Затерянный мир. По следам украинцев Сибири

Раньше Сибирь представлялась мне заснеженной ледяной пустыней или же необъятными просторами с непролазными чащами тайги, населенной медведями. Одним словом, как у Тараса Шевченко: «Одна Сибір неісходима... ». Выяснилось же, что Новосибирск, куда меня занесла судьба, не просто столица Сибири с населением свыше двух миллионов, а географический центр России, о чем и извещает часовня на одной из центральных площадей областного центра в честь святителя Николая. В свое время эти края осваивали наши предки. Но сегодня этот украинский мир, говоря словами классика, затерялся в бесконечных просторах.

Столица Сибири

Сто десять лет тому назад, когда был основан город, он назывался Новониколаевск. Собствен­но, и сегодня он остается памятни­ком советской власти. Да­же второй в мире после аргентинского оперный театр является величественным порождением той эпохи: конструктивизм здесь характерно сочетается со сталинским ампиром. Это город широчен­ных проспектов, серо-бетонных коробок, которых и у нас хватает, металлургических, машиностроительных и авиационных предприятий. А еще — памятников вождям и названных в их честь улиц.

Труднее всего, скажу вам, привыкнуть к четырехчасовой разнице во времени. У нас еще десять вечера, а здесь уже два ночи. Помогает телевизор — в полночь передают новости. Мне, украинцу, не очень нравится, как российские телеканалы освещали, скажем, совместные украинско-натовские учения. Выходило, что натовцы собирались у нас даже химическое оружие испытывать, что в Украине без России все разваливается. И, разумеется, то, что держится, — исключительно благодаря их газу и братской поддержке.

Так что можно лишь догадываться, с какими мыслями сибиряки ехали к нам в гости на Харьковщину. Рассказывают, везли даже колбасу, чтобы помочь голодным украинцам.

Теперь вот у озера в тайге за рюмкой украинской «березової на бруньках», которая хорошо идет под сибирскую стерлядь, выловленную в Оби, сибиряк и настоящий хозяин Василий Малышев вспоминает о недавнем визите в Украину: «А еще мне посчастливилось посетить Киево-Печерскую лавру, не думал, что когда-нибудь там побываю».

Рассказывает о посещении Бугаевки, что на Харьковщине, сельскохозяйственного кооператива «Восток», животноводческого комплекса, садика и школы, о детях, которые были главными героями украинско-российского «огонька». Он соглашается, что вряд ли все это устраивали для показухи.

Впрочем, изменить образ Ук­раины к лучшему сибирякам помогло, пожалуй, и то, что едва ли не в каждом из них течет украинская кровь. Это ощущается, хотя не каждый в этом сознается.

Когда я увидел посреди Ново­сибирска ресторан с вывеской на родном языке «Шинок у Вакули. Українські страви», обрадовался. Повара сказали, что специально ездили в Украину учиться варить украинский борщ и другие блюда. Открыли ресторан «москвичи» с гоголевской фамилией Вакуленко. Им же принадлежит еще один ресторан — «У Солохи» (украинская кухня в Сибири не менее популярна, чем кавказская). В обоих ресторанах звучит украинская музыка.

У популярных артистов Ново­сибирской оперы украинские фамилии — Шевченко, Прокопенко, Шульга. Еще в 60—70-х годах прошлого столетия театр приглашал оперных певцов исключительно из Харькова или Киева. Сегодня старые артисты сошли со сцены, а молодые забывают свою родословную.

Первопроходцы

В моем селе на Киевщине дядю Николая по-уличному звали Чалдон. Теперь вот в селе Чик, что неподалеку от Новосибирска, слышу это слово от руководителя большого фермерского хозяйства:

— Мы — чалдоны, значит, моя родословная начинается в Украине, — рассказывает он. — У нас вообще многие люди с украинскими фамилиями — Шевчен­ко, Лелюшенко, Троценко...

Открываю словарь Даля и нахожу, что чалдоны — это корен­ные сибиряки, жители Централь­ной Сибири. Следовательно, украинцы, которые появились здесь еще при гетмане Хмельниц­ком, а может, и при атамане Ермаке, в Сибири считаются коренными жителями подобно канадским украинцам. Это действительно так, поскольку они пришли туда не на готовое, а вместе обживали суровые места. Иногда не по собственной воле.

Сведения о них до конца XIX века, когда началась массовая крестьянская колонизация, довольно скупы. Однако нет сомнения, что среди российских промышленников и «служилых людей», которые в ХVІІ—ХVІІІ веках осваивали Сибирь, Дальний Восток, а позже Камчатку и Аляску, были и украинцы. Но еще больше их сослало сюда московское правительство: так в 1642 году на реке Лене оказались «черкасы» (так в ХVІІ веке называли в Московии украинцев) со Слобожанщины (вместе с семьями 188 человек). Гетман Де­мьян Многогришный, племянник Ивана Мазепы Андрей Войнаровский, несколько церковных иерархов тоже «посетили» Си­бирь. После полтавской катастрофы высланных в Сибирь украинцев никто и не считал, как и после уничтожения Запорожской Сечи. В более поздние времена сюда ссылали за малейший намек на сепаратизм.

Украинцы сыграли важную роль в экономической, административной и культурной жизни Сибири. Находим украинцев даже в высшей тамошней администрации: М.Сулима — генерал-губернатор Восточной (1833—1834) и Западной (1834—1836) Сибири; П.Капцевич — тобольский и томский генерал-губернатор (1822—1826)... Немало украинцев работало в управлениях фабрик и заводов.

Особое место занимали украинцы в церковной жизни Сибири. В ХVІІ веке митрополитами здесь были Филофей Лещинский (1702—1721), Иоанн Максимович (1711—1715), Антоний Стаховский (1721—1740), Арсений Ма­циевич (1741—1742), Павел Ко­нюс­кевич (1758—1768); епископами Иннокентий Кульчицкий (1727—1731), Иннокентий Неру­нович (1732—1747), Софроний Кристальский (1753—1771). Они в значительной мере способствовали культурному развитию Си­бири. Немало украинцев — духовных и светских лиц (например, Григорий Новицкий) — исследовали Сибирь и Дальний Восток.

Наверное, потомки этих давних украинцев и считают себя коренными сибиряками.

Кто сажает виноград?

На окраине Новосибирска не так давно создан железнодорожный музей, подобного которому, пожалуй, не найдешь на просторах бывшего СССР. Там есть очень интересные вагоны. Один из них — бронированный, изготовлен для правителя Сибири адмирала Александра Колчака. Потом в этом вагоне во времена Сталина и после его смерти путешествовали все руководители Транссибирской магистрали. Вожди пролетариата не гнушались шикарной обстановкой адмирала Колчака.

Можно найти среди экспонатов и так называемые столыпинские вагоны, в которых добирались в эти места переселенцы с Украины конца ХІХ — начала ХХ века. Собственно, это было время самого массового заселения этих мест украинцами. Строилась магистраль, а вдоль нее появлялись города и села (кстати, в Сибири говорят «село», а не «деревня»).

Столыпинские — небольшие двухосные вагоны с деревянными твердыми скамьями, на которых можно только сидеть. В них отправлялись навстречу судьбе украинцы, которым здесь обещали свободу, неограниченные возможности и «подъемные», чтобы обжиться в суровых местах. Кто-то оставался здесь жить, другие, не выдержав сурового климата, или возвращались в Украину, или шли дальше на Алтай и Даль­ний Восток. Там еще и сегодня целые села — украинские.

Село Шайдурово — это уже начало тайги. До него долго едем по шоссе, потом паромом переправляемся через желтоватую Обь, наконец следуем по грунтовой, утрамбованной щебнем дороге, посматривая на небо — не пойдет ли мокрый снег. Здесь, в Шайдуровом, расположено одно из двух хозяйств, которое держит на плаву весь Сузунский район. Руководит им директор по фамилии Халиман, который себя иначе как хохлом не называет. Считает, что украинское в нем таки что-то есть.

— От предков мне достался слишком горячий характер, — говорит он. — Чтобы в молодости я вышел из ресторана и не набил кому-нибудь морду — этого не бывало.

Правда, он мало что помнит о своей родословной. А вот его сосед Александр Малюк знает, что его предки — из-под Белой Церкви.

— Дед рассказывал мне, почему он решил податься в Си­бирь, — вспоминает мой собеседник. — На Киевщине не было работы, земли — куда деваться? А здесь — много леса, земли. А еще рыба просто кишит, грибов несть числа... Разве что от волков спасу не было. Однажды они так обсели моего предка, что сначала пришлось «волкам отдать» кожух, а потом шапку. Счастье, что до села было недалеко — мужики отбили... Селились здесь улицами — русские, немцы, украинцы, люди чистые, голосистые, работящие. Украинские улицы отличались не только белыми мазанками, но и садами. Вот и я несколько лет назад посадил у дома виноград — теперь соберу урожай. Кое-кто в моем селе даже вино делает... Мой дед и бабушка, как и их соседи, разговаривали на украинском, родители — иногда, а мы уже совсем не знаем язык предков, хотя и щемит сердце, когда звучит украинская песня.

Зинаида Грищенко (девичья фамилия Томило) — директор школьного музея в Шайдуровом. Это предки ее мужа — Кондрат, Григорий и Дмитрий первыми из украинцев пришли в село, где их теперь проживает не меньше 40 процентов.

— Сперва украинских переселенцев встретили как нищих, — вспоминает она рассказы старших. — Потом увидели, что это работящие люди: гончары, кузнецы; женщины — замечательные мастерицы, вышивальщицы.

Эти рушники, горшки и кувшины, изготовленные руками украинцев, до сих пор хранятся в музее. А еще национальная одежда — сорочки, керсетки, плахты.

Вот и все, что, кроме борща, сала и любви к сентиментальным песням, осталось здесь от украинства. На месте мазанок появились избы, вместо керсеток сейчас сарафаны, в которых нас встречали хлебом-солью. Нет, не все.

— Однажды мой шестилетний внук приходит домой и декламирует: «Миколка-гусачок по бережку скаче...», — вспоминает Зинаида Васильевна. — Откуда это у него?.. Говорят, язык передается через гены...