ДИНАМИТ ВОЙНА ЛОУРЕНСА И СОЗДАНИЕ СОВРЕМЕННОГО БЛИЖНЕГО ВОСТОКА

Это был один из величайших людей нашего времени.

У. Черчилль

В XX столетии известная и чрезвычайно загадочная личность британского супершпиона, боевика, дипломата и писателя Томаса Эдварда Лоуренса или Лоуренса Аравийского была синонимом романтических приключений. Блестящий выпускник Оксфорда, историк и археолог с ученой степенью возглавил армию мятежных бедуинов, став мозгом Великого арабского восстания и его организующей силой. Объявленное в 1916 году из Мекки шерифом Хусейном, потомком пророка Мохаммеда, Арабское восстание имело целью завоевать независимость для арабов. Военный и духовный лидер арабского мятежа против турок Лоуренс был непревзойденным идеологом и тактиком партизанской войны.

Увы, его опыт и знания «общения» с арабами утрачены. Более того, многие арабы сегодня не могут простить Британии и Лоуренсу тот мир, который они принесли Ближнему Востоку.

Семейные тайны

Знаменитый герой был невысокого роста, хромал, имел мягкий мелодичный голос, его речь была характерной для человека из высшего общества. Легенда Лоуренса началась еще до рождения, и его семья хранила собственные секреты на протяжение двадцати лет после его смерти.

В конце восьмидесятых годов ХIХ века богатый англо-ирландский сквайр — четвертый баронет Томас Чэпмен из аристократического рода потомков Уолтера Рэйли, оставил Ирландию, свое состояние, жену, четырех дочерей и сбежал с гувернанткой мисс Лоуренс. Как мистер и миссис Лоуренс пара имела пятерых сыновей и внешне выглядела так респектабельно, как будто состояла в законном браке по всем церковным канонам. Томас Эдвард Лоуренс, который станет впоследствии знаменитым Лоуренсом из Аравии, был их вторым сыном. Он появился на свет 15 августа 1888 года и в школьные годы рассказывал своим одноклассникам, что родился в один день с Наполеоном.

Стремясь дать детям достойное образование, родители Томаса обосновались в Оксфорде. Немногословный, целеустремленный, непроницаемый Лоуренс учился прекрасно. По причине невысокого роста и хромоты он ненавидел спортивные игры, но одноклассники отмечали его железную волю, острый ум, эксцентричность, великодушие и стремление нравиться. Тогда никто из них не признавал в нем будущего лидера. Он мало спал, мало ел, много тренировался и украшал свою комнату портретами знаменитых шевалье эпохи рыцарства, потрясавших его воображение своими героическими поступками и кодексом чести, которому всегда будет следовать в собственной жизни.

В 1906 году Лоуренс узнает правду о своей семье: его родители никогда не были женаты, и он был незаконнорожденным, как и четверо его братьев. Юноша пережил глубочайший кризис. Потрясение было так велико, что он бежал из дому. В течение полугода Лоуренс служил рядовым в Королевской Артиллерии, и только грубость и жестокость армейской службы вынудили его вернуться домой.

В 1908 году в Оксфорде Лоуренс познакомился с Дэвидом Хогартом, признанным археологом и ученым по Ближнему Востоку, сотрудником Интеллидженс Сервис, необыкновенно одаренным человеком, оказавшим кардинальное влияние на его судьбу. Лоуренс начал курс обучения в колледже иезуитов Оксфордского университета, которое обеспечивало его становление не только как археолога, но и офицера разведки. Отдавая дань своим романтическим интересам, Лоуренс избрал средневековую военную архитектуру предметом научной работы на выпускных экзаменах и отправился во Францию изучать замки крестоносцев. В этом путешествии он заболел малярией, а при фотосъемках и зарисовках очередной крепости был арестован по подозрению в шпионаже.

Оксфордский странник

Темой своей диссертации для получения ученой степени Оксфордского университета Лоуренс избрал изучение влияния крестовых походов на европейскую военную архитектуру. В 1909 году он совершил тысячемильный поход в Сирию и Палестину. Главным инициатором этой идеи был Хогарт. Выбранный им регион, будучи частью Оттоманской империи, представлял сферу растущих стратегических интересов Форин Офис. Британия стремилась удержать европейские державы, прежде всего Францию, Германию и Россию, от сближения с Ближним Востоком из-за опасений потерять контроль над Египтом и своими коммуникациями с Индией.

В надежде, что Оттоманская империя неизбежно распадется, европейские державы заранее стремились разделить ее между собой. Наибольшую активность проявляли Франция и Германия. Немецкие инженеры строили железную дорогу Берлин—Багдад для мусульман, совершавших паломничество в святые места — Мекку и Медину. Такое сообщение между Берлином и Босфором было, без сомнений, против британских интересов и создавало опасную близость немцев к Египту и Индии. Главная задача Хогарта в миссии в Сирию заключалась в поисках подходящего места для раскопок на севере страны, которые бы удобно скрывали наблюдение за ходом строительства железной дороги и служили бы целям самой археологии. Место, рекомендованное Хогартом, называлось Карчемиш, и находилось в 60 милях севернее Алеппо, как раз там, где железная дорога от Берлина к Багдаду должна пересекать великую реку Евфрат.

Хогарт через руководство Колледжа иезуитов добыл для Лоуренса от лорда Керзона, канцлера Оксфордского университета, специальные наставления безопасного поведения при контактах с турецкими властями. Лоуренс путешествовал три недели в одиночку и очень близко подошел к Карчемишу, где произвел необходимые для Хогарта съемки. Он угодил в перестрелку с кочевниками, где-то еще был ограблен и жестоко избит, остался без носков и фотокамеры, но преуспел в изучении 36 замков, сделав тщательные рисунки и фотографии увиденного. Диссертация принесла Лоуренсу первую награду Оксфорда по истории.

В 1911 году по поручению Британского музея и как протеже Хогарта Лоуренс отправляется археологом в Карчемиш. Он показал себя как способный организатор, в то же время работа археологом доставляла ему наслаждение. Он ввел традицию отмечать каждую новую археологическую находку выстрелами из револьвера. Лоуренс завел дружбу с некоторыми из арабов, включая шейха Хамуди и местного 14-летнего мальчика Дахума, с которым обращался как с младшим братом. Эта дружба породила много сплетен в Карчемише, особенно после того, как Лоуренс, любивший шокировать общественное мнение, не стал опровергать слухи об их физической близости.

Изучая регионы вокруг Евфрата, Лоуренс серьезно заболел, вероятно, тифом. Частые атаки озноба доводили его до изнеможения. Все еще в плохом состоянии он вернулся в Англию, взяв с собой Дахума и сердобольного шейха. Вполне возможно, Лоуренс получил инструкции взять их с собой для того, чтобы обучить их разведывательному делу, чего нельзя было сделать в Сирии.

Первый сезон в Карчемише оказался удачным и Лоуренс продолжил раскопки в качестве археолога. Но в 1913 году после прибытия в Стамбул немецкого генерала Лимана фон Сандерса трения между Британией и Оттоманской империей участились. В начале 1914 года Лоуренс под предлогом научной экспедиции исследовал северную часть Синая восточнее Суэца. На эту подозрительную землемерную деятельность турки вскоре наложили запрет, но «археологи» продолжали работу. От Лоуренса потребовали немедленно вернуться в Англию и написать археологический отчет, дабы успокоить ярость Стамбула. Он подготовил довольно пространный отчет об археологических поисках в Карчемише и на Синае, но было слишком поздно улучшать англо-турецкие отношения. События в мире изменились так быстро, что отчет не успели опубликовать. Турция вступила в войну, и Лоуренс получил назначение в Египет.

Руководство Британского музея заявляло, что никаких политических целей в проведении раскопок в Карчемише не существовало. Несколько красивых вещиц, найденных на раскопках, Музей якобы приобрел. Примечательно также, что Лоуренс после войны не проявлял никакого интереса к археологии, несмотря на блестящие перспективы.

Мятеж в пустыне

Лоуренс был одержим идеей одеть военную форму как можно скорее — чувство, которое разделяло целое поколение молодых британских патриотов. Он пытался сначала вступить в регулярную армию, но поскольку добровольцев было больше чем достаточно, военное ведомство отказывалось призывать мужчин с ростом менее шести футов.

В конце 1914 года последовали частые запросы в Лондон от египетского командования с просьбой прислать специалистов, владеющих арабским языком и знающих регион. В каирском Араб-Бюро Лоуренс провел более года, главным образом допрашивая пленных, составляя карты и отчеты о политической ситуации в Оттоманской империи. При этом он закрепил за собой репутацию неисправимого разгильдяя. Небрежно одетый, с длинными растрепанными волосами, достаточно наглый и совершенно недисциплинированный, Лоуренс вел себя вызывающе, что приводило к частым ссорам с вышестоящим начальством. Это был как раз тот период, когда младший лейтенант Лоуренс становится известным благодаря своей расхлябаннй внешности и сумасшедшей езде на вызывающе большом мотоцикле.

В середине 1915 года братья Лоуренса, Билл и Франк, погибли на западном фронте во Франции. Их гибель он пережил очень тяжело. Лоуренс считал, что не имеет права оставаться в спокойном Каире и добился направления в Месопотамию для подготовки мятежа против турок среди жителей Басры. Правда, сам он считал эту идею абсурдной и оказался прав — она провалилась.

Затем Лоуренс обратил свою энергию на разработку Арабского восстания. Британия возлагала большие надежды на этот мятеж в турецком тылу, так как он отвечал британской стратегии в ее войне против Турции и Германии. В то время многие осведомленные европейские интеллектуалы сочувствовали идее арабской независимости, и среди них был и Лоуренс. Арабы не имели явного лидера, хотя отдельные личности и семьи обладали огромным влиянием, особенно шериф из Мекки Хусейн. Семья Хусейна — хашимиты (теперешний королевский дом в Иордании) — утверждала, что является прямым потомком Пророка Мохаммеда через его дочь Фатиму. Шериф Хусейн имел необходимое влияние на инициацию мятежа, по крайней мере в своем регионе, но был далек от всеобщей поддержки и не являлся единственным претендентом на трон арабского королевства.

Предыдущие несколько лет британские дипломаты секретно общались с Хусейном, давая свои заверения в том, что корона со столицей в Дамаске увенчает его мечту о независимой арабской нации. К началу 1916 года шериф и его сыновья, воодушевленные обещаниями Британии, заканчивали последние приготовления к восстанию. В тайне от Хусейна Британия в январе 1916 года заключила секретный Пакт с Францией и Россией, известный как соглашение Сайкса-Пикота-Сазонова. Если союзники победят в войне, то они поделят территории Оттоманской Империи между собой.

В течение первой половины 1916 года второй сын шерифа Абдулла совершил поездку в Каир и тайно контактировал с британцами как представитель Хусейна. Опираясь на британскую поддержку (было выделено 70 000 фунтов и значительное количество оружия), шериф Хусейн по расписанию начал Великое арабское восстание — сделал первый выстрел с балкона своего дома в Мекке в сторону турецких казарм. 13 июня 1916 года все турки в Мекке, а 16 июня в Джидде сдались. Однако Медина оставалась препятствием слишком серьезным, чтобы шериф мог его преодолеть своими силами.

Эмир Динамит

Армия Хусейна, состоящая главным образом из бедуинов и возглавляемая его четырьмя сыновьями, одержала несколько побед. Временами, когда была задержка с британскими поставками, восстание затихало, и Дамаск — главная и окончательная цель — все еще находился в пределах недосягаемости — в 850 милях на севере. Лоуренс отдавал себе отчет, что бедуинами руководят вовсе не такие абстрактные западные идеалы, как национальное государство. В чем они нуждались, так это в харизматическом лидере непререкаемого авторитета. Из четырех сыновей Хусейна только Фейсал, командующий арабскими войсками в Медине, казался ему рожденным для такой роли.

Фейсал оказался высоким, стройным, в длинных белых шелковых одеждах, с бледным как маска прекрасным лицом и черной бородой. «Как вам нравится это место здесь, в Вади Сафра?» — обратился он к Лоуренсу. «Хорошее место, — ответил Лоуренс, — но слишком далеко от Дамаска». Советники Фейсала окаменели. Никто из них не осмеливался говорить так дерзко с принцем Мекки. Но Фейсалу понравился вновь прибывший гость.

Вернувшись в Каир в ноябре 1916-го, Лоуренс настойчиво убеждал свое руководство сделать ставку на Фейсала и содействовать усилиям восставших, помогая им оружием и золотом, чтобы увязать стремление мятежных шейхов к независимости с главной военной стратегией Британии. Его начальство было удивлено такой обнадеживающей новостью, Лоуренс получил разрешение постоянно консультировать Фейсала.

«Арабская война велась под предводительством арабов, в интересах арабов и на территории Аравии», — таковы были слова Лоуренса о двухлетней партизанской кампании, в которой он служил арабам как военный советник и Британии как офицер связи. Несмотря на британскую помощь, дела у шерифа шли не очень хорошо, его войска пережили волну поражений. Вскоре британские власти потеряли всякий интерес к Восстанию, не имели связи с Лоуренсом, весной 1917 тот исчез надолго. В это время он находился в постоянном движении между штабами войск Хусейна и в очередной раз прибыл на встречу с Фейсалом, чтобы обсудить неудачи Восстания.

Он описывал в своей книге, как безлунной и безветренной ночью пробирался в штаб посреди множества горящих костров с сидящими вокруг бедуинами, поглощающими пищу, готовящими кофе или просто спящими, использующими для этого любую минуту. Вокруг бродило множество бесхозных верблюдов. Фейсал сидел в шатре при свете лампы... Обоз с сеном и верблюдом позади шатра отвязался, и главнокомандующий вместе с лампой и Лоуренсом оказался под обвалом сена. Ситуация с Восстанием казалась настолько критической, что Лоуренс решил, что это последние дни кампании.

В лагере Абдуллы он серьезно заболел дизентерией и во время болезни передумал всю стратегию Арабского Восстания. Бедуины хороши были только в обороне, их настоящая сфера — это партизанская война. По словам Лоуренса «смерть турецких мостов и железных дорог была куда более важной, чем атаки на хорошо укрепленные турецкие гарнизоны». С этой поры, помимо управления потоками британской военной и финансовой помощи, Лоуренс возглавил партизанскую кампанию, атакуя железную дорогу Хеджаза, используя динамит для уничтожения врага и парализуя турецкие войска — немалый подвиг, учитывая, что его войско состояло из неуправляемых кочевников. Он держал дисциплину и организацию в арабском, не западном стиле, просто и эффективно, и никогда не позволял вызову оставаться безответным. Он обучил своих людей пользоваться легким огнестрельным оружием и простым подрывным работам. Сам он отменно манипулировал со взрывчаткой, и арки мостов, к восторгу бедуинов, всегда взлетали в небо. Именно так Лоуренс — эмир Динамит — представлял себе арабскую войну. Он одевался в арабские одежды, участвовал в перестрелках, ловко уворачиваясь от пуль, и лечил свои раны арабскими способами. Он был вдохновенным, хотя иногда и нереалистичным лидером, завоевавшим уважение арабов из-за абсолютного пренебрежения к опасности и готовности преодолевать не просто дискомфорт, но и всяческие лишения. Лоуренс обладал таким непререкаемым авторитетом, что бедуины приглашали его разбирать внутриплеменные и семейные споры. В одном шестидневном походе ему пришлось рассудить двенадцать случаев нападений с применением оружия, четыре кражи верблюдов, один брак, две кражи имущества, развод, четырнадцать случаев родовой мести, два сглаза и одно колдовство. Вряд ли это напоминало обсуждение высоких материй в кругу джентльменов лондонского элитарного клуба. Он имел право выносить и лично приводить в исполнение смертные приговоры своим людям, и эти фонтаны бьющей из ран крови и предсмертные мольбы о пощаде станут впоследствии его кошмаром.

Небольшой, но эффективный второй фронт Лоуренса в турецком тылу заявлял о себе то в одном месте, то в другом, сковывая силы врага и парализуя линию железной дороги Дамаск—Медина, делая ее бесполезной для турок, пытавшихся сокрушить восстание. Эта тактика — «поразить и исчезнуть» — разрушила турецкие коммуникации на большом протяжении. К концу войны бедуины контролировали 100 тыс. кв. км территории, удерживая 600 тысяч турок в пассивной обороне. Они убили и ранили около 35 тыс. турок при минимальных собственных потерях. На каждых два мертвых араба приходилось триста мертвых турок. «Мертвые выглядели восхитительно прекрасными», — описывал Лоуренс это сражение, уже тогда одержимый навязчивой идеей смерти, ее описанием с леденящими кровь подробностями, фотографированием. Эти жуткие снимки он присылал домой, и его старший брат Роберт, военный врач, с недоумением интересовался, как он объясняет появление подобных фотографий. «Я однажды спросил его, чувствует ли он отвращение из-за таких ужасных поступков», — писал Джордж Бернард Шоу. Он ответил, что ему, действительно, было очень противно.

Дамасский триумф

Акаба — самая северная точка Красного моря — стала первым крупным успехом арабских партизанских отрядов. Взятие Акабы обошлось в 200 тыс. фунтов стерлингов. Эта сумма была огромной по тем временам даже для британцев, не говоря уже о стандартах бедуинов. Кочевники никогда не знали размера богатств, которыми Лоуренс оплачивал их боевую службу. Спустя полвека после его смерти уцелевшие бедуины того поколения на вопрос, помнят ли они Лоуренса, отвечали, что это человек, у которого было золото. Постепенно богатство изменило и внешность самого Лоуренса: его арабские одежды становились все более изысканными и роскошными, гораздо лучшими, чем у Фейсала, а головной убор стоимостью пятьдесят золотых гиней делал его выше ростом и был предметом зависти британских коллег. Как только Акаба была взята, Лоуренс отправился в опасное путешествие через дикие и враждебные турецкие территории в Суэц доложить об этом. Он произвел сенсацию в генштабе фельдмаршала Элленби своим неожиданным появлением из Синайской пустыни в арабской одежде. Взятие Акабы кардинально изменило дух Восстания. Лоуренс сумел убедить Элленби, что его партизанские отряды смогут помочь ему захватить Палестину и Сирию в кампании против армий фон Сандерса, которую Элленби намеревался развязать осенью 1917 года. Фейсал принял этот план, и как генерал-лейтенант британских вооруженных сил поступил под командование Эдмунда Элленби.

В Акабе Лоуренса ждал приказ немедленно следовать в Газу. Главнокомандующий Египетским экспедиционным корпусом Эдмунд Элленби хотел, чтобы Лоуренс разделил с ним честь исторического вхождения в Иерусалим, ввиду особого статуса которого был отдан приказ взять город без лишнего шума. Девятого декабря 1917 года они тихо и спокойно вошли в Святой город.

Падение Иерусалима означало кульминацию блестящей кампании Британии против турок. В городе всех религий было объявлено военное положение, в христианских святых местах выставлена охрана из христиан, в то время как мусульмане из индийских полков охраняли мусульманские святыни. Бедуины надежно прикрыли правый фланг Элленби в Палестине и доказали правдивость утверждения Лоуренса: «Партизанская война — это гораздо большая наука, чем удар штыком».

События в Петрограде осенью 1917 года имели серьезные последствия для арабского восстания. После Октябрьского переворота Россия немедленно вышла из войны к большому удовлетворению Берлина и Стамбула. Чтобы дискредитировать бывших союзников, большевики опубликовали тексты наиболее деликатных секретных договоров, к которым было причастно царское правительство. Детали соглашения Сайкса–Пикота–Сазонова в декабре 1917 года появились в «Известиях» и были немедленно переведены на арабский язык и перепечатаны турками. Шериф Хусейн, разумеется, возмутился явной двойственностью британского правительства. Проблему решали приемами самой изощренной дипломатии. Доверчивый шериф принял британские объяснения, будто данное соглашение никогда не было ратифицировано, и турки использовали его как психологическое оружие для разрыва британско-арабских отношений.

С конца 1917 года Лоуренс стал испытывать чувство вины за недоразумения с арабами, его отношение к происходящему начало изменяться. Лоуренс писал: «Мы призываем их сражаться за ложь, и я не могу этого перенести».

По мере того как развивалось финальное наступление на Дамаск, британское правительство, запутавшись в противоречивых обещаниях французам и арабам, не говоря уже об обещании Бальфура сионистам, искало способ обойти договор Сайкса–Пикота. Если британские войска оккупируют Дамаск, то не останется ничего другого, как отдать Дамаск французам. Однако, если будет продемонстрировано, что арабы взяли Дамаск и при этом понесли значительные потери, станет возможным убедить французов принять ситуацию. Но чтобы сделать это правдоподобным, необходимо было создать видимость состязания между британцами и арабами на последнем рубеже к Дамаску.

30 сентября 1918 года британские войска стояли в окрестностях Дамаска, и некоторые отряды вошли в город раньше арабов с целью предупредить беспорядки. Понимая политические осложнения того, что британские части первыми вошли в город, Лоуренс тайно посылает бедуинов водрузить там Хашимитское знамя. 1 октября 1918 года арабская конница галопом проскакала по улицам города, после чего войска эмира Фейсала вошли в Дамаск. В то же время патрули Австралийской горной дивизии фельдмаршала Элленби вступили в великий город. Толпы ликующих сирийцев заполнили улицы Дамаска. Лоуренс продвигался среди кавалерии в бронированном автомобиле. Арабский наездник подбросил вверх свой головной убор и закричал ему: «Дамаск приветствует тебя!» Взятие одного из наиболее известных городов арабского мира явилось, для майора Лоуренса событием. Впервые он ощутил себя в центре истории, которую сам творил. Это было что-то вроде эпического крестового похода, о котором он фантазировал в отрочестве, а теперь совершал лично.

Но реалии войны опрокидывали прежние иллюзии. Друзья гибли на его глазах, невинные граждане страдали от первобытной дикости и жестокости, которая превосходила его воображение. Британский офицер-медик, приняв Лоуренса за араба, ответственного за мерзости, творившиеся над живыми и мертвыми турками в госпитале, влепил ему пощечину. Слишком часто подвергая свое тело и душу суровым испытаниям и достигнув, наконец-то, своих целей взятием Дамаска, Лоуренс чувствовал себя уставшим и разочарованным. Он был ранен много раз, испытал сполна экстремальное воздействие голода, климата и болезней, в силу военной необходимости вынужденно совершал жестокости. Во время разведки в Дераа он был схвачен турками, опознан и подвергся гомосексуальному насилию. Лоуренс, который избегал простого рукопожатия и отбрасывал всякую мысль о сексе, оказался вдребезги разбит. Этот случай оставил психическую травму на всю жизнь, от которой он так и не смог излечиться.

И вот в Дамаске рухнули его надежды в отношении арабов в самый момент их триумфа. Элленби дал ясно понять, что Фейсал как генерал-лейтенант британских войск должен безоговорочно принять протекторат Франции. Фейсал ушел в ярости. Лоуренс отказался принимать французские военные награды и не пожелал сотрудничать с французским офицером связи. Ему удалось поставить у власти в Сирии Фейсала, но у него не было возможности избавиться от французов. Он чувствовал себя преданным и опозоренным своим собственным правительством. Его миссия была окончена.

Исчезновение эмира

Прозревший и разочарованный полковник Лоуренс вернулся в Англию человеком с репутацией специалиста по Востоку среди политических лидеров и военных, но почти неизвестным широкой общественности. Вскоре, однако, общественность узнала о его героической эпопее в пустыне.Томас Лоуэлл, американский военный журналист, провел восемь дней с Лоуренсом среди арабских войск в пустыне, собирая материалы для своих публикаций. После войны Лоуэлл написал несколько статей для прессы и, приехав в Лондон, начал демонстрацию крайне популярных кинолекций «С Элленби в Палестине и с Лоуренсом в Аравии». Киношоу проходили на лучшей сцене Лондона в Ройал опера хауз. В этих историях, встретивших сногсшибательный прием у публики, уже насытившейся кровавыми отчетами из окопов Европы Лоуренс представал романтической фигурой, некоронованным королем Аравии, принцем Мекки, за голову которого турками было назначено 500 тыс. долларов. Пресса в США и Британии наперебой печатала о нем ошеломляющие статьи.

В то самое время, когда он грустил о своих потерянных надеждах и казнил себя за соучастие в британском предательстве, Лоуренс вдруг стал национальным героем и ощутил международную поддержку. Он решил использовать свою растущую популярность для последнего раунда борьбы за арабскую независимость. Эмир Динамит сосредоточился на подготовке к предстоящей мирной конференции, высказывал свое мнение перед высокими комиссиями, писал статьи в «Тайме». Он избрал для себя имидж честного человека, угодившего в бесчестные обстоятельства.

На церемонии награждения в Букингемском дворце он зашел так далеко, что отказался принимать награды из рук короля Георга V, ссылаясь на недостойное обращение Британии с его друзьями из Аравии. Король так и остался стоять с коробочкой с орденами в руках. Арабы сочли подобный демарш плохим поступком по отношению к монархии. Сам же король был заинтригован, позже они встречались в неофициальной обстановке, где Лоуренс рассказывал ему о своей незаконнорожденности. Он послал королю в подарок винтовку, которая была с ним в Аравии и которая сейчас находится в Военном музее в Лондоне. Если во дворце случай с орденами и не забыли, то, по крайней мере, простили. Высшее общество было заинтриговано этим загадочным героем войны. Лоуренс получил приглашение на ленч к Уинстону Черчиллю — так началась их дружба.

Мирная конференция открылась в Париже 18 января 1919 года. Экзотическая группа Фейсала под предводительством Лоуренса привлекла всеобщее внимание. Однако Лоуренс недооценил французскую мощь и французскую национальную гордость. Франция не отказалась от своих притязаний на Сирию, Ливан и Палестину. Фейсал и Лоуренс боролись, спорили, отстаивали арабскую независимость, но безуспешно. К концу ноября 1919 года британцы покинули Сирию, и Лоуренс, злой и беспомощный, вернулся в Оксфорд.

В период с 1919 по 1922 гг. он делил свое время между политическими заботами на Ближнем Востоке и работой над мемуарами. Он жаловался своим друзьям, что хотел бы отдохнуть и забыть Аравию и все, что с ней связано. Написание книги «Семь столпов мудрости» — своей собственной версии о событиях в Аравии, стало не только терапевтической необходимостью, но и навязчивым побуждением. Все чаще Лоуренс стал прибегать к тайным самоистязаниям плетью — мазохистской практике кающихся грешников средневековья.

Однако он не смог полностью отойти от политики, тем более что ситуация в Сирии и Месопотамии резко ухудшилась. На военном самолете Лоуренс отправился в Каир, якобы за бумагами и документами для работы над своей книгой. В авиакатастрофе пилоты погибли, но Лоуренс остался жив. В этом путешествии он встретил Джона Филби, отца будущего советского разведчика Кима Филби. Джон был исследователем Аравии, принял ислам и стал советником Ибн Сауда — другого сеньора пустыни. Филби предупредил, что Ибн Сауд это сила, с которой стоит считаться, и он может изгнать Хусейна, своего династического соперника, из Мекки. Однако британское правительство проигнорировало его предостережения. В течение последующих трех лет союзники приняли еще несколько соглашений по Ближнему Востоку, Франция получила мандат над Сирией и Ливаном, а Британия — над Палестиной и вновь созданной страной — Ираком.

После того как британцы покинули Дамаск, оппозиция и французы изгнали Фейсала из Сирии. С влиятельной помощью Лоуренса Фейсал был поставлен королем Ирака, а его брат Абдулла — королем другого, тоже вновь созданного союзниками государства в пустыне — Иордании. Шериф Хусейн, однако, вскоре перестал считаться с мнением британских властей, и Британия предоставила его своей собственной судьбе. В 1924-1925 гг. Ибн Сауд разгромил войска Хусейна и захватил мусульманские священные города Мекку и Медину, став основателем Саудовской Аравии. Поделившие Ближний Восток союзники многого не учли. Динамит политических соглашений, заложенный союзниками в 1914-1922 гг., начал взрываться: чудовищный кризис с джихадом, переворотами и кровавой резней вскоре разразился в Азии и на Ближнем Востоке. Союзники не предвидели главного — что их контроль окажется таким недолговечным.

После непродолжительного пребывания на посту советника по арабским делам министра колоний Уинстона Черчилля Лоуренс покидает политику. Он отклонил все предложения занять пост в будущем правительстве. Если бы он согласился стать дипломатом, как ему предлагал Черчилль, он мог бы представлять британское правительство на очень высоком уровне. С его ученой степенью он мог бы найти работу как преподаватель или археолог. При желании сумел бы стать даже королем Аравии: его популярность среди арабов в те годы была просто фантастической. Вместо этого он выбрал исчезновение. Лечение от депрессии он нашел для себя сам. Полковник в 30 лет Лоуренс становится рядовым в 34 года. В августе 1922 года он поступает на службу в Королевские ВВС под вымышленным именем Джон Росс.

Пресса, которая шумела о нем с 1919 года, вскоре зашумела о его исчезновении. В течение нескольких недель рядовой Джон Росс был найден одним репортером на базе в Фарнборо, и его немедленно уволили из ВВС. В марте 1923 года благодаря помощи друзей Лоуренс поступил рядовым в Королевский танковый Корпус под именем Томас Шоу, которое он выбрал наугад, хотя одним из значительных моментов его послевоенной жизни была дружба с драматургом Бернардом Шоу, и прослужил там два года. Все это время он отчаянно (вплоть до попыток самоубийства) пытался перевестись в ВВС. В 1925 году после письма Бернарда Шоу Черчиллю он снова вступил в ВВС и с энтузиазмом продолжал работать над своей книгой «Семь столпов мудрости», отказавшись от значительной пенсии ради ежедневного двухшиллингового заработка военного летчика.

Его книги — результат навязчивого чувства вины, вызванного участием в Арабском восстании. Они пронизаны инцидентами и зрелищами, заполнены богатыми характерами и напряженным самопознанием. В то же время эти книги содержат исключительно ценные советы по тактике и стратегии партизанского движения. В период Второй мировой войны «Семь столпов мудрости» были разосланы командирам Сопротивления как учебник партизанской войны.

Чтобы окупить расходы на издание своего труда, Лоуренс согласился продать сокращенный вариант — «Мятеж в пустыне». К тому времени, когда книги были изданы, он находился на какой-то военной базе в Карачи в 10 милях от афганской границы, далеко от славы, вызванной обеими книгами.

Вскоре стали циркулировать слухи о том, что Лоуренс очутился возле Афганистана неспроста. В июле 1929 года «Нью-Йорк Сан» сообщила, что «неузнаваемый в арабских одеждах, но известный каждому предводителю от Суэца до афганской границы, бывший полковник Лоуренс продолжает свое паломничество по Ближнему Востоку». В статье утверждалось, будто тот занимается заключением договора с шахом Ирана. В декабре «Дейли Ньюс» заявила, что Лоуренс начал изучать язык пуштунов и готовится войти в Афганистан.

Беспочвенные слухи о его деятельности как шпиона в Центральной Азии и участии в заговоре против СССР вынудили руководство королевских ВВС срочно перевести Лоуренса на другую базу. Ему предложили на выбор либо отдаленный регион, либо Британию. Лоуренс понимал, что слишком отдаленных регионов для него не существует, и предпочел вернуться домой. В обстановке строжайшей секретности он был отправлен на родину, что еще больше взбудоражило прессу: почему этот «просто обычный летчик», называющий себя то Шоу, то Смит, был препровожден в Англию с такими предосторожностями? И почему его сразу повезли из Плимута в Адмиралтейство на ленч?

...Последние годы жизни были проведены на базе ВМС в Британии. В этот период рядовой Лоуренс работал над испытанием и улучшением дизайна высокоскоростных морских самолетов. Однажды потерпевший крушение самолет упал в море и вся база была поднята на спасательные работы. Ситуация выглядела катастрофической, самолет с обреченным экипажем быстро погружался в волны. Среди всеобщей паники Лоуренс хладнокровно взял на себя контроль за спасательной операцией и проник в тонущий самолет. Шестеро летчиков были спасены. С этого дня на Лоуренса возложили разработку быстроходных спасательных лодок.

Он был без ума от скорости и носился на своем мотоцикле по взлетной полосе среди взлетающих и садящихся самолетов. За последние 12 лет Лоуренс сменил семь мотоциклов, один лучше другого, и на этих мотоциклах развивал безумную скорость до 108 миль в час.

25 февраля 1935 года Лоуренс получил официальное уведомление об отставке. День, которого он страшился, наступил. Ему было 46 лет, он хорошо знал, где будет жить — в маленьком коттедже в Дорсете под названием Клоудз Хилл. Чего он не знал, так это, что будет там делать. Через два месяца судьба сама решила проблему его будущего. Утром 13 мая 1935 года Лоуренс на своем мотоцикле взлетел на вершину холма, и при попытке избежать столкновения потерял управление. Благодаря его реакции двое ребят-велосипедистов спаслись, Лоуренс умер через шесть дней.

Это было его последнее упоение скоростью и вызванное ею состояние блаженства, когда все вокруг приобрело желанную белизну пустыни, где героическая борьба закончилась и возмездие больше не кажется необходимым.