БЫТЬ ЛИ КИЕВСКОМУ «ЛУВРУ»? СОЗДАНИЕ У НАС МУЗЕЯ МИРОВОГО УРОВНЯ — ДЕЛО ВПОЛНЕ РЕАЛЬНОЕ

В августе нынешнего года в «Зеркале недели» была напечатана статья «Частная коллекция», в которой сообщалось о поистине царском подарке киевского предпринимателя Сергея Платонова, передавшего родному государству уникальное археологическое собрание — 1315 предметов, принадлежавших племенам и народам, населявшим территорию современной Украины, начиная с эпохи энеолита (IV—III тысячелетия до н.э.) до IX века нашей эры. По всей вероятности, многие вещи происходят из древних погребений на территории Крыма и Северного Причерноморья, где в разные времена жили скифы, греки, сарматы, готы, аланы, гунны, хазары. Большую часть редчайшей коллекции составляют украшения: браслеты, серьги, перстни, фибулы, височные кольца, бусы, пряжки. Около 600 предметов сделаны из золота и серебра. По оценкам специалистов, презент Платонова тянет на много миллионов долларов.

О ценнейших произведениях древнего прикладного искусства, поступивших в Национальный музей истории Украины, рассказал его генеральный директор Сергей Чайковский. О подарке Платонова я написал с его слов. И поэтому был приятно удивлен, когда через несколько дней после выхода газеты мне позвонил коллекционер. «Спасибо за добрые слова, — поблагодарил он. — Статья объективна. Но в ней вы опираетесь главным образом на выводы Сергея Чайковского. Я искренне уважаю этого специалиста — он глубоко порядочный человек и прекрасный знаток музейного дела. Но Сергей Михайлович — государственный служащий, или, как у нас теперь принято говорить, чиновник. А я частный коллекционер, и моя точка зрения на некоторые явления отличается от его взгляда на те же вещи. Хотелось бы встретиться и побеседовать». Конечно же, я с радостью согласился. Мы познакомились. Разговор с Сергеем Платоновым получился чрезвычайно интересным.

Но сначала коротко о самом коллекционере — личности весьма неординарной. Высокий, широкоплечий, с седой шевелюрой и хрипловатым голосом, севшим от многомесячного пребывания на открытом воздухе, он привлек бы к себе внимание любой аудитории. Сергей Николаевич по образованию инженер, по профессии предприниматель. Занимается добычей природного камня — лабрадорита и габбро в Черняховском районе Житомирской области, а еще реконструкцией старых жилых домов в столице. Коллекционированием болеет чуть ли не с шестилетнего возраста. Первое его собрание — всевозможные «железки», например гильзы, части ржавого немецкого пулемета — в начале 50-х годов такого добра было сколько угодно. Повзрослев, он начал заниматься монетами, а через некоторое время — марками. Позже 14 лет работал на Крайнем Севере — Колыме и Чукотке, на юге Восточной Сибири.

В те годы на всю страну гремело имя Вадима Туманова, руководившего золотодобытчиками. Старатели мыли желтый песок, а Сергей Платонов параллельно строил — готовил плацдарм для наступления тумановских артелей. Север оставил в его жизни неизгладимый след. Люди в тех забытых Богом краях относились друг к другу сердечно и бережно, не лезли сапогом в душу. Ценности здесь — и моральные, и материального плана — были не такие, как на Большой земле. Деньги на Крайнем Севере не считали приоритетом. Главным являлось то, что успели завезти в навигацию. Кто знает, может быть, многотысячные траты Сергея Николаевича на приобретение археологических раритетов, подаренных недавно государству, — результат того, северного отношения к материальным благам.

Когда в приснопамятном 1986-м семья Платонова после долгого отсутствия собралась в украинской столице (а все его близкие родственники — коренные киевляне), у него пробудилась дремавшая на Севере страсть к собирательству. Начал с монет. Но через некоторое время на слете коллекционеров случайно увидел фотографию так называемой большой тарели гетмана Сагайдачного. И потерял покой. Результатом стал шаг, по мнению некоторых, весьма опрометчивый. Впрочем, хорошо знающие Платонова люди считают, что его многие «спонтанные» поступки очень даже неплохо продуманы. Как бы там ни было, Сергей Николаевич поменял всю свою коллекцию монет Российской империи на вожделенную вещь. Позже гетманскую тарель приобрел у него для своего музея Национальный банк Украины. А вот превосходный серебряный кубок французского короля Людовика XIV музею Нацбанка Платонов уже подарил. Как и многие другие ценнейшие экспонаты. Когда несколько лет назад я поинтересовался, кем именно они презентованы, заведующая музеем Любовь Павловна Гриневич только развела руками: дескать, фамилию дарителя назвать не могу. Вещи очень дорогие, оцениваются во много десятков тысяч долларов... Кстати, с одним из его подарков связана история, которую вполне мог бы использовать писатель-юморист. В последние годы стало традицией приглашать в необычный музей именитых гостей украинской столицы. Один из них, рассматривая роскошную серебряную вазу работы мастеров XIX века, заметил, что она чем-то напоминает украденный несколько лет назад футбольный Кубок УЕФА. О шутке руководителя зарубежного государства в своих выпусках новостей сообщило российское и украинское телевидение. А на следующий день к Гриневич пришел коллега, задыхавшийся от хохота. Представляешь, рассказал он, сижу сейчас в нашей столовой и слышу разговор двух дам за соседним столиком. Оказывается, у нас в музее, говорит одна, хранится украденный Кубок УЕФА. Вот идиоты, замечает ее подруга, ну сперли, так хотя бы спрятали…

Смех смехом, но у Сергея Платонова очень необычное хобби. По-моему, ему просто нравится дарить государственным музеям вещи, приобретенные ценой большого труда. Деньги-то даром никто не дает. Их приходится зарабатывать. Тем не менее, купленная за тысячи долларов редчайшая вещь кладется на «блюдечко с голубой каемочкой». И нате вам, получите очередной сувенир. Года три назад бывший тогда заместителем министра культуры Михаил Захаревич сообщил Платонову, что известный итальянский антиквар Марко Датрино, организовавший в своей стране выставку скифского золота, показал ему серебряную кружку Василия Кочубея. А Платонов, между прочим, торгует с Италией нашим природным камнем. Вот он и подумал… Вы уже догадались? Правильно! Предприниматель решил, что не худо бы вернуть эту самую реликвию в Украину. И, представьте, вернул. «Мы разошлись с Датрино вполне полюбовно, — улыбается Сергей Николаевич. — Он увидел родственную душу, коллегу-собирателя и не очень меня прижимал. Сейчас знаменитая кружка хранится в сейфе НБУ, но в недалеком будущем, надеюсь, займет подобающее место в Национальном музее истории Украины».

Каждую субботу в столице, недалеко от гостиницы «Братислава» собираются сотни людей, одержимых пламенной, всепоглощающей страстью. Молодые и пожилые, интеллигентные и не шибко, еле сводящие концы с концами и ворочающие сотнями тысяч гривен. Это коллекционеры всех мыслимых и немыслимых направлений. Здесь, на левом берегу, они обмениваются информацией (и не только), обсуждают новости, что-то приобретают или, наоборот, продают. Тут подчас появляются вещи, представляющие большую культурную ценность для независимой Украины...

— И географически, и геополитически наша земля всегда находилась на пересечении дорог, — говорит Сергей Николаевич. — И великое переселение народов шло через нынешнюю территорию Украины, и Великий шелковый путь проходил через нее. Здесь, на берегах Днепра и в причерноморских степях, оставили свой след великие культуры разных стран и народов — египетская, месопотамская, шумерская, греко-скифская, сармато-скифская и другие. Не забывайте и о том, что в нашем Северном Причерноморье находились богатые города-колонии древних греков. Народы приходили и уходили — в иные края и небытие, а материальные следы их пребывания оставались в матушке-земле. Люди, хорошо знающие историю, понимают: ничего нового в мире не происходит. Все уже было, и не единожды — и благородство, и патриотизм, и ложь, и предательство. Уровень другой, но сами-то явления одного характера.

— А вам никогда не приходило в голову, — развиваю затронутую им тему, — что, скажем, древние греки были совсем не глупее нас? А может, в чем-то даже умнее…

— Вы так полагаете, потому что они не смотрели наши телепередачи? — смеется Сергей Николаевич. — У народа Эллады было больше, чем у нас с вами, времени для углубленного миросозерцания и философствования. Но если серьезно, древние греки оставили в нашей культуре яркий след. Ведь то же скифское золото — фактически греческое. Замечательные мастера, выполнявшие в городах-колониях «заказы» воинственных соседей, выдерживали так называемый скифский звериный стиль своих изделий. И знаменитая пектораль, и другие шедевры, хранящиеся в музеях, свидетельствуют, что древнегреческие ювелиры хорошо изучили быт, традиции и обычаи скифов, разбирались в их мифологии. Кстати, вам известно, что скифский звериный стиль сейчас чрезвычайно популярен? У нас почему-то об этом не говорят, но знаменитые ювелирные фирмы, например, Картье, используют его мотивы в самых модных современных золотых украшениях.

Лет шесть назад Платонов начал собирать вещи, относящиеся к периоду, предшествовавшему Киевской Руси. Коллекцию, подаренную им государству, специалисты считают уникальной.

— Неужели вы расстались со своими сокровищами без всякого сожаления? — сыплю соль на рану.

— Вижу, мой поступок кажется вам нелогичным и даже в чем-то безрассудным. А между тем он никоим образом не импульсивный, — ответил мне собиратель. — Я передал народу Украины большие культурные (и материальные! — Д.К.) ценности, руководствуясь указом Президента, подписанным в марте прошлого года. Речь в нем шла о создании в нашей стране музея мирового уровня.

Когда произносят «Прадо», «Лувр», «Эрмитаж», «Метрополитен» или, к примеру, Британский музей, все хорошо понимают, о чем идет речь. А какой музей представляют себе жители Мадрида, Парижа, Нью-Йорка, Лондона или даже более близкого к нам Санкт-Петербурга, когда слышат название нашей страны? Национальный музей истории Украины? Как говорил герой одного популярного кинофильма, «это вряд ли». Было бы еще не обидно, если б речь шла о собрании картин. Ни «Лувр», ни «Прадо» мы уже, к сожалению, не догоним. Там гениальные шедевры собирали веками. Нам не выиграть соревнование и с Британским музеем. Англия, являясь могучей колониальной державой, имела возможность снимать сливки (то бишь произведения искусства) со всего мира.

Но и мы, по мнению Сергея Николаевича, в состоянии его удивить. Если покажем широкой публике огромные материальные и художественные ценности, представляющие культуру народов, населявших в древности территорию современной Украины. «Я не претендую на авторство данной инициативы, — подчеркивает коллекционер. — Эта мысль четко выражена в указе Леонида Кучмы. Идея заключается в том, чтобы собрать воедино уникальные золотые, серебряные и бронзовые вещи и создать на базе Национального музея истории Украины сокровищницу, какой еще не было в нашей стране».

— Но ведь нечто подобное все же имеется — так называемая Золотая кладовая в Лавре, — возражаю своему собеседнику.

— Здесь совсем другой случай, — терпеливо объяснил Платонов. — Во-первых, помещение, в котором находится Музей исторических драгоценностей, плохо приспособлено для заведения такого профиля. Во-вторых, это должен быть камерный, классический музей. А главное — хотелось бы, чтобы он стал настоящей визитной карточкой Украины. Полагаю, ему следовало бы, как принято во всем мире, присвоить имя. Ну, например, в честь святой Ирины — покровительницы всех собирателей древностей его можно назвать Ирининским. Ни минуты не сомневаюсь, что уже через несколько лет это имя было бы у всех на слуху. Презентуя государству свою коллекцию, я, собственно говоря, подразумевал, что она будет экспонироваться именно в музее, о создании которого говорится в президентском указе. И мне совершенно непонятна инертность и безынициативность людей, которые по долгу службы должны воплотить в жизнь эту идею.

Часть экспонатов следует взять в Институте археологии, считает Сергей Николаевич. В будущий музей должно попасть и подаренное им уникальное собрание археологических редкостей, которое сейчас экспонируется в Национальном музее истории Украины. Ну и, наверное, было бы большим грехом не показывать китайскую коллекцию Платонова, которая хранится в сейфах Ощадбанка. Эти шедевры прикладного искусства, право же, заслуживают, чтобы о них рассказать подробнее. Они принадлежали последнему китайскому императору (1908—1911 годы) и императору Маньчжоу-Го (1931—1945 годы) Пу И. Большая часть вещей — культового назначения и датируется XVIII — началом XX века. В редчайшем собрании более 60 предметов, сделанных из серебра и украшенных драгоценными камнями. Здесь мне кажется уместным привести отзыв ведущего научного сотрудника «Эрмитажа», хранителя фондов Древней Руси, кандидата исторических наук Рафаэля Минасяна: «В любом музее мира эта бесценная коллекция являлась бы жемчужиной, гордостью музея и страны. Ее продажа за рубеж была бы величайшей утратой для Украины. Продажу же в частные руки, особенно ее дробление, расценивал бы как моральное преступление перед культурой человечества».

Разговор на данную тему нельзя считать завершенным, не приняв во внимание одно существенное обстоятельство. Сами сотрудники музеев не скрывают, что у них в экспозиции и фондах находится только 8—10 процентов тех вещей, которым надлежит быть в подобных учреждениях. Около 90 процентов раритетов — в частных (и, заметим, официально разрешенных, вполне легитимных) коллекциях. Причем, как считают специалисты, в домашних собраниях есть редчайшие, ценнейшие вещи, произведения прикладного искусства мирового уровня. С другой стороны, в силу исторических потрясений, которые переживала Украина и другие государства СНГ последние 10—15 лет, такие шедевры имеют тенденцию переходить из рук в руки: некоторые богатые люди становятся бедными, а небольшая часть бывших «середняков» превратилась в довольно состоятельных граждан. Однако миграция раритетов отнюдь не такое безобидное явление, каким может показаться на первый взгляд. «Вещи подобного уровня однозначно должны быть в собственности государства, — уверен Сергей Платонов. — Но в любом случае их непременно следует выставлять в музеях». С ним трудно не согласиться.

— У нас понятие «музей» довольно расплывчато, — полагает предприниматель. — Ведь огромное количество ценнейших предметов хранится в фондах. Их видят очень немногие. По-моему, музей можно сравнить с кинотеатром. Но ведь фильмы не являются его собственностью. В то же время мы привыкли, что экспонаты музея (за исключением вещей, представленных на различного рода выставках) — собственность государства. А почему? Мне, посетителю, абсолютно безразлично, кто владелец предметов, которые тут показывают. Главное — их увидеть. Нужно дать людям такую возможность. Да и что, скажите, плохого, если тот или иной собиратель, не намеренный навсегда расставаться со своими ценностями, тем не менее, решит выставить их на всеобщее обозрение в одном из музеев? К слову, юридическое право на это имеется. Но, увы, воспользоваться им не спешат. Поэтому в новом национальном музее, о котором мы говорили, экспонаты, по моему глубокому убеждению, должны принадлежать не только Министерству культуры, Государственному казначейству либо Нацбанку, но и частным коллекционерам. Важно, чтобы подобные вещи выставлялись и рассказывали о нашей великой истории и самобытной культуре народов, населявших в глубокой древности территорию современной Украины.

— Боюсь, здесь не все столь просто, как кажется, — вливаю ложку дегтя в бочку меда — голубую мечту о киевском «Лувре». — Сегодня многие музеи годами не выставляют даже собственные богатства, хранящиеся в фондах — нет места. Где уж тут думать о частных коллекциях…

Но, оказывается, Сергей Николаевич предусмотрел и это. В Киеве, на улице Институтской уже десять лет стоит недостроенное здание художественного павильона. По его мнению, данное сооружение прямо создано для выдающихся произведений древнего прикладного искусства. Кроме больших выставочных площадей и прочих важных преимуществ, оно расположено в естественной охранной зоне — рядом с Национальным банком, администрацией Президента и Кабинетом министров. Тут было бы удобно и безопасно выставлять нашу великолепную пектораль и другие вещи, имеющие огромную материальную ценность. Мой собеседник особо подчеркивает, что мысль разместить здесь шедевры мирового уровня поддерживает киевский мэр, который известен как человек дела. Александр Омельченко на ветер слов не бросает. Один Ирининский (а может, его назовут по-другому) музей, по прикидкам Платонова, ежегодно привлекал бы в Украину около 100 тысяч туристов, а каждый оставлял бы в городском бюджете около 1000 долларов. Вот и считайте…

— Почему мы стесняемся показать миру свои сокровища? — удивляется Сергей Николаевич. — Что касается меня, то я продолжаю собирать культурные ценности народов, населявших территорию нашей страны в дославянский период. И намереваюсь опять подарить свою новую коллекцию государству. Буду это делать до тех пор, пока не обратят внимание на «музейную» проблему.

— Но такой способ вам дорого обойдется, — пытаюсь перевести нашу беседу на шутливую ноту. — В самом что ни есть прямом смысле слова.

— Ничего не попишешь, — разводит руками Платонов. — Мне кажется, будь у нас такой музей, многие собиратели передали бы туда свои коллекции, оставив их в частной собственности. Но в принципе, еще раз хочу повторить: вещи подобного уровня должны стать национальным достоянием. Надеюсь, у меня появятся последователи...