Бабур — «Тигр»: воин и поэт

Захиреддин Мухаммад Бабур (1483 — 1530) вошел в анналы мировой истории как завоеватель Северной Индии, основатель империи Великих Моголов и очень талантливый поэт, который оставил бессмертную историю своей жизни «Бабур-наме» и утонченные «Газели», «Рубаи» на староузбекском языке. Насколько знакова фигура «Тигра» (именно так переводится фамилия) даже в современном Узбекистане, свидетельствует следующий факт: в прошлом году на государственном уровне там пышно отмечалось 520-летие со дня его рождения.

С малых лет он выделялся среди ровесников сноровкой в военных играх, но любимые книги постоянно держал при себе. Тимуриды вели свою родословную от Чингисхана. Возможно, поэтому Бабур и его воины получили в Индии прозвище «моголы». Праправнук великого «Железного Хромца» — Тимура (читайте «ЗН», № 7/2004), также почитаемого на высшем уровне Ташкентом, — унаследовал в 11 лет трон своего отца в Фергане; шел 1494 год. Позже он записал в «Бабур-наме»: «Голубятня упала со скалы вместе с голубями и Омаром-Шейхом, который совершил таким образом перелет в мир иной...»

Очень скоро соседи — султаны, беки, ханы, в том числе и ближайшие родственники — начали вытеснять молодого Тимурида из благословенной долины. «Фергана находится на границе возделанных земель. К востоку от нее — Кашгар, на западе — Самарканд, на юге — горы Бадахшана... Фергана — небольшая область, хлеба и плодов там много. Вокруг Ферганы находятся горы; с западной окраины, где Самарканд и Ходжент, гор нет; зимой с любой стороны, кроме этой, враг не может пройти», — пишет в «Бабур-наме» наш герой о своей маленькой родине.

Слава и удача пришли к Бабуру лишь через 30 лет, после постоянных мытарств на чужбине. Дважды, но недолгое время, он владел бывшей столицей Тимура — Самаркандом, «городом, который хранит Аллах». Борьба с соседними ханами в неспокойной Средней Азии показала всю бесплодность попыток потомка Чингисхана создать на родине свою собственную империю: слишком много было сильных соперников. Характер Бабура закалялся от головокружительных взлетов и падений. Он пережил мятеж родного брата Джахангир-мирзы и болезненный раздел наследства Омара-Шейха. В конце концов, в 1501 году Бабур был наголову разбит властителем кочевых узбеков Шейбани-ханом и стал изгоем на земле, которая много десятилетий принадлежала его предкам. В 1504 году он навсегда покидает родину и с несколькими тысячами своих вышколенных верных нукеров переходит бурные воды Пянджа; в Кабуле правил его близкий родственник, который и помог изгнанникам.

В Афганистане, где жили десятки несговорчивых племен и возникали причудливые комбинации во время постоянных войн и мятежей, Бабур, даже захвативший власть в Кабуле, все равно чувствовал себя неуверенно. Поэтому в 1519 году он окончательно переключил внимание на север Индии. В «Бабур-наме» он писал, что много лет мечтал о завоевании этой сказочно богатой страны, но «иногда этому мешала глупость беков, а иногда — отсутствие поддержки со стороны родственников».

В 1522 году Бабур захватил на юге Афганистана неприступную крепость Кандагар, которая стала прекрасным трамплином для последующего стремительного броска «тигра». Через год он даже попытался захватить Лахор, город на крайнем северо-востоке Индии, но малочисленные войска ветеранов Тимурида потерпели поражение. Стойкости и настойчивости Бабуру было не занимать. Между тем политическая ситуация в Индии как нельзя лучше способствовала началу экспансии: делийский султан Ибрахим Лоди своей жестокостью и религиозной нетерпимостью (мусульмане все же были абсолютным меньшинством в многомиллионном океане индусского мира) восстановил против себя и пенджабцев, и раджпутов, и лахорцев. Властитель Лахора Доулат Хан и князь раджпутов Рана Санграм пригласили, как они считали, среднеазиатского авантюриста только для помощи. Они ошибались — Бабур шел на завоевание этого государства. «Пан или пропал!»

В своей книге Бабур писал: «Поставил ногу в стремена решительности, взял в руки поводья упования на Бога и пошел на султана». В течение зимы 1526 года был захвачен Пенджаб: во главе 12000 воинов (почти 10000 — кавалеристы), среди которых было немало детей его нукеров, Бабур в апреле выступил в поход на Дели. Встреча армий противников произошла 21 апреля на Панипатской равнине. Ибрахим Лоди имел как минимум семикратное преимущество, к тому же — 100 боевых слонов! Он даже отказался от артиллерии и ружей, завезенных в Индию португальцами. У Бабура была дисциплинированная, прекрасно организованная армия, мощная артиллерия и даже отряд из 1700 аркебузиров. Для защиты фронта он использовал старинный тюркский прием — связав кожаными поясами кибитки, воины, заслонившись щитами, обстреливали врага из ружей и луков. Ибрахим Лоди и 15000 его воинов остались на поле боя.

Наконец раджпуты Рана Санграма увидели, что сами привели в Индию настоящего «тигра», который с триумфом овладел Дели, а затем, 11 мая, и древней столицей государства — Агрой. Постепенно раджпуты собрали почти 100­тысячную армию и подошли к Агре. Возле селения Фатипур-Сикри их встретила 20­тысячная армия завоевателя. Перед началом битвы придворный астролог предрекал Бабуру: «Следует удовольствоваться милостью, дарованной Аллахом». Но полководец-поэт пренебрег этим предупреждением. Вновь его воины доказали свое преимущество перед храбрыми, но недисциплинированными воинами-индусами, которые бросались в бессмысленные атаки на мощную артиллерию и ружья. Путь в Центральную Индию был открыт, вскоре и правители Бихара (восточная часть долины Ганга) признали власть султана новообразованной империи Великих Моголов.

Однако мятежная душа поэта (и, кстати, прекрасного музыканта, теолога, юриста) оставалась неудовлетворенной: «Пораженный отвагой моей и силой — мир склонился к моим ногам. Напрасно! Мир покоренный с собой в могилу забрать я не смог», — писал Бабур. Государственная машина в империи работала как часы, опираясь на три «дивана» (кодекса) — военный, налоговый и административно-религиозный. Один из лучших украинских востоковедов Вадим Рубель в «Истории средневекового Востока» отмечал: «И после смерти Бабур оставил своему сыну Хумаюну («Счастливому») небольшую, но прочную империю, в состав которой входили Афганистан, Пенджаб и Гангская долина». Он оставил немалое духовное наследие — азбуку, основанную на древнетюркской письменности, свод законов «Мубайюн», — в последние годы жизни поэт побеждает воина...

Смерть забрала этого выдающегося человека 25 декабря 1530 года, когда отец, только похоронив сына Алвара, заразился от второго сына дизентерией. Он горячо молился о его спасении: «Господи! Если ты можешь дать одну жизнь в обмен на другую — я, Бабур, отдаю свою жизнь и всего себя за моего сына, Хумаюна» (эти слова записала любимая дочь Бабура Гульбадан, оставившая очень интересные воспоминания). Хумаюн выздоровел, наследовал трон, хотя и повторил путь отца, на целых 15 лет оказавшись в изгнании. Впереди — триумфальное возвращение в Дели, через год внезапная смерть...

Последние строки «Бабур-наме» весьма красноречивы: «Когда завершу книгу, закончится моя жизнь». Жизнь и победителей, и побежденных все равно приходит к своему концу. И легендарного Чингисхана — «Покорителя Вселенной», и Тимура — «Властителя счастливых созвездий», и Бабура — «Тигра» почитают по сей день. Слышат ли они звон литавр?..