ЧЕМ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ ФОНД МЕШАЕТ ПРОКУРАТУРЕ?

...Скажу вам честно, если бы я увидела, как взрослый мужчина бьет детей в лесу крапивой, то тоже побежала бы в милицию или прямо в прокуратуру с заявлением. Именно так и поступили учителя Брусиловской школы (Житомирская область), когда проезжали по лесу и увидели столь живописную картину. Тем более, они знали: мужчина, Дмитрий Савченко, — один из учредителей благотворительного фонда «Центр социальной реабилитации детей», а подопечные — его воспитанники. Однако педагоги никак не предполагали, какую «кашу» заварят своим на первый взгляд благим поступком.

По факту избиения крапивой...

Буквально через пару часов во двор дома, занимаемого центром, въехала машина с несколькими сотрудниками милиции, которые силой начали затаскивать в машину 14-летнюю Алену Лыман — главную «виновницу» случившегося. Дети, а их в доме всего восемь, начали цепляться за девочку, пытаясь не дать ее увезти. Завязалась стычка с сотрудниками милиции, в которой, естественно, больше всего пострадали дети (хоть какую-то подготовку наши бравые «защитники» все же прошли!): у двоих медики зафиксировали многочисленные ссадины и синяки, а у Виталика Мартынова после удара об машину — сотрясение мозга. Девочку все-таки увезли. В машине ее заставили подписать какую-то бумагу и отпустили домой. Что было в той бумаге, Алена так и не поняла.

Понять детей, которые так яростно защищали свою сестру и маму — Анну Савченко, директора центра, дипломированного педагога и опекуна четырех ребят, можно. Последней, кстати, тоже досталось: пришлось постоять с заломленными руками лицом к капоту. Не так давно точно таким же образом увезли шестилетнюю Людочку Пилькевич и отдали на усыновление в Италию. Возможно, малышка попала в хорошие руки, но Аню (официального опекуна) и Диму она уже называла «мамой» и «папой», считала их родными. Кроме того, в центре у девочки остались родные брат и сестра, то есть, по сути, самым жестоким образом была разорвана семья. Больше девочку никто никогда не видел. Чиновники поясняют это необходимостью соблюдать тайну усыновления.

Однако, несмотря на пережитые треволнения, 2 сентября дети отправились в школу. Там их нашли сотрудники милиции и силой увезли Витю Лымана. После этого ребята сбежали из школы и больше там не показывались. Витю же продержали в милиции около пяти часов, заставляя, как и сестру, подписать какие-то бумаги. А через четыре дня милиционеры вновь оказались у дверей центра, ворвались в дом, забрали двух ребят — Витю и Сашу Волощуков — и увезли их в Житомирский приют, где держали в заключении за решеткой. Как ни пыталась Аня освободить детей из приюта, ничего не вышло. Чуть позже Саше, слава Богу, удалось сбежать, а Витя, по его словам, очень испугался новой встречи с милиционерами и остался в приюте. Все это время мальчика держат в изоляции и не позволяют увидеться даже с родной бабушкой, у которой, между прочим, никто не отнимал права общения с внуком.

Сегодня все обитатели центра уехали из Брусилова, прячутся на квартирах в Киеве: дети боятся попасть в приют, а против Дмитрия Савченко возбуждено уголовное дело по факту «избиения детей крапивой».

«Мы сами решили, как нас наказать»

Наша встреча с участниками событий произошла в столичном парке Победы, где дети развлекались на аттракционах. Видно, что ребята любят Аню с Димой. Они буквально «виснут» у них на шее, причем маленькие при каждом удобном случае усаживаются на колени, обнимают, весело и непринужденно болтают, уверенно просят лишний раз прокатиться на машинке, поиграть в автоматах. Словом, они никак не похожи на постоянно избиваемых и запуганных. Если не знать обстоятельств дела, никогда не скажешь, что на прогулке опекуны и опекаемые. Это, скорее, дружная и шумная семья, где все любят друг друга. Мне даже показалось, что взрослые больше чем нужно балуют ребят.

— Не думаю, что мы слишком балуем, — улыбнулась Аня. — Хотя, конечно, хочется, чтобы они хоть как-то компенсировали те годы, что провели в совершенно недетских заботах. Ребята очень многое вынесли. Над ними издевались, держали в подвале на цепи, они прошли улицу, пережили предательство самых близких людей, голод и холод. Некоторые до сих пор заикаются, легко пугаются. Пока не попали к нам, многое пропустили из школьной программы. Вот только сейчас нам с большим трудом удалось добиться, чтобы старшие догнали свой возраст и сдали экзамены в 8-й класс. А тут — такая история...

— В школу они сейчас не ходят?

— Переводные экзамены за 7-й класс дети не сдали (они должны были проходить как раз в сентябре): в школу не ходят, боятся. Значит, опять придется догонять.

— Как вы думаете, вам удастся отстоять Витю?

— Душа болит за мальчика. Мы его еле-еле отогрели. Первое время он сидел, уткнув голову в свитер, и ни с кем не разговаривал. Постепенно начал отходить, общаться с нами и ребятами, вновь научился смеяться. Ребенок с удовольствием учился, у него обнаружилась масса талантов. Теперь я просто боюсь за его психику.

— Вам не тяжело с чужими детьми?

— Что вы! Это уже давно наши родные дети.

Чувствуется, что говорить о своих детях Аня может часами. У каждого особый характер, привычки: один — очень хозяйственный, любит заниматься домашними делами, в Брусилове он и траву косил, и кроликов кормил. Другой — очень надежный. Третий — взрывной, шебутной, но добрый и славный человечек. Четвертая — самая умная, развитая, с высоким уровнем интеллекта.

— Аня, как возникла крапива в качестве воспитательной меры?

— А вы спросите у самих детей.

Ребята притихли, немного помялись, а затем Алена вызвалась объяснить:

— Мы сами решили, что нас нужно наказать именно так.

— Что же это вы такое совершили?

— Ну, я не хотела бы говорить.

— Часто вас наказывают?

— Нет, только когда заслуживаем. Бывает, мама или папа говорит: «Раз сама осознала, то и наказывать не буду».

Прокурорский надзор в действии

Нужно сказать, что закрыть Центр социальной реабилитации детей районная прокуратура и прокуратура Житомирской области пытаются уже не в первый раз. «Сам вид детского учреждения и формы его деятельности не отвечают требованиям закона», — писала Житомирская прокуратура в 1999 году. Одна из основных претензий — дети живут в центре не 90 дней, обозначенных законом для реабилитации несовершеннолетних, а значительно дольше. Кроме того, «такой вид детского учреждения не предусмотрен ни законом Украины «Об органах и службах по делам несовершеннолетних и специальных учреждениях для несовершеннолетних», ни положениями про соответствующие детские интернатные учреждения для детей-сирот». В качестве устранения нарушений прокуратура требовала провести государственную перерегистрацию центра в детский благотворительный приют.

Как пояснил Дмитрий Савченко, это не устраивало учредителей центра по целому ряду соображений. Они внесли необходимые изменения в устав организации, и дело, благодаря помощи самых разных людей — от журналистов до депутатов Верховной Рады, потихоньку затихло. Но ненадолго.

Как отмечено в жалобе, направленной Анной Савченко в МВД Украины, в 2001 г. прокурор района г-н Кучеренко около шести раз лично посещал с проверками ее частный дом, в котором расположен центр. Причем во время нескольких проверок самой г-жи Савченко на месте не было. Нисколько не смущаясь этим фактом, прокурор, по словам детей и сотрудников Центра реабилитации, пользовался личным компьютером, просматривал бумаги, задавал вопросы обслуживающему персоналу и детям. Последних, к тому же, пугал тем, что они будут расформированы и направлены в спецшколы и детские приюты. Подобные проверки крайне негативно влияли на детей, и без того психологически травмированных событиями прежней жизни.

Осуществление прокурорского надзора не прекращалось и в нынешнем году. Правда, к счастью для детей, он проходил в виде вызова в прокуратуру Дмитрия Савченко, по документам являющегося лишь учредителем благотворительной организации и не имеющего отношения к воспитанию детей. Его задача — находить средства для содержания центра. Проводимые же неоднократно финансовые проверки не выявили никаких нарушений. Их, собственно, и не должно быть: коммерческую деятельность центр не ведет, суммы через его счета проходят незначительные — в основном на питание ребят, бытовую химию, зарплату сотрудникам и прочее. Основной доход — благотворительная помощь зарубежных церковных организаций.

Одно время показалось, что дело вновь «затухает», но тут разразилась «крапивная» история. Конечно, никто не отрицает, что контролировать частные организации, занимающиеся воспитанием детей, необходимо. Известны случаи, когда «приюты» открывали психически ненормальные люди или откровенно уголовные элементы. Но в данном случае достаточно просто поговорить с детьми, заглянуть в их глаза, и станет ясно — им у мамы Ани и папы Димы хорошо, намного лучше, чем у своих кровных родителей или в государственных интернатах. Ребята живут фактически в полноценной семье, их кормят, одевают, обувают, воспитывают и развивают, причем не за государственные средства.

В чем же дело, чем вызвано такое повышенное внимание к центру? В этом пыталась разобраться комиссия управления по делам несовершеннолетних Государственного комитета по делам молодежной политики, спорта и туризма, побывавшая в Брусилове на этой неделе. Ее результаты будут обнародованы в самое ближайшее время.

Но в любом случае Анна и Дмитрий Савченко больше не имеют сил поддерживать благотворительную организацию. Единственное, что они хотят, это вызволить Витю Лымана, оформить опекунство на оставшихся четверых детей и зажить обычной семейной жизнью. И еще: хоть что-то узнать о судьбе пропавшей дочки — Людочки Пилькевич.

Каждому беспризорнику по путевке в лагерь

Около 100 тыс. наших детей лишены родительской опеки, 28 тыс. из них в прошлом году побывали в приютах для несовершеннолетних (за первые полгода 2002 г. там «отметилось» 16 тыс.). В большинстве своем — это жители городов, которых почти вдвое больше, чем выходцев из сельской местности. У специалистов вызывает тревогу увеличение в приютах количества детей из полных семей (около 3 тыс. за первые шесть месяцев нынешнего года). Собственно говоря, это и неудивительно. Ведь наиболее частая причина, по которой маленький человек решается уйти на улицу, — конфликт в семье (около 18% случаев). Далее следуют конфликты в школе, с одноклассниками и сексуальное насилие, причем процент последних также неуклонно растет.

Внушает тревогу и здоровье «детей улицы»: практически здоровы лишь чуть меньше трети. Около 70% — носители тех или иных хронических заболеваний, туберкулеза, сифилиса, очень большой процент страдает от глистных инвазий и педикулеза, имеет психические расстройства, является инвалидами и токсикоманами. Однако время пребывания даже в самом лучшем государственном приюте ограничено законом и составляет 90 дней. Уже не говоря о том, что условия содержания во многих из них, как, впрочем, и в детских домах или интернатах, оставляют желать лучшего. Поэтому в последнее время государство занялось развитием частных учреждений.

Наиболее активно растет сегодня сеть детских домов семейного типа. По сути, они представляют собой отдельную семью из мамы, папы (иногда только одного из них) и детей: причем как родных, так и взятых на воспитание. Последних должно быть не меньше пяти, но и не больше десяти. В отличие от государственных учреждений, жить в таком доме ребенок может не только до совершеннолетия, а и до достижения полной социальной зрелости — на время учебы в среднем техническом или высшем учебном заведении. В общем, все как в обычной семье. В Украине уже создано 112 таких домов, где воспитывается 1100 детей, 852 из них взяты на воспитание.

Согласно новому апрельскому постановлению Кабмина, государство должно оказывать всяческую поддержку начинанию: поспособствовать в приобретении жилья, выделять деньги на питание детей, покупку для них одежды, обуви, лекарств, игрушек, книжек, — словом, всего, что необходимо для нормального существования и развития ребенка. Такому детскому дому может быть выделен земельный участок для ведения подсобного хозяйства и транспорт. Более того, родителям-воспитателям не только выплачивается денежное содержание, из которого идут отчисления в Пенсионный фонд (а значит, идет рабочий стаж), но и деньги на оздоровление летом — чтобы их собственные дети не чувствовали себя ущемленными по сравнению со взятыми на воспитание.

На деле все выглядит, естественно, не столь радужно. Ведь основная тяжесть затрат на детский дом семейного типа ложится на местную администрацию, которая с большой неохотой соглашается на подобную расходную статью в бюджете (все положенные ребенку деньги — алименты, пенсии и др. пересчитываются на его личный банковский счет). Даже в самой столице нет ни одного такого дома (хотя в Киевской области их больше, чем во всех остальных регионах страны, — 16). Нет ни одного детского дома семейного типа в Ивано-Франковской и Херсонской областях, по одному действуют в Винницкой и Львовской областях.

Помимо «скорых неотложных» мер государство пытается применять и превентивные. Летом нынешнего года в различных регионах страны проводились целевые профилактические рейды по выявлению беспризорников, детей с дивиантным поведением. По предварительным данным, более 11 тыс. таких несовершеннолетних направили на специальные смены в оздоровительные лагеря, лагеря труда и отдыха, военно-спортивные, трудовые отряды и объединения. Работали 63 оздоровительных лагеря для «трудных» подростков, созданных управлениями по делам несовершеннолетних вместе с военкоматами. Там ребята могли не только отдохнуть, подлечить нервы, но и сбросить накопившуюся агрессию в спортивных и военных играх. В Киевской области 200 таких ребят побывали в оборонно-спортивном лагере «Сечь», в Николаевской области 104 маленьких бродяги и попрошайки отдохнули в «Партизанской искре». Организовывались смены и специально для детей из приютов. А в Запорожской области на одной из смен дети из приютов отдыхали вместе с одаренными детьми.

Однако полностью решить проблему детской беспризорности без улучшения экономического положения в стране вряд ли удастся: именно от безысходности и бесперспективности жизни взрослые начинают вымещать свою злость на детях. И никакие государственные приюты, интернаты и детские дома ситуацию не исправят: здоровый ребенок может вырасти только в нормальной семье, где о нем заботятся и любят. Осознание этого заставило правительства как развитых стран, так и Украины заняться расширением сети частных детских домов, приемных семей, приютов, в которых работают энтузиасты, люди, искренне любящие детей и желающие им помочь. Главное — не погасить этот энтузиазм в самом начале.,