ПОЧЕМУ МИКОЛА БАЖАН ОТКАЗАЛСЯ ОТ ВЫДВИЖЕНИЯ НА НОБЕЛЕВСКУЮ ПРЕМИЮ

Ровно через год мы будем отмечать 95-летие со дня рождения великого украинского писателя Миколы Платоновича Бажана.

В грузинской литературе его имя впервые упомянул Константин Гамсахурдиа в книге «Фемида Украины», изданной в 1931 году. Грузинский писатель в 1930 году приехал в Украину и познакомился с Павлом Тычиной, Миколой Бажаном, Максом Лебедем, Степком Мельником и Юрием Яновским. В очерке «Фемида Украины» К.Гамсахурдиа пишет: «Микола Бажан, один из величайших поэтов современной Украины, юноша, подобный тростнику, неоклассик и большой виртуоз формы. Внешне он напоминает парижскую скульптуру Альфреда де Мюссе, которую я видел в Париже».

Вскоре после издания упомянутой книги делегация украинских писателей приехала в Тбилиси. Естественно, в нее входил и Микола Бажан, автор уже прославленных произведений, в том числе стихотворения «Слепцы». Константин Гамсахурдиа сердечно встретил своих украинских коллег, познакомил их с рядом талантливых грузинских поэтов, в том числе с Симоном Чиковани.

М.Бажан вспоминает: «Знакомьтесь, вы ведь оба футуристы, так братайтесь, - не без доли иронии сказал Константин Гамсахурдиа, и я впервые пожал руку Симону Чиковани, с которым потом столько лет дружил как с самым близким и родным человеком, столько пережил и передумал, столько дорог и тропок протоптал». Симон Чиковани стал верным другом Миколы Бажана. Они много времени посвятили переводу бессмертной поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре», которую украинский читатель получил в 1937 году - к 750-летнему юбилею автора поэмы.

О большом таланте Бажана много говорили в издательстве Союза писателей Грузии «Мерани», где в 70-е годы мне пришлось работать. Здесь была специальная редакция русскоязычных изданий, которую курировал заместитель директора Марк Златкин, человек образованный и добродушный. Он дружил с Константином Гамсахурдиа, Миколой Бажаном, Симоном Чиковани, Никой Агиашвили и другими писателями. В 1971 году редакция начала подготовку издания собрания сочинений в восьми томах Константина Гамсахурдиа. В конце года первый том уже был набран. Марк Израилевич, который входил в редакционную коллегию и лично руководил подготовкой издания, дал мне гранки для Константина и конверт, сказав, что в нем лежит материал о представлении кандидатуры Миколы Бажана на Нобелевскую премию и, если интересно, то я могу его прочесть.

Письмо было из Гарвардского университета:

«Достопочтенный господин Академик! - так начиналось письмо.- три недели назад я снова получил приглашение от Нобелевского комитета Шведской академии наук представить кандидата на Нобелевскую премию в области литературы. После тщательного обдумывания и некоторых исследований я пришел к убеждению, что кандидатом, который, по моему мнению, наиболее заслуживает этого признания, являетесь Вы. Вместе с моим ассистентом в области украинской литературы готовим оценку творчества.

В связи с этим нам было бы очень важно иметь библиографию переводов Ваших произведений на западноевропейские языки. Я был бы Вам очень признателен, если бы Вы могли прислать мне не позднее 28 января с.г. названную библиографию.

С выражением истинного уважения к Вам, с наилучшими новогодними пожеланиями остаюсь

Ваш Омелян Прицак».

Об Омеляне Прицаке я имел скудную информацию. Знал, что после окончания Львовского университета он был аспирантом в Киеве у одного из основателей Украинской Академии наук Агатангела Крымского. Перед войной О.Прицак был призван в Красную армию, долгие годы был в плену в Германии. После войны работал в университете в Гамбурге, а чуть позже читал лекции в США. Владел более чем 50 языками, был известен как востоковед.

В конверте также лежал ответ Миколы Бажана. Вот что писал поэт-академик:

«Высокоуважаемый господин профессор!

Я глубоко тронут Вашим вниманием ко мне. Однако вынужден высказать свои сомнения в реальности и своевременности Вашей инициативы относительно выдвижения моей кандидатуры на получение Нобелевской премии. Я вполне понимаю, насколько более глубокое, широкое и важное, нежели моя скромная персона, значение вкладываете Вы в свою акцию, желая таким образом обратить внимание западноевропейской и американской общественности на явления украинской литературы. Однако не без основания опасаюсь, что моя кандидатура для этого не годится. Как бы там ни оценивать мою литературную работу, но на Западе о ней (заслуженно или незаслуженно - это уже другое дело) мало знают. Где-то во время войны и вскоре после нее печатались переводы моих стихов на английский, французский, немецкий языки, но было их мало и качество переводов было сомнительным. Я их даже не сохранил и потому вынужден на Вашу просьбу прислать библиографию переводов моих произведений ответить, что такой библиографии не имею и даже не знаю, появлялись ли в последние годы в Европе или Америке (кроме стран социалистического лагеря) такие переводы.

Вместе с искренними словами благодарности хочу послать Вам свою работу, которая отняла у меня несколько лет и немного совпадает с той отраслью человековедения - тюркологией, в которой Вы являетесь одним из крупнейших в мире знатоков. Высылаю Вам свой перевод поэмы прославленного древнего узбека Алишера Навои «Фархад и Ширин». Примите эту книгу в знак моего сердечного уважения.

2 февраля 1970 г.

Микола Бажан».

В конверте лежали еще несколько документов. Вот один из них:

«Нобелевский комитет

Шведской академии

Бэршузэт 11129 Стокгольм

Январь 1970

Уважаемые господа!

Отвечая на Ваше любезное предложение назвать кандидата на получение Нобелевской премии по литературе за 1970 год, я много думал о возможных кандидатурах тех литератур, с которыми я знаком. Я пришел к заключению, что наиболее достойным автором, которого безусловно поддержат, является украинский поэт Микола Бажан (род. в сентябре 26/окт. 9 1904 г.). Поэтому за его поэтические произведения я предлагаю Миколу Бажана в качестве кандидата на Нобелевскую премию по литературе за 1970 год. Я изложу Вам доводы в пользу моего выбора… (Здесь пропущу часть письма. - И.Г.).

Поэтические произведения Бажана, впечатляющие даже при сопоставлении с самыми высокими европейскими стандартами, из-за отсутствия квалифицированных переводчиков и популяризаторов не получили широкой известности вне Советского Союза. Как уникальный представитель европейского экспериментального стиля он может много предложить не только украинскому читателю. Его поэтика, сочетающая элементы неоклассицизма с барочным неоромантизмом, дает возможность несравнимого проникновения в эволюцию литературы нашего времени.

Я надеюсь, что представление может быть полезным Вашему весьма требовательному поиску.

С уважением

Ваш Омелян Прицак».

Конверт я передал Константину Гамсахурдиа, который немедленно открыл его и стал читать письмо. Я сидел молча и смотрел на больного писателя, лежавшего в постели. Лицо у него приняло грустный вид, иногда появлялась улыбка. Наконец закончил чтение и все положил в конверт.

- Умный поступок! - произнес он.

В комнате царила мертвая тишина. Я, конечно, не мог спросить его мнения о решении Миколы Бажана. Через несколько минут попрощался и покинул дом писателя.

Прошло много времени, и я узнал, почему отказался от Нобелевской премии Микола Бажан.

Годы репрессий унесли жизнь многих украинских писателей. Разве можно забыть имена Миколы Зерова, Михаила Семенко, Валерия Полещука, Дмитрия Загула и других, погибших за то, что они творили истинную литературу.

Судьбу украинских писателей разделили творческие и культурные деятели Армении, Азербайджана, Таджикистана, Грузии и других республик.

Бажан был в рядах писателей, которые ради сохранения жизни стали писать так, как хотел Сталин и его окружение.

Микола Платонович хорошо знал историю присвоения Нобелевской премии. Был единственный случай, когда государство одобрило ее присвоение Михаилу Шолохову. Особенно драматичным было присвоение Нобелевской премии Борису Пастернаку за роман «Доктор Живаго». Знающему все это Миколе Бажану, человеку, имевшему близкие контакты со Сталиным, Кагановичем, Хрущевым и другими лидерами Компартии, было нелегко дать согласие профессору Омеляну Прицаку, тем более, что его представлял к премии не Союз писателей или какая-нибудь другая советская организация, а украинские эмигранты!

Критики Запада давали высокую оценку произведениям писателя «Гетто в Умани», «Слепцы», «Мицкевич в Одессе», «Итальянские встречи» и др.

Здесь надо сказать еще об одном: зарубежные литераторы относили М.Бажана к числу величайших современных украинских поэтов. Они же утверждали, что М.Бажан оказал влияние не только на украинских поэтов младшего поколения, но также и на таких русских поэтов, как Багрицкий и Антокольский, которые переводили его произведения.

Микола Бажан все же колебался. Некоторые приятели советовали ему дать согласие профессору Прицаку. Нобелевская премия - тем более первому украинцу, шутка ли? Но Микола Платонович тут же вспоминал о судьбе Бориса Пастернака.

Осенью 1955 года Б.Пастернак окончил работу над романом «Доктор Живаго». Через год писатель передал произведение редакции журналов «Новый мир» и «Знамя». Эти журналы отказались от ее публикации. Пастернак сдает рукописи в книжное издательство - тот же результат. Как это часто бывает и в наши времена, роман Пастернака был издан на итальянском в Милане.

23 октября 1958 года Борису Пастернаку была присуждена Нобелевская премия по литературе «За выдающиеся заслуги в современной лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы».

24 октября того же года Б.Пастернак послал благодарственную телеграмму секретарю Шведской академии: «Бесконечно благодарен, тронут, горд, удивлен, смущен».

И что получил за это? Советская пресса начала травлю писателя, и на одном из заседаний Союза писателей Пастернак был исключен из его рядов. Советская власть, которая считала себя самой гуманной, стала угрожать писателю высылкой за пределы Родины.

Страх был огромен. Он отправил другую телеграмму в Шведскую академию. На этот раз Пастернак отказывался от Нобелевской премии…

Микола Платонович долго находился в лабиринтах воспоминаний и окончательно решил: «Нет!»

«Не без оснований опасаюсь, что моя кандидатура для этого не годится», - писал он в ответ профессору Омеляну Прицаку, который хотел выдвинуть на литературную вершину Миколу Бажана, а вместе с ним и украинскую культуру.