«Бермудский треугольник» свободы

Опершись на «Форд» и поправив шапку на голове, Олег затягивается сигаретой. Автомобиль белый, а руки у Олега черные, в мазуте. Все утро он провозился с машиной. Работа не окончена, но Олега это не пугает: «Люблю ремонтировать машины. Занимался этим всю жизнь. Можно сказать, в мазуте вырос». Хозяин «Форда» Игорь Сосковский уже шестой год отдает свою машину в руки автомеханика, хотя мог бы и у себя в Бродах отремонтировать, а не ехать пять километров, да еще и по ухабистой лесной дороге. Но дорога к объекту № 580 его не смущает, хотя здесь находится коммуна для тех, кто вышел из мест лишения свободы. «Олег — специалист своего дела. Я ему доверяю. И своим друзьям рекомендую», — говорит Сосковский. Для сорокалетнего Олега коммуна — это шанс: «Я свое отсидел. Сейчас хочу работать и жить нормальной жизнью».

Этого хотят многие... Только в прошлом году в Украине на свободу вышло от 50 до 60 тысяч заключенных. Но когда за их спиной наконец-то закрывается тюремная дверь, далеко не всегда открывается новая — в общество. Кто сталкивался с системой социальной адаптации бывших заключенных в нашей стране, знает, что стучатся эти люди зачастую напрасно. «Мы там никому не нужны», — говорят многие вышедшие на свободу, и имеют в виду не только семьи и друзей, контакт с которыми потеряли за время отбывания наказания.

И все же есть люди, которым есть дело до бывших заключенных. Игорь Гнат — один из них. Центр социальной адаптации во Львове и коммуна, находящаяся в 105 километрах от города, — его детище. Видя, как сложно бывшим заключенным адаптироваться в новых условиях, Игорь, журналист по профессии, в начале девяностых решил им помочь: все свои деньги (40 тысяч немецких марок), заработанные в немецкой фирме, он вложил в создание коммуны, которая существует вот уже двенадцать лет на территории бывшей ракетной базы советской армии. От последней, к слову, осталось лишь несколько помещений, используемых коммуной, а также ее название — объект № 580.

Куриные лапки
вместо солдатских сапог

Времена кардинально поменялись. Из казармы Игорь сделал общежитие: в каждой комнате живут трое. И там, где когда-то маршировали солдатские сапоги, свободно гуляют куры, козы и коровы. На условия в коммуне жаловаться не приходится: есть крыша над головой, гарантирована помощь в получении паспорта, обеспечивают одеждой, да и тарелку пустой не оставят. У Гната, однако, есть три условия: «Не красть, не пить и работать». Твердость его голоса не оставляет никаких сомнений — отклонения от этих постулатов в коммуне не допускаются. «Кого не устраивает — должен уйти. Все другие остаются». И таких большинство — до 95%. Сейчас в коммуне проживает 26 человек, в том числе три женщины. Есть и такие, которые живут там по нескольку лет. Но, по словам Гната, — в основном от трех месяцев до года: «У каждого свой темп развития, свое время, когда он готов жить абсолютно самостоятельно». Подготовка к этому — цель коммуны. «Мы хотим им дать почувствовать вкус свободной жизни. Но она связана и с обязанностями, например, трудиться и таким образом зарабатывать на эту жизнь. Многие не имеют возможности работать в тюрьме, теряют навыки. Таких в Украине, по данным фонда «Відродження» за первое полугодие 2006 года, 38%. «А у нас работает каждый», — отмечает Гнат.

Так вырабатывается дисциплина. Но по-другому и не получится, ведь коммуна живет на собственные средства. Здесь занимаются ремонтом машин, трудятся на сельскохозяйственных работах, есть своя пилорама, столярная мастерская. Гнат очень просто объясняет этот принцип: «Я своим говорю: хотите есть сахар, давайте выращивать и собирать свеклу». Землю выделили местные власти города Броды. На десяти гектарах земли коммуновцы выращивают не только свеклу, но и пшеницу, ячмень, картошку. На ферме 15 коров и бычков, 80 свиней, на птичьем дворе 400 обитателей, до 30 коз, четыре лошади.

Все продукты питания проходят через руки Ларисы. Попав в коммуну, она сначала работала посудомойкой, теперь уже и готовит. Она тщательно вытирает кухонным полотенцем большую кастрюлю. Сегодня на ужин перловый суп. «Мне здесь нравится, — говорит Лариса, и после короткого раздумья добавляет, — Конечно, мне бы хотелось когда-нибудь и самой пожить. Я бы пошла работать швеей. В зоне шесть с половиной лет шила. Но найти жилье сейчас — проблема».

«Им просто некуда идти»

На отсутствие жилья жаловались 80,3%, опрошенных фондом «Відродження». «Многие потому и у нас задерживаются дольше, так как жить им негде», — подтверждает медсестра коммуны Анна Чобит.

Жилье — действительно острая проблема для людей после освобождения. Не зря Гнат называет своих подопечных «сиротками»: «80% из них выходят, не имея никаких социальных связей. Многие выросли в интернатах». Каждый третий из опрошенных Фондом был воспитанником детского дома, хотя количество таких детей составляет всего три процента от общего населения Украины.

«Тюрьмы отправляют людей в никуда», — говорит социальный работник коммуны Неля Беляева. Иногда к ней приходят люди, у которых в справке, полученной после отбытия наказания, указывается адрес, откуда человек давно уже выписан. Люди выходят на свободу, не только не имея крыши над головой, но порой и паспорта. «Из места заключения людей часто выпускают со справкой, которая действительна только три месяца, хотя по закону обязаны выдавать паспорта. Это полнейшая дискриминация», — возмущается Беляева.

Как показывает опыт паспортистки коммуны Галины Антонив, без самого важного для гражданина любой страны документа к ней приходит 70% бывших заключенных. Восстановить паспорт порой весьма непросто — нужны свидетельства о рождении, браке или разводе. Если этих документов нет, то нужно делать запросы. Процедура может затянуться на три месяца. Этим всем и занимается Антонив: «Некоторые приходят к нам только для того, чтобы оформить документы».

Замкнутый круг

Тому, кто после заключения попал сюда, повезло: определенное время он сможет пожить здесь, а затем покинуть коммуну с паспортом и отметкой о регистрации. 33-летний Алексей, живущий в Киеве, об этом может только мечтать. Найти официальную работу без регистрации в паспорте невозможно. В этом он убедился на собственном опыте, выйдя на свободу в июле 2005 года. Трудоустроиться не удалось до сих пор: «Без регистрации никто не берет». Ночует Алексей то у отца, то у знакомых. Согласия на его регистрацию никто не дает. Работает грузчиком на рынках — время от времени, и неофициально. «Я просто выпал из жизни. Пока не будет нормальной работы, не будет и нормальной жизни с нормальным кругом знакомых». Попав в «бермудский треугольник» — отсутствие жилья, регистрации, работы, — многие освободившиеся пропадают для общества. Не получив адекватной поддержки, они снова преступают черту закона, видя только в этом возможность выжить.

По мнению Эвелины Балясной, президента общественной организации интеллигенции «Киев — родной дом», которая в течение семи лет занимается социальной адаптацией освободившихся, в 2006 году ситуация еще более ухудшилась: «Сейчас без регистрации даже паспорт получить невозможно». Согласно приказу МВД № 600 от 15 июня 2006 года, опирающемуся на Закон Украины «Об основах социальной защиты бездомных граждан и беспризорных детей», паспорт теперь выдается только при предъявлении справки о наличии жилья. А если жилья у вышедшего на свободу нет? В этом случае, гласит буква закона, регистрация бездомных и лиц, вышедших из мест лишения свободы и утративших жилье, должна осуществляться учреждениями и организациями, специально создаваемыми для этого местными советами. «Но в Киеве таких учреждений и организаций почти не существует», — заявляет Балясная. Исключением является реабилитационный центр в Пуще-Водице для женщин, которые попали в тяжелые жизненные обстоятельства. Там они могут временно пожить и получить паспорт с регистрацией. Для мужчин же, по словам Эвелины Балясной, такая возможность совсем недавно появилась только в Доме социальной опеки. Прежде всего мужчинам нужно получить там ночлег. Для этого они занимают очередь с вечера, так как мест всего лишь 100 и они предоставляются не только людям, вышедшим на свободу, но и бездомным. «Но это — капля в море, — считает президент организации «Киев — родной дом». —Только в Киеве без амнистии ежегодно освобождаются от тысячи до полутора тысяч человек».

Что думает об этой проблеме главное управление социальной защиты города Киева и как собирается ее решать, автору, к сожалению, неизвестно. После трехдневных попыток связаться с управлением, получить комментарий мне так и не удалось.

Мертворожденные законы и донкихотское благородство

Законы, регулирующие социальную адаптацию людей, вышедших из мест лишения свободы, в Украине имеются. Есть государственная программа их социальной адаптации на 2004—2006 годы, утвержденная Кабинетом министров в августе 2004 года. Но полноводная река мер, предусмотренных законодательством, в реальности превращается в тонюсенький ручеек помощи, оказываемой на местах местными властями. По данным «Відродження», в 2005 году в Украине насчитывалось 27 центров социальной адаптации. Из них только три коммунальные, остальные — общественные и религиозные организации. «Финансирование программы социальной адаптации по закону должно осуществляться местными бюджетами. Но на практике этого нет. Потому и законы не действуют. Они у нас мертворожденные, — эмоционально делится своим мнением Балясная, небезразличная к судьбе вышедших из мест заключения. — Мы боремся за каждого». Насколько хватит сил 65-летней женщине, чтобы отстаивать права своих подопечных, которых в центре более 200 и еще находящихся в колониях около 600, она не знает. Как и того, сможет ли ее организация открыть свои двери в январе следующего года. В начале этого года президент и четыре ее сотрудника (социальные работники, психолог и юрист) два месяца работали бесплатно. Продолжить работу они смогли, получив материальную поддержку от областного и городского центров социальной службы для молодежи в размере 80 тыс. грн. Нынешнее финансирование — до 31 декабря 2006 года. Откуда брать деньги после этого срока — неизвестно. «Дал бы нам город хотя бы помещение побольше… Мы бы могли открыть какую-нибудь мастерскую или цех для наших ребят, чтобы обеспечивать себя, как коммуна Гната», — мечтает Балясная. Увы, несмотря на многочисленные просьбы, помещения ей никто не дает.

Скоро зима. По опыту Гнат знает, что в его коммуну потянутся люди. Он хочет помочь встать им на ноги. И не только предоставив кров, хлеб и работу. «Им часто не хватает жизненного опыта, который могли бы передать пожилые люди». Поэтому у Гната новая задумка: открыть на территории коммуны пансионат для одиноких престарелых людей. На новый проект удалось получить грант. Уже начались ремонтные работы. А вот на профилактический центр при пансионате денег пока нет. И для Гната, который с 1989 года не был в отпуске, все не просто. На вопрос, откуда у него берутся силы, он ответил: «Я просто вижу, что люди, вышедшие на свободу, пропадают. Мне хочется им помочь. Государство поставило на них клеймо. А ведь они тоже люди, и хотят нормально жить, а не умереть в тюрьме».