ДАР ВЕЧНОСТИ

«Та нараз понад степами

Спалахнуло дивне світло»

Борис Мозолевский.
«Ірій. Поема у витворах скіфського золотарства»

Тридцать лет назад, на исходе июня 1971 г., украинская степь стала родиной археологического открытия мирового значения. Из недра скифской гробницы IV века до Рождества Христова, скрытой под могучей земляной пирамидой кургана Толстая Могила, был извлечен величайший шедевр античного прикладного искусства — золотая пектораль — нагрудное украшение и знак власти безымянного царя, одного из владык некогда мощного и грозного народа.

Удача и счастье, улыбнувшиеся тогда человеку непростой судьбы — археологу и поэту Борису Мозолевскому, были наградой за тяжкий труд и фанатичное упорство, сопряженные с верой и интуицией романтика...

Курган

В тот период, в связи с «размашистыми» работами строителей и мелиораторов, добытчиков руды и других полезных ископаемых тысячи древних курганов — погребальных памятников разноплеменного человечества, кочевавшего в наших степях с III тысячелетия до Рождества Христова и средневековья, оказались под угрозой разрушения. Не была исключением и почти девятиметровая рукотворная гора, издавна известная на Днепропетровщине под названием Толстая Могила. Она высилась на территории горно-обогатительного комбината у шахтерского городка Орджоникидзе недалеко от Никополя, уже подкопанная со всех сторон местными строителями.

Условия, в которых начались археологические исследования, были необычными. Поначалу Мозолевский был вынужден вести их в одиночку на лютом февральском ветру того же 71-го года. Тогда ему повезло в первый раз, поскольку удалось установить, что курган именно скифский и, учитывая его высоту (при диаметре 70 м), «царского» ранга.

А сомнения по этому поводу у его коллег были, причём серьезные и достаточно авторитетные. Ведь еще в 1964 году лидер киевской школы скифологов, учитель Мозолевского Алексей Тереножкин пробил на Толстой Могиле две скважины с помощью ручного бура и... не обнаружил верного признака глубокой скифской могилы — мощного выкида светлой глины. Скрытый под насыпью кургана он всегда прослеживался на бортах шахты, в глубине которой скифы хоронили своих вождей. Ученый не стал искушать судьбу — вести сложнейшие раскопки огромного кургана без уверенности, что он скифский.

Внештатный сотрудник Института археологии АН УССР Борис Мозолевский решил еще раз попытать счастья и пробурить курган повторно. Коченея от холода, поставил еще две скважины и получил тот же отрицательный результат: глины не было. Но, как вспоминал он позднее, «вопреки всякому здравому смыслу, несмотря на каторжную усталость», решил пробить еще одну — последнюю скважину. И вдруг... на семиметровой глубине появился тот самый след грунта, выкинутого скифскими могильщиками из погребальной камеры. Повторный опыт окончательно подтвердил культурную принадлежность Толстой Могилы скифской цивилизации.

К раскопкам пришлось приступить почти сразу, так как на комбинате, который финансировал работы, как раз простаивала мощная землеройная техника, освободившаяся на руднике из-за весенней распутицы. Без нее исследовать насыпь кургана объемом в 15 тысяч кубометров земли было немыслимо. Толстая Могила оказалась самым крупным скифским курганом, исследовавшимся археологами в послереволюционный период. И хотя время было более чем «несезонное», Борис Мозолевский начал поединок с пирамидой...

«На восходе солнца я был на кургане. Оглушая степь, к нему двигалась бригада скреперов и бульдозеров... Две недели подряд без отдыха и выходных я поднимался в 5.30, и по 16 часов ежедневно до ломоты в глазах вглядывался в землю, стараясь прочесть каждый ее комок, орудовал лопатой и ножом, чистил и замерял, снова все бросал и бежал от скрепера к скреперу, умудряясь еще найти время для чертежей и описаний». Вскоре к Мозолевскому присоединился помощник — лаборант из Института археологии. Они возвращались около полуночи в гостиницу, окоченевшие и оглохшие от рева машин, пропыленные, и, даже не умываясь, замертво падали в постель, чтобы завтра снова продолжить состязание с вечностью.

Гробница

К апрелю значительная часть насыпи Толстой Могилы была уже снята, и на фоне светлой глины, подстилавшей ее, обозначились огромные темные пятна глубоких шахт — погребальных сооружений. Два наиболее крупных пятна принадлежали могилам «царей», а несколько меньших могли относиться к захоронениям коней погребального кортежа и конюхов, сопровождавших, наряду с прочей свитой, своих господ в последний путь...

И действительно, однажды под вечер под ножом скрепера что-то блеснуло. Оказалось, что машина зацепила большой комплект бронзовых украшений повозки и погребальной упряжи: ажурных наверший шестов, колокольчиков, рядом с которыми находилось около двухсот декоративных блях. Как выяснилось позднее, это были остатки катафалка царицы, захоронение которой стало первой сенсацией эпопеи Толстой Могилы...

Но к этому открытию вели дни долгой и тяжелой работы уже целого коллектива квалифицированных археологов. На помощь Мозолевскому в разгар весны прибыли скифолог Евгений Черненко, западногерманский археолог Рената Ролле, стажировавшаяся в то время в Киеве, блестящий художник и фотограф Григорий Ковпаненко, фиксировавший на чертежах и пленке открытия археологов, и многие другие. Опасные работы при проходке шахт и в подземельях на глубине были бы немыслимы без помощи бывалых шахтеров, а также горных мастеров, командированных комбинатом. Его директор Григорий Середа стал подлинным энтузиастом раскопок.

Начало раскопок первой из царских гробниц кургана Толстая Могила было тревожным, поскольку не исключался факт ее ограбления в древности. С подобными явлениями археологи сталкивались постоянно (не только в Древнем Египте существовала профессия грабителей, пирамид). Ограбленной была царская гробница громадного скифского кургана Чертомлык, находящегося всего в 10 км от Толстой Могилы и многие другие.

Борис Мозолевский вспоминал, как перед началом расчистки склепа спустился в шахту и обнаружил в одной из стен нишу. В глубине ее лежали не потревоженные остатки жертвенной пищи и набор бронзовой посуды — все, предназначенное для загробной трапезы. «Конечно, это еще не могло быть свидетельством целости склепа, но вера моя окрепла».

На следующий день на курган приехал Г.Середа. «Он долго подшучивал над нашей незадачливостью, уверяя, что могила разграблена. Тогда я не выдержал, — рассказывал Мозолевский, — и ответил: копайте здесь, и сейчас вы найдете золото... Григорий Лукич отмахнулся от меня, как от сумасшедшего, и копать не стал. Вскоре он снова принялся за свое. Тогда я взял нож и начал копать в указанном им месте. Через несколько секунд в моей руке была золотая бляха, Рядом с ней лежали вторая, третья...»

Погребение молодой скифской царицы оказалось непотревоженным. Наряд ее оказался самым богатым из когда-либо открытых в царских курганах степной Скифии. Все здесь блестело золотом: головной убор расшит крупными золотыми пластинами, золотыми бляхами бала расшита и вся ее одежда и даже башмачки. На шее оказалась массивная золотая гривна — обруч весом в 478 г, украшенный литыми фигурками львов, крадущихся за оленем. На висках — крупные золотые подвески с изображением сидящей богини. На руках — три широких золотых браслета. Пальцы были унизаны золотыми перстнями..

Рядом находился двухлетний ребенок — царевич. Он был погребен позже матери, для чего в ее гробницу был проделан дополнительный боковой ход, принятый сначала археологами за грабительский. Мальчик лежал в саркофаге из дерева и алебастра. В его изголовье стояли три драгоценных миниатюрных серебряных сосуда для вина: вазочка-кубок, рог-ритон, а также греческая чаша-килик. Этот набор символизировал знатность рода младенца. Другими символами власти были: большой золотой браслет, зажатый в руке ребенка; пояс, расшитый золотыми пуговками, и золотая же гривна на шее. Одежда малыша была также расшита золотыми бляшками. В ушах были серьги, а на безымянном пальце правой руки золотой перстенек.

«Свитой» усопших владык были похороненные рядом слуги: девочка, женщина-«кухарка», мужчины — «стражник» и «возничий». Страшный обычай скифов: хоронить заживо или убитыми многих людей для сопровождения властителей в потусторонний мир описал в V в. до Рождества Христова «отец истории» Геродот. Как свидетельствуют раскопки Толстой Могилы, этот мрачный ритуал практиковался и сто лет спустя после путешествия Геродота в Скифию.

Пектораль

По завершении раскопок могил царицы и царевича экспедиция приступила к исследованию главного объекта — склепа царя — «хозяина Толстой Могилы». Он, к сожалению, оказался ограбленным. На полу в полном беспорядке валялись золотые нашивные бляшки и пуговицы от парадной одежды усопшего, кусочки панциря и прочие «мелочи». Все самое ценное (парадную утварь, украшения, оружие и прочее) скифские грабители унесли. Они очень хорошо знали, что и где должно находиться! Но сия «эрудиция» оказалась спасительной для археологов, так как разбойники не удосужились пошарить в коридоре — дромосе, соединявшем склеп с шахтой царской катакомбы. Там, по идее, ничего «особенного» не ожидалось, кроме амфор для вина, возможно, колесницы или убитых слуг... А Борису Мозолевскому именно здесь в очередной раз улыбнулась судьба.

«После обеда шахтеры укрепили дромос и собирались домой. Мы, археологи решили еще немного поработать. Я расчистил один из колчанов со стрелами под стенкой дромоса и, сгребая густой глиняный наплыв, покрывавший пол, почувствовал, как больно оцарапал палец. В сердце сладко екнуло. Осторожно убрав наплыв, я увидел, как блеснуло золото, и каким-то неведомым чувством понял, что это именно оно: вещь была крупной и явно лежала на своем первоначальном месте, не потревоженная грабителями. На минуту я оцепенел, потом тихо, чтобы не подымать в могиле шума, позвал Черненко. С двух сторон мы быстро разгребли глину, и Евгений первый промолвил слово, которое скоро станет столь популярным в прессе — пектораль». Свой палец Мозолевский поранил острым рогом скульптурки козы — одного из маленьких шедевров безымянного греческого мастера.

Пектораль оказалась в ямке-тайнике, где участники похоронного обряда скрыли драгоценный парадный меч, ножны и рукоять которого были окованы богато украшенными золотыми пластинами, а также нагайка с золотыми деталями..

«Перед нами была вещь действительно невиданная!». Так Борис Мозолевский выразил ощущения археологов, вызванные явлением свету пекторали. Она весит 1150 граммов. Диаметр — 30,6 см. Золото ярко-солнечного цвета 958 пробы. Четыре изысканно исполненные полые трубки составляют каркас изделия, скрепленного на концах зажимами с филигранным плетением и головками львов. В пастях хищников зажаты кольца для шнурка, который удерживал украшение на шее хозяина. Три декоративных яруса, по заключению специалистов, выражают сложный духовный мир скифской цивилизации. Они символизируют три пояса мироздания: недра земли, астрально-космическую сферу и мир людей и животных. Внизу — яростная борьба сказочных зверей грифонов и коней; лев и леопард атакуют кабана и оленя; собаки преследуют зайцев, рядом с которыми... мирно сидят кузнечики — самец и самочка. Средний ярус — растения, символизирующие небесное древо жизни, украшенное большими цветками с эмалью, на ветвях которого сидят птицы. Верхний — изумительные по реализму и совершенству сцены мирной жизни скифов. В центре два полуобнаженных бородача шьют одежду из бараньей шкуры — «золотого руна». По бокам — домашние животные: кобылы, коровы, овцы, козы с козлятами. Юный скиф доит овцу, собирая молоко в сосуд. Еще один держит амфору. Интересно, что именно эта амфора является своеобразным документом, доказывающим, что гениальный греческий ювелир, автор пекторали, был обитателем Северного Причерноморья, возможно, Боспорского царства или Ольвии. Столь крохотную амфорку этот искусник изобразил строго и точно в соответствии с формами сосудов, производившихся в первой половине и середине IV в. до Рождества Христова исключительно на территории Крыма. Использовались такие амфоры тоже только в Причерноморье. Наполненные вином, они расходились по Скифии далеко на север.

Таким образом, Толстая Могила оказалась семейной усыпальницей царской семьи, где сначала был погребен «хозяин пекторали», а со временем его жена и ребенок, в сопровождении многочисленных лошадей, слуг, охранников. Это — богатейший из раскопанных археологами скифских курганов, давший находки золотых изделий общим весом в 4,5 кг. Он был насыпан около 350 г. до Рождества Христова.

Вместе с тем по своим размерам это не самый крупный курган Скифии. Например, уже упомянутый Чертомлык был высотой 20 м при диаметре 350 м. Это значит, что царь Толстой Могилы был отнюдь не первым среди своих современников. В археологии так бывает. Ведь чудом уцелевшая от ограбления гробница фараона Тутанхамона в египетской Долине Царей — последнее пристанище далеко не самого выдающегося правителя страны на Ниле... Особое значение открытия Бориса Мозолевского — бывшего пилота военно-морской авиации, бывшего заводского кочегара, бывшего редактора академического издательства, выпускника истфака Киевского университета, — в том, что усыпальница была найдена в целости и сохранности.

Находка пекторали принесла ему мировую славу, популярность, награды. Однако ученый не почил на лаврах, выпуская книги и статьи по археологии, сборники стихов...

Тайник в Толстой Могиле открыли 21 июня 1971 года в 14 часов 30 минут. 6 февраля того же года, накануне начала раскопок, Мозолевскому исполнилось 35 лет. До своего 65-летия он не дожил...

Он был доброжелательным, увлеченным, веселым, компанейским человеком, не чуждым розыгрышей и мистификаций. Уже после своего выдающегося открытия написал шутейное «обязательство», говоря, что в следующем кургане найдет что-нибудь «большое и блестящее». Между прочим, многие видели бесспорное сходство внешности Бориса Мозолевского и одного из скифских «героев» пекторали — возможно, портретной скульптурки царя Толстой Могилы. Ученый не раз шутил на этот счет...

А о себе однажды написал:

«За добро, що робив

я на світі,

За усі мої муки й жалі.

Я воскресну

в тридцятім столітті

І пройдусь по коханій землі».