ОТЕЦ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ЧУДА В ОБЩЕСТВЕ КОНТРОЛИРУЕМОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ И РАЦИОНАЛЬНОГО САМОКОНТРОЛЯ

Людвиг Эрхард, отец немецкой рыночной экономики и немецкого экономического чуда, подвижный, хотя и полный человек, куривший сигары марки «Хандельсгольд» за 20 пфеннигов, любивший проводить свое свободное время в уголке южной Баварии...

Людвиг Эрхард, знаменитый немецкий министр экономики и второй канцлер ФРГ, стремившийся достичь благосостояния для всех немцев и достигший изобилия для Западной Германии...

Людвиг Эрхард, гениальный экономист, который, заняв пост федерального канцлера, остался в тени (свете?) своих успехов как министра экономики...

Сын мелкого текстильного предпринимателя в сердце Баварии с малых лет был молчаливым человеком со своим четким мнением, которым ему не обязательно было делиться с окружающими. Он знал, что прав, и поэтому упорно шел к своей цели. Обладая такой целеустремленностью и напором, Людвиг Эрхард не был, однако, диктатором по натуре. Для своего времени он был даже где-то слишком социален — позже Аденауэр поставит ему это в укор. Он воспринимал чужое мнение, но всегда аргументировал свое. По астрологической характеристике Водолей (родился 4 февраля 1897 года): человек, глядящий чаще в будущее, чем в прошлое, умеющий предугадывать развитие событий, соответственно хороший стратег. С другой стороны, по мнению Аденауэра, качества руководителя у Эрхарда были недостаточно развиты. Конечно, такая оценка человека, с которым Эрхард долгое время тесно сотрудничал и для которого был больше, чем просто коллегой, бьет по самолюбию. Но для Аденауэра, вероятно, Эрхард навсегда остался «только» очень хорошим министром экономики, но оставляющим желать лучшего канцлером. Если канцлерство Аденауэра было названо критиками «демократией канцлера», то канцлерство Эрхарда — «демократией без канцлера».

Гениальный экономист

Для своего времени и окружения Людвиг Эрхард был очень честолюбив. По всем семейным и местным мелкобуржуазным традициям он должен был скромно держаться в рамках карьеры мелкого предпринимателя, послушно следовать матрице, созданной его отцом, и унаследовать руководство фирмой.

Эрхард получил среднее образование в Фюрте и Нюрнберге, в Первую мировую войну воевал в артиллерии. В 1918 году война для него закончилась и оставила на всю жизнь свой след: Эрхард перенес ранение — перелом левого плеча с последующей сильной атрофией левой руки. После семи операций был поставлен диагноз, по которому он был почти неспособен к физической работе. Это был основной фактор, препятствовавший Эрхарду в ближайшее время заниматься предприятием его отца.

Ранение было вторым сильным ударом по здоровью Эрхарда: в трехлетнем возрасте он перенес полиомиелит, после чего у него пожизненно осталась деформированной правая нога.

Вскоре после возвращения из госпиталя Эрхард стал свободным слушателем в Институте торговли в Нюрнберге. Увлекшись наукой, он вскоре поступил в институт и закончил его с дипломом экономиста. Отцовское предприятие после сильной инфляции дышало на ладан и Эрхард окончательно освободился от необходимости заботы о фирме. Он все больше углубляется в экономическую теорию, интересуется социальными вопросами экономики и все больше отдаляется от практической прикладной экономики. После окончания института Эрхард решает защищать докторскую диссертацию и едет в университет во Франкфурт-на-Майне. Там он знакомится с либеральным социалистом Оппенхаймером, под влиянием которого проходит аспирантура Эрхарда.

Без особого восторга и из необходимости довести дело до конца Людвиг Эрхард некоторое время все же руководит фирмой отца. После этого перерыва он снова посвящает себя науке и до 1942 года работает в НИИ экономических наблюдений, где знакомится с экономистом и поэтом Версхофеном. У него Эрхард учится видеть экономику не только с социальной точки зрения, как это было у Оппенхаймера, но и с точки зрения потребителя. Эрхард развивает свое видение экономики, отличное от видений обоих своих учителей: он видит судьбу Германии в капитализме и стремится привнести в анархию капиталистического развития, которую отмечал в те годы, относительный порядок.

Со временем Эрхард наряду с Версхофеном становится одной из значимых личностей института. Параллельно начинают расти разногласия двух ученых. С одной стороны, Эрхард отказывается войти в национал-социалистическую партию Гитлера и активно с ней сотрудничать, чего желало руководство института. С другой, влияние Эрхарда в институте возросло до опасных для Версхофена размеров. Будучи потенциальным наследником должности Версхофена после его ухода на пенсию, Людвиг Эрхард с ужасом принял известие о назначении в руководство институтом профессора из другого вуза. Эрхард покидает институт.

Обладая широкими и очень хорошими связями, Эрхард создает свой Научно-исследовательский институт промышленности. Развитие этого института выпало на последние годы Второй мировой войны, и основной задачей своей научной работы Эрхард сделал концепт по восстановлению послевоенной экономики. Теорию этого концепта Эрхард заложил еще в начале 30-х годов, и в 1943—44 гг. он подготовил его актуальный вариант. В основе концепта была необходимость государственных инвестиций в производство потребительских товаров и создание почвы для полноценного функционирования этой отрасли. Именно ей Эрхард придавал первостепенное значение.

Восход солнца Людвига Эрхарда

Людвиг Эрхард был прекрасно подготовлен как в плане знаний, так и в плане опыта к послевоенному времени и только ждал удачного момента, чтобы выйти из тени. Своей дочери он написал в 1944 году: «Приходит наше время!»

Он стучал, и ему открыли. Он представил свою работу о восстановлении промышленности американцам, оккупировавшим Фюрт в апреле 1945 года. В работе он показал свой план восстановления послевоенной экономики, отметив, что денежная реформа может быть проведена только при существовании хотя бы минимальных условий: должны работать производство, транспорт. До тех пор остается необходимость в плановой экономике. Для налаживания производства необходимо убедить предприятия в безопасности сохранения их реального капитала. Поэтому военное правительство должно заявить о том, что оно не намерено вмешиваться и распоряжаться капиталом предприятий.

Людвиг Эрхард официально предложил американцам себя — ученого, не обремененного политическим прошлым, — для координации выхода из экономического кризиса на высоком уровне. Возможно, эта инициатива была толчком к его успеху и ключом к последующей карьере.

Он становится министром финансов Баварии, затем поднимается на очень ответственную должность директора экономики — министра экономики оккупационной зоны. В 1948 году Эрхард проводит денежную и экономическую реформу. В воскресенье, 20 июня, провели обмен денег, и с понедельника в обороте была только немецкая марка. На человека было рассчитано 60 марок, 40 из них выплатили в воскресенье. Цены на товары и услуги подлежали государственному контролю. Реформа удалась на славу: как по мановению волшебной палочки, пустые витрины магазинов заполнились товарами, которых люди не видели очень долгое время. Возле витрин, как в музее, выстраивались очереди, чтобы поверить своим глазам и приобрести давно желанные товары.

К сожалению, последующие действия союзников не соответствовали плану Эрхарда. Коалиция слишком непредусмотрительно растратила деньги потребителей, и призывы Эрхарда соотносить продукцию и деньги оставались без внимания. В ответ на эту непредусмотрительность резко возросли цены, и народ, в ожидании их дальнейшего роста, стал скупать товары, чтобы обменять нестабильную валюту. Во второй половине 1948 года беспокойство усилилось, так как зарплату стали выплачивать только с середины ноября. В ответ на это профсоюзы объявили всеобщую забастовку. Она состоялась, но на Эрхарда не оказала влияния. Ему удалось вывести корабль в нужное русло и снова завоевать начавшее падать доверие.

В 1949 году уже никто не сомневался в том, что министром экономики ФРГ при новом правительстве Аденауэра станет именно Людвиг Эрхард.

В самом начале 50-х в экономике Германии наметился резкий спад, безработица возросла до 2 млн. чел. Эрхарду с его радикальными методами подъема экономики стала снова серьезно угрожать потеря доверия как в партийных и правительственных рядах, так и в народе. Как это ни парадоксально, на помощь пришла война в Корее 1951 года. Она дала экономическому развитию Германии новый толчок: на протяжении всех 50-х Западная Германия давала 8% экономического роста в год. Этот успех был фундаментом превращения ФРГ в один из сильнейших экономических гигантов мира.

Эрхард и Аденауэр

Между Аденауэром и Эрхардом были отношения взаимопонимания и взаимоуважения. Именно Аденауэр привлек в ряды христианско-демократического союза (ХДС) Людвига Эрхарда — талантливого и опытного экономиста, которого стремились заполучить в свои ряды социал-демократы. Надо сказать, что Людвиг Эрхард был довольно аполитичен. Он был прекрасным экономистом и больше предан идеалам социальной рыночной экономики, чем определенной политической партии и политике как таковой. Даже окончательно перейдя на сторону Аденауэра и христиан-демократов, Эрхард долгое время оставался беспартийным. Перевес христиан-демократов был для Эрхарда во многом перевесом личности Конрада Аденауэра, хотя и не в последнюю очередь обусловлен выигрышным положением ХДС в то время.

Такое взаимопонимание и согласие между двумя выдающимися личностями длилось до тех пор, пока Аденауэру не стала угрожать потеря поста канцлера. Когда в 1959 году активно обговаривался вопрос нового федерального президента, у Людвига Эрхарда появился реальный шанс получить эту должность. Как социал-демократы, так и христиан-демократы пытались, разумеется, представить свои кандидатуры. Конрад Аденауэр предложил кандидатуру Эрхарда по двум причинам. Во-первых, для того, чтобы на этом высоком посту был человек ХДС, во-вторых (что лично для него было особенно важно) — чтобы исключить возможность Эрхарда, как второго по популярности политика ХДС, занять пост канцлера и таким образом нейтрализовать потенциального противника. Развитие событий убеждало Аденауэра в том, что партия предложит на ближайших выборах на пост канцлера не его, а именно Людвига Эрхарда. Тот, в свою очередь, поставил условие, заранее зная, что оно невыполнимо: не только руководство партии, но и фракция должны быть согласны с его кандидатурой на пост федерального президента. А для фракции он был будущим канцлером.

В результате Конрад Аденауэр предложил на этот пост свою кандидатуру, чем вызвал немалую сенсацию, но очень быстро ее снял, убедившись в неизбежности канцлерства Эрхарда. Аденауэр не скрывал своего мнения на этот счет: он никогда не умалял успехи и способности Эрхарда как министра экономики, но очень сомневался в его политических и особенно внешнеполитических способностях руководить государством.

В октябре 1962 года разразился так называемый скандал «Шпигеля»: журнал опубликовал материалы, указывающие на грубые ошибки в обороне ФРГ. Министерство обороны расценило эту публикацию как разглашение государственной тайны, и предприняло несколько арестов и обыск в редакции «Шпигеля». Аденауэр в своей речи в бундестаге назвал действия «Шпигеля» «предательством», не дождавшись результатов расследования. Этот скандал дал почву для беспокойства о свободе слова и демократии в правовом государстве и окончательно подорвал доверие общественности к канцлеру.

Дух времени

Германия Эрхарда. Страна, пережившая несколько смен социально-политической системы. Германия, которой несколько раз нужно было круто менять свои взгляды, привычки и приоритеты. Люди, которые благоговели перед королем и монархией, познали республику, были загнаны в жесткие порядки Гитлера, затем их облачили в довольно легкую для сезона одежду демократии. Люди, знающие цену голоду и холоду, унижению и страху. Это чувство слишком сильно укоренилось в душах, чтобы его можно было быстро сменить уверенностью и верой в себя.

Со времени Аденауэра и на протяжении всего руководства Эрхарда в западнонемецком обществе преобладали материалистические взгляды и мелкобуржуазные настроения. В семье Эрхарда высоко ценилось трудолюбие, забота о семье, скромность, послушание, следование церкви и ее порядкам. Такие люди были уверены в нерушимости основополагающих правил и порядков, это давало им внутреннее спокойствие, не допускали критики в отношении системы, видя в этом нарушение их устоявшегося образа жизни. Они не были склонны к духовным и интеллектуальным дискуссиям, боясь потерять время и углубиться в недоказанное, неизвестное и поэтому ненадежное. В страхе потерять с таким трудом добытое место под солнцем, они были сильно подвержены давлению со стороны конкурентов. Это все чаще приводило к нервным и душевным заболеваниям, так называемой «болезни менеджера», против которой медицина была бессильна. Психология и психотерапия презирались во время Гитлера и не получили должного развития. Люди боялись заболеть, так как это было равнозначно концу.

Как Аденауэр, так и Эрхард видели выход из послевоенных руин в рациональном руководстве. Нужно было навести порядок, накормить голодных людей, вернуть им человеческое достоинство и уверенность в своих силах. Девизом Эрхарда стало «Благосостояние для всех!» Он ставил на нравственность народа, в которую свято верил, и своим эликсиром жизни называл согласие немецкого народа с его действиями.

Эрхард правильно выбрал приоритет для широких масс. Но не все были согласны с такой политикой. Интеллигенцию очень сдавливали рамки, поставленные ей еще Аденауэром, и ее недовольство росло. Это были частью люди, рожденные Веймарской республикой, с прекрасными идеалами, но недостаточной силой и упором для их воплощения в жизнь. При нацистах они оказались в изгнании, были подвержены гонениям и вот теперь, в Новой республике, надеялись на свежий ветер перемен, на то, что общество в них нуждается и они смогут творить на его благо.

К глубокому разочарованию творческой интеллигенции, этого не последовало. К ней оказались равнодушны, ее мнение игнорировали и не видели необходимости в ее привлечении к восстановлению страны и общества. Альфред Канторович писал в то время: «Нашей мечте обновления Германии пришел конец. Политики позавчерашнего дня снова взяли бразды правления в свои руки, везде и во всем. Государственные деятели, мыслители, поэты, в общем творческие люди остались за дверью, и им не позволили даже смотреть во двор сквозь заборные щели».

С другой стороны, кроме пассивного недовольства, со стороны интеллигенции не следовало никаких конкретных шагов и кардинальных изменений. Ни о какой революции речь не шла. Как сказал Фриц Рене Аллеманн «Народ, который голодает, стремится в первую очередь насытиться, а не переобустроить мир; народ, который мерзнет, интересует больше уголь, чем новые общественные формы; народ, у которого нет крыши над головой, направляет свою энергию на строительство домов, а не социальных систем».

Интеллигенция в который раз совершила свою роковую ошибку, оставшись в бездеятельности в решающий исторический момент. Ее критика раздражала Людвига Эрхарда, он считал, что нужно различать ответственную духовность и бескровную интеллектуальность без содержания и без убеждений. Во время его последней предвыборной кампании он резко реагировал на саркастическую критику некоторых поэтов, открыто называя их «мелкими шавками».

Во время второго срока канцлерства Эрхард стал терять поддержку не только интеллигенции, но и средних слоев населения, материалистов и прагматиков. К концу его правления ущемленное сознание и дух молодежи, зажатой в тисках послушания и преувеличенной сдержанности, вырвались на свет в форме анархии, вседозволенности и распущенности. Так называемый «средний класс» больше не хотел внимать призывам Эрхарда к сдержанности, экономности, к воззваниям больше работать, чтобы лучше жить. Народ желал хлеба и зрелищ быстрым и легким путем.

1 декабря 1966 года Людвиг Эрхард ушел в отставку с поста канцлера ФРГ. Ушел достойно, обещав в своей прощальной речи оставаться в политике и помогать тем, кто ставит интересы немецкого народа выше своих эгоистических интересов...

5 мая 1977 года Людвиг Эрхард скончался. Этот человек — отец немецкого экономического чуда — заставил немцев вернуть себе свое достойное лицо и начать преодоление своего глубоко сидящего страха.