Два языка. Одно государство?

Известно, что в конфликтах на языковой почве, больше шансов на победу у более агрессивных, настойчивых и лучше организованных. Если к тому же они получают мощную поддержку со стороны соседнего государства, имеющего продолжительный исторический опыт территориальной экспансии по «собиранию земель», которая сопровождалась навязыванием своего языка, то оппоненты смогут преодолеть опасность языково-культурного поглощения своей нации, если противопоставят не меньшую твердость и настойчивость в отстаивании прав своего языка.

К сожалению, пока что носители украинского языка в деле защиты законного права своего языка на роль государственного, то есть языка общетерриториального распространения в своей стране, проявляют значительно меньшую солидарность и последовательность, чем пророссийски ориентированные группы.

Самое обидное в нашей ситуации то, что вообще среди населения Украины конфликт между украиноязычной и русскоязычной его частями фактически отсутствует. В Киеве хорошо помнят начало 90-х годов, когда большинство киевских школ перевели на украинский язык обучения и русскоязычные киевляне без какого-либо сопротивления повели детей в украинские школы. Не меньшую заинтересованность в распространении украинского языка продемонстрировали украинцы недавно, когда благодаря усилиям вице-премьера по гуманитарным вопросам В.Кириленко наконец появились фильмы, продублированные на украинском языке, и украинская версия фильма «Тачки» получила самый крупный кассовый сбор за всю историю кинопроката в независимой Украине.

Отсутствие до недавнего времени конфронтации в отношениях украиноязычных и русскоязычных групп населения подтверждают и социологические исследования. Так, экспертный опрос, проведенный в Киеве в 2000 г. Центром социологических исследований «Общественное мнение» под руководством Анны Зализняк, в котором приняли участие 42 специалиста по гуманитарным вопросам, засвидетельствовал, что эксперты не считают современную языковую ситуацию Киева конфликтной. Индекс конфликтности, по общей оценке, составлял всего 0,243 (по шкале, где «0» — минимальная конфликтность, а «1» — максимальная). Но относительное равновесие может быть затронуто в случае изменения статус-кво. При этом повышение статуса украинского языка, по мнению экспертов, не несет в себе угрозы межнационального конфликта, более того — устраняет его возможность. Индекс конфликтности в таком случае составляет только 0,073. Совершенно иную картину наблюдаем в случае предоставления русскому языку статуса государственного. Индекс конфликтности при таком развитии событий увеличится, как считают эксперты, в десять раз и будет составлять 0,716.

Таким образом, напряжение и противостояние на языковой почве не столько соответствуют реалиям современной общественной жизни в Украине, сколько искусственно провоцируются, при активной поддержке Кремля, со стороны региональных элит Востока и Крыма.

Следовательно, постоянные ссылки на права русскоязычных граждан, как и лозунг равноправия языков, в данном случае не что иное, как попытка манипулятивного влияния на массовое сознание.

Очевидно, что юридическое и функциональное равноправие языков — разные вещи. Языки могут быть равными юридически, но они не бывают равными функционально. В каждом государстве, в том числе многонациональном, функции средства межэтнического общения всегда, за исключением конфедеративных образований, предоставляются одному языку. Поэтому государственная языковая политика в современных демократических странах ставит перед собой двойную цель — она должна обеспечить выживание и развитие каждого отдельного языка и обеспечить функционирование одного государственного языка как межэтнического средства общения на всей территории страны. Поэтому обычно государственные, или официальные, языки не ограничиваются функциями языков этнического распространения, то есть употребляются не только в среде своего этноса, но и, по крайней мере в официальных сферах, выполняют роль средства общения представителей всех этносов, населяющих страну.

Вспомним, что в Конституции СССР ни один из языков не имел статуса государственного, все языки юридически были провозглашены равноправными. Но русскому языку был предоставлен статус языка межнационального общения. И этой его функции вполне хватило для сохранения за ним того же господствующего положения, которое у него было в царской России.

Следовательно, если руководство нашего государства хочет настоящего, а не фиктивного расставания с империей, оно должно позаботиться о том, чтобы украинский язык получил полноту функций, принадлежащих ему как государственному. Действия же тех политиков, которые стремятся сохранить функциональную полноту русского языка, а тем самым спешат юридически узаконить этот его статус, стоит расценивать не иначе, как попытку удержать украинский народ на цепи, привязывающей его к коммунистическому прошлому, по меткому выражению Валерии Новодворской. И, добавим, к прошлому не только коммунистическому, но и самодержавному.

А то, что цепь эта одна, подтверждает объединение регионалов с коммунистами в Верховной Раде и их солидарность относительно всех тех проектов, которые в случае их реализации уничтожат государственный суверенитет Украины и возвратят ее в лоно империи. В этом сине-бело-красном альянсе сфокусирована постколониальная специфика нашей политической ситуации и ее принципиальное отличие от политического развития стран Европы.

Наши ветераны Компартии объединились с новейшим классом буржуазии на той основе, на которой невозможен союз левых с правыми в парламентах других стран, а именно на основе антинационального направления политической деятельности.

Идеологические оппоненты, например, в парламенте Франции или Италии остаются прежде всего французами и итальянцами, руководствующимися в своей деятельности национальными интересами. Ни левым, ни правым там не придет в голову защищать интересы не своей страны, а, скажем, соседней Германии. Представители же нашей Компартии не идентифицируют себя как украинских коммунистов. Они — интернационалисты и цели своей деятельности — реставрация СССР — не скрывают.

«Снова нас сортируют по нациям», — возмущается одна из киевских газет, наполненная, в духе «лучших» традиций новояза 30-х годов прошлого века, ненавистно-пренебрежительной лексикой в адрес «оранжистов-националистов» и даже «оранжистов-фашистов». Короче — «козлов, которые мешают жить».

Передовицы газет печатают и такие откровения: «На гаванской встрече признали, что гибель Советского Союза — катастрофа, в результате которой был разрушен многополярный мир. Несчастья, происходящие сегодня с человечеством, — ее прямые и косвенные результаты».

Партия регионов на такой позиции не стоит. Вряд ли донецкие олигархи стремятся вернуться под «диктатуру пролетариата». Они теперь говорят о демократии и либеральных ценностях. Но есть слишком много признаков того, что «доны» планируют подвести страну под демократию, «управляемую» Путиным.

Регионалы уже не называют оппонентов «козлами, которые мешают жить». Тем более что «козлы» уже не мешают, а подписывают общий «универсал национального единства». Вот только — на чем базируется это «единство» и «национально» ли оно?