А МОГ САПЕРОМ СТАТЬ

В свое время прыгун в высоту из Бердичева Ситкин был одним из самых знаменитых спортсменов Украины и вошел в историю советской легкой атлетики как человек, первым преодолевший заколдованный рубеж 2 метра в прыжках в высоту в послевоенные годы. Стоит напомнить, что вообще-то первым это сделал в 1937 году ростовчанин Николай Ковтун, прыгнувший на 2,01 на московском стадионе «Динамо». Но в дальнейшем рекордсмен был, как и многие миллионы граждан СССР, репрессирован, рекорд его вычеркнули из таблиц и из памяти спортсменов и до двухметрового рубежа довелось добираться еще 18 лет. Владимир Ситкин стал известен с юношеского возраста. Так уж получилось, что мы в один год с ним попали в сборную Украины и в один 1961 год закончили выступления в спорте, проведя рядом на сборах и соревнованиях более десяти лет.

- Давай, наверное, начнем с самого начала - где ты родился?

- Родился я в Николаеве в 1934 году. Когда началась война, отец нас эвакуировал в небольшой городок под Уфу. Жили в ужасных условиях, в землянке, сырость, сверху трубы какие-то ржавые, крысы. После войны отец вернулся с фронта и его назначили в Бердичев начальником райотдела милиции. То есть, главнее нас в этом городе почти никого не было. Огромная четырехкомнатная квартира, вокруг голод, но я этого уже никогда не чувствовал. Хулиганом был фантастическим. Повсюду после многочисленных сражений оружие, взрывчатка, мины валяются, снаряды. Вот я с такими же друзьями и развлекался взрывами. Например, один из нас повзрослее брал толовую шашку с коротким бикфордовым шнуром и бросал. И надо было убежать и спрятаться, пока шнур горит. Однажды этот шнур оказался слишком уж коротким, и рвануло возле него. Когда подбежали, он лежал с развороченным животом. Вообще, мне сильно повезло, что жив остался в такой компании. Когда начал заниматься спортом, из старых друзей большинство было в тюрьме, кого убило, кто калекой остался. В школе я над ухом учительницы из пистолета выстрелил...

- Как я понимаю, это тот случай, когда спорт сильно помог.

- Что ты! Когда тренер Василий Александрович Жабенко к нам впервые пришел, мама не знала, куда его посадить, чем накормить, лишь бы отвлек меня, чтоб хоть школу кончил.

Василий Александрович считал, что у меня способности к прыжкам и каких-то дополнительных видов мне не давал, сосредоточились на высоте. Помню, когда перешагиванием простейшим первый раз прыгнул 155 сантиметров, третий разряд, то все заволновались - областной рекорд для моего возраста был немного больше. Я с трех попыток рекорд не взял, но мне начали давать дополнительные попытки, седьмую, восьмую... В конце концов я при приземлении сломал руку.

Жабенко вообще к нам в квартиру переселился, утром подымал меня на зарядку. Вскоре перешли на более выгодный стиль прыжка, сейчас уже забытый, - перекат или по имени изобретателя, хорайн. Вот этим перекатом я однажды зимой в Житомире взял 180 см, почти первый взрослый разряд. Поднялась настоящая паника, начали звонить в Москву, уточнять, какой всесоюзный рекорд? Оказалось - 178 см! Мне объявляют: ты рекордсмен СССР среди юношей 15-16 лет. Тебе положен приз - мотоцикл.

- Нашли кому мотоцикл дать...

- В общем-то это был мопед, не такой опасный. Надавали мне кучу формы спортивной, шиповок. Председатель облспорткомитета Мартынюк от меня не отходит, гордится мной страшно. Я тоже понял, что рекорды дело хорошее и начал по сантиметру прибавлять.

- Ага, так это не сейчас придумали...

- Ну, мне, честно говоря, подсказали. Я ж еще учился в девятом классе. Где смотрел в книгу и видел фигу - все мысли на секторе, в прыжках. На меня обратили внимание в Киеве. Приезжает гонец в Бердичев, начинает маму уговаривать от имени главного тренера сборной Украины Зосимы Петровича Синицкого, устраивают меня на спецотделение института физкультуры, которое заменяет десять классов, а потом можно поступать в школу тренеров. Обещали полное обеспечение, заботу. Жабенко был не в восторге, но уж больно привлекательно уговаривали. В Киеве в общежитии после бердичевской роскошной жизни было тяжело. Вместе со мной училась тогдашняя рекордсменка мира Нина Откаленко, будущий самый знаменитый скороход Володя Голубничий.

В Киеве я тренировался у Владимира Зайцева, известного в городе прыгуна в высоту и в длину. Потом меня забрали в Москву, уже для подготовки сборной СССР к Бухарестскому фестивалю молодежи и студентов. Но в Бухарест я не попал по результатам. Мной заинтересовался тренер Эдмунд Иссидорович Рохлин. Под его руководством я прыгал перекатом. Соперники были уже известные в Союзе Юрий Степанов, Игорь Кашкаров. Система была не современная - мы собирались вместе и прыгали, пока ноги не подгибались. Никакого отвлечения - ни кроссов, ни штанги.

В 1954 году начали подходить к двум метрам. Эту высоту постоянно ставили на соревнованиях, но никто взять не мог. В основном соперничали Степанов и я, Кашкаров позже вырос. Рекорд СССР тогда принадлежал Юрию Илясову - он в Польше прыгнул 2 метра, а когда после прыжка замеряли, как положено, оказалось 199,6 см - так и записали в таблицу рекордов.

- А вы не знали о довоенном рекорде Ковтуна?

- Совершенно ничего не знали. Успели забыть. Все стремились в 1954-1955 году перепрыгнуть 2 метра. Короче говоря, я прыгаю с первой попытки, а сразу же Степанов прыгает с третьей тоже 2 метра. Нам устанавливают рекорд повыше - 2 метра 02 см. И Степанов взял эту высоту, а я нет. Потом мы на других соревнованиях часто боролись. В октябре 1955 года в Одессе я установил всесоюзный рекорд 2 метра 05 см. Дальше пять рекордов по одному сантиметру установил Игорь Кашкаров, потом сразу Степанов первым отобрал у американцев рекорд мира - 2 метра 16 сантиметров, ну, и появился Валерий Брумель - от 2,17 до 2,28.

Перекидным стилем я начал прыгать у знаменитого профессора Владимира Михайловича Дьячкова. Но должен тебе сказать, что и мы со Степановым, Кашкаровым и потом Брумель были у Дьячкова подопытными кроликами. Он на нас испытывал разнообразные стимуляторы. Такой вот был профессор. Первый раз он дал нам с Кашкаровым невзрачную такую таблеточку, принесенную директором научно-исследовательского института Коробковым - братом главного тренера сборной СССР. Это было в Москве, на стадионе «Красное Сормово». Начало 1956 года, в конце года - Олимпиада в Мельбурне. Дьячков мне велел принять за три часа до тренировки, Кашкарову - за два. Начали прыгать - чувствую, что у меня не толчок, а толчище, меня выносит вверх страшно, я не могу себя контролировать, порхаю в воздухе. У Игоря Кашкарова то же самое. Как говорится, мы были первыми. Дьячков все тщательно записывал. Записал и то, что действие таблеток вскоре кончилось.

В Мельбурне мы соревнуемся, вокруг наматывает круги Володя Куц. Утром Дьячков дал мне три таблетки. Сказал - одну проглоти сразу, а дальше - как он даст сигнал с трибуны. Тренерам же нельзя быть на секторе. Соревнования длятся долго. Я по сигналу съел таблетку. Пошел на высоту 2 метра и перелетел с первой попытки.

- Это и дало тебе шестое место.

- Да, и медаль «За трудовую доблесть» из рук Ворошилова. А Кашкарову повезло больше - он взял потом 2,08 и занял третье место. Короче говоря, на нас была отработана методика, а Брумеля он потом кормил горстями этих таблеток.

- А как твоя жизнь сложилась после спорта?

- Служил в Германии начальником физподготовки и спорта, в армии очень помогал мне заместитель командующего Киевским округом генерал Вайнруб - о нем спортсмены вспоминают с большим уважением. Сейчас увлекаюсь рыбалкой. Подруга жизни у меня - Галя, прекрасный человек.

* * *

Вот так и прошла наша встреча через много-много лет с Володей Ситкиным, человеком большого, не совсем реализованного из-за болезни ноги таланта.