Чернильные пятна паники

Как чернильное пятно на промокашке, по территории Украины расползается паника — массовое возбуждение и страх, обусловленные то ли реальной угрозой, то ли воображаемой, специально кем-то раздуваемой опасностью. При этом становится не так уж важно — мнимая угроза или реальная, потому что процесс взаимного заражения чувством психологической и физической незащищенности тормозит способность принимать прагматические решения, объективно оценивать сложившиеся обстоятельства и адекватно реагировать. И вот уже забыты все, еще неделю назад будоражившие страну, скандалы и проблемы — лозинские с кислинскими, педофилы, бюджет, газовые договоры и многое другое отошло на задний план…

Напряжение в обществе, порожденное эпидемией гриппа и объявленным в девяти областях страны карантином, по некоторым признакам напоминает обстановку 2004 года — такой же вал выбрасываемой СМИ непроверенной и достаточно противоречивой информации, нарастающая информационная зависимость населения (к примеру, посещаемость некоторых новостных сайтов за последние дни увеличилась в шесть-десять раз) и всплеск народного творчества. Действительно ли есть сходство? Не реализуется ли таким извращенным способом потребность украинцев в общих переживаниях, которых в масштабах всей страны у нас не было, пожалуй, с 2004 года? И увеличилось ли количество обращений за психологической помощью? На эти вопросы мы пытались получить ответы у психологов.

— Любой всплеск обмена информацией в обществе связан с одним и тем же феноменом, — считает социальный психолог Олег ПОКАЛЬЧУК. — Люди хотят завоевать авторитет и общественный статус. Поэтому, если появляется повод, то люди всегда этим пользуются. Это во-первых. А во-вторых, негативная информация всегда распространяется быстрее, чем позитивная. В 2004 году массово распространялась информация не о том, как улучшить жизнь после Кучмы, а о том, какой плохой он и его окружение. Позитивная информация обществами такого типа, как наше, не очень востребована.

Я считаю, что сходство нынешней ситуации с 2004 годом — чисто внешнее. В отношении Юлии Тимошенко сходство, конечно, есть. И тогда, и сейчас она генерировала определенные информационные импульсы. Но на этом сходство заканчивается. Потому что если мы говорим о психологии, то имеем в виду мотивы, а они совершенно разные. Если в 2004 году информационные поводы генерировала сама Юлия Владимировна, то вырастить вирус, при всей своей пассионарности, она не в состоянии.

Что касается потребности в общих переживаниях, то я отношусь к этому скептически. Если бы у украинского общества была потребность в социальных чувствах и единении, то независимость была бы обретена им после первой же попытки, а не после шестой. Но, как мы знаем из истории, как только появляется шанс, ожидаемое чувство единства исчезает, превращаясь в нечто совершенно противоположное — в чувство различия. Украинцы — индивидуалисты. Они еще не прошли этап индивидуализации или самоидентификации через понимание того, что есть конкретно взятая личность. Иногда пытаются заменить коллективным мироощущением, но оно не выдерживает испытания временем, потому что важный этап индивидуального самоощущения не пройден.

Поэтому, если уж говорить о потребности в общих переживаниях, то можно исходить из потребности в сплетнях. Давайте назовем это культурно — потребность в культурном обмене неожиданной яркой информацией. Почему? Потому что это повышает самооценку рассказчика, привлекает внимание и компенсирует его дефицит людям, которые в этом нуждаются. И если повод возникает, то это благодатная возможность все эти запросы реализовать. В обществах с плохой экономической ситуацией эта потребность всегда более высокая.

Нужно учитывать еще и уровень недоверия к властям. Когда наша власть говорит, что «все хорошо», около 70% считают: «значит, все плохо». У нас в памяти еще жива чернобыльская история. Если власть говорит: «не так все плохо», то 70% будут думать: «значит, не так все хорошо». Ну а если, как сейчас, власть говорит, что «все плохо», значит, «на самом деле не так все плохо». И раздаются голоса: это все политика, выборы…

А всплеск народного творчества — это вполне естественно. Всегда есть острословы, нуждающиеся в самореализации такого плана. Я считаю, что часть из них составляют работники политических штабов, а часть — люди с гипертрофированной фантазией.

Практикующий психолог Елена ИЛЬИНА отмечает увеличение количества обращений за психологической помощью в последние дни.

— У меня свой кабинет, и все последние дни я работала, потому что у людей появилось очень много страхов, связанных с эпидемией гриппа — страх заболеть, страх смерти, страх одиночества. Много обращений, большой ажиотаж. Даже у людей с очень устойчивой психикой появляется ощущение нарастающего страха. Много пугающей информации со всех сторон, а в аптеках нет профилактических средств, и у многих отключается логика — человек уже не отдает себе отчет, что на самом деле пока не так уж много заболевших. Люди реагируют по-разному. Но общая паника есть. Когда есть страхи, очень трудно принимать решения.

Я считаю, что потребность в общих переживаниях у украинцев есть. В последнее время, безотносительно к эпидемии гриппа, очень многие ощущают недостаток общения. Они готовы участвовать в групповых занятиях, где их послушают и будут сопереживать. Они хотят знать, как бывает у других людей. Потребность в общении увеличивается, когда удовлетворен какой-то физический уровень, когда благосостояние повышается.

Психолог Андрей ГУСЕВ считает, что «массовая паника не похожа на революционный подъем».

— И тогда, и сейчас грамотно и организованно подогревались настроения. Есть ощущение, что сейчас это делается искусственно, с явным намерением пиарить деятельность правительства.

Потребность в общих переживаниях — вещь довольно абстрактная. У кого-то из политиков проскакивало, что нация должна в очередной раз сплотиться. Но это не очень удачный вариант, ведь у паники другие механизмы сплочения — на животном уровне. События 2004 года по сравнению с паникой — высокодуховная ситуация. Там были идеи, душевный подъем. А паника — это страх, который вырвался за рамки его рациональной координации. Панику можно зафиксировать, но как она возникает и какие механизмы при этом включаются, не очень понятно.

Те, кто вернулся из поездок по западным регионам, рассказывают, что люди, придя в аптеку и не получив лекарств, готовы превратиться в агрессивную толпу. Вот это уже серьезно и страшно.

Запоздали трансляции выступлений медицинских авторитетов — уже начал раскручиваться маховик паники. Царит информационный хаос, есть множество противоречивых источников. При военных действиях и эпидемиях надо включать другие механизмы. Хоть это и недемократично звучит, но в таких ситуациях одна из рекомендаций — это прекращение доступа к информации СМИ. Либо нужна дозировка, либо информация должна поступать из одного-двух источников, чтобы сообщения везде были примерно одинаковыми и очень взвешенными. Выворачивание на население вала непроверенной, недостоверной информации может закончиться печально. Массовый психоз — это страшно, поэтому нужно регулировать такие вещи. К сожалению, в том числе и дозировкой информации.

Психиатр, доктор медицинских наук Галина ПИЛЯГИНА:

— Судя по всему, некоторые люди прекрасно понимают, что на фоне реальной опасности здесь применяются еще и определенные технологии манипулирования общественным сознанием, явно связанные с выборами. Но как и какие именно — сказать пока очень сложно. Любая опасность действительно объединяет. Но это совсем другая ситуация — и проблема другая, и настроения другие.

Уже известно, что бригады «скорой помощи» вызывают сейчас в четыре раза чаще, чем обычно. Что касается психологической помощи, то сейчас количество обращений вряд ли сильно увеличилось. А вот со временем однозначно будет увеличение, потому что обычно люди начинают реагировать после разрешения ситуации.

Сказать, что у нас есть потребность в общих переживаниях, я не могу. Украинцы достаточно индивидуалистичны. Мы и переживаем, потому что политическая элита никак договориться не может. Страх — одно из средств манипулирования общественным сознанием. И элементы этого манипулирования сейчас точно есть, потому что циркулируют слухи, а люди, которые в общем-то не имеют права бросаться словами, провоцируют панику. Хотя, слава Богу, власти не скрывают, что есть какая-то опасность.

Все зависит от того, как будет развиваться ситуация. В любом случае в ближайшее время люди затаятся. Замирание — адаптивная реакция при серьезной опасности. Хотя ограничить контакты, не выходить из дома — это нереально, особенно в больших городах. Плохо, что манипулирование происходит, когда речь идет о жизни и смерти. Появится позитивная информация — и народ начнет успокаиваться. Происходить это будет достаточно быстро.

* * *

Мы не просили психологов дать какие-то психологические советы. Они, в общем-то, очевидны: рационализация, критическое осмысление происходящего и чувство юмора, которое, как известно, повышает иммунитет. Не стоит пренебрегать и профилактическими мерами, прежде всего ношением маски в общественных местах. Сегодня это многим кажется стыдным — для нашего взгляда пока еще не привычно обозревать вокруг людей с закрытыми лицами. Однако и к ношению защитной маски можно отнестись с выдумкой. Крупнейшие дизайнеры мира работают над эскизами. Докатилась волна и до наших — некоторые уже начали шить маски с забавными изображениями. Возможно, такой оригинальный подход к изготовлению защитных средств поможет людям по-иному взглянуть на проблему и просто поднимет настроение.