Поддержать
Недавно Общественный союз «Украинская сеть за права ребенка» объявил о старте информационной кампании «Ребенку нужна семья». Полномасштабная война, начатая Россией против Украины, еще раз подчеркнула и заострила проблемы в сфере защиты прав ребенка. Прежде всего — детей, лишенных родительской опеки.
По словам Уполномоченной ВР по правам человека Людмилы Денисовой, за более чем два месяца полномасштабной войны оккупанты вывезли из России свыше двух тысяч украинских детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки.
Почему так произошло? Ведь общеизвестно: дети, которые остаются в опасных местах, потом часто становятся заложниками и поводом к манипуляциям оккупантов. Так уже было в 2014-м. Сделало ли государство выводы? Как власть рассматривает проблемы в сфере защиты ребенка? И как планирует решать их во время и после войны? Когда снова будет можно усыновить ребенка? Об этом ZN.UA расспрашивало советницу — уполномоченную по правам ребенка и детской реабилитации Дарью Герасимчук. Выводы делайте сами.
— Пани Дарья, что больше всего удивило, возможно, ранило или досадно поразило вас в построении системы защиты детей в условиях полномасштабной войны?
— Система защиты прав детей однозначно не идеальная. Она выстраивается довольно долго. К этому причастны разные люди и министерства. В последних меняются кадры. У людей неодинаковое видение системы, которая должна быть.
Нынешняя система нуждается в изменениях. Было бы очень хорошо сформировать отдельное министерство, которое занималось бы именно семейными делами. Было бы хорошо иметь семейные суды, как в странах ЕС. Это дало бы возможность быстрее решать детские вопросы — вне очереди и квалифицированно. Конечно, мы понимаем, что нужна реформа в службах по делам детей. Надо выстроить правильную вертикаль, научить людей, обеспечить их хорошими рабочими местами, чтобы у них была возможность квалифицированно и полностью отдаваться работе.
Две недели назад я вернулась из мониторинговой поездки в рамках Координационного штаба по вопросам защиты прав детей в военное время, сопредседателем которого я являюсь вместе с министром социальной политики Мариной Лазебной. При финансовой поддержке ЮНИСЕФ мы выезжали в страны, которые больше всего принимали и принимают наших детей, — в Польшу, Германию и Италию. Смотрели, как размещены наши дети, интересовались, как туда попали, кто эвакуировал, чем обеспечивал. В первую очередь речь идет об организованных группах. Также мы встречались с правительственными структурами этих стран.
Самая большая проблема — это то, что законодательство Украины в определенных вопросах не совпадает с законодательством стран ЕС. Например, в Украине ребенок в возрасте от 16 до 18 лет может свободно путешествовать и не нуждается в сопровождающем. В странах ЕС ребенок в возрасте до 18 лет требует сопровождения. Ребенок в возрасте от 16 до 18 лет, без проблем выехавший из Украины, в других странах считается ребенком без сопровождения, и ему назначают временного опекуна. И это является проблемой, потому что граждане Украины не понимают, кто такой временный опекун и какие у него полномочия по отношению к детям.
Есть проблема и с семейными формами воспитания. В Украине их много — патронатная семья, приемная семья, семья опекунов, попечителей, детский дом семейного типа (ДДСТ). В странах ЕС форма одна — фостерная семья. Правительствам этих стран трудно понять наше многообразие. В Италии, например, не понимают, что такое ДДСТ, кто такие родители-воспитатели и какие у них полномочия. Поэтому там, опять же, назначают своего временного опекуна. Это создает определенную сложность, потому что есть уже сформированная семья, отец и мама — воспитатели. Они очень переживают и не знают, как относиться к назначенному опекуну.
Перечисленные проблемы не столько удивляют, сколько подтверждают: мы движемся в правильном направлении и осовремениваем нашу систему. Это касается и реформы деинституализации. В этом направлении и надо двигаться.
— Возможно, есть какие-то конкретные истории, с которыми вы столкнулись по результатам мониторинга?
— Мы столкнулись с разными ситуациями. Семья, выезжающая за границу, должна понимать, куда и с кем она едет. К сожалению, бывают случаи, когда волонтеры и организации разного направления предлагали людям помощь, обещали, что привезут в хорошее место, обеспечат сопровождение, перевод. На самом деле привозили, поселяли, а потом оставляли без сопровождения и перевода. В то же время языковый барьер создает множество разных проблем. Людям тяжело понять, как им оформить социальные выплаты, наладить поддержку, как устроить ребенка в школу и так далее. То есть люди впопыхах соглашаются, не просчитав всех вариантов развития событий, а потом часто еще и молчат об этом. Это — во-первых.
А во-вторых — родители-воспитатели или опекуны знают: если они пересекают границу, то обязаны в однодневный срок поставить всех детей на консульский учет. Украина должна четко понимать, где находится ребенок и откуда его потом забирать. Но в отдельных случаях организации, привозившие людей с детьми за границу, уверяли их, что на консульский учет становиться не надо, потому что это куча проблем. А потом семью уговаривают переехать в другую страну. Например, из Германии — в Америку. Родители-воспитатели очень переживают и не понимают, что им делать дальше, ведь согласование от уполномоченного органа в Украине получили на перемещение именно в эту страну, а не в другую. Такие проблемные ситуации возникают, когда люди не до конца знают свои права и обязанности и «ведутся» на не очень честные игры разных организаций и волонтеров, вывозивших их.
Но инициативная группа, состоящая из представителей разных министерств, народных депутатов ВРУ, причастных к детским вопросам, и экспертов, работает с первого дня войны. До 17 марта — на неофициальных началах. Потом правительство официально создало Координационный штаб по вопросам защиты прав детей в условиях военного времени, куда входят 11 министерств, народные депутаты ВРУ, разные ведомства и представители общественного сектора, международных организаций, эксперты. На заседаниях штаба мы получаем много точечной информации о ситуациях в разных странах. Анализируя ее, мы информируем граждан Украины, как им надо действовать, какие документы готовить и что проверять, въезжая в другую страну, с кем держать связь. Консульский учет — обязательно.
— Это — в отношении тех, кто выехал за границу. С какими проблемами сталкивались семьи, перемещаясь в другие регионы? Что происходило с интернатными заведениями? Знаю, что, к сожалению, не все они были эвакуированы. Почему?
— Мы проанализировали данные по 702 заведениям разного подчинения (Минздрав, МОН, Минсоцполитики, негосударственной формы собственности), в которых круглые сутки находились дети. По последней информации, предоставленной неделю назад на заседании Координационного штаба, 264 этих заведения провели частичную или полную эвакуацию. В пределах Украины было эвакуировано 83 заведения: 42 — МОН, 13 — Минздрава, 26 — Минсоцполитики и два — негосударственной формы собственности. За границу — 181 заведение: 97 — МОН, восемь — Минздрава, 63 — Минсоцполитики и 13 — негосударственной формы собственности.
Всего из заведений круглосуточного пребывания было эвакуировано более шести тысяч детей. Немногим больше двух тысяч из них — по Украине. Эти цифры ежедневно увеличиваются. То есть эвакуировалось много заведений.
Мониторинг заведений, перемещенных в другие регионы Украины, осуществляют министерства, в подчинении которых они находятся. По последним данным, потребности всех заведений практически обеспечены. Иногда появляется необходимость в какой-то сезонной одежде. Но практически мгновенно ее закрывает благотворительный сектор.
Есть определенные проблемы с обеспечением детей гаджетами. Минобразования мониторит все заведения по Украине о возможности подключения детей к дистанционному образованию.
Все дети, перемещенные по Украине, находятся в безопасности, насколько это возможно.
К сожалению, есть определенный перечень заведений (по соображениям безопасности я не могу их назвать), для которых правительство Украины пытается сейчас организовать гуманитарные коридоры, чтобы вывезти детей, среди которых есть детки со сложными комплексными заболеваниями. Это заведения, которые находятся на временно оккупированных территориях. Есть связь с руководством заведений. Есть понимание, что гуманитарной катастрофы пока нет, но дети однозначно находятся в большой опасности, и их нужно вывезти. К сожалению, согласования по поводу гуманитарных коридоров пока нет.
— Понимаю, что война и всего не предусмотреть. Но как произошло, что эти заведения оказались в такой ситуации? Почему их не вывезли раньше?
— Нельзя назвать какую-то одну причину, почему так произошло. Частично — потому, что некоторые родители-воспитатели приемных семей и ДДСТ не хотели выезжать. Кто-то боялся оставить дом, у кого-то родственники нуждались в специальном уходе. Кто-то не спешил, надеясь, что беда обойдет, потому что было тихо. Но иногда ситуация меняется мгновенно.
Где-то, возможно, наш недосмотр. Где-то военно-гражданские администрации, которые отвечают за эвакуацию и принимают решение о перемещении заведения, были уверены, что все обстоит благополучно и заведение в безопасности. Где-то работники этих заведений не готовы были сопровождать детей. Случаи везде разные и абсолютно индивидуальные.
— Я слышала, что законные представители детей не всегда были готовы выезжать. Но это же государственные дети. Есть ли (должны быть) инструменты влияния в таких случаях?
— Конечно. Службы по делам детей с ними тоже работали. Я не говорю, что такие случаи — массовые. И что воспитатели специально саботировали эвакуацию. Это точно не так.
Но, например, считается, что семейная форма воспитания — это все же семья. Бывали единичные случаи, когда родители-воспитатели по каким-то причинам не могли поехать, и тогда детей эвакуировали вместе с какими-то заведениями или организованными группами. В то же время уже само по себе перемещение (или по Украине, или за границу) — большая психологическая травма для ребенка. Это не поездка на отдых, и длится довольно долго.
— Это понятно. Но случаи, когда дети остаются в опасных местах, часто бывают поводом к манипуляциям со стороны врага.
— Да, к сожалению.
— В начале войны интернатные заведения Минобразования снова отправили детей по домам. Так, как это уже было в начале карантина два года назад.
— Если у детей есть родители, не лишенные родительских прав, то такие дети — родительские. Например, ребенок учился в специальной школе. Во время военного положения он должен находиться с семьей. Другое дело, что бывали случаи, когда ребенок находился в процессе лишения его родителей родительских прав. Например, по поводу неполноценного участия их в воспитании ребенка. Есть дети, которые находились в заведениях институционного ухода, поскольку у семьи были сложные жизненные обстоятельства.
Детей, которые могли вернуться в семьи, вернули. Но в МОН есть группа, мониторящая состояние этих детей. Мы действительно научены карантином, когда всех детей отправили к родителям и были определенные проблемы. В Координационном штабе мы этот вопрос тоже держим на контроле, — где находятся дети, в каком состоянии. Если есть какие-то проблемные моменты, они решаются. За время войны этот вопрос поднимался неоднократно.
— Ежедневно озвучивают цифры, сколько детей погибло или пострадало. Мы понимаем: официальные цифры далеки от реальных, и на это есть объективные причины. Видимо, еще сложнее оценить, сколько детей за это время по тем или иным причинам потеряли свою семью. И все же, есть ли какие-то приблизительные цифры?
— Цифр о том, сколько детей осиротели (то есть потеряли и отца, и маму), пока нет. И на это действительно есть объективные причины. Ребенок не считается сиротой, пока такой статус не предоставлен ему судом. Этому должна предшествовать работа в соответствии с процедурой.
С начала войны в соцсетях было много разных сообщений о том, что, дескать, какой-то ребенок осиротел, и его надо немедленно усыновить. Но даже если ребенок потерял одного из родителей, а с другим никогда не проживал, он может быть неполным сиротой. Это — во-первых. Во-вторых, люди часто забывают: даже если у ребенка погибли и отец, и мать, у него могут быть другие близкие родственники — дедушка, бабушка, тетя, дядя, с которыми ребенок находился в тесном контакте. И факт утраты родителей еще не означает, что ребенок нуждается в новой семье. Обычно ищут родственников, и ребенка передают под опеку в круг знакомых и близких ему людей. Поэтому говорить, что есть много детей, которым надо искать новую семью, думаю, преждевременно.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
— Какие сейчас существуют процедуры устройства детей в семью? Возможно ли усыновление?
— Никакими нормативно-правовыми актами усыновление в Украине не было остановлено или приостановлено на время военного положения. Но это — определенная процедура, и она должна быть выполнена целиком. Там есть что совершенствовать, но нечего упрощать. Нельзя ребенка из одной опасной ситуации передать в другую. Усыновление — это навсегда, и говорить, что всех детей, которые у нас находятся в заведениях институционного ухода, надо просто раздать в семьи, иногда даже не понимая, в какие именно, — это точно неправильно.
Поэтому с начала войны процедура усыновления неофициально была приостановлена, поскольку не могла пройти полностью и правильно по всей законной цепочке. Но на время военного положения упростили процедуру оформления опеки только для родственников и близкого круга родных.
Кроме того, сейчас практикуется временное устройство ребенка в семью. Это не новая форма, но теперь к ней обращаются чаще. Из формулировки уже понятно, что ребенка устраивают в семью на определенное время. При такой форме государство никаких средств семье не платит. Это временный приют для ребенка, добровольно предоставленный семьей.
По моей инициативе с первых дней войны офис президента совместно с Минсоцполитики при поддержке ЮНИСЕФ создал для удобства граждан чат-бот в Телеграм, который называется «Дитина не сама». Все желающие граждане Украины, находящиеся на территории страны, могли подать заявку на временное устройство ребенка, который в этом нуждается, в свою семью.
За время войны заявки в чат-бот подали больше 18 тысяч украинских граждан. Им присылали углубленную информацию об этой форме устройства. Например, что с ребенком нельзя будет выехать за границу, и так далее. Если после этого люди подтверждали свое желание, им предлагали предоставить более расширенную информацию и заполнить анкету, которую потом обрабатывали службы по делам детей. Также им было предложено пройти онлайн-обучение по вопросам общения с ребенком и возможным психологическим проблемам и так далее.
После этого, если находился ребенок, нуждающийся во временном устройстве, служба по делам детей (по всей территории Украины) связывалась с такой семьей и передавала ей ребенка. Так было устроено в семьи свыше двух тысяч детей. Не обязательно сирот или лишенных родительской опеки. Иногда это ребенок, чьих родственников не могут найти. Или, например, ребенок проживал с бабушкой, которая попала в больницу с пневмонией. Есть разные случаи. Мы не хотим устраивать найденных детей в заведения институционного ухода. Хотим, чтобы дети сразу попадали в семью, хотя бы временно.
На сегодняшний день все наши структуры уже пришли в себя. Недавно на заседании Координационного штаба мы заслушивали отчет судебной администрации о работе судей в разных регионах Украины. Теперь анализируем все проблемы по вопросам усыновления, чтобы в течение ближайших недель возобновить процедуру усыновления. Есть моменты, которые надо согласовать определенными алгоритмами. В том числе на нормативно-правовом уровне. Чтобы все знали, как поступать в том или ином случае. Например, если ребенок или кандидаты в усыновители переместились и сейчас находятся в другом регионе, или ребенок находится за границей и тому подобное. Мы на стадии поиска последних ответов на вопросы, которые нужно урегулировать. Нелегко, но нужно. И надеюсь, что в ближайшее время процедура усыновления будет возобновлена.
— Что в отношении обучения, которое должны пройти кандидаты в усыновители?
— Обучение — обязательно, и оно будет продолжаться. Кем бы вы ни были, вы должны знать об особенностях общения с ребенком, который раньше жил в заведении институционного ухода, или с ребенком, который только что получил очень серьезную психологическую травму. Мы готовим изменения, чтобы немного цифровизировать процедуру. Например, чтобы можно было подать документы онлайн, получить приглашение на обучение. Но очное обучение и интервью останутся обязательно.
— Вы говорили о необходимости отдельного министерства по вопросам детей. А что с Госслужбой по делам детей, создание которой утверждено постановлением Кабмина накануне полномасштабной войны?
— Она продолжает свой путь создания. Госслужбе по делам детей точно быть. Собственно, это орган, который сможет руководить в частности и вопросами усыновления. Что касается министерства — это мои собственные размышления. Считаю, что это было бы наиболее результативным в вопросах защиты прав ребенка.
— Интернатные заведения во время войны преимущественно продемонстрировали свою неэффективность. Что планируете делать с ними после войны?
— Я говорила еще до войны и не отрекаюсь от своих слов сейчас: мы делали и будем делать все для того, чтобы у каждого ребенка была семья. Это — позиция президента Украины Владимира Зеленского. Даже лучшее заведение институционного ухода, где ребенок проживает круглые сутки, однозначно не дает того, что может дать семья. Надо искать альтернативу, семейные формы воспитания — лучшая замена. Просто здесь дело в том, что нельзя всех стричь под одну гребенку и сравнивать специальные школы, в которых ребенок при необходимости получает образовательные услуги, с детдомами или другими заведениями инстуционного ухода.
Я считаю, что дети не должны жить в заведениях и что каждый ребенок должен иметь семью. Уверена, что желание президента Украины точно не изменилось, и после войны мы будем продолжать делать все для того, чтобы дети воспитывались именно в семьях, а система защиты прав ребенка — совершенствовалась.
Больше статей Аллы Котляр читайте по ссылке.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google