ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ НАРИСОВАЛ ГРИВНЮ

Мы живем в весьма оригинальной державе. Ну где еще, скажите, художник, создавший национальную валюту, до сих пор не получил за это не то что гривни авторского вознаграждения, но и копейки? Которую он, кстати, тоже нарисовал...

Визитка с княжими усами

Этот художник любит пошутить о том, что его визитная карточка в кармане у каждого в Украине. Почему? Полагаю, не выдам теперь большого государственного секрета: да, это он, Васыль Лопата, - автор самого первого выпуска национальной валюты. О чем, правда, мы и не догадываемся, так как на гривнях не ставится автограф автора, а лишь подпись главы Нацбанка.

Впрочем, знакомые находят, что князь Владимир на одной гривне весьма смахивает на автопортрет самого Васыля. На порядком надоевший вопрос он привычно отшучивается цитатой из книги «Художник в зеркале медицины» Антона Ноймара: мол, улыбка Джоконды - это и улыбка Леонардо, уже полтысячи лет он посылает воздушный поцелуй всему миру. То бишь и художник, как и писатель, вкладывает в героя что-то свое, личное. И часто - подсознательно.

Как все начиналось

Малиновый звоночек с верхов прозвенел у художника дома, на Оболони. Вызывали в Верховную Раду. Чего это вдруг? - Там узнаете.

В одном из кабинетов - ба, знакомые все лица - собрали для чего-то элиту украинской графики - народного художника А.Данченко, В.Перевальского, В.Чебаника, С.Якутовича (все как один - заслуженные деятели искусств), В.Юрчишина, тоже со званием - заслуженный художник, да вот его - В.Лопату. Представили и научного консультанта - кандидата искусствоведения С.Билоконя, известного знатока украинистики. Мягко предупредили: разговор не должен выйти за эти стены. И «озадачили»: начинаем работать над нашей национальной валютой. Впрочем, не просто озадачили (без кавычек), а скорее огорошили. Ведь речь шла о непременном атрибуте независимого, суверенного государства, а на календаре истории было еще пять месяцев до ликвидации СССР...

Нужно отдать должное смелости Л.Кравчука, тогда еще не Президента, а председателя Верховной Рады, решившегося на этот шаг. Поплатиться в рамках агонизировавшего, но все еще опасного режима можно было многим.

Никаких подписок о неразглашении не брали. Да Лопата и сам умел хранить государственную тайну, к которой оказался внезапно причастен. Когда ему позвонит по междугородке из Москвы некто, представившийся сотрудником КГБ СССР: правда ли, что он разрабатывал украинскую валюту? - Васыль ответит без паузы:

- Первый раз об этом слышу.

А сам услыхал в трубке недовольное сопение. А затем как обухом:

- А у меня на столе копия ваших эскизов...

Реагировать надо было тоже молниеносно:

- А вам не кажется, что это чья-то первоапрельская шутка?

Что ж, история гривни действительно начиналась в апреле. В апреле 1991-го За пять, повторим, месяцев до «Лебединого озера» имени ГКЧП. Срок исполнения секретного задания в виде первичного варианта эскиза установлен был фантастический - неделя. И ни дня больше.

Нечто мемуарное

Ну а если без шуток, то Васыль Лопата давно уже известный украинский график с солидными званиями - заслуженный художник Украины, лауреат еtс. Однако помню его без, так сказать, академических седин, кип гравюр, украсивших такое множество книг, что им требуется теперь не одна библиотечная полка.

Ученик мастерской академика В.Касияна - в институте и М.Дерегуса - в мастерских Академии художеств СССР (приравнивалось к аспирантуре) стал заметной фигурой в украинском изобразительном искусстве. Благодаря собственным талантам, фантастической работоспособности и филигранной технике. Ныне в любой энциклопедии по искусству вы увидите, сколь весом его творческий урожай. Графические серии «Жизнь и творчество Г.Сковороды», «Слово об Игоревом походе», «Украинские народные песни и думы», гравюры к произведениям Леси Украинки, Гоголя, Гончара, драме «Маруся Чурай»... Но самую большую славу по праву заслужил главный мотив его жизни в искусстве - 150 утонченных, музыкальных по линии и композиции гравюр на шевченковские темы. Именно за них его увенчают главной художественной премией страны - Шевченковской.

С девяносто четвертого мастер работает в Сан-Франциско (США), куда художника-книжника выбросили свертывание книгоиздания в Украине, отсутствие работы да, собственно, спроса на его талант, на то, что он умеет и умеет так, как дано далеко не каждому.

Конечно же, он привез с собой целую пачку новых работ, которые мы тут же разложили по всем столам. Ну, каким же ты стал, Василько, там, в заокеанских далях?..

Творческий и жизненный путь привел его к новому, высшему витку - христианской тематике. Появилась целая серия напряженных, драматических гравюр «Крестный путь Украины», где каждый лист назван строкой из Библии и пронизан болью. В Риме, в Украинской Папской коллегии, Васыль создал историю украинской церкви в портретах - галерею киевских и галицких митрополитов всех времен. А как бы в продолжение ее - серию украинских святых. Особняком стоит один портрет, спечатанный с досок в мягких зеленовато-золотистых тонах, - папы римского Иоанна Павла II.

Все это издано в том же Риме. В виде богатого, многокрасочного альбома формата ин-фолио и такой толщины, что съела вместе с награвированными досками существенную часть веса багажа, дозволенного к перевозке на «Боинге».

Ну а как вообще живется ему там? Обычно улыбчивое лицо художника мрачнеет.

«А-а... Работ почти не покупают. А платить за квартиру, за медицинскую страховку? Регина тянет на себе всю семью. Семь дней - с девяти до девяти, без выходных и отпуска...»

Рождение гривни

Словом, к работе над гривней он был подготовлен полностью всем своим предыдущим творчеством. Чтобы уложиться в неимоверно короткий срок, привлечет дизайнера Б.Максимова выполнить для общего своего замысла некоторые декоративные элементы, шрифт. О чем позже горько пожалеет. В его отсутствие Максимов начнет игры вокруг уже созданных банкнот, будет, как нынче выражаются, качать права. А Лопату обзовет даже «придворным художником». Это глубоко заденет Васыля. В интервью-ответе он опубликует даже фотографию родного гнезда - старую «шевченковскую» хату под стрехой, где до сих пор живет его девяностолетняя мать. И добавит в сердцах: «Вот двор, которому я всегда служил».

Ровно через неделю его первичный эскиз гривни был готов. Крепкая компоновка с портретом Шевченко на середине купюры, шрифт, декор - все было продумано. Коллеги же представили лишь самые общие наброски. Принимали и оценивали эскизы сразу две комиссии Верховной Рады: по вопросам экономической реформы и управления народным хозяйством (председатель В.Пилипчук) и по вопросам культуры и духовного возрождения, возглавляемой Л.Танюком. Обсуждение тянулось долго, а при голосовании оказалось: вариант В.Лопаты признан лучшим. Единогласно. Когда же все эскизы передали на рассмотрение президиума, Л.Кравчук, не знавший, кстати, результатов голосования, уверенно указал на его эскиз:

- Этот.

Много споров вызвало название безымянной еще новой валюты. Предлагалось одно время даже... «украинский доллар». Мол, почему бы и нет? Есть в конце концов канадский доллар, австралийский и даже сингапурский? Лопата был против.

- Мы не безотцовщина! - горячился он. - Конечно, неплохо бы унаследовать у доллара стабильность, но по форме он безнационален. А у нас есть сугубо украинские традиции.

Вспоминали княжеские серебряные монеты «Владимир, а се его серебро», «Ярослава серебро». Золотых от Владимира сохранились в мире всего две - одна в Киеве, вторая в Париже. Рассматривали нарбутовские гривни УНР (классические оригиналы большевики без жалости предали огню). После долгих дискуссий, весьма горячих, новорожденной украинской валюте решили вернуть исконное имя, подчеркнув тем самым преемственность создаваемого заново государства от Киевской Руси и УНР.

А были ли у киевских князей бороды?

Васыль Лопата - человек весьма дотошный, когда речь заходит об исторических реалиях. Трудно и подсчитать, сколько же он перелопатил (простите за невольную игру слов) летописных, иконографических и исторических источников, прижизненных портретов, воспоминаний современников, прежде чем взяться за тушь-перо или штихель. Когда он приступит к обдумыванию портрета князя Владимира для одной гривни, то очень скоро поставит под сомнение традицию, в которой изображался креститель Руси. На барельефе, скажем, на дверях Владимирского собора в Киеве у него дремучая, словно у московских бояр, борода. Ну и что? На прижизненных монетах князь ведь безбород, с длинными усами. В навязывании стереотипа художник уловит тенденцию: на протяжении веков Москва хотела «приватизировать» и нашу древнюю историю, и ее главных персонажей.

И Васыль ищет, ищет. Благо к его поискам с полным пониманием отнесся тогдашний председатель Нацбанка В.Матвиенко, сам человек творческий -поэт, песенник. Крест на сомнениях поставил греческий ученый Лев Диакон, оставивший в своей хронике описание отца Владимира - князя Святослава, которого видел своими глазами при встрече с византийским императором: «Он был невелик ростом, но силен, широк в плечах; лицо его сурово и недобро, нос приплюснутый, глаза синие, брови густые, усы длинные и взъерошенные, борода (sic!) бритая, а голова острижена, только длинный чуб висел на макушке; в правом ухе - дорогая сережка». Васыль просто задохнулся от находки: ну чем не запорожский казак в описании его любимого Гоголя?! Но все еще боялся поверить своей интуиции, пока окончательно его сомнения не развеял известный и в свое время гонимый властями историк Браичевский:

- Бороды начали носить лишь внуки Ярослава Мудрого.

Множество дискуссий вызвала и обратная сторона купюр. Сперва предлагалось чисто пейзажное решение - ландшафт региона, где жил и дествовал исторический персонаж. Потом заговорили о сюжетных композициях. Лопата успел даже выполнить их две - «Казаки в дозоре» и «Въезд Богдана Хмельницкого в Киев». Но и от этого отказались - в пользу более ясных и понятных архитектурных пейзажей. Хотя не уверен, что все нынешние пользователи гривен, кто, конечно, не разбирается в тонкостях давней истории, понимают, почему, например, на обороте одногривенной купюры изображены руины Херсонеса под Севастополем. Для Лопаты же сомнений здесь не было: в Херсонесе (по-славянски - Корсуне) будущий креститель Руси был сам крещен по православному обряду в церкви Святой Софии.

Личности «сомнительные»

и бесспорные

Купюра в 5 гривен с Б.Хмельницким выполнялась первой. Поначалу Лопата планировал только ею и ограничиться, а остальные раздать другим художникам в утвержденной и по персоналиям, и по художественной форме денежной серии. Но первым отказался, ссылаясь на возраст и хворь, самый именитый - А.Данченко. За ним - и другие, видя, вероятно, насколько это канительное не только творчески, а и по увязкам-утряскам дело. И Лопата остался один. Наедине со всеми трудностями и сложностями.

Когда на 10 гривнях он предложит изобразить гетмана Ивана Мазепу, Л.Кравчук воспротивился:

- Хлопцы, не будем дразнить гусей.

Его опасения были понятны: со времен Петра Первого Мазепа считался предателем, авантюристом. Русская церковь предала его анафеме, хоть никаких преступлений против церкви он, ревностный христианин, не совершал. Наоборот - обустроил в Киеве Лавру, собственным коштом построил немало храмов. А все «преступление» опального гетмана состояло в том, что он страстно желал государственной независимости своей многострадальной родине. Да, еще только предстояло очистить его доброе имя от многовековой скверны.

И Лопата на свой страх и риск примется в мастерской за портрет. А когда в один прекрасный день - после ГКЧП - из Нацбанка позвонят: «Делайте портрет Мазепы», он с радостью крикнет в трубку:

- А он у меня готов!

А с Михаилом Грушевским разве было просто? Выдающийся наш историк, академик, голова Центральной Рады, а позже и первый президент УНР, он также будет низведен большевистской пропагандой до положения «буржуазного националиста», «лжеученого», «ярого врага советской власти». Но и эту банкноту, в 50 гривен, В.Лопата сделает, поместив на обороте гравюру Педагогического музея на Владимирской, в помещении которого заседала Центральная Рада.

Вот с признанными классиками литературы особых хлопот не возникло: на 20 гривнях - Иван Франко (на обороте Львовский театр его имени), а на самой дорогой, сотенной, - конечно же, Тарас Шевченко.

- А на другой стороне - Верховная Рада, - тоном, не терпящим возражений, сказал Л.Кравчук. - Тут будет осуществляться то, о чем великий Кобзарь мечтал.

Увы, все будет

не так, как замышлялось...

Для 100 гривен художник создал яркий портрет поэта - ясноглазого, большелобого, вдохновенного. Одет по-европейски, с галстуком. А чтобы связать воедино с оборотом, Верховной Радой, закомпонует рядом такой текст: «Верховная Рада Украины провозгласила независимость Украины и создание самостоятельной Украинской державы 24 августа 1991 года». Но эту нарядную, выразительную банкноту мы так никогда и не возьмем в руки...

Утвержден будет и его эскиз 200 гривен с Лесей Украинкой и старинным Луцким замком на обороте. В качестве резервной. Побаивались, видимо, инфляции гривни. Купонокарбованец, бедняга, в то время катился и катился вниз, на нем дорисовывали новые и новые нули. Пока все мы, все 50 миллионов, в Украине сущих, не стали государством сплошных миллионеров.

В канадской фирме

Но как бы там ни было, а гривня уже родилась - в художественных оригиналах. (Позже Лопата предложит Нацбанку еще две банкноты: номиналом в 500 гривен с князем Данилом Галицким - на мой вкус, самую удачную, и в 1000 гривен - с митрополитом Петром Могилой на фоне Киево-Могилянской академии. Но его идея поддержана не будет.) А сам Васыль в обстановке секретности собирался в поездку в Канаду. Потому что вокруг заказа на ее изготовление, большого и выгодного, разгорелась острая конкурентная борьба. Там пересеклись интересы и американцев, и канадцев, и швейцарцев, и англичан. Ну а самым большим и действительно нешуточным государственным секретом был, понятно, срок выпуска новых денег в оборот.

За океан Лопата отправлялся без всякого контракта или авторского соглашения, которое бы юридически защищало его права. Позже я спрошу его: как же можно было пустить все на самотек, полагаясь лишь на слово? Васыль ответил вопросом на вопрос:

- А ты настаивал бы на бумагах, если первое лицо государства, Кравчук, похлопал тебя по плечу, говоря банкирам и депутатам: «Хлопцы, хорошо вознаградить Васыля не забудьте»?

Кто знал, что у «хлопцев» память окажется короткой? А Васыль к тому же был тогда беззаботно счастлив:

- Разве каждому художнику выпадает честь рисовать валюту своей родины? Да что там художнику - не каждому поколению художников!

Командировочных ему, правда, тоже не дадут. В Канаде поселят почти в монашеской келье, кормить будут каким-то монашеским супчиком. Но Васыль не унывал: в голодном послевоенном детстве и не к такому привык.

Canadian Bank Note Соmраnу (она и выиграла борьбу) оказалась респектабельной фирмой, уже отпраздновавшей свой столетний юбилей. На бумаге и красками собственного изготовления, с использованием самых совершенных из современных полиграфсредств, с высокой степенью защиты там печатались денежные знаки, облигации, ценные бумаги для международных банков многих стран - США, Бразилии, Мексики и др.

Срок для печатания денег Нацбанк поставил снова фантастически короткий - пять месяцев. Компании пришлось перейти на аварийный режим: семидневка без выходных, 24 часа работы в сутки. В таком же режиме довелось работать и прибывшему из Украины автору и его здешнему виртуозного мастерства помощнику Иву Бари.

Профессия гравера ныне редкостная, штучная, в мире настоящих ее мастеров можно пересчитать по пальцам - в США, Англии, Швейцарии, Германии, а здесь, в Канаде, это Ив Бари. На родине он прославился тем, что награвировал портрет английской королевы Елизаветы II на канадском долларе. Однако собственных, авторских, работ он не делает, а гравирует по оригиналам других художников.

Сроки давили. Ив один не справлялся с такими объемами, и фирма выписала из Англии второго гравера - известного мастера Элена Бенкса. Ему и поручили гравировать портреты Богдана, Мазепы и Франко.

Загадочные странности

Начало последующих и весьма странных событий, которые сам Лопата назовет метаморфозами гривни, позже он свяжет с появлением в канадской фирме нардепа Швайки. В потертом, советских еще времен портфеле с двумя замками тот привезет какие-то загадочные полномочия и будет вести секретные разговоры с президентом компании Джоном Р.Арендсом. А на прямой вопрос Васыля, когда же ему наконец выплатят командировочные, успокоит:

- Получишь, получишь. Все договорено.

- Надоело месяцами жить на супчике без копья в кармане.

После его отъезда Лопата какое-то время еще прождал вызова в кассу, а затем вынужден был пойти на прием к Арендсу.

- Никаких распоряжений из Киева не поступало, - сказал тот.

Ладно, перетерпим и это. Тем более что огромную работу завершали с успехом.

Дома, переполненный впечатлениями, радостью встречи с семьей, художник сначала не придал значения тому, что в киевской прессе, словно по команде, начали вдруг появляться статьи, где канадскую фирму принялись критиковать за недостаточную будто бы защищенность наших денег. Произошли и изменения в руководстве Нацбанка, и купюры перед тиражированием подписывал не начинавший работу и благоволивший к Лопате В. Матвиенко, а В.Гетьман. А дальше в прессе в противовес канадской стали дружно нахваливать английскую фирму. Мол, заказ на самые ценные из гривен следовало бы изъять у Канады и передать Англии.

- Честно тебе скажу, - вспоминает Лопата, - пока это меня не насторожило. Технология денег во всех фирмах почти одинакова. Эскизы мои... нет, это уже собственность Нацбанка - ведь подготовлены к печати? А дальше - дело техники. Эх, знал бы я...

Когда Лопата увидит английский вариант 20 гривен с Иваном Франко, он переживет шок. Оригинал его, утвержденный во всех парламентских инстанциях, кто-то неизвестный грубо перемалевал на свой лад. С купюры полусонными глазами смотрела некая флегматичная личность, а никак не Вечный революционер. Грубые ошибки рисунка, абсолютный непрофессионализм: срезан слева череп, обратная перспектива линии глаз и губ. Чепуха какая-то! А уж на водяном знаке и вовсе портрет «неведомой зверушки»...

Он бросился во все инстанции. «Что произошло?! Ведь в Канаде с оригинала напечатаны нормальные купюры!». Пожимали плечами, отделывались недомолвками. «Почему вдруг Англия? И кто это намалевал?». Намекали даже на некую государственную тайну и отводили глаза. Он так и не получил ответа на свои вопросы до сих пор. Ни одной причины, ни одного имени.

Дальше - больше: 50-гривенной купюры и не коснулась рука художника: с далеко не самой удачной фотографии М.Грушевского, переведенной на банкноту, смотрел простенький дедок-пасечник в очках и с длиннющей бородой «а-ля дядька Черномор». И это такой написал 10 известнейших томов «Истории Украины-Руси», был первым президентом УНР?! А на обороте отнюдь не Педагогический музей, а утвержденное протоколом парламентской комиссии для совсем иной, «шевченковской», купюры здание Верховной Рады. «Кто-то так спешил, - говорит художник, - с этой Англией, что отослал туда для гравировки просто фото с высоты птичьего полета, где на первом плане лучше всего просматриваются вентиляционные трубы на крыше».

Но самый болезненный удар - стогривенная купюра, та, что в канадском исполнении выглядела особенно нарядной. Авторский замысел изуродован до неузнаваемости: и следа не осталось от композиции, на обороте почему-то опять, вторично, - Софийский собор, будто авторы «новаций» в глаза не видели двух гривен, где он уже был напечатан. А сбоку прилеплен еще и памятник Владимиру. И в каком ракурсе - со спины! А портрет, портрет... Один из киевских газетчиков, сравнивших его с Лопатиным оригиналом, писал о нем так: «Ахнул и я... Вместо тонко прорисованного Шевченко смотрел на меня какой-то грубо намалеванный дядька с мутным взором, напоминавший махновца в мохнатой шапке. Вместо руки мастера - грубый, бездарный шарж».

И все же в обивании порогов какой-то результат появился. Для авторского надзора Лопату решили откомандировать в Англию, на фирму «Томас де ля Рю», подготовившую к печати 200-гривенную купюру с Лесей Украинкой. Перед тиражированием ее должен был подписать В.Гетьман. Пред его ясные очи и вызвали Лопату - высказать свое мнение. И он его высказал...

С горечью он увидел, что произвол в английском исполнении продолжается. Какой уж тут авторский надзор? От его замысла не осталось камня на камне. В.Гетьман не смог внятно объяснить, что же произошло на самом деле, но пообещал дать команду все исправить. А в конце аудиенции, к удивлению Лопаты, попросил нарисовать Лесин портрет и пейзаж с замком, будто бы тот давным-давно не передал их Нацбанку...

Не полагаясь больше на помощников и секретарш, Лопата передаст повторно выполненные оригиналы Гетьману из рук в руки.

Для командировки в Англию была уже получена виза, заказаны авиабилеты, но поездку Нацбанк внезапно отменил. Может, убоялись, что уязвленный автор что-то лишнее там раскопает? - предполагает Васыль. Ни судьба банкноты, ни судьба этих повторных рисунков художнику до сих пор неизвестны. И у Гетьмана теперь, увы, не спросишь.

Такая вот странная, загадочная история. Боль художника и по сей день.

Финал. А может, все-таки не финал?

Я спросил у Васыля: а поинтересовался ли он в Канаде, сколько там, на диком Западе, платят художнику за подобную работу.

- Да где-то тысяч до сорока «зеленых». За одну купюру.

Я присвистнул. Ведь нарисовал их Васыль восемь. Целую серию!

- Да ты что?! Я и не рассчитывал никогда на такую сумму. Но чтоб ни копейки...

В прошлый свой приезд он добился аудиенции у главного банкира страны Виктора Ющенко. Понимая, что с причитающимся авторским вознаграждением дело туго («Не судиться же мне с моей державой?»), Лопата предложил компромисс: пусть Нацбанк взамен профинансирует издание альбома о его творчестве. Улетал он в Сан-Франциско полный надежд:

- Пообещали! До встречи в том году с альбомом в руках!

Он снова прилетел домой в этом июне. И конечно, с альбомом точно так же, как... Впрочем, не повторять же всю историю сначала.

Приехал он не с пустыми руками. Привез рукопись, где решился наконец объясниться насчет странной истории с гривнями. А главное - привез макет роскошного подарочного издания «Тараса Бульбы». Да, собственно, полностью сделанную вручную книгу - в супере, с компьютерным набором текста, с несколькими десятками разворотных, очень «гоголевских» иллюстраций, со знаменитой Тарасовой люлькой, пластически проработанной по декору так, словно это маленькая планета. Издатели охают да ахают и - разводят руками:

- Денег на такое издание нет.

Он обошел уже всех издателей в Киеве, на которых когда-то работал. Ни одного заказа. Как же здесь жить?!

Но Лопата - неистребимый оптимист:

- В прошлом году, помнишь, я пробыл дома два месяца. Теперь буду четыре, в следующем - шесть. А там - навсегда! Лишь бы гривня не падала А! Да, лишь бы гривня не падала.