаете, когда у нас война начинается, у нас даже призыва нет - идут все. Даже 12-летние мальчишки подбегают: батоно, возьмите меня, хоть воду вам буду носить, прошу вас, всем вам поможем, хотим рядом быть. И старики шли тоже. Поднимались со своих лавочек и шли.

Знаете, воевали не за "корочку" или привилегии, воевали за нашу землю. Когда пришло время, я сдал оружие, пошел работать, и появились (как и здесь) липовые участники боевых действий… Полковник Ципиашвили позвонил, сказал: Давит, иди получи удостоверение, тебе положено, заодно увидишь кое-кого. Я думал, кто-то еще выжил тогда, а я не знаю. Побежал быстро, а туда пришли, стыдно говорить такое о грузинах, "липовые" бойцы-заочники. У нас был случай - сбили наш самолет и летчик катапультировался. Нашу группу послали выручать его. Мы вышли с нашей стороны, а противник - с их стороны, это мы уже потом узнали. Спасли парня. Грузин - военный летчик. Это очень уважаемо у нас. Достойно. И вот один такой "герой-заочник" говорит, я участвовал в операции по спасению летчика из сбитого самолета. Его спрашивают: а вы человека с позывным "Генерал" знаете? Знаю, говорит. И ему говорят, обернитесь, а этого знаете? Я за его спиной сижу. Заочник смотрит, пожимает плечами: нет, не знаю… А боец с позывным "Генерал" - это был я. И еще там рядом наши ребята сидели.

Так горько стало, вспомнил нашего Бадалашвили. Я говорю "заочнику": "Где твоя совесть, слушай, люди воевали, ранены были, а сюда за корочками не шли, а ты прибежал!"

Так же и с Осетией случилось. Тоже… Кровь вскипела, и опять на "курсы" поехал, так семье сказал.

Знаешь, мне тогда казалось, когда я опять взял оружие в руки, принялся выводить стариков с границы на подготовленные для них места, что я вернулся в то время, когда мы мирных жителей сопровождали в Кодорское ущелье или летчика сбитого спасали, или мост охраняли. Даже искал глазами нашего Нодари Бадалашвили.

Вот такая у меня странная жизнь. А я хотел работать руками - чинить машины. И детские коляски. Красиво тут говорят - "дытячи визочки".

Познакомился с Ириной из Луганска, сделал предложение. Ее семья меня так уважительно принимала, мне так понравилась Украина и украинцы. И я решил остаться у жены, а в Грузию ездить в гости и отдыхать. Родился мой сын Георгий. Я открыл свое дело, работал много: и за рулем - возил продукты, и у себя в гараже - чинил автомобили и "дитячі візочки".

Когда пришла война и стали обстреливать Луганскую область, мы с Ирой успели лишь быстро собрать документы и детские вещи для Георгия, ему тогда был всего годик. Мы очень тяжело объезжали места, где шли обстрелы, голодные, в тапочках… Жили сначала в Херсоне - в ужасных условиях, ни работы, ни жилья, Потом в Киеве - в спартанских условиях, там таких, как мы, было очень много. А потом узнали про организацию "Волонтерський рух Буковини" и про Катю Пономареву. Позвонили ей, она сказала: приезжайте. Мы приехали в Черновцы. Нас приняли, помогли, поселили в отель "Киев". Я сразу стал искать работу. И помогал волонтерам и Кате Пономаревой. Волонтеры ездят в АТО, а у наших ребят там нет ничего, а еще набрали молодых, зеленых, мало что умеют и знают. Я подумал тогда: как я могу тут сидеть, мирно жить, пользоваться помощью волонтеров? Я же солдат, война опять за мной пришла.

Иван Храпко в Черновцах набирал добровольцев. И я попросился тоже. Жене Ирочке и ее родителям опять сказал, что еду на курсы. Во Львов. Вроде как на курсы резерва. Я же военнообязанный. Опять "на курсы".

Приехал в АТО, а мне не доверяют. Генерал Науменко спрашивает: "А кто за тебя может поручиться?" Я сказал: а кто угодно может, я никого не обидел, много имен назвал из Луганской области. И вот звонят в Лутугинскую милицию:

- Хурошвили знаете?

А те:

- Да-да. Знаем. Надежный грузин. Семьянин. И работящий, - так сказали. И еще добавили: - Он за справедливость.

Меня взяли в батальон "Луганск 1". Но недоверие было, конечно, сначала. Говорили бойцы:

- Э-э-э! Грузин! Ты же чужой, не наш, ты зачем сюда приехал?

А я им отвечаю, что я - гражданин Украины. И мой сын Георгий, и жена Ирина - тоже украинцы. И когда в моей Грузии шли боевые действия, украинские парни нам помогали. Как я сейчас могу сидеть на чьей-то шее?!

Я воевал там около года. Но однажды позвонила Ира и сказала, что по каким-то причинам просят освободить номер в отеле "Киев". Что-то там было с оплатой. Она не знала, что ей делать. Я сдал оружие, поехал в Черновцы. Опять помогли волонтеры. Показали объявление в местной газете о заброшенных квартирах и домах.

И я выбрал одну, страшную, как будто там была война. Руины. Вы бы видели эту квартиру. Сосед дядя Миша мне сказал: мол, до тебя тут 14 человек приходило переселенцев, но все хотят готовое, а тут развалины. Бомжатник был, наркоманы собирались, драки, крики. Покоя не было.

И я решил восстанавливать эти руины. Ира моя пришла, посмотрела и зарыдала. У нас дома гараж был больше, чем эта конура… "Ты не одолеешь", - Ира сказала. Но я одолел. Там не было потолка и крыши, было видно небо. Там был сорван пол, дверь поломанная из ДСП была забита тонкой дощечкой. Стекол не было, рам не было. Но я же боец. Я работал. Мне помогали многие. И друзья, и соседи, и волонтеры. Два КамАЗа мусора вывез, слово даю, два КамАЗа! И во время этой восстановительной работы я принялся искать хозяина. Мы с Ириной искали долго через все социальные сети, и нашли сначала в Америке сына хозяина квартиры, Наума Бараша. Познакомились, поговорили, он увидел, что мы - семья, посмотрел страшные фотографии, понял, что мы приводим его квартиру в порядок, был рад. Дал контакты своего отца Самуила Бараша в Израиле, законного владельца квартиры (если можно было так назвать это место). Мы с Самуилом познакомились, ему я тоже выслал фотографии до и после. Люди пошли навстречу, сказали: Давит, без проблем, плати за коммуналку, смотри за квартирой. Самуил прислал официальное разрешение-доверенность - живите, платите коммунальные, спасибо, что привели мой родной дом в порядок.

Наконец мы поселились. Чуть перевели дух. Я завел грядку грузинскую - зелень, помидоры. Какой грузин без земли? Вот клочок был около дома, я его очистил от грязи, шприцов, тряпок, привез земли, посадил огородик. Вообще семья эта - Бараши - они к нам отнеслись как к родным. Самуил в свои 90 лет поехал в украинское посольство и сделал украинский паспорт, чтобы иметь возможность нам доверенность на квартиру оформить. Чистые люди…

Мы уже чуть-чуть расслабились. Однажды я пошел платить за вывоз мусора, а мне в ПЖКХ говорят: а вы почему платите, эту квартиру уже купили… Вот с этого дня у меня началась тихая война, которая нас просто постепенно уничтожает…

Нам сказали, что квартиру купили какие-то люди по доверенности какой-то женщины из г. Бельцы в Молдове. Слушай, если курятник покупаешь, все равно приходишь, смотришь, ищешь хозяина, спрашиваешь, сколько стоит. А тут квартира. Уже отремонтированная. Как смогли, сделали уютно. Для сына нашего, Георгия. Я к этой женщине ездил в Бельцы. Она криком меня встретила. Я пошел в полицию, мне там сказали, что сын этой дамы сидит за мошенничество. Хотя, наверное, это к делу не относится. Но если бы все было законно, она бы со мной поговорила, правда? Объяснила бы все, а не выгнала криками и пинками.

Странно как-то, взяли и заочно купили. Говорят, мол, хозяйка приехала и продала квартиру. (Они просто не знали, что я общаюсь с хозяевами, и хозяйке на то время был девятый десяток.). Приехали как-то странные люди, полезли замок вскрывать, сломали какой-то ключ в нашем замке, пока нас не было дома. Потом отрицали. (А у соседей наших камера, мы все увидели.) Эти люди еще не предъявили ни одного настоящего живого документа, а только ксерокопии, подделали израильский документ от имени Самуила Бараша, хозяина квартиры, где с одной стороны на английском было написано "Самуил Бараш", а с другой - на иврите совсем другая фамилия. Я что, переводчика с иврита не найду, если суд не нашел? Я попросил главного раввина Черновиц сделать перевод этих ксерокопий на суде. Мало того, израильский нотариус подтвердил документом, что не оформлял эту липовую бумагу о продаже. Нас очень поддерживает семья Бараш. Со своей стороны и Самуил, и Наум прислали документы, заверенные нотариусом, о том, что квартиру не продавали. Они предъявляют все документы, которые требует очередное судебное заседание, хотя давно могли плюнуть на нас. Кто мы им?.. Но они тоже за справедливость.

Самуил, как я говорил, сначала записал видеообращение. Потом прямо на суде была видеоконференция с ним, и пришли все наши соседи, которые подтвердили суду все, что я рассказал. И что жили с хозяином квартиры Самуилом по соседству много лет, и про бомжатник, и про нас с Ирочкой и Георгием. А суды все равно идут - один за другим. Понимаете, эта странная тяжба за маленькую халупу, из которой я попытался сделать теплый дом для моих родных, длится уже третий год. Я работаю, Ира подрабатывает. Мы стараемся только друг для друга и для нашего Георгия. Но каждый месяц я должен быть на суде. Покупатели квартиры туда ни разу не явились. Все время по их поручению выступает адвокат, очень артистичный. За эти два с лишним года я изучил Конституцию Украины, законодательство, Административно-процессуальный кодекс.

Мы так устали. Ира все время плачет. Мы в Луганской области потеряли все. Мы начали свою жизнь заново. Мы стараемся не опускать руки. Но как же так можно лгать нам в лицо?! Как можно так некрасиво продавать чужое и воровать?! Приезжали какие-то парни, угрожали: "Эта хата наша. Как ты посмел сюда к нам зайти? Мы хозяева квартиры". Я их спрашиваю: "Кто из вас Самуил Бараш?" Участковый тоже приходил несколько раз к нам по их вызовам, потом понял, разобрался.

Я - участник боевых действий. Там, на войне было ясно: вот мы, вот враг, который лезет на нашу землю, "отжимает" у нас машины, дома, имущество. А здесь, в Черновцах, в мирном городе, где мы нашли приют, где нам помогали незнакомые люди, где пошли навстречу уважаемые, порядочные старики из Израиля, Америки, мне совсем непонятно, что происходит! Свои же, украинские люди, далеко от линии фронта вдруг тоже пытаются "отжать" у нас жилье…"