Иван Малкович: «самое большое зло для Украины — тотальное засилие «матрещенков»

Какая судьба уже завтра может постичь украинскую книгу? Победит ли электронная книга традиционную бумажную? Кто такой украинский интеллигент и всегда ли он должен быть в оппозиции к власти? В чем истинная причина резонансного отказа Лины Костенко продолжать свой литературный тур? В чем сегодня самое большое зло для Украины?..

…Об этом и о многом другом не один час продолжался разговор с гостем редакции «Зеркала недели. Украина» - поэтом и издателем Иваном МАЛКОВИЧЕМ. Который, напомним, дал «украинскую жизнь» Гарри Поттеру, активно издательски поддержал прозу Лины Костенко «Записки українського самашедшого». И, конечно же, ведет большую подвижническую и просветительскую работу по популяризации украинской культуры и литературы (детской в частности)…

- Иван Антонович, с каким наст­роением вы сегодня думаете о своих издательских делах? Ведь не только в Украине, но и во всем мире книге прогнозируют не лучшие времена? Это так?

- Действительно, издательское дело в мире идет на спад. Этот бизнес переживает не лучшие времена. Закрываются даже многие западные крупные издательства…

Я недавно был в Америке - и даже там, представьте, закрываются самые крупные книжные магазины! Какая причина? Сейчас многие книги уже адаптированы в электронные версии. И это проблема для издателей. И не только для них, но и для авторов, редакторов, корректоров.

- Как, по вашему мнению, может пострадать именно Украина от обвала книгоиздания?

- А что Украина? У нас вообще считается круто, когда человек сломал какую-то программу и сумел скачать определенную книгу. У нас это не преступление, а настоящий шик-модерн!

В мире же никто этим не кичит­ся! Потому что закон этого не поз­воляет.

А в нашей стране авторское право вообще не уважают, поэтому…

Впрочем, «А-БА-БА-ГА-ЛА-МА-ГА» уже начала готовить электронные аналоги отдельных наших цветных детских книжек. Это что-то среднее между книгой и анимацией. Некоторые герои могут двигаться. За кадром - текст, можно из иллюстраций составлять пазлы, отгадывать сюжетные загадки. Уже заканчиваем две такие книги: «Вовченятко, яке запливло далеко в море» и «Літачок-рятівничок».

Но пока что электронные версии мы собираемся распространять большей частью на западном рынке. В Украине их можно продать, наверное, не больше 50-100 в год.

- А может, это просто временное кризисное явление - спад спро­са на традиционную книгу, а электронная, как мода, со временем отойдет? Действи­тельно ли в этой тенденции наб­люда­ется определенная эволюция? И к обычному «томику» уже не будет массового возврата, традиционная книга останется только как эксклюзивный атрибут культуры?

- Мы живем в переломное время. Мир компьютеризировался. Собственно книг читают намного меньше. Почти все засели в Интер­нет - на информационные мелочи, форумы, а это неумолимо съедает время... Относительно будущего электронной книги... Уже сегодня многие люди, уезжая, например, на отдых, закачивают в тоненький планшет целую библиотеку! То есть спрос на «чтиво» как таковое никогда не исчезнет. А тревога относительно печатной книги действительно есть…

Но я - драматичный оптимист! Верю в мирное сосуществование электронной и печатной книги. Это же как театр, который постоянно пытались похоронить, потому что боялись победы кино, а потом телевидения. Но театр вечно живой. Так же и традиционная книга будет жить, а особенно книги для детей и подарочные издания.

- Если затронуть экономические показатели - на вашем издательстве книжный спад сказался?

- Возможно, мы ощутили это в меньшей степени, чем другие издательства. Мы издаем большей частью детскую литературу. А вот у издательств, которые специализируются на «взрослой» книге, у многих не лучшие времена. Некоторые на грани закрытия. Ведь все их книги есть уже в Интернете.

- При таком «перепрограммировании», очевидно, пострадает и автор, который всегда имел традиционные договоренности с издательствами, фиксировались тиражи… А вот когда твой текст гуляет сво­бодно в Интернете, здесь действительно испытаешь не только творческие, но и «эко­номические» страдания…

- На Западе автор не пострадает. Там действует закон. А у нас такое происходит, поскольку люди не воспринимают пиратство как истинное преступление.

Это началось с тех времен, когда скачивали в Интернете нелицензионные программы! Еще в начале этого века... Тогда эти программы стоили такие бешеные для нашего постсоветского пространства деньги, что их просто невозможно было приобрести. Поэтому люди со временем и приловчились - обходя кнопку «Приобрести», сразу нажимать «Скачать».

- Что, на ваш взгляд, следует сделать, чтобы удержать гражданскую оборону - от пиратского варварства?

- На этом этапе развития нашей страны - а именно в мире нынешней политической, юридической и всех других видов «культуры» - никакого пути решения проблемы вообще не вижу. Не понимаю, как можно достучаться до людей, чтобы они поняли, что по-пиратски скачивать книги неприлично.

В Украине вообще почти отсутствует социальная реклама на тему недопустимости интеллектуального пиратства. Разве что время от времени какие-то гламурные издания организуют фотосессии о «читающих звездах». Юмор и сатира! Потому что эти «звезды» на этих рекламных фото так неестественно держат книгу в руках, как молодой отец, который впервые в жизни взял на руки новорожденного и не знает, что с ним делать…

- И все же, как подогреть интерес потенциального читателя к книге, к литературным явлениям? Вообще к традиции чтения, ведь… Дальше даже продолжать не хочется.

- Ну вот, например, сейчас веду переговоры с одним известным телевизионным каналом... Чувствую, что в обществе возникла необходимость слышать с телеэкрана не только рассказы о политике, но иногда и какую-то творческую мысль - о культуре в частности. В этом аспекте и хотелось бы провести на ТВ цикл поэтических вечеров. Не знаю, где это может происходить - в студии или, например, в зале филармонии… Важно, чтобы это произошло.

Подобные вечера - моя давняя мечта. Это сложно финансово организовать. Такие вечера вместе с тем могли бы стать промоушном абабагаламагской - очень изысканной - поэтической серии. Возможно, это будут десять поэтов, которые отошли в мир иной, и еще десять современных. Этот проект мог бы называться - УПА…

- Как?!

- Очень просто! Украинская Поэтическая Антология…

- Иван Антонович, а часто к вам в издательство приходят неизвестные авторы и часто ли вам их хочется читать, а потом и печатать?

- Мне грустно… но в последнее время почему-то редко хочется читать новых авторов. И наоборот: всегда с огромным удовольствием перечитываю любимых «старых» авторов.

- И кто среди таких любимцев?

- В поэзии, например, Риль­ке в переводе Мыколы Бажана. Эта книжечка лет двадцать пять путешествовала со мной в прост­ранстве и времени. Она уже такая истрепанная, затертая… Но - любимая! Рильке - это будто приоткрытая таинственная поэтическая дверь, будто какой-то озонный туннель в истинную поэтическую Вселенную… Кстати, я хотел бы издать и томик Риль­ке. Думаю, что в этом случае в поэтической серии УПА очень естественно меняется слово «ук­раинская» на, скажем, «универсальная поэтическая антология». И обязательно - в непревзойденном переводе Бажана. Также давняя мечта издать книгу «Во­семь польских поэтов ХХ века»…

Есть большая проблема с новыми переводчиками. При тотальном знании английского языка - тотальное незнание украинского! Неталантливые, механические переводы. Беда… Ведь старая украинская переводческая школа - это была целая культурная эпоха. Еще в юности к нам на Рождество в Карпаты приезжало знаменитое семейство профессоров-языковедов и переводчиков - Андрей Александ­рович Билецкий (сын академика Билецкого) и Татьяна Николаев­на Чернышева. А я - тогда студент музыкального училища - гостил у них в Киеве. Их квартира похожа на сплошную биб­лиотеку - всюду книжные стеллажи. Кажется, каждый вторник к Билецким заходил один из виднейших украинских переводчиков Григорий Порфирьевич Ко­чур (он тогда обнадеживающе отозвался о моих поэтических пробах). Помню, как во время очередного посещения Кочур, по обыкновению, выискивал какую-то нужную книгу, а Андрей Алек­сандрович что-то читал на балконе. Можете представить мое удивление, когда они вдруг начали весело переговариваться... по-китайски (они оба знали как минимум по 40 языков). Это незабываемая картина: середина семидесятых, летняя жара, десятки тысяч книг, открытый балкон и два мудреца (один из которых гоним властью) громко смеются и шутят на рискованные политические темы... на китайском языке…

Благодаря своей семье, а особенно дяде - историку Петру Арсеничу - я рос в творческой атмосфере… Дядю выгнали с преподавательской работы вместе с Валентином Морозом - одним из первых советских диссидентов, которого СССР потом обменяло на какого-то разоблаченного генерала… Мороз с семьей после первой отсидки летом жил у нас в Березове. В Березов на выходные постоянно приезжала научная интеллигенция. В определенных местах у нас была спрятана «запрещенная литература». Это конец 60-х - начало 70-х… Я даже не подозревал тогда, что судьба этих таких веселых и жизнерадостных людей буквально висела на волоске, ведь кагэбис­ты не давали им покоя. Никогда не забуду те счастливые массовые походы в горы… Тогда мне было лет десять.

- Возвращаясь уже к настоящему, сознайтесь, кто из авторов, которых вы издавали, оказался самым кассовым?

- Самый кассовый автор - украинский народ. Потому что мы издали «100 казок» в двух томах. И только первый том разошелся тиражом 70 тыс. экземпляров! Сейчас в работе третий - последний - том. Эти книги ярко иллюстрированы. Над ними работали лучшие художники...

- Кстати, вы довольно плодотворно сотрудничаете с художником Владиславом Ер­ко… К тому же много лет. За это время часто возникали творческие споры, конфликты?

- Да, спорим... Но мы же друзья. При этом он мой крестник. Хотя только на год младше меня. Я же его и окрестил…

Сейчас, надеюсь, к Львовс­кому форуму издадим новый шедевр Ерко. Хотя название никого не удивит - «Огниво» Андер­сена. Это блестящее издание с точки зрения оформления, да и перевод, полагаю, удачный... Мечтаю о какой-то сугубо украинской книге, иллюстрированной Ерко.

А до «Огнива» Ерко иллюст­рировал «Маленького принца». Он работал над ним почти три года. Я уверен, что с новым переводом и иллюстрациями Ерко книга вызовет новую волну «экзюперимании» в Украине. Но... Когда-то во Франкфурте на выставке один издатель, который тогда «прилепился» к нашей веселой абабагаламагской делегации, все расспрашивал меня о планах. И я поделился с ним, что вот Ерко начал рисовать «Ма­ленького принца»… Он сразу же: «А ты права приобрел?» - «Нет, еще не приобрел, потому что права буду покупать, когда до финиша останется чуть больше года, а Ерко еще рисовать и рисовать...». Так этот издатель, ничтоже сумняшеся, по возвращении в Украину сразу и начал «операцию» по приобретению прав на «Маленького принца». А потом распространил воистину сказочную версию, что это, оказывается, крупнейшее французское издательство «Галлимар» вдруг обратилось именно к нему с просьбой издать «Маленького принца». Правда, там есть одна объективная проблема - наследники прав ревностно относятся ко всем иллюстрациям, кроме тех, которые сделал сам Экзюпери…

- А вас интересуют как издателя некоторые новые фигуры нашего литературного процесса, которых относят к «многотиражникам»? Напри­мер Люко Дашвар? Вы могли бы «завербовать» ее?

- Говорят, что она весьма успешна. Но это не мой путь - гоняться за кем-то успешным, перевербовывать его... У меня и самого иногда случаются тиражные книги. Например, «Записки українського самашедшого» Лины Костенко разошлись рекордным тиражом - 80 тысяч! Хотя, наверное, в действительности уже продано где-то тысяч 100 и даже больше…

По моим ощущениям, минимум 20 тысяч, а возможно, и 30 тысяч экземпляров «Запи­сок…» напечатали книжные пираты! Их издательская «версия» - пиратская - ужасная, безобразная! Там на каждой странице куча ошибок, и обложка ужасно-мутная... И люди нам пишут, дес­кать, вам надо руки повыдергивать, если вы такого автора, как Лина Костенко, печатаете с ошибками… Это оскорбительно, потому что в нашем - лицензионном - издании нет ни одной ошибки! И для меня это откровенный моральный удар намного тяжелее, чем потеря финансовая.

- Восемьдесят тысяч экземпляров «Самашедшого» - это действительно рекорд?

- Вообще хороший тираж украинского автора - это приб­лизительно три тысячи. Я плани­ровал сначала напечатать «За­писки…» тиражом семь-восемь тысяч. Но решился в конце концов на десять тысяч. «Премьера» книги состоялась 17 декабря 2010-го. И, представьте, уже до конца года у нас не было чего продавать…

Тут и засуетились пираты! Я сначала не понимал - это предрождественская лихорадка, когда книги массово покупают на подарки, или что-то другое? Такого с украинским автором до сих пор у меня не было. Это настоящий бестселлер… Учитывая пиратские копии, которые нам негодующе присылают со всей Украины, общий тираж «Запи­сок…» уже точно достиг 100 тысяч экземпляров. И это за пять месяцев. А мировой бестселлер - это 100 тыс. экземпляров
в год.

- Кстати, литературный тур Лины Васи­льевны Костенко не планируете возобновить?

- Не знаю, может, и будет еще тур... Собственно, организовать тур Лины Костен­ко нелегко. Это огромная ответственность. В ходе тура я вообще не афишировал издательства. Для меня было главное, чтобы состоялись творческие встречи с Линой Васильев­ной. И еще у меня бы­ла одна мечта - качест­венно снять эти встречи. Потому что проходят дни, проходят ночи… уходят люди… и ничего не остается... Иногда в Украине нечего даже показать о выдающемся человеке, а современный мир час­то доверяет только телеэфирам, телефактам…

- Не хотелось бы возвращаться к ситуации, когда Лина Васильевна вынужденно прервала литературный тур по Украи­не, но вопросы остаются…

- Могу понять Лину Ва­си­льевну. Хотя и мне тогда было тяжело. На сам ее тур было потрачено много усилий... Особенно обидно, что не состоялся вечер в Кривом Роге... Люди размели приглашения, купили билеты, чтобы приехать на встречу с Ли­ной Костенко из Днепропет­ровска, Донецка, Крыма!..

После литературного вечера в Харькове у всех нас было прекрасное настроение. Вечер в оперном театре прошел замечательно! Это была абсолютная нео­жиданность: подъезжаем к теат­ру и видим, что вся площадь перед театром заполнена людьми! А Харьковский оперный театр - это полторы тысячи зрителей! И тогда директор театра принимает решение: впустить две тысячи людей в зал. Хотя мы до последнего боялись, что в теат­ре «потечет крыша» или что-то еще придумают харьковские «литературоведы», но директор - русскоязычная сторонница Пар­тии регионов - оказалась давней поклонницей поэзии Ли­ны Костенко… Впрочем, еще минимум полторы тысячи человек тогда остались за стенами театра. «Харьковские записки» были едва не самыми лучшими! Самы­ми интеллектуальными! Мы так хорошо оттуда летели - словно на двойных крыльях… Плани­ровали новые поездки. Уже на следующий день должна была быть поездка в Кривой Рог. И тут...

Лина Васильевна звонит ут­ром и напряженным голосом сообщает: все, тур прекращается! Ночью она вдруг узнала о некоторых неприятных вещах, о которых даже не подозревала…

Оказывается, позвонил по телефону один писатель и сказал, что хочет извиниться от лица львовских литераторов. Она его спрашивает: «А за что же извиниться?» - «Как, вы не знаете?! Да там такое-то и такое-то…».

И она обо всем «таком» прочитала в Интернете на протяжении той ночи…

Сегодня я убежден, что весь тот конфуз - чисто журналистский скандал. Молодые журналисты, настроенные на скандал, выдернули все худшее из всех обсуждений и околотеатральных слухов, настроили людей…

Иногда так случается, что все негативное сходится в одной точке... Представьте, один львовский издатель перед тем издал без разрешения стихи Лины Костенко. А один профессор использовал ее цитаты, не указывая автора (преподнес ее мысли как свои). Таким образом накопилась критическая масса - и… Лину Васильевну это ранило глубоко. Поэтому и оборвался тур.

Самый важный для меня урок из этой ситуации - если ты интеллигентный человек, то должен формулировать свои мысли в такой форме, чтобы потом то же самое мог сказать, глядя оппоненту в глаза… Это, наверное, наивысшая степень порядочности.

- Летом на киноэкранах - последняя «серия» экранизации «Гарри Поттера», книги, которую именно вы печатали в Украине. Не жалеете, что все так быстро закончилось?

- Серию о Гарри Поттере издали самым большим тиражом. Причем перевод пятой и седьмой книг напечатали первыми в мире. Общий тираж - где-то свыше миллиона экземпляров. Конечно, первая книга - самая тиражная. Потом - вторая, третья. А дальше я уже и не помню… Вообще, кто мог бы представить такой бум, когда все, как и сегодня, волновались в конце второго тысячелетия: книга, дескать, умирает, а Интернет побеждает… И тут вдруг Роулинг издает Поттера - и дети, и взрослые начинают запоем это читать!

Я вообще считаю, что Джоан Роулинг сыграла огромную роль в возрождении книги как явления. Вернулась мода на чтение. Ведь эта мода никогда и не шла от философских книг, а, например, от публикаций в журнале «Парижских тайн»…

А что касается фильмов о Поттере, то, на мой взгляд, существует одна проблема в Украи­не. Дубляж на украинском… Не­кото­рые компании берут «подростков», которые никогда в жиз­ни не разговаривали по-украински - и этот дубляж невозможно слушать. Из-за этого я даже не досмотрел предпоследний фильм… Хотя сам перевод был неплохим…

- От языкового вопроса перей­дем к теме украинской интеллигенции… Какой диагноз вы бы ей поставили? На литературных вечерах Лины Кос­тен­ко, которые вы организовывали, было ощущение, будто люди ждут нового мессию. Они тянули к поэту руки, словно к поводырю… В глазах многих читателей-зрителей читалось: куда идти? К кому же тянуться, как жить, что делать?

- Да, это правда. На определенных этапах истории поэт и в Украине «больше, чем поэт». А что касается интеллигенции... Далеко не все интеллигенты - интеллектуалы. И наоборот. Ведь и в селах бывают люди чрезвычайно интеллигентные, хотя и без высшего образования. Формальная замена понятия «интеллигент» на «интеллектуал» не всегда точная.

Я сегодня назвал бы интеллигенцией тех, кто скромно и без шума, достойно и морально продолжает делать свою тихую работу, - талантливые учителя, врачи, ученые, некоторые писатели, журналисты… Эти люди получают небольшие деньги. Но на них еще держится Украина. Хотя это, конечно, касается и не всех врачей и учителей…

- Обычно считают, что интеллигенция всегда должна быть в оппозиции к власти… Не устарел еще этот старый тезис?

- Думаю, нет: интеллигенция все-таки всегда в оппозиции к власти. И ясно, что интеллигенции никогда не было хорошо, начиная еще со времен Овидия…

Вот сейчас, например, я как составитель работаю над книгой Тараса Мельничука. Неприкаян­ного интеллигента, духовного оппозиционера. Я признателен ему, потому что именно он в свое время открыл мне - тогда шестнадцатилетнему - мир метафоры.

- А какие еще ближайшие ваши издательские планы?

- Да есть немного - и в детской литературе, и во взрослой серии. В зависимости от того, сколько смогу успеть… Я ведь даже сам верстаю все наши книги, сам работаю с художниками, дизайнерами, иногда сам «додизайнирую» и сам вношу все корректорские и другие правки, потому что если бы оставить наш язык современным корректорам, то у нас в употреблении была бы максимум тысяча слов… А украинский язык - живой, гибкий, бодрый… Знаете, многих своих родных и друзей от деп­рессии и болезней я спасал очень простыми и естественными текстами Глазового, Руданс­кого. Или, скажем, «Швейком», которого я недавно редактировал почти полгода. Например, в советском издании было «насмілюся доповіс­ти» - прямая калька с русско-советского «осмелюсь доложить»… И это «насмі­люсь» - будто на полусогнутых… А в нашей армии - и по эту, и по ту сторону Днепра - во времена Швейка принято было рапортовать «Голо­шу слухняно!». И в этом - бодрость, равенство, витальность… Потому я и старался все такие нюансы исправить.

- Как поэт кого бы вы избрали для условного субъективного рейтинга «Пять главных украинских поэтов ХХ века», а потом, возможно, еще и напечатали бы такой сборник?

- Пять сложно, легче, скажем, трех, а еще на две вакансии - минимум восемь-десять полноправных претендентов. А моя тройка - это, наверное, Богдан-Игорь Антоныч, Тычина и, возможно, Винграновский. А еще - мой любимый Олег Ольжич, одна из самых значимых украинских личностей первой половины ХХ в. - выдающийся поэт, историк-археолог, руководитель украинского подполья, погибший от рук гитлеровцев… Или, скажем, Юрий Дараган, настроивший поэтический камертон всей «пражской школы»… При том, что издал только одну книжечку… Или тот же Семенко или Олекса Стефанович, Свидзинс­кий, Плужник, Наталия Ливиц­кая-Холодная… Леонид Киселев, Тарас Мельничук…

- Иногда говорят, что сейчас время прозы, а не поэзии. Согласны?

- Не думаю… Вы только посетите «Ночі поезії» во Львове на Форуме издателей. Там более полутысячи молодых людей всю ночь слушают поэтов! Несколько лет назад два швейцарских писателя присутствовали на такой «ночи поэзии». И Андрухович рассказывал, как они ошеломленно перешептывались: «Ого, сколько слушателей, сколько молодых! А у нас на поэтических вечерах присутствуют всего 20-30 человек, да и то преимущественно пенсионеры…». Так что в Украине тоже есть много положительных литературных явлений и тенденций…

Сейчас в нашей литературе много интересных молодых поэтов. Мой старший сын - переводчик и поэт, поэтому я знаком с его поколением. Это довольно широкая среда литераторов, они собираются на чтения, общаются в Интернете… В последнее время литературная жизнь оживилась, за два последних месяца и у меня было шесть-семь поэтических вечеров в разных городах и странах… Время поэзии еще далеко не исчерпалось, а особенно в нашем заметно тоталитаризующемся государстве...

- Господин Малкович, а что сегодня на вас нагоняет самый большой пессимизм - в обществе, в творчестве?

- Бывают такие дни, что даже современная, несколько однообразная, как волчья песня, поэзия… нагоняет тоску... К счас­тью, я уже несколько лет не смот­рю политических программ. Очень тяжка мне эта гастролерская «киселевизация-шустеризация» украинского общественного пространства… Эти «пузатые» шоу нивелируют украинские ценности и не работают ни на государство, ни на демократию. Только - на тоталитаризм, пролетаризм, люмпенизацию общест­ва.

- Возможно, уж слишком метафоричен последний воп­рос: что является сегодня наибольшим злом для Украины и в Украине?

- Это - вульгарная ненасытность… Это - вопиющие двойные стандарты. Это - патетический обман. Это - циничное равнодушие ко всему, кроме денег. Еще, конечно, необразованность. И еще - жабомышедрачка наших псевдотелесиков. И, конечно, тотальное засилие «матрещенков» на всех ступенях, ветвях и веточках.

- Кто такие «матрещенки» (в вашей транскрипции)?

- Именно так я называю тех лиц - с якобы украинскими фамилиями, - которые работают на явно чужих батарейках и животно ненавидят все украинское…