ЭДУАРД БЕНЕШ: ПРЕЗИДЕНТ, КОТОРЫЙ ДВАЖДЫ ПОТЕРЯЛ РЕСПУБЛИКУ

В середине тридцатых годов прошлого века Чехословацкая республика оставалась единственным островком демократии и стабильности в океане тоталитаризма и авторитаризма, который разливался в Центральной Европе. Что представляли собой "заклятые друзья" - гитлеровская Германия и сталинский Советский Союз - ныне общеизвестно. Но и Польша маршала Пилсудского, Румыния генерала Антонеску и Венгрия адмирала Хорти очень мало напоминали демократии в современном понимании этого слова.

Конечно же, довоенное государство чехов и словаков не было идеальным обществом и имело свои проблемы. Но все же, листая пожелтевшие книги и газеты того времени, чем дальше, тем больше убеждаешься, что два профессора - Томаш Гарриг Масарик и Эдуард Бенеш - создали очень симпатичное государство. Настолько демократическое и гуманное, насколько позволяли время и окружение. И трудно представить, какие муки переживал президент Чехословакии Бенеш, который получил государственный руль от своего учителя и друга Масарика и допустил гибель этого государства. Причем дважды.

Как Эда стал не сапожником, а профессором

Эдуард Бенеш родился 28 мая 1884 года в селе Кожланы неподалеку от Пльзеня. Он был самым младшим, десятым ребенком в семье небогатого крестьянина Матея Бенеша. Небольшой кусок отцовской песчаной земли не мог прокормить многочисленную семью, поэтому Матей завел себе еще и кирпичный мини-заводик.

Маленький Эда рос в атмосфере тяжкого труда и постоянного стремления к самосовершенствованию. В 1896 году он закончил начальную школу в Кожланах. На этом, решил отец, его образование должно было завершиться. Матей отдал сына в подмастерья к сапожнику несмотря на то, что Эдуард очень хотел учиться дальше. Целый год будущий председатель Лиги Наций учился шить сапоги и ботинки и только настойчивые просьбы старших братьев-учителей смягчили сердце старого Матея: в конце концов он позволил сыну поступать в Промышленную школу в Праге (что-то вроде нашего ПТУ). Но вместо этого Эдуард успешно сдал экзамены в VI чешскую гимназию на Виноградах, которую и закончил в 1904 году - двадцатилетним переростком. Гимназические выпускные оценки Бенеша не самые блестящие - при шестибалльной системе в его аттестате нет ни одной "шестерки", пять "пятерок" и семь "четверок". Однако именно гимназические годы Бенеш потом вспоминал как время самой интенсивной работы в своей жизни. За эти годы "темная деревенщина" превратилась в энциклопедически образованного интеллигента. Уже в старших классах гимназии он делал профессиональные переводы с французского, чем, вместе с частными уроками, зарабатывал себе на жизнь. А еще Бенеш играл в любительских спектаклях и стал лучшим футболистом гимназии. Правда, в одном из матчей он получил открытый перелом ноги и потом до смерти прихрамывал.

Закончив гимназию, Бенеш поступил на философский факультет Пражского университета, изучая параллельно также романские и германские языки. В 1905 году, когда Эдуард закончил первый курс, произошла встреча, которая очень много решила в его жизни.

55-летний Томаш Гарриг Масарик в то время был не просто профессором Пражского университета и признанным во всей Европе ученым, философом, политологом, депутатом имперского парламента. Масарика называли "некоронованным королем Чехии", "отцом нации". Действительно, в чешских землях не было человека, который пользовался бы большим авторитетом. Он был воспитателем, наставником и духовным лидером целых поколений чешской демократической интеллигенции. И встреча эта произвела огромное впечатление на... Масарика. Проговорив несколько часов с 21-летним студентом, вовсе не экзальтированный, а скорее скептичный и ироничный Масарик пришел в восторг. Он говорил потом о Бенеше как о "романтике реализма", "аристотельськом типе". Именно по рекомендации Масарика Бенеш получил от французского правительства стипендию на двухлетнее обучение в Сорбонне и новый 1905/06 учебный год встретил уже в Париже.

Стипендия обеспечивала только освобождение от платы за учебу - оплачивать жилье и питаться студент должен был сам. Семья ничем не могла помочь Бенешу. Он отправился в столицу Франции, имея в кармане 60 крон. Но еще в Праге договорился сразу с несколькими чешскими газетами и журналами, что будет их парижским корреспондентом. Это должно было дать хотя и небольшой, но заработок.

На философском факультете Сорбонны Бенеш кроме философии изучал итальянский, русский и английский языки. Параллельно он стал студентом Вольной школы политических и социальных наук, где изучал политологию. Был активистом чешского спортивного клуба "Соколи" и чешского социалистического союза "Ровност" в Париже. Только за один 1906 год в свободное от учебы на двух факультетах время 22-летний студент опубликовал 71-ю статью в разных пражских газетах и журналах (жил на эти небольшие гонорары), 19 статей во французской прессе (французам ведь нужно было объяснять, чего хотят чехи, а иногда вообще, кто такие чехи), перевел с английского на чешский книгу Бернарда Шоу "Английские фабианцы и немецкие социал-демократы".

Бенеш провел полгода в английских университетах и год - в Берлине. В результате - через четыре года после окончания гимназии вместо диплома он защитил в Школе политических наук в Париже докторскую (приблизительный аналог нашей кандидатской) диссертацию "Австрийская проблема и чешский вопрос", через год в Сорбонне - вторую диссертацию "Происхождение и развитие современного политического индивидуализма". Габилитован (т.е. стал почетным доктором - приблизительный аналог нашего доктора наук) Бенеш был уже в Праге в 1912 году. Ему было тогда только 28 лет!

Из Парижа Бенеш кроме двух диссертаций привез еще и жену. Гана Влчкова была дочерью бедного железнодорожника. А ее лучшая подруга Атя Оличова - единственной дочерью пражского полицмейстера. Поэтому, когда Атя поехала учиться в Париж, она упросила родителей, чтобы они оплатили обучение и Ганы. Эдуард познакомился с обеими девушками и влюбился в Гану. 6 ноября 1909 года, уже в Праге, сыграли свадьбу. И жена, и ее подруга на всю жизнь стали верными помощницами Бенеша - сначала в его научной, а позже и в политической работе. По требованию Ати молодые супруги поселились в огромном доме полицмейстера, где и жили до 1915 года, когда Бенеш был вынужден бежать за границу, а Гану и Атю бросили в тюрьму по обвинению в государственной измене.

С 1908 года доктор Бенеш преподавал в Пражской торговой академии, университете и политехническом институте. Несмотря на общеевропейское признание, которое он уже начал получать как ученый, до самой вынужденной эмиграции в 1915 году Бенеш так и не получил должности штатного профессора - австрийская власть считала его (и вполне справедливо) опасным врагом существующего государственного строя.

Поражают широта и разнообразие научных интересов Бенеша. Научно-преподавательская работа была его основным видом деятельности только шесть лет. Но он успел остаться в истории науки как один из основоположников современной социологии. Его профессионально интересовали проблемы демократии и социальные вопросы в самом широком смысле слова, социалистические движения и проблемы клерикализма, реформирование системы образования в Австро-Венгрии, Бельгии, Ирландии и Швейцарии, он глубоко анализировал вопросы мировой политики: французско-немецкие и британско-немецкие противоречия, французско-британское сближение и усиление западных влияний в России, опасность пангерманизма. Бенеш написал монографию, посвященную особенностям английской национальной психологии и специфике британского рабочего движения, обосновал вклад журналистики в развитие демократии, анализировал проблемы давления капитала на свободную прессу.

В эти годы Бенеш постепенно отошел от марксизма, которым увлекался в студенческие годы. Учение о классовой борьбе как основной движущей силе общественного прогресса уже не привлекало его. Молодой профессор вступил в Чешскую прогрессивную партию, но по просьбе Масарика, который в то время возглавлял Партию реалистов, отредактировал программу этой партии. Очень часто печатался на страницах центрального органа социал-демократов "Права лиду". Вообще за несколько лет после возвращения из-за границы Бенеш стал одним из заметных деятелей либерально-социалистического лагеря чешской политики, признанным лидером которого был Масарик. Противостояли им чешские консерваторы, возглавляемые главой Аграрной партии Карелом Крамаржем. Но все чешские политические силы главным противником считали имперскую власть в Вене. Хотя в открытую говорить о независимости никто не отваживался (это ведь была бы государственная измена), идея о превращении двуединой монархии в триединую (т.е. предоставление чешским землям в рамках империи таких же прав, которые имела Венгрия), была очень популярной.

Босс мафии
и председатель
Лиги Наций

Томаш Масарик (справа) поздравляет Эдуарда Бенеша с общей победой

В первые дни мировой войны, вспоминает Масарик, по дороге в редакцию газеты "Час", вокруг которой группировались оппозиционные Австрии чехи демократической, а следовательно профранцузско-британской ориентации, он встретил Бенеша. Эдуард сказал старшему другу, что его мучает совесть - нужно что-то делать, когда прогнившая Австрия гонит чехов на убой за свои интересы. "А я уже делаю", - сказал Масарик. Так, в июле 1914 года, прямо на улице была заложена основа чешско-словацкого национального сопротивления. Профессора пришли к выводу, что для этого есть две в равной мере важные задачи - во-первых, вести агитацию в самой Чехии, чтобы чехи саботировали войну, а на фронте при первом удобном случае сдавались врагам австрийцев; во-вторых, добиться от государств Антанты признания чешского и словацкого народов самостоятельной политической силой, которая борется вместе с союзниками против немецко-австрийской коалиции. Поэтому Масарик отправился через Германию и нейтральную Голландию во Францию, а Бенеш взял на себя обязательство создать на родине подполье.

Позже английский биограф Бенеша Хенингсхэм писал: "В то время как Масарик был тем великим вождем, который определял направление политики, Бенеш был тем, кто придавал ей практические формы".

Созданную им подпольную организацию Бенеш назвал Мафией. В начале прошлого века это слово ни у кого не ассоциировалось с организованной преступностью. Так испокон веков назывались тайные общества сицилийских крестьян, которые создавались для защиты земляков от чужеземных правителей. Мафия Бенеша за каких-то полгода стала прекрасно организованной структурой, настолько массовой, насколько это позволяли условия подполья. Из десяти членов Совета Мафии во главе с Бенешем - семеро были докторами философии. И именно эти кабинетные ученые и профессора смогли реально возглавить и направить в нужное русло антиавстрийское сопротивление. Чехи на самом деле не воевали за Австрию - они сдавались в плен русским и итальянцам и поодиночке, и целыми батальонами. Но в 1915 году австрийская тайная служба напала на след Мафии. Члены Совета д-р Рашин, д-р Гербен, д-р Шайнер и Вацлав Клофач были арестованы и осуждены на смерть. А Бенеш по решению Совета нелегально перешел немецкую границу, выехал в Швейцарию, а оттуда - в Париж.

В 1916 году в столице Франции был создан Чехословацкий национальный совет, который через некоторое время провозгласил себя... правительством Чехословацкого государства. Государства, которого никогда не было, но которое Масарик с Бенешем решили обязательно создать после победы Антанты. Именно Национальный совет добился, чтобы из пленных чехов и словаков в Италии, России, а потом и Франции были сформированы чехословацкие легионы, которые воевали против немцев и австрийцев. Председателем Нацсовета был Масарик, его заместителем - представитель чешских правых старый мельник из села Кляшторицы Йозеф Дюрих, который до войны много лет возглавлял фракцию Чешской аграрной партии в австрийском парламенте. Настоящей душой Нацсовета был его секретарь Бенеш. Используя свои личные связи в научном и политическом мире Франции, Британии и США, он развернул беспрецедентную агитационную кампанию за чешское дело. Ведь Запад нужно было еще убеждать, что чехи хотят бороться против австрийцев и немцев, а кое-кому и доказывать, что чехи вообще существуют.

Летом 1917 года под Зборовом на Тернопольщине 11 полков чешских легионов в России остановили наступление австро-немецкой армии, после того как разагитированные большевиками русские войска разбежались. А в начале 1918 года чехословацкие легионеры очень активно приложили руки к свержению власти большевиков на огромных просторах Сибири. Не случайно французский премьер Пуанкаре провозгласил в 1919 году в Версале: "Чехословаки завоевали свою свободу в Сибири, в Италии и Франции".

Масарику и Бенешу удалось сделать, казалось, невозможное - к октябрю 1918 года, когда Германия и Австро-Венгрия были вынуждены признать свое поражение, Чехословацкий национальный совет, а следовательно и несуществующее еще государство, официально признали и Франция, и Великобритания, и Италия!

28 октября 1918 года в Праге была провозглашена Чехословацкая республика. Уже через четыре дня Бенеш добрался через Швейцарию и охваченную революцией Германию домой. И занял пост министра иностранных дел новой республики. Он возглавлял внешнеполитическое ведомство без перерывов 17 лет. До тех пор, пока не сменил Масарика на посту президента.

Бенеш фактически руководил чехословацкой делегацией во время подготовки и заключения Версальского мирного договора. Причем претензии Бенеша поразили союзников своей наглостью. Он требовал, чтобы новообразованная Чехословакия получила от Германии и Австрии репарации, а в ее состав были включены, кроме полученных в конечном счете земель, еще и вся Силезия и Лужицы, где чехов вообще не было (в Силезии, особенно Восточной, был определенный процент поляков, а в Лужицах - немного полуассимилированных лужицких сербов). Однако это, по-видимому, были заведомо завышенные требования. В итоге Бенешу удалось добиться, чтобы в новое государство были включены все районы со смешанным чешско-немецким, чешско-польским или словацко-венгерским населением, даже те, где доля чехов или словаков не превышала 5%. Присоединили к Чехословакии и украинское Закарпатье, которое получило официальное название "Пудкарпатска Русь".

В Версале австрийская делегация утверждала, что на территории бывших австрийских провинций Чехия и Моравия обитает как минимум 2,5 млн. этнических немцев. Бенеш с возмущением обвинил австрийцев в дезинформации, заявив, что немцев не больше 1,2 млн. Союзники поверили Бенешу, а австрийцы получили предупреждение за неэтичное поведение. Но сам Бенеш прекрасно знал, что австрийские цифры являются абсолютно точными!

Как следствие, по данным первой переписи населения Чехословакии 1921 года (которая, по-видимому, несколько завысила долю чехов и словаков) среди граждан нового государства 23,4% составляли немцы, 5,6% - венгры, 3,5% - украинцы, 1,4% - евреи и 0,5% - поляки. Чехов же со словаками Масарик (сам словак по происхождению) и Бенеш "объединили" в единую нацию "чехословаков".

Выступая в 1919 году со своей первой речью в парламенте, Бенеш говорил: "Наше государство будет самым демократическим в Европе..." И действительно, за 20 лет существования междувоенной Чехословакии ее граждане так и не узнали, что такое концлагеря или запреты политических партий. Даже фашистов и коммунистов. Еще в декабре 1918 года был принят закон о 8-часовом рабочем дне, а в мае 1919-го Чехословакия одной из первых в мире приняла закон о государственной денежной помощи безработным.

Бенеш был инициатором и душой Малой Антанты, которая включала Чехословакию, Румынию и Югославию - страны, которые больше всего выиграли от раздела Австро-Венгрии. Попытки привлечь к этому союзу Польшу не увенчались успехом из-за пограничных споров за Тешинскую Силезию, которую поляки считали своей.

Чехословацкий министр иностранных дел пользовался в дипломатических кругах Европы и мира огромным авторитетом. Много лет он возглавлял Комитет Лиги Наций по разоружению, несколько раз выступал в качестве третейского судьи, признанного обеими сторонами конфликта (например, разбирал взаимные территориальные претензии Великобритании и Ирана), два года председательствовал в Лиге Наций.

Британский дипломат Джон Хантер так характеризовал Бенеша: "Бенеш надежный, как динамо-машина. Я никогда не видел, чтобы он улыбался. Он худой, носит высокую мягкую шляпу, чтобы казаться выше и, кажется, никогда не спит, а сутками работает. Никто еще никогда ни в чем не убедил Эдуарда Бенеша. Внимательно выслушав вашу позицию, он после этого обязательно повторит ваши положения, пронумеровав их, и убедится, что он правильно вас понял. Потом изложит свои возражения на каждое из ваших утверждений, также пронумеровав их - 1А, 1В, 1С и тому подобное. Главным условием его успеха является методичность".

Еще будучи министром иностранных дел, Бенеш справедливо считался одним из столбов, на которых держится стабильность послеверсальской системы. Выдающийся английский политолог того времени Пьер Крабитс писал: "Думая о войне и мире, я поневоле вспоминаю отдельные личности. Смотрю на Адольфа Гитлера как на воплощение войны, а на Эдуарда Бенеша - как на воплощение мира".

"Дражайший президент" для "Подкарпатской Руси"

1 апреля 1934 года у 84-летнего Томаша Масарика, который официально носил титул "президент-освободитель", случился инсульт. У него парализовало правую руку и ногу. Когда стало ясно, что первый президент уже не выздоровеет, он добровольно отрекся от власти и посоветовал избрать своим преемником доктора Бенеша.

В декабре 1935 года Бенеш был формально избран президентом, хотя реально он руководил государством уже полтора года - со времени болезни Масарика.

Никаких принципиальных изменений в политике правительства не произошло. Еще в начале 20-х годов в Праге сформировались два основных политических лагеря - "Град", (пражский замок, где разместилась резиденция президента Масарика), вокруг которого группировались либерально-социалистические силы, и "Антиград" - объединение консерваторов, которых возглавлял Крамарж, оппонент Масарика.

Чехословакия состояла из пяти земель - Чехии, Моравии, Силезии (небольшая провинция на границе с немецкой и польской Силезией), Словакии и Подкарпатской Руси.

Сложная проблема "Довоенная Чехословакия и Украина" до сих пор остается не до конца исследованной. Перед Первой мировой войной Масарик и Бенеш отказывались признавать украинцев отдельной нацией и считали их этнографической группой русских, хотя и допускали, что в новой, демократической России Украина может получить какую-то ограниченную автономию. При создании же Чехословакии Бенеш отстаивал присоединение Закарпатья к ней как временный шаг, направленный на защиту "обломка славянского племени" от окончательной мадьяризации. Чехословацкие руководители ставили знак равенства между закарпатскими русинами и русскими. В 1919 году, когда Закарпатье было освобождено от Красной Армии Венгерской Советской республики, чехи подыскивали для работы в Закарпатье чиновников, которые бы владели русским. Каким же было их удивление, когда оказалось, что закарпатские "русские" русского языка не понимают. Административную границу между Словакией и Закарпатьем, которой до того никогда не существовало, Бенеш провел по тому же принципу, что и внешние границы страны: все районы, где была хоть небольшая доля словаков среди украинского большинства, были включены в состав Словакии.

Краевой парламент, который должен был бы по решению совета Антанты 1919 года получить едва ли не всю полноту власти в Закарпатье, чехи вплоть до 1938 года, пока они реально господствовали в Закарпатье, так и не создали. Они ссылались на низкий уровень политической культуры местного населения, в частности на то, что закарпатцы еще и сами не определились, кто они, собственно, такие. В крае функционировало три языка - украинский, русский, которым пользовались местные москвофилы, и "русинский", который сводился к попытке придать литературную форму закарпатским диалектам украинского языка. Чехи демонстративно придерживались "нейтралитета" в отношении этих трех языков: в школах, и в государственных учреждениях они могли применяться на равных основаниях по выбору самого населения. На самом же деле такой разнобой делал чехословацкую власть более устойчивой. Наиболее толерантно Прага относилась к украинцам. Это касается не только Закарпатья - чешская земля дала убежище многим политическим эмигрантам с Надднепрянской Украины и порабощенной поляками Галичины. С 1921 года в Праге функционировал Украинский свободный университет, был и украинский сельскохозяйственный институт. Поэтому утверждения закарпатцев где-то году в 1936-м, что Чехословакия за пятнадцать лет своего существования сделала для культурно-национального развития местных украинцев больше, нежели Австрия за 200 лет, в какой-то мере соответствуют действительности.

Однако экономическое положение Закарпатья в составе Чехословакии было, мягко говоря, не наилучшим. Чехия, Моравия и Силезия были самыми развитыми в промышленном отношении провинциями империи Габсбургов. И в 20-30-е годы общий уровень их экономического развития был, скажем, не восточно-, а западноевропейским. Словакия была на порядок беднее, а в Закарпатье вообще не было практически никакой промышленности. В середине 30-х Закарпатье официально было признано специальной комиссией Лиги Наций самым бедным регионом несоветской Европы. И "дражайший президент" Бенеш, так же, как и "президент-освободитель" Масарик, не делали практически ничего, чтобы как-то сгладить вопиющие несоответствия в экономическом развитии различных регионов своего государства.

Капитуляция
как победа
над самим собой

Первая Чехословацкая республика прекратила свое существование в марте 1939 года, когда немецкие войска вступили в Прагу и образовали "Протекторат Чехии и Моравии", словацкие националисты провозгласили независимость своей страны, а солдаты и полицейские венгерского адмирала Хорти потопили в крови полунезависимую Карпатскую Украину, которая просуществовала полгода. Бенеш в это время уже был за океаном и читал лекции в Чикагском университете.

Однако фактически судьба этого государства была решена еще осенью 1938-го, во время печально известного Мюнхенского сговора. И подписал в столице Баварии акт о капитуляции именно Бенеш.

То, что Франция и Великобритания предали в Мюнхене Чехословакию, отдав ее в жертву Гитлеру ради "умиротворения" нацистского хищника и "сохранения мира", к сожалению, правда. Но правда неполная, полуправда, которая при некоторых условиях хуже лжи. В течение десятилетий трусливой и предательской политике Лондона и Парижа противопоставлялась безупречная позиция Советского Союза, который якобы готов был оказать Чехословакии необходимую помощь и защитить ее границы от нацистов, даже если Франция не будет вмешиваться. И только якобы патологический антикоммунизм Бенеша, нежелание связывать судьбу своей страны с Советским Союзом, помешали ему попросить о помощи. Стоило, мол, Бенешу сказать только слово - и... Гитлеру не дали бы вырваться на "оперативный простор".

А вот здесь начинается большая ложь. Действительно, в течение весны-осени 1938 года Бенеш 12 (!) раз обращался к советскому руководству и все 12 раз получал заверения, что Советский Союз окажет ему необходимую и достаточную помощь в случае нападения Германии. Почему же Бенешу не хватило одного "да"? А потому, что кроме принципиальных деклараций, он хотел еще узнать, какие именно и сколько советских войск при необходимости придут ему на помощь, каким образом они попадут в Чехословакию. Ведь ни Румыния, ни Польша не давали согласия на прохождение советских войск по их территории. А общей границы СССР и Чехословакия тогда не имели.

Последние исследования российских ученых свидетельствуют, что Сталин на самом деле и не собирался реально выполнять свои обязательства перед Чехословакией, которые он столько раз подтверждал. Он не имел для этого ни технической возможности, ни просто желания. Самый большой провокатор ХХ столетия пытался раздуть пламя войны в Западной Европе.

Президент Чехословакии это понял. Бенеш осознал, что должен выбирать: или капитуляция, или неравная война без всякой реальной поддержки извне. Война против Германии и Венгрии, и, вполне вероятно, еще и против Польши. Очень неравная война, в которой Чехословакия просто обречена на сокрушительное поражение.

И Бенеш выбрал капитуляцию. Он был убежден, что поступил правильно: "Думаю, что мое поведение в Мюнхене было самым выдающимся поступком моей жизни. Мюнхен - самый страшный бой, который я когда-нибудь прошел. Заявляю вполне осознанно, что я победил сам себя, и пожертвовал собой не только ради чехословацкого народа, но и для Европы". Подписав капитуляцию, в соответствии с которой Судетская область присоединялась к Германии, юг Словакии и Закарпатья - к Венгрии, а Чехословакия начинала проводить "дружескую политику" относительно Берлина, Бенеш отрекся от власти и выехал в Америку. Еще полгода до окончательной ликвидации государства в Пражском Граде сидел пронемецкий президент Эмиль Гаха. Бенеш утверждал, что он ни минуты не верил, что в Мюнхене судьба Чехословакии решается навсегда. Он был убежден, что скоро, очень скоро Гитлер вступит в войну с западными демократиями, в борьбе с которыми неминуемо сломает себе шею. А своим шагом президент сберег чехословацкий народ от лишних жертв и разрушения страны.

Такая логика в известной степени оправдалась. Действительно, Чехия пострадала от Второй мировой меньше любой страны Центральной и Восточной Европы. Чехов не мобилизовывали в гитлеровский вермахт, а в боях на стороне антигитлеровской коалиции участвовали только добровольцы. Нацистский оккупационный режим в Чехии был намного мягче, нежели, скажем, в Польше или Югославии, и напоминал положение в оккупированных немцами Дании или Голландии. Авиация западных союзников, которая практически сровняла с землей крупнейшие города Германии и Австрии, на территории Чехословакии наносила удары только по военным целям. Чехи вышли из войны с наименьшими возможными потерями. (Намного меньше повезло словакам. Им пришлось и повоевать на Восточном фронте - вместе с немцами против Красной Армии, и истекать кровью во время Словацкого национального восстания против немцев). Все это справедливо. Но если бы все действовали так, как Бенеш, то красное знамя с белым кругом и черной свастикой посередине, возможно, до сих пор реяло бы над всем миром.

Когда гитлеровские войска согласно Мюнхенскому договору оккупировали Судеты, чехословацкие пограничники, естественно, имели приказ не оказывать сопротивления. Они мрачно и безучастно наблюдали за победным немецким маршем. Вдруг один из офицеров выхватил пистолет и начал стрелять по немецкой танковой колонне. Через несколько секунд он лежал на земле, прошитый несколькими автоматными очередями, так и не успев причинить немцам никакого вреда. Этот случай обошел все западные газеты в ноябре 1938 года. Обозреватели считали его символическим - так же бессмысленно погибла бы и вся Чехословакия, если бы осмелилась сопротивляться. И только русская поэтесса Марина Цветаева, которая десять лет прожила в Чехии и очень любила эту страну, отреагировала: "Слава Богу. Честь Чехии спасена".

Лживость "народной демократии"

Поляки в 1939 году не пожелали воспользоваться "передовым опытом" Бенеша. На ультиматумы Берлина о передаче ему Гданьска, польского коридора и о "более дружественной относительно Германии политике" Варшава ответила решительным отказом. И Франция с Британией поняли, что каждая уступка Гитлеру требует новых и новых уступок.

Началась Вторая мировая. Как и 25 лет назад, появился шанс, на этот раз уже не создать, а возродить государство. Уже летом 1940 года Бенеш сформировал в Лондоне правительство в изгнании, добился от Британии и Америки признания, что Мюнхенское соглашение было недействительным с самого начала, что Чехословакия де-юре не прекращала своего существования, с 15 марта 1939 года пребывает в состоянии войны с Германией и, таким образом, является полноправным участником антигитлеровской коалиции. Летом 1941 года Бенеш договорился с Советским Союзом об обмене послами, а Сталин начал формировать в СССР чехословацкую армию генерала Людвига Свободы. Появились чехословацкие части и на Западе.

К концу 1943 года стало видно, что Германия приближается к решительному поражению в войне. В то же время Бенеш понял, что слово Советского Союза в послевоенной Центральной Европе станет, мягко говоря, весомым. А если Чехословакию от немцев освободят советские войска, то и решающим. И Бенеш полетел в Москву договариваться о будущем. Сталин настоял, чтобы в состав правительства Бенеша вошли коммунисты, а главное, имел с чехословацким президентом целый ряд бесед о будущем Чехословакии и Восточной Европы в целом. Сталин, как вспоминал потом Бенеш, развернул перед ним три возможности послевоенного устройства Чехословакии: реставрация довоенного "буржуазно-демократического" строя, полная "советизация" страны и, наконец, "народная демократия". Этот термин впервые прозвучал именно в разговорах с Бенешем. Первый вариант абсолютно не устраивал, по словам Сталина, "чехословацкий народ" (и, конечно, самого Сталина). Второй вариант с однопартийной системой, всевластием компартии, тотальной национализацией и уничтожением "врагов народа" вызвал ужас у Бенеша, который всячески пытался доказать Сталину, что советская система неприемлема для Чехословакии в силу ее демократических традиций, исторического опыта и менталитета. Сталин дал "убедить" себя в этом и предложил Бенешу вместе с ним найти какой-то компромиссный вариант. Так и появились очертания модели "народной демократии", где будет существовать рыночная экономика, но интересы трудящихся будут всесторонне защищены от эксплуататоров, где будет сохраняться многопартийность, но коммунисты будут иметь если не "контрольный", то, во всяком случае, "блокирующий пакет акций" в правительстве. А главное - эта "народная демократия" во внешнеполитическом плане будет "равноудаленной" от Запада и СССР. Конечно, убежденный прозападник Бенеш предпочел бы просто демократию, без всяких приставок, и еще не терял надежды, что первыми в Прагу вступят американцы с англичанами, а не русские. И тогда его "минует чаша сия". Но все же "романтик реализма" считал, что "народная демократия" намного лучше советизации страны.

9 мая 1945 года Злата Прага приветствовала советских воинов-освободителей. Еще за день перед этим временный президент Чехословацкий республики Эдуард Бенеш был в освобожденной советскими войсками Братиславе и 16 мая после семилетнего отсутствия вернулся в свою столицу. Бенеш начал честно воплощать в жизнь договор, подписанный со Сталиным в 1943 году и детализированный месяц назад в Москве. (Московский вождь тайно пообещал Бенешу, что "будет тормозить" чехословацких коммунистов, если те слишком увлекутся "социалистическими преобразованиями" во вред концепции народной демократии.) Премьер-министром временного правительства стал коммунист Клемент Готвальд, а министром иностранных дел - Ян Масарик.

26 мая 1946 года в Чехословакии прошли выборы Учредительного национального собрания. В Чехии на этих выборах победили коммунисты, а в Словакии - Демократическая партия. 19 июня на своем первом заседании собрание единогласно избрало президентом Чехословацкий республики Эдуарда Бенеша. Коммунисты совсем не собирались сохранять в стране ни рыночную экономику, ни демократию. По примеру своих старших советских товарищей они желали абсолютной политической и экономической власти. 26 октября 1946 года, когда президент выступал на собрании Союза народной революции, пытаясь убедить коммунистов в абсолютной ценности демократии, с ним произошел инсульт. Бенеш не смог дочитать доклад и на несколько месяцев попал в больницу. А коммунисты продолжали наступление.

Момент истины наступил в июне 1947 года. 7 июня Бенеш принял приглашение на участие в Парижской конференции по плану Маршалла. Соединенные Штаты выделили тогда огромную сумму в млрд. для восстановления разрушенной войной Европы (по нынешней покупательной способности это где-то 0 млрд.). Даже премьер-коммунист Готвальд считал, что его страна не имеет права отказываться от этого шанса. Но Сталин вызвал в Москву чехословацкую делегацию и просто принудил их немедленно отозвать свое согласие. Именно тогда Бенеш окончательно понял, что Сталин его обманул, что никакой "равноудаленности" от Москвы и Запада ему не позволят, что красивые слова "народная демократия" - только ширма для советизации страны. Через неделю у Бенеша случился новый инсульт, намного тяжелее предыдущего. После этого сломленный президент уже просто медленно умирал. И вместе с ним умирала демократическая Чехословакия. Последняя попытка остановить сползание страны к коммунистической диктатуре была сделана в феврале 1948 года. Но этот "путч" закончился поражением, и Бенеш был вынужден подписать отставку 12 "буржуазных" министров. 10 марта министр иностранных дел Ян Масарик (которого Бенеш видел своим наследником) покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна служебного кабинета.

А 7 июня вынужден был написать заявление об отставке сам Бенеш - коммунистам больше не нужна была в его лице "демократическая ширма", которая прикрывала бы суть диктатуры.

Эдуард Бенеш умер 3 сентября 1948 года. За две недели до смерти он писал: "Моей самой большой ошибкой было то, что я до последней минуты отбрасывал вероятность того, что Сталин меня цинично и хладнокровно обманывал. Все его заверения были преднамеренным и сознательным обманом". Вторая после Мюнхена попытка найти компромисс с дьяволом завершилась полным фиаско. В 1948-м Бенеш опять потерял республику.