ЧЕЛОВЕК И ЯДЫ — ТРЕВОЖНОЕ РАВНОВЕСИЕ. РАЗДУМЬЯ НАД НОВОЙ КНИГОЙ АКАДЕМИКА И.ТРАХТЕНБЕРГА

Если легенда о том, что гуси Рим спасли — допущение, то разрушительная роль свинца в его упадке — реальность. «Действительно, в Древнем Риме водопроводные трубы делали из свинца. Кроме того, у зажиточных римлян было принято покрывать тонким слоем этого металла внутреннюю поверхность питьевых сосудов. В богатых домах свинцовыми плитками покрывали крышу. Широко применялись в античный период и свинцовые краски, в том числе и в косметических средствах. Да и сахар из виноградного сока выпаривали в свинцовых емкостях. Население Рима эпохи Августа насчитывало 2,5 млн. человек. И хотя тут не отмечалось значительных вспышек инфекций, со временем Вечный город начал таять, причем и в политическом отношении, происходила постепенная, внешне незаметная астенизация гордых граждан столицы империи. И тон в деградации, умственной и физической, задавала элита. Сильные мира сего в этой империи все более поражали вялостью, апатичностью, интеллектуальной немощью — тем, что сейчас называют синдромом хронического утомления».

Этот обвинительный вердикт свинцу я цитирую по труду академика АМН Украины Исаака Трахтенберга «Книга о ядах и отравлениях» (К., «Наукова думка», 2000). Разумеется, свести все факторы и обстоятельства заката Римской империи к одному лишь фатальному обольщению свинцом нельзя. И все же эта длительная невидимая атака — бесспорный тайный фактор исчезновения одной из первых цивилизаций...

«Все есть яд и все лекарство, разница лишь в дозе» — эти слова Парацельса стали почти афоризмом. Издание, о котором хочется рассказать, опровергает эту успокоительную истину. Сегодня есть основания выразиться иначе и точнее: «все есть яд, но не все лекарство». В многоплановой монографии, написанной в свободном жанре доказательной научной публицистики, подробно и широко, причем на современном мировом фактологическом уровне, освещаются проблемные вопросы токсикологии как фундаментальной отрасли знаний и вместе с тем животрепещущей прикладной науки о ядах и отравлениях. По сути, перед нами предупредительный манифест в отношении угрожающей жизни и здоровью поколений еще невиданной антропогенной химической экспансии, рассматриваемой в контексте драматичных противоречий между техносферой и природой. В книге аргументированы и описаны меры профилактики основных острых и хронических интоксикаций, характерных для современности, в том числе бытовых, профессиональных, медикаментозных.

Представлять автора читателям «ЗН» не приходится: именно на страницах еженедельника не раз публиковались его научные обзоры и полемические выступления. Отклик вызвали и его впечатляющие мемуары «Запоздалые заметки». И, тем не менее, именно «Очерки токсикологии», составляющие основу вышедшей книги, можно назвать общественным вкладом в защиту здоровья миллионов на фоне плодотворных научных исканий ученого. Ведь Заслуженный деятель науки и техники Украины Исаак Михайлович Трахтенберг — ветеран битв с отравлениями. Острейшей и, очевидно, наиболее важной отраслью профилактической медицины он как врач и исследователь занимается вот уже пять десятилетий. Проблемам токсикологии в их повседневной конкретике посвящены его кандидатская и докторская диссертации, ряд монографий и руководств.

Должность автора, — а он заведует в Институте медицины труда АМН Украины отделом токсикологии и гигиены труда при использовании химических веществ, возглавляя одновременно проблемную комиссию «Токсикология» АМН и МЗО Украины и представляя в качестве члена-корреспондента НАН Украины впервые учрежденный здесь раздел «Медицинская экология», — разумеется, побуждает и даже обязывает к научным обобщениям. Но сколько таких ведомственных сборников, обращенных к достаточно узкому кругу специалистов, полезных для профессионала, однако, говоря откровенно, унылых и скучных для непосвященного, лежат на полках! Между тем, на многие сложные вопросы можно, оказывается, взглянуть совершенно иначе — интригующе и интересно. Вот это-то и удалось создателю очерков.

Идея издания отлично иллюстрированной книги объемом более 20 печатных листов и тиражом 3000 экземпляров осуществлена при поддержке спонсоров — Научного общества токсикологов, Института экогигиены и токсикологии, Одесского государственного медицинского университета, других организаций. И, несомненно, труд на основе многолетней систематизации материала оправдал себя. Достаточно сказать, что некоторые читатели, даже не будучи знакомы с автором, приходят к нему в институт, чтобы получить автограф. А медицинские вузы в Киеве, Днепропетровске и Ивано-Франковске закупили партию изданий для студентов, хотя формально это не учебник...

Не учебник? Выскажу еретическую мысль: преамбула к тому или иному учебному курсу, даже самому специальному, должна выглядеть именно так — как своеобразный научный бестселлер. И как раз он побудит читателя углубиться в академические страницы. А очерки именно таковы — без назиданий, но порою с приключенческими сюжетами.

В книге три основных раздела — «Химические вещества в окружении человека в прошлом и настоящем», «Факты, версии, домыслы», «Наука о ядах на рубеже тысячелетий». Стоит привести названия лишь нескольких глав и подглав — «Яды в руках отравителей», «Химические отравления в быту», «Как выжить под металлическим прессом», «Пестициды в настоящем и будущем», «Биогеохимические провинции», «Что означает микромеркуриализм», чтобы убедиться — книга полна тайн. Эпоха отравлений была долгой и беспощадной. Калигула, Клеопатра, Локуста, Чезаре Борджиа, Екатерина Медичи — все эти фигуры и ныне вызывают дрожь, так же, как и мастера подлых отравлений из ведомства Генриха Ягоды и неведомый убийца болгарского диссидента Георгия Маркова, чисто «случайно» уколовший его начиненной ядом спицей зонтика на Лондонском мосту Ватерлоо.

Говоря о классификации отравлений, автор особо останавливается на тяжелых ситуациях внезапных аллергических реакций, целиком вписывающихся в подобный диапазон. Вот один из эпизодов. Известный британский легкоатлет Росс Бэйли попал в больницу прямо из ресторана, где он обедал в компании Марка Фостера, чемпиона мира по плаванию. Они заказали горячие бутерброды с курицей, и вдруг Бэйли стало плохо. Выяснилось, что он не переносит арахиса, а при изготовлении бутербродов, очевидно, использовалось арахисовое масло. Это стоило спортсмену жизни.

В продолжение освещения проблемы «неядовитых ядов» автор указывает: летние растительные аллергии в первую очередь на пыльцу растений — весьма опасное и при этом распространенное явление. Книга развенчивает расхожее мнение о том, что лекарственные растения — чуть ли не всеобщая панацея, приводя соответствующие противопоказания и побочные эффекты, в том числе при применении считающихся безвредными «грандов фитотерапии», скажем, алоэ, граната, душицы, калины, лука, мяты, морской капусты, свеклы, солодки, термопсиса, хрена, чеснока, чистотела.

Давно известны классические растительные и животные яды — от сока анчара, которым напаивали стрелы, до «оружия» скорпионов, тарантулов, змей. И поэтому своеобразная утешительная нота в рассматриваемой энциклопедии интоксикаций и противодействия им — сведения об антидотах, т.е. противоядиях. Одно из них — БАЛ (британский антилюизит, т.е. щит против смертоносного химического оружия). А в 50-х годах, указывает автор, в Киевском санитарно-химическом институте (предшественнике нынешнего института фармакологии и токсикологии АМН Украины) известные фармакологи А.Черкес и Б.Петрунькин создали эффективный антидот унитиол, широкие антитоксические возможности которого и в нынешней медицине не только велики, но и перспективны. Затем на Урале был создан антидот сукцимер. В тридцатых годах «И.Г. Фарбениндустри» запатентовала ЭДТА. Оказалось, что все эти антидотные средства заметно ускоряют выведение из организма тяжелых и других металлов.

Металлы как яды... Тут мы переходим к одной из магистральных тем книги, поскольку перед читателем предстает основополагающая научная линия изысканий И.Трахтенберга, начиная с проблем токсикологии ртути, где он является выдающимся специалистом. Раздел о вредных промышленных веществах открывает в книге эссе о Бернардино Рамаццини из Модены.

Шестнадцатое столетие... В Европе одновременно работают выдающиеся врачи Агрикола и Парацельс. Оба они, в сущности, впервые обращают внимание на профессиональные вредности. Так, Парацельс во введении в эту сферу профилактики прозорливо указывает: «знать, что служит рудокопу, что кожевнику, что кузнецу и другим». Агрикола впервые применяет при вредных условиях производства защитную одежду и обувь, а Парацельс, тяготевший к алхимии, оставляет миру уже упомянутый универсальный афоризм: «Все есть яд и все лекарство». Так воспринимается и пролог к трудам Рамаццини — создателя профессиональной гигиены, к поразительной книге «Рассуждения о болезнях ремесленников». Вот цитата из этого труда, приведенная в синопсисе И.Трахтенберга: «Недавно мне пришлось наблюдать молодого позолотчика: проболев два месяца, он скончался. Не обращая внимания на выделяющиеся пары ртути, он сначала впал в состояние кахексии. В дальнейшем у него появилась мертвенная бледность, выпячивание глаз, тяжелая одышка, состояние оглушения».

Но в том-то и дело, что надо обращать внимание! Обосновывая раздел «Основные промышленные яды», повествуя о свинце и ртути, марганце и мышьяке, сурьме и висмуте, фторе и оксидах азота, автор раскрывает не только клинические черты таких, как правило, профессиональных отравлений, но приводит меры профилактики.

Однако не только современное производство, при отсутствии должной защиты, грозит здоровью — в Украине немало геохимических аномалий, когда жители, сами того не зная, попадают в условия избытка или дефицита тех или иных химических элементов, что далеко не безопасно для здоровья. Итак, перед нами абсолютно оригинальная научная новелла о биогеохимических провинциях. Вместе с автором мы как бы проходим по таким «провинциям». Начиная с «кобальтовой аномалии» в Австрии, «хромового избытка» в Северном Казахстане, «почвенного перебора мышьяка» в Швейцарии.

Разумеется, автор, в силу своей профессии, настоящий знаток и авторитет в таких вопросах. А некоторые из подобных жизненно важных проблем решались на благо человека и общества с его непосредственным участием. Возьмем коллизию, возникшую несколько лет назад в ртутной геохимической провинции в Горном Алтае. Однажды к автору обратился доктор Е.Егоров с просьбой помочь разобраться в сложившейся медико-социальной дилемме. Содержание ртути в почве указанной провинции превышало аналогичный показатель в контрольном районе в 80—100 раз. Поскольку здесь же отмечался и недостаток йода в почве, регистрировалась эндемия зоба. Однако в «ртутном кольце» лиц с токсическими формами зоба было в пять раз больше! Массовое предварительное насыщение организма йодом (по совету автора рецензируемой книги) привело к тому, что за три года число лиц с токсическим зобом снизилось здесь вдвое.

Понятно, что И.Трахтенберг досконально знаком и с проблематикой украинских биогеохимических провинций, в частности в горнопромышленном районе вблизи Червонограда на Львовщине, выезжал туда. Как защитить в зоне особой опасности — Сосновке на Галичине — здоровье детей и взрослых: от сохранения зубов до предотвращения гипоплазии щитовидной железы? Автор высказывает свое видение ситуации. Возможно, что причина заболеваний — накопление токсичных металлов в организме детей, в первую очередь вследствие поступления их с продуктами питания и водой, подчеркивается в книге. Известно, что до 70% тяжелых металлов поступает в организм с ингредиентами питания, с учетом чего и установлены гигиенические нормативы для 25 ксенобиотиков, в частности, для ртути, кадмия, свинца, мышьяка, меди, цинка, железа, хрома, фтора, алюминия, йода. Глобальный вывод, отмечает ученый, сводится к тому, что повышенное фоновое содержание металлов и других химических элементов в биогеохимических провинциях осложняется техногенными загрязнениями пищи, воды, воздуха. Поэтому необходим единый геохимический и эколого-гигиенический мониторинг, на основе которого должны строиться профилактические мероприятия, в частности, обязательное внесение в рацион недостающих химических элементов.

Наверное, всю книгу можно сравнить со своеобразным, понятно, токсикологическим детективом. И все-таки глава «Ртутные отравления прежде и теперь» заслуживает в этом ключе особых слов. «Безумен, как шляпник» — так говорили в Англии об изменениях в психическом состоянии рабочих, обрабатывающих фетр посредством нитрата ртути. Еще в начале прошлого века, замечает автор, В.Левицкий писал: «Крупная группа населения подвергается медленному, но верному отравлению и обречена на вырождение. Нельзя спокойно смотреть на эту картину». Чтобы внедрить безртутный способ обработки фетра, рассказывается в книге, В.Левицкий специально ездил в Париж.

И вот мы узнаем о манипуляциях алхимиков с ртутью, об исследованиях, проводившихся после «болезни Минамата» (вспышки ртутного поражения в Японии после употребления рыбы из водоемов, зараженных «живым серебром»), об измененном почерке как критерии в диагностике ртутных отравлений, о работе шведских исследователей, на основании чего во многих сферах производства в Скандинавии запрещено использование ртути. Одна из книг И.Трахтенберга по проблеме ртутных отравлений не случайно была переведена именно в Швеции. А перевел ее профессор Гунар Нордберг, специально приехавший в Киев, чтобы познакомиться с автором.

Сюжеты из жизни. Автор ссылается на записки профессора Юрия Сергеевича Сапожникова, своего коллеги в бытность преподавательской работы обоих в Киевском медицинском институте. Однажды Ю.Сапожников производил вскрытие трупа ребенка, умершего в частной больнице при резких диспептических явлениях. Характер ткани почек и другие изменения побуждали заподозрить отравление сулемой... Врачи, присутствовавшие при аутопсии, отнеслись к предположению с определенным скепсисом — Сапожникову, мол, всюду мерещатся отравления... Но он оказался прав. Мать ребенка, приготовившая раствор сулемы для каких-то бытовых целей, оставила чашку на столе, а няня, оставшаяся с ребенком, приняла сулему за воду и, так как дитя плакало, дала ему, чтобы успокоить, роковую чайную ложечку...

Токсикологические версии. Автор, например, размышляет о феномене Григория Распутина, которого, к удивлению убийц, не смог поразить цианистый калий. Юсуповские пирожные, пропитанные производным синильной кислоты, так и не подействовали на него вследствие наличия врожденной акаталазии — снижения активности фермента каталазы. У таких лиц, при попытке их отравления, возникает биохимическая цепочка — повышение уровня перекиси водорода в крови, что приводит к окислению железа меттемоглобина, а последнее «жадно» соединяется с цианид-ионом, предотвращая резкое угнетение тканевого дыхания. Эта гипотеза, приведенная в книге, принадлежит видному киевскому нейрофармакологу профессору Л.Громову. Любопытно, что о наличии такого естественного «противоядия» свидетельствует голубизна радужной оболочки старца. Отсюда и загадки «демонизма» Распутина.

А вот самоубийство Гитлера и Евы Браун, очевидно, — как полагает автор, исходя из описанных посмертных поз, — не было совершено посредством использования цианистого калия. Препарат лишь положили в рот...

Подозрение в умышленных отравлениях приводило к сенсационным судебным процессам. Автор описывает одну из таких драм по обвинению «черной вдовы» Марии Бесмер в смертоносном использовании мышьяка. Процесс длился двенадцать лет, в качестве эксперта в нем участвовал Жолио Кюри. Использование новейших в то время радиоизотопных методов исследования позволило, в конце концов, опровергнуть навет.

Но остановимся на главном в книге — концептуальном уточнении предмета токсикологии, ее содержания и задач. В начале XX века Пауль Эрлих отмечал, что «химическое направление — это ось, вокруг которой вращаются важнейшие устремления современной медицины». XX столетие наряду с развитием атомной энергетики и космических технологий вошло в летопись бытия как марафон бурного развития химии. Марафон благотворных достижений и вместе с тем огромных опасностей. XXI век подхватил эстафету, и отсюда особая значимость токсикологии. Мы с признательностью всматриваемся в приведенные в книге портреты выдающихся отечественных токсикологов Ивана Цитовича, Николая Правдина, Николая Лазарева, Александра Черкеса, знакомимся с их позициями. Автор обобщает эти интереснейшие данные, характеризуя современные токсикологические направления. В связи с этим он пишет и о врачах-добровольцах, испытывающих на себе определяемые яды.

«На страже общественного здоровья» — так озаглавлен итоговый раздел книги. Для автора тут заключена его этическая и профессиональная позиция, его кредо. Пожалуй, одним из первых он обращает внимание на антропологическую экспансию, связанную не только с промышленными выбросами, но и с неконтролируемой автомобильной агрессией, в результате чего многие справедливо говорят о хроническом отравлении выхлопными газами. А декларируя приоритет профилактики, автор очерков приводит высказывание Н.Амосова, сформулированное не без сарказма: «Медики скажут: мы за профилактику! В декларациях — да, но не на практике».

Завершающие строки замечательной книги... Они, пожалуй, символичны. «Завершая очерки, объединенные повествованием о потенциально токсичных веществах и о предмете токсикологии», указывает автор, приведем высказывание одного из видных наших современников: «Технический прогресс налицо. Наука движется вперед невиданными темпами... Но становится ли сама цивилизация человечнее, лучше, осторожней? Безусловно, нет». Эти слова принадлежат Альберту Швейцеру. Но в то же время врач-гуманист, африканский отшельник медицины, отметил факт: «Это отнюдь не означает, что мы лишены всякой возможности изменить мир. Пусть не сразу и не весь, пусть в пределах своего непосредственного влияния». Именно к такой мудрости, используя весь потенциал своих огромных знаний, и призывает автор.

Какой же вывод можно сделать из его книги? Остаться невредимыми в мире ядов, максимально сохраняя здоровье, можно и должно. Нужно лишь осознать, что щит в этом хрупком, тревожном равновесии — воля к профилактике, помноженная на ее неукоснительные законы.