ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ ТОЛЬКО ОДИН...

Думаю, годовщина подписания Константинопольских договоренностей осталась бы не отмеченной — ведь в этом году никто даже не вспомнил, что 8 ноября когда-то и вовсе было праздником и выходным днем. Впрочем, тогда это не было связано ни с Константинополем, ни вообще с церковью. Не вспомнили бы и мы о Договоренностях. Но это слабенькое дитя УПЦ КИ и УАПЦ накануне своей годовщины получило сокрушительный удар от собственных создателей и вообще от этого жестокого мира. Случилась размолвка между государством, предстоятелем УПЦ КП Патриархом Филаретом и местоблюстителем патриаршего престола УАПЦ митрополитом Тернопольским и Подольским Мефодием. Наиболее неприятным стало то, что размолвка носила характер бракоразводного процесса: стороны осыпали друг друга оскорблениями и имущественными претензиями, подсчитывая автомобили и незадекларированные суммы. Конечно, нарушения этого хрупкого мира можно было ждать, и, зная характер и обычную лексику уважаемых предстоятелей, не приходилось сомневаться в том, что сделано это будет не в самой благовидной форме. Но то, что это произойдет так скоро и именно так, мы, пожалуй, не ждали. Ведь они, казалось, так нужны друг другу...

Это может показаться странным хотя бы потому, что Константинопольские Договоренности 8 ноября 2000 г. о взаимодействиях между УПЦ КП и УАПЦ были подписаны по инициативе именно УПЦ КП. Эта же конфессия их первой и нарушила, произведя архиерейские рукоположения, а теперь выступает инициатором разрыва с недавними (и единственными) союзниками.

Чем объяснить эту размолвку? Трудно представить, что в лице митрополита Мефодия Патриарх Филарет видит соперника в борьбе за патриарший престол Единой поместной православной церкви — слишком уж разный калибр. Да и сам престол пока под большим вопросом. Также трудно представить, что Патриарх Филарет ждал и не дождался от митрополита Мефодия каких-то решительных жестов и заявлений. Сомнительно и то, что митрополит Мефодий оказывал давление на главу УПЦ КП в процессе принятия судьбоносных решений. Конечно, УАПЦ протестовала против нарушения Договоренностей, но протесты эти пока не выливались ни в ультиматумы, ни даже просто в публичные скандалы. Казалось, обе стороны понимают, что, по крайней мере пока, они нужны друг другу — напомню, что условием признания украинской церкви со стороны Константинополя было и остается единство всех ветвей православия.

Да, ни один из «союзников» Патриарха Филарета на ниве создания Единой поместной православной церкви в Украине так и не сумел сравняться с ним в решимости. Да что там сравняться — не сумел даже немножечко соответствовать. Патриарх спешит, а «союзники» медлят. А некоторые — и вовсе отклоняются от «генеральной линии». Вот и Вселенский патриархат в очередной раз затеял переговоры с Московским патриархатом. Последняя встреча в Цюрихе закончилась примерно так же, как и все предыдущие: стороны вежливо обменялись мнениями, заслушали доклад председателя Госкомрелигии Украины В.Бондаренко, признали, что такие встречи полезны, договорились и в дальнейшем собираться и разъехались по домам, отложив решение до лучших времен. Причем действующие стороны — это Вселенский патриархат, РПЦ и УПЦ. Ни УПЦ КП, ни УАПЦ не имеют на этих встречах веса, поскольку не имеют канонического статуса. Сколько бы Патриарх Филарет ни указывал на «свою» встречу с Папой как на «европейское признание своей легитимности», для поместных православных церквей это почему-то значения не имеет (как, впрочем, и для Святейшего престола, судя по комментариям нунциатуры). Конечно, такое положение неприятно и даже унизительно для обеих украинских конфессий, но канонические церкви — в своем праве. Однако Патриарх Филарет считает возможным упрекать в проволочках своего предположительного союзника и патрона — Вселенский патриархат в лице, правда, не собственно Патриарха Варфоломея, а архиепископа Скопельского Всеволода, который непосредственно занимается «украинским вопросом» в Константинополе.

Так же поступает Патриарх и в отношения другого своего «союзника» в идее творения Единой поместной церкви — Украинского государства. Здесь тоже под его критику подпадает не «первое лицо», а исполнительная власть. В данном случае — Кабмин и Госкомрелигии, которые, по мнению Его Святейшества, не выполняют прямых указов Президента о создании в Украине Единой поместной православной церкви. Все «неправильные» действия государства Патриарх объясняет, конечно, демаршем «нехороших чиновников», которые «бросают тень» на главу государства, преисполненного самых благих намерений. Между прочим, в этом Святейший Патриарх не оригинален: такова теперь конъюнктура — апеллировать к Президенту, когда ты недоволен действиями властей. Выглядит странно, согласитесь. Впрочем, на то он и арбитр нации...

Потому я не могу разделить радость Патриархии УАПЦ, которая в своем заявлении поддержала «разрыв» УПЦ КП с государством. На самом деле произошел разрыв не с государством, а с конкретными службами и даже чиновниками. Судя по апелляциям УПЦ КП к Президенту и привлечению политических сил уже не только к решению вопроса о создании Поместной церкви, но и к внутренним делам конфессии, «отход УПЦ КП в оппозицию» — иллюзия. Ведь и с митрополитом Мефодием «поссорилась» не собственно УПЦ КП: все обвинения против него были высказаны вполне светским лицом — народным депутатом, главой общества «Просвіта» Павлом Мовчаном. Но время и место для этого заявления народному депутату предоставлено было на пресс-конференции Патриарха Филарета.

Конечно, чтобы спасти единство и не сорвать переговоры с Константинополем, обе стороны — и УПЦ КП, и УАПЦ — могут уцепиться за эту ниточку, обвинив во всем именно депутата Мовчана (он тоже не пострадает — у него неприкосновенность, поэтому угрозы судом со стороны Патриархии УАПЦ пропадут втуне). Но сомневаюсь, что мир между двумя «национальными конфессиями» после этой неприятной истории будет прочным и продолжительным. К сожалению, умея соперничать, побеждать и властвовать, Патриарх Филарет не умеет дружить, уступать и ждать. А ведь отсутствие этих нехитрых умений может обернуться крахом самой идеи украинской церковной независимости. И именно это заставляет противников Патриарха Филарета постоянно вспоминать завещание Патриарха Димитрия и высказывания «московских коллег» в том смысле, что основная проблема украинской церкви — это именно Патриарх Филарет.

Между прочим, подобная мысль была высказана и в ответном заявлении митрополита Мефодия. Предполагаемый владелец «Линкольна» и несметных богатств, перепавших с барского плеча А.Деркача, не проявил дипломатической выдержки и заявил, что «с Филаретом никогда вместе не был». Митрополит также высказал готовность самоустраниться, если его фигура мешает процессу объединения, и предположил, что если Патриарх Филарет поступит так же, то «проблем в православии в Украине вообще не будет». Конечно, надеяться на «размен фигур», в результате которого со сцены сойдут оба предстоятеля, не приходится. Скорее следует ждать возобновления украинского конфессионального расклада в его очертаниях до подписания договоренностей. Можно даже предположить, что это благотворно повлияет на положение в середине УАПЦ: лишившись иллюзий в отношении намерений УПЦ КП, митрополит найдет поддержку в родной Киевской Патриархии, которая этих иллюзий никогда не имела и которая, конечно, будет отстаивать его интересы. Согласно более осторожному, чем выступление митрополита, заявлению пресс-центра Патриархии УАПЦ, «диалог должен продолжаться». Но заявление это содержит также обвинение УПЦ КП в желании разорвать диалог, что превращает исходный тезис в декларацию.

Впрочем, оставим в стороне потоки взаимного церковного компромата — об этом даже как-то писать неловко... Вернемся к отношениям между церквами и государством, которые якобы и стали причиной столь неприятных для идеи создания Единой поместной церкви событий. Ведь, по сути, все началось с заявления Патриарха Филарета о «недопустимости вмешательства государства в церковные дела». Согласитесь, абсолютно здравое суждение, несмотря на то что оно подкреплено ссылкой на Президента. Возмущение Патриарха, как он отмечает в своем заявлении, вызвала докладная записка секретаря Кабмина, в которой содержится предложение внести в план Года Украины в России работу над дальнейшим продвижением вопроса об автономии УПЦ. О нелюбви Патриарха к идее «автономии УПЦ» мы уже писали — в ней он видит призрак гибели автокефалии. Насколько он прав — отдельный разговор, но уже во второй раз Патриарх реагирует на него столь бурно, что теряет даже то немногое, что было собрано. Конечно, предложение государственных служб «активизировать межгосударственные переговоры в деле создания Единой украинской поместной церкви» выглядит неоднозначно на фоне закона о свободе совести, гарантирующего невмешательство государства во внутрицерковные дела и церкви — в дела государства. Но этот пункт закона столь темен и неясен, равно как темен и неясен сам юридический статус церкви, что упомянутое предложение вполне можно в него «вписать». Кроме того, как с оглядки на букву закона расценить слова Патриарха Филарета, пообещавшего межконфессиональные проблемы в период предвыборной кампании и вообще намерение каким-то образом «воздействовать на выборы»? Почтенные оппоненты стоят друг друга...

А тем временем у нас по-прежнему три православные церкви. И по-прежнему они жаждут единственности. Еще у нас есть государство, которое, кажется, тоже считает, что «должен остаться только один». Кто он — единого мнения у разных представителей власти на сей счет нет. Пока. Но можно предположить, что это мнение будет меняться как в калейдоскопе в зависимости от политической конъюнктуры. Еще есть два полюса притяжения — Константинополь и Москва, соперники, хорошо знающие друг друга. УПЦ, кроме поддержки Москвы, имеет еще и несомненный канонический статус. УАЦП имеет позитивный «интеллигентский» имидж и славное героическое прошлое, поскольку считается наследницей первой автокефалии 1920 г. и возобновленной автокефалии 1942 г. и поддерживает связи с канонически признанными центрами УАПЦ за рубежом. УПЦ КП претендует на наследие УАПЦ (впрочем, с небольшим успехом), но ее сильная сторона не в этом, а в самой фигуре предстоятеля, поднаторевшего в политике и обладающего несомненной харизмой. Пускай его наибольшие жатвы на народной ниве уже в прошлом, когда одно его слово вело людей на баррикады и бросало под колеса машин, но память об этом живет в сердцах власти: согласитесь, вряд ли кто-то из современных политиков может похвастаться таким умением работать с массами. Так выглядит первая годовщина Константинопольских договоренностей. Год назад они вызывали сомнение и надежду. Что мы скажем о них завтра?