ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ГИМНЫ СССР И УССР: ОТ КАКОГО ИДЕОЛОГИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ МЫ ОТКАЗЫВАЕМСЯ

Гимны как торжественные песни, прославлявшие богов и героев, были известны еще в древнем мире — в Египте, Месопотамии, Греции. Но в качестве символа государства, его суверенитета они стали использоваться только в Новое время, с возникновением наций и национализма. Сейчас гимн, вместе с флагом и гербом, является своеобразной визитной карточкой каждого государства на международной арене. При этом как важнейший национально-государственный символ гимн выступает средством единения граждан в наиболее важные торжественные минуты жизни государства, формирует неравнодушное отношение к его истории, настоящему и будущему.

Процесс становления украинской государственности в ХХ ст. оказался очень сложным. Возникшая на обломках Российской и Австро-Венгерской империй в водовороте гражданских войн и революций, сориентированная на национальный патриотизм молодая Украинская Народная Республика так и не успела утвердиться. Большую часть прошлого столетия Украина просуществовала в составе СССР — оплоте коммунистической системы. Впрочем, под влиянием исторических обстоятельств советская идеология перманентно трансформировалась — от декларирования принципа пролетарского интернационализма и агрессивного отрицания национального патриотизма до эволюции в сторону русского национализма-патриотизма: почти откровенного во времена «позднего» сталинизма и «цивилизованного», скрытого в период от Брежнева до Горбачева. Эти метаморфозы отчетливо проявились как в создании и переработке государственных гимнов СССР и УССР, так и в настойчивых попытках советской власти дискредитировать национальный гимн «Ще не вмерла Україна», олицетворявший нереализованную надежду на самостоятельное существование Украинского государства.

Собственно говоря, именно принятие украинского советского гимна, помимо других политических задач, преследовало цель предложить украинцам новый, «альтернативный» национальный гимн. Тем не менее это не произошло, и как бы громко ни звучал союзный хор, мотивы оппозиционного гимна в Украине никогда не смолкали. Недавнее решение парламента в пользу последнего завершает длительный период идеологического противостояния «на фронте создания гимнов». Итак, от какого наследия мы отказываемся?

От гимна мирового пролетариата —
к гимну партии большевиков

Февральская революция 1917 г. сломала традиционные устои жизни российского общества, наполнив его атмосферу ветрами вольности и оптимистичных надежд. Выразительным признаком эпохи стало всеобщее увлечение «гимнами свободы», самый популярный из которых — «Марсельеза» (слова и музыка К.Ж.Руже де Лиля, 1792 г.; русский текст П.Лаврова, 1875 г.) — получил почти официальный статус национального гимна обновленной России. Патриотичная песня марсельцев сопровождала официальные мероприятия Временного правительства, она звучала на многочисленных митингах и собраниях. Под звуки «Марсельезы» бывшие царские офицеры вели солдат в наступление на врага, хотя в неформальной обстановке наиболее смелые из убежденных монархистов демонстративно игнорировали революционный марш, отказываясь вставать во время его исполнения. Не вызывала особого восторга «Марсельеза» и у части радикальных социалистов, в частности у В.Ленина: патриотический пафос французской революционной песни откровенно диссонировал с интернационалистскими лозунгами социалистической революции, о которой мечтали большевики. И неудивительно, что после октябрьского переворота в Петрограде активно используемая «буржуями» для пропаганды идеи защиты национальной Отчизны «Марсельеза» постепенно отошла на второй план, уступив место пролетарскому, социалистическому гимну, которым большевики считали «Интернационал» (текст Эжена Потье, 1870 г., музыка Пьера Дегейтера, 1888 г.).

В ноябре 1917 г. в результате попадания снаряда замолчали знаменитые Кремлевские куранты, до тех пор исполнявшие мелодии «Коль славен» и «Преображенский марш». Спустя год председатель СНК РСФСР В.Ленин распорядился отремонтировать российскую святыню, сменив мелодию на «Интернационал». И хотя де-юре последний никогда не был утвержден в советской России и СССР в качестве государственного гимна, де-факто он таким оставался последующие более чем два десятилетия. Боевой призыв международного социалистического гимна — «Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов!», а также другие официальные символы — пятиконечная звезда и красный флаг — четко отражали главную цель партии большевиков, сформулированную в 1919 г. в партийной программе, а в 1924 г. — в преамбуле первой Конституции СССР: образовать всемирную республику Советов.

Впрочем, уже при жизни Ленина стала очевидной утопичность этой идеи. Сначала поражение революции в Германии в 1918 г. положило конец надеждам, что «союз немецкого молота и советского хлеба победит весь мир», летом 1920 г. русский «пролетарский штык» так и не смог прорвать патриотическую оборону поляков. 1923 год принес новое разочарование приверженцам «подталкивания» процесса коммунизации Европы, заставив наиболее трезвомыслящих большевистских лидеров поставить вопрос необходимости «вызревания» мировой революции. С середины 30-х годов мотивы пролетарского интернационализма в СССР стали постепенно стихать, вместо этого в официальной идеологии выразительно зазвучали мотивы патриотизма — советского, конечно же, не имевшего «ничего общего» с «буржуазным патриотизмом».

Выдвинутая И.Сталиным идея о возможности построения социализма в одной, отдельно взятой стране и провозглашение Конституцией 1936 г. победы социализма в СССР дополнили старую марксистскую формулу «пролетарии не имеют своей отчизны» новой: мол, в прошлом трудовой народ не имел своей родины, но сейчас, когда власть принадлежит народу, — она у него есть! Становление модели «советского патриотизма» происходило на фоне свертывания национальной реформы в стране (политики коренизации), репрессий против национальных кадров в республиках и постепенного дрейфа официальной идеологии в сторону великорусского патриотизма. А венцом советского идеологического строительства 30-х годов стал культ «великого вождя» И.Сталина, «глубокая любовь» к которому была провозглашена «одним из мощнейших проявлений советского патриотизма».

«Новая эпоха» требовала новых символов ее легитимизации. Процесс их продуцирования творческой элитой находился под жестким контролем власти, которая сама выбирала тех, кто должен был ее воспевать. Официальным гимнотворцем той эпохи стал композитор А.Александров, среди творений которого были такие знаковые произведения, как «Святой ленинский флаг», «Кантата о Сталине», «Песня о Сталине» и другие. Тем не менее «наиболее значительным шедевром» сталинского композитора стал написанный им в 1939 г. «Гимн партии большевиков». Тяжелую и статичную, переполненную официозной парадностью мелодию гимна «удачно дополняли» слова, написанные творцом советской массовой песни В.Лебедевым-Кумачом.

Страны небывалой

свободные дети,

Сегодня мы гордую песню поем

О партии самой могучей

на свете,

О самом большом

человеке своем!

Припев:

Славой овеяна, волею спаяна,

Крепни и здравствуй

во веки веков,

Партия Ленина,

партия Сталина,

Мудрая партия большевиков!

Изменников подлых

гнилую породу

Ты грозно сметаешь

с пути своего,

Ты — гордость народа,

ты — мудрость народа,

Ты — сердце народа,

ты — совесть его.

И Маркса и Энгельса

пламенный гений

Предвидел коммуны

грядущий восход.

Дорогу к коммуне

наметил наш Ленин

И Сталин великий

по ней нас ведет!

Александровский «Гимн партии большевиков» пришелся «вождю всех народов» особенно по душе. Это обстоятельство в итоге решило его «почетную судьбу» — стать матрицей Государственного гимна СССР.

Государственный гимн СССР: путь к песне без слов

В июне 1941 г. нацистская Германия начала войну против Советского Союза, захватив за короткое время значительную часть его территории. Оказавшись на грани военной катастрофы, сталинское руководство решило опереться в борьбе с врагом не на призрачное «коммунистическое сознание масс», а на уже испытанное историей орудие — русский национализм-патриотизм. В конце 1941 г. со страниц советских газет был снят знаменитый интернационалистский лозунг «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!», вместо него появился новый — «Смерть немецким оккупантам!» Переориентация на русский патриотизм явно сказалась и на Красной армии, которая, по образцу царской армии, надела погоны, стала называть своих командиров офицерами, украсилась орденами в честь русских полководцев. Сам Верховный Главнокомандующий И.Сталин сменил свой скромный китель большевистского комиссара на маршальский мундир.

На таком политико-идеологическом фоне с весны 1942 г. началась работа над созданием Государственного гимна СССР. В реальную плоскость она вошла летом 1943 г., когда специально созданная правительственная комиссия во главе с маршалом СССР К.Ворошиловым, начальником Главного политического управления Красной армии А.Щербаковым и председателем Комитета по искусству М.Храпченко организовала проведение закрытого конкурса, в котором приняли участие известные композиторы — А.Александров, Д.Шостакович, А.Хачатурян и другие, а также поэты — В.Лебедев-Кумач, К.Симонов, М.Рыльский, М.Светлов, М.Бажан и др.

Все предложенные варианты Государственного гимна СССР прослушивались комиссией в Большом театре. Параллельно оценивались и гимны иностранных государств — советский вариант должен был быть лучшим из лучших! Наверное, это действительно имело фантасмагорический вид: в разгар войны партийные бонзы и «чиновники от культуры» часами просиживали в театральных ложах, вслушиваясь в звучание мелодий гимнов: российского императорского «Боже, царя храни» и партийного «Гимна партии большевиков», английского «Боже, храни короля» и варианта А.Хачатуряна—Д.Шостаковича. Не были забыты и французская «Марсельеза», американский «Звездный флаг», кайзеровский «Германия, Германия превыше всего в мире» и даже фашистские: немецкий — «Выше флаг», итальянский — «Юность». Члены комиссии имели возможность сравнивать и стихотворные тексты иностранных гимнов, которые заранее были переведены на русский язык.

Решение комиссии фактически определил И.Сталин, на завершающем этапе конкурса проявивший свою благосклонность к любимому партийному гимну на слова, предложенные малоизвестными авторами — детским поэтом, майором С.Михалковым и военным журналистом, капитаном Г.Эль-Регистаном (оба работали к тому времени в редакции газеты «Сталинский сокол»). Выбор вождя в пользу партийного гимна был вполне понятен. Не исключено также, что заранее была определена и «победа» молодых литераторов, неожиданное привлечение которых к конкурсу удивило и даже обидело некоторых маститых поэтов. Во всяком случае, Сталин не только заботился об этом творческом дуэте, но и самым активным образом помогал ему «дорабатывать» гимн — редактировал тексты, придавая им нужное политическое звучание. После завершения работы над гимном вождь пригласил авторов «по русскому обычаю обмыть гимн» и «великодушно простил» Регистана, который в своем тосте в честь всех, кто помогал создавать государственную песню (очевидно, из-за волнения), среди имен присутствующих упомянул «главного редактора» последним.

Центральное место в Государственном гимне СССР занимала идея об особой роли Руси в объединении народов в одно великое государство, что целиком и полностью отвечало духу тогдашней официальной пропаганды, основанной на эксплуатации тезиса «великий русский народ — старший брат народов СССР». Поэтическое прославление великого Сталина в новом гимне было явным заимствованием из первоначального текста В.Лебедева-Кумача, зато по предложению самого «вождя народов» немного «устаревшую» тему уничтожения внутреннего врага (о «предателях подлых») заменили актуальной — борьбой против внешнего врага (о «захватчиках подлых»).

Союз нерушимый республик

свободных

Сплотила навеки Великая Русь.

Да здравствует созданный

волей народов

Единый, могучий

Советский Союз!

Припев:

Славься, Отечество

наше свободное,

Дружбы народов надежный

оплот!

Знамя советское, знамя народное,

Пусть от победы к победе ведет!

Сквозь грозы сияло нам

солнце свободы,

И Ленин великий

нам путь озарил.

Нас вырастил Сталин —

на верность народа,

На труд и на подвиги

нас вдохновил!

Мы армию нашу растили

в сраженьях,

Захватчиков подлых

с дороги сметем!

Мы в битвах решаем

судьбу поколений,

Мы к славе Отчизну

свою поведем!

В ночь на 1 января 1944 г. «Союз нерушимый республик свободных» был впервые исполнен по Всесоюзному радио. Январский (1944 г.) пленум ЦК ВКП(б) принял решение сохранить «Интернационал» как партийный гимн. Указом Президиума Верховного Совета от 15 марта 1944 г. новый Государственный гимн был утвержден для повсеместного исполнения. Так новый официальный символ получил путевку в жизнь.

Интересно, что западные аналитики, внимательно наблюдавшие за метаморфозами сталинской идеологии, мгновенно отреагировали на специфическое политико-идеологическое звучание Государственного гимна СССР. Уже 3 января 1944 г. американский журнал «Тайм», информируя читателей о появлении гимна, писал: «Москва предоставила еще одно доказательство того, что советский отход от мировой революции к национализму завершен. Накануне 64-го дня рождения Иосифа Сталина Советский Союз отбросил волнующий вдохновляющий «Интернационал», заменив его как государственный гимн пеаном в честь Сталина и новой России»...

После ХХ съезда КПСС (1956 г.) в связи с кампанией развенчания культа Сталина Гимн СССР превратился в «государственную песню без слов» и таким оставался вплоть до 1976 г. Однако с приходом к власти Л.Брежнева, когда началась «скрытая» реабилитация сталинизма, партийные идеологи решили восстановить слова сталинского гимна, немного их подправив. За это дело взялся один из авторов текста, поэт С.Михалков:

Сквозь годы сияло

нам солнце свободы,

И Ленин великий

нам путь озарил!

На правое дело

он поднял народы,

На труд и на подвиги

нас вдохновил!

Припев:

Славься, Отечество наше

свободное,

Дружбы народов надежный

оплот!

Партия Ленина — сила народная

Нас к торжеству

коммунизма ведет!

Новый текст гимна 27 мая 1977 г. был утвержден Указом Президиума Верховного Совета СССР. В том же году в советскую Конституцию впервые была включена статья о Государственном гимне.

Очередная неприятность со словами гимна произошла в период перестройки, когда в марте 1990 г. Третий съезд народных депутатов СССР внес изменения в Конституцию, изъяв из нее знаменитую шестую статью о руководящей и направляющей роли Коммунистической партии в советском обществе. И снова, как это уже бывало, Государственный гимн СССР превратился в «песню без слов».

«Ще не вмерла Україна» и «Интернационал»
как символы власти и идеологического противостояния

Процесс формирования украинской нации и национализма, происходивший во второй половине ХІХ ст., актуализировал проблему создания политических символов, которые могли бы способствовать самоорганизации украинского сообщества. Одним из таких мобилизующих символов и стал созданный в 1862 г. поэтом, этнографом и фольклористом, уроженцем Восточной Украины П.Чубинским и положенный вскоре на музыку активным деятелем культурной жизни в Западной Украине композитором М.Вербицким национально-патриотический гимн «Ще не вмерла Україна». Апелляция к казацкому историческому наследию на фоне осуждения гетмана Б.Хмельницкого за союз с Россией, призыв к единению и активным действиям во имя свободы Украины нашли живой отклик у национально сознательной части украинства, разделенного границами двух империй. В царской России патриотическая песня «Ще не вмерла Україна» не осталась не замеченной властью, которая вполне уяснила небезопасность идей, внушаемых ею сознанию малороссов: крамольная песня была запрещена, а сам П.Чубинский «за мазепинство» был выслан на семь лет в Архангельскую губернию.

После Февральской революции 1917 г. гимн «Ще не вмерла Україна» стал почти обязательным атрибутом всех манифестаций, где выдвигались украинские национальные требования. Запрещенные когда-то слова и музыка песни стали широко известными, получив большую популярность и в Киеве, и во Львове. С образованием Украинской Народной Республики эта патриотическая песня выполняла функцию государственного гимна: сопровождала те или иные торжественные мероприятия, звучала во время официальных встреч иностранных делегаций и в республиканских войсках. Вместе с тем значительная часть украинского населения предпочла идею социальной справедливости и равенства, символическим олицетворением которой стал «Интернационал».

Жесткий конфликт между сторонниками национальных и социальных приоритетов явственно сказывался на восприятии или невосприятии оппозиционных по сути гимнов. Отдельным характерным примером этого является эпизод, происшедший в декабре 1919 г. в Умани во время объединения возглавляемых атаманом Волохом бывших петлюровских и красных частей. Собравшись в местном театре для проведения совместного концерта-митинга, волоховцы и богунцы устроили едва не закончившуюся кровопролитием потасовку, из-за того что первые требовали от оркестра начать концерт гимном «Ще не вмерла Україна», тогда как вторые настаивали на «Интернационале».

Важно отметить, что с самого начала развертывания гражданской войны на украинских землях «Интернационал», помимо всего прочего, представлял созданную при активной помощи РСФСР марионеточную УССР и в этом контексте фактически выступал символическим возражением идеи самостоятельного государственного существования Украины. Это обстоятельство, впрочем, далеко не всегда четко понимали массы красных повстанцев. Нередко среди все тех же богунцев и таращанцев можно было услышать разговоры типа: «Мы — украинские большевики, мы — за самостоятельную Украину». Не отождествлялись в восприятии полуграмотных крестьян и такие понятия, как «большевик» и «коммунист». Введение большевиками политики военного коммунизма на украинских землях послужило причиной массовых восстаний крестьянства, свой протест выражавшего сменой красных флагов сине-желтыми, а «Интернационала» — гимном «Ще не вмерла Україна», предлагая такие его модификации:

Ще не вмерла Україна,

але може вмерти,

Бо сама її комуна

привела до смерті!

Поражение украинской революции и установление в начале 20-х годов советской власти в Украине означали также утверждение здесь соответствующих политических символов. С тех пор и в дальнейшем «Интернационал» занял место «главной революционной песни», призванной служить идеологическим средством упрочения большевистской власти и формирования в сознании украинского сообщества чувства своей принадлежности к единому целому, новому государственному образованию — Союзу ССР.

Вытеснение правительства и армии УНР в эмиграцию и подавление антибольшевистского повстанческого движения положили конец открытому противостоянию приверженцев оппозиционных гимнов, но отнюдь не прекратили его. Статус гимна «Ще не вмерла Україна» как символа УНР старательно лелеяла украинская эмиграция. Помнили его и в советской Украине, хотя официальная пропаганда многое сделала для того, чтобы вытеснить «петлюровский гимн» из массового сознания. Целая армия пропагандистов старалась повлиять на эмоционально-чувствительную сферу сознания людей, предлагая отвратительные образы «классовых врагов» и тесно связывая их с национальной символикой. Так, в одном случае «массам» предлагалась оперетка, в которой «бандит С.Петлюра», латая сине-желтый флаг, припевает на мотив украинского национального гимна:

Ще не вмерло наше панство,

і нагай, і куля

Ще покажемо селянству

ми здорову дулю.

В другом — такой выдуманный рассказ о подавлении войсками Центральной Рады большевистского восстания в январе 1918 г.: «Зачервонів од крові Арсенал і трупом вкрився. Гайдамаки сікли і рубали, мозок робітників розлітався, вкриваючи рожевими плямами мури Арсеналу. А музика грала, завиваючи «Ще не вмерла Україна» и т. д.

Процессы прививания обществу системы коммунистических ценностей и привыкания к новым символам происходили не безболезненно. Время от времени спецорганы фиксировали в своих донесениях требования украинцев (даже в Красной армии) разрешить петь песню «Ще не вмерла Україна» и восприятие запрета гимна как прямое нарушение их национальных прав. С другой стороны, частое исполнение «Интернационала» на фоне политической трескотни о светлом коммунистическом будущем и экономических неурядиц, рост социального напряжения и перманентных репрессий против инакомыслящих оборачивалось «стиранием» остроты его восприятия даже в среде неофитов коммунистической системы: мол, раньше заставляли петь «Боже, царя храни», а сейчас — «Интернационал».

Бесконечные хлебные реквизиции, массовые аресты, депортация десятков тысяч «кулаков» на Север, приказ принудительно загонять людей в колхозы обернулись в начале 1930 г. массовыми восстаниями украинских крестьян (в 41-м округе республики только с 20 февраля до 2 апреля было зафиксировано 1716 массовых волнений). В ряде округов (прежде всего правобережных) вооруженные вилами, топорами, обрезами земледельцы противостояли власти с пением гимна «Ще не вмерла Україна».

Голодомор 1933 г. и последовавший вслед за этим Великий террор в очередной раз подавили внешние проявления нелояльности к власти со стороны значительных масс украинского населения. Впрочем, утверждение в Украине идеологических символов эпохи культа личности, о которых говорилось выше, не означало их безграничное господство в умах и сердцах абсолютного большинства людей. Скрытая оппозиционность к власти иногда прорывалась на поверхность, приобретая эмоциональную форму надругательства над портретами вождей, распространения «контрреволюционных» версий «Интернационала» и тому подобное.

Накануне и с началом Второй мировой войны гимн «Ще не вмерла Україна» снова вышел на политическую арену как символическое олицетворение Украинского государства: 15 марта 1939 г. впервые в истории он был официально утвержден как государственный гимн в новообразованной Карпатской Украине. А 30 июня 1941 г. патриотическая песня прозвучала во Львове, где украинские националисты, воспользовавшись немецким наступлением, провозгласили Акт о восстановлении Украинского государства. Немецкая оккупационная власть, стремясь усилить в украинском обществе антисоветские настроения, была готова смотреть сквозь пальцы на использование украинской национальной символики, однако не намеревалась содействовать реализации украинских интенций по созданию государства. Поэтому инициаторы вышеупомянутой «дерзкой акции» были брошены в концлагеря, а вскоре всему украинскому населению пришлось сполна ощутить на себе страх нацистского «нового порядка». Закономерным следствием этого стало развертывание борьбы против оккупантов со стороны организованных Большой землей советских партизан и Украинской повстанческой армии, выступавших под разными флагами и находившихся в жесткой конфронтации друг к другу. И снова, как это было в годы гражданской войны, украинское общество оказалось расколотым на сторонников «Интернационала» и приверженцев гимна «Ще не вмерла Україна».

Парадокс украинского советского гимнотворчества

Для сталинского режима масштабное украинское националистическое движение превратилось в серьезную военно-политическую проблему. Союзное руководство развернуло настоящую войну против повстанцев, направив на «внутренний фронт» десятки тысяч хорошо вооруженных солдат войск НКВД. Одновременно тут была задействована уже традиционная система политико-пропагандистских мероприятий, главное место среди которых занимала «игра» на национальных чувствах украинцев. Начиная со второй половины 1943 г., в официальной пропаганде все явственнее стали звучать «украинские мотивы» — апелляция к украинскому советскому патриотизму, активная эксплуатация темы «воссоединения украинских земель в едином украинском советском государстве», что, конечно же, объединялись с темами «незыблемой дружбы украинского и русского народов» и прославления «гениального полководца» маршала Сталина.

Впрочем, муссирование в конце войны темы «украинской советской государственности» в значительной степени было обусловлено и внешнеполитическими факторами. После проведения в конце 1943 г. Тегеранской конференции, на которой президент США Ф.Рузвельт изложил идею создания в будущем Организации Объединенных Наций, Сталин начал лихорадочно искать возможности усиления в ней советского влияния. Казалось, что этого можно достичь, отвоевав дополнительные голоса для национальных советских республик, но для этого последним нужно было приобрести вид «полноценных государств» со всеми атрибутами государственности.

28 января — 1 февраля 1944 г. в Москве состоялась поспешно созванная Х сессия Верховного Совета СССР, принявшая законы о создании в союзных республиках ключевых наркоматов — обороны и внешних сношений. А уже 3 февраля 1944 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «О государственных гимнах советских республик», согласно которому всем союзным республикам нужно было принять собственные гимны.

Весной 1944 г. в Киеве была создана комиссия по подготовке проекта гимна, которую возглавил заведующий отделом агитации и пропаганды ЦК КП(б)У К.Литвин. Перед украинскими поэтами — участниками конкурса была поставлена довольно ответственная и вместе с тем «деликатная» задача: создать такую «главную песню Украины», которая бы целиком и полностью «вписывалась» в политико-идеологический контекст общесоюзного гимна и вместе с тем отражала украинскую национальную специфику.

Лейтмотивом практически всех представленных на конкурс стихотворных вариантов украинского гимна стало прославление «старшего брата — великого русского народа» и «вождя всех народов И.Сталина».

«В братерській єдності слов’ян

Наш перший брат — народ Росії», — говорилось в одном из вариантов гимна.

«Росія — це наша свобода

і слава,

Народ возз’єднала —

і край наш розцвів», — отмечалось во втором.

«Будь славен в серці України

Великий друг наш —

руський брат», — провозглашалось в третьем.

Авторы предлагали внести в гимн строфы, которые бы призывали украинцев «жити під сонцем Кремля і Москви», «йти по дорозі волі, під зорями дружби — зірками Москви», славить «в серці України, великого друга — нашого руського брата» и т.п. В отношении И.Сталина проявление творческой фантазии гимнотворцев поистине было безграничным. Вождя нарекали Солнцем, Звездой, Отцом Украины. «Два сонця у тебе — одне у Кремлі [читай: Сталин], а інше в блакиті горить», — восклицал в поэтическом экстазе один из конкурсантов.

Еще одной характерной особенностью представленных на конкурс вариантов гимна стало то, что значительная их часть апеллировала к украинскому «буржуазно-националистического» гимну, стремясь отвергнуть его идеи. Так, вместо выразительной первой строки патриотической песни «Ще не вмерла Україна» предлагалось подчеркнуто-оптимистичное:

Живи, Україно,

радянська державо!

Возз’єднаний краю, навіки-віків!

Как уже полностью реализованная цель воспевалась в проектах желанная в гимне П.Чубинского соборность Украины «від Сяну до Дону»:

Збулася, що предками

мрія плекана

Існує держава без чвар і незгод.

У дружню сім’ю

от Дінця і до Сяна

Навіки з’єднався

вкраїнський народ!

Наконец, диаметрально противоположная оценка давалась авторами проектов гетману Б.Хмельницкому: «необачний син», который «оддав на поталу неньку Україну», превращался в «безсмертного генія», который «народу здійснив давні мрії», «...показав Україні (єдиний і праведний шлях до мети».

Учитывая всеобъемлющий политико-идеологический контроль процесса гимнотворчества, вряд ли можно предположить, что «внутренний диалог» авторов с национальным гимном «Ще не вмерла Україна» был случаен. Скорее всего, советские поэты выполняли вполне определенный идеологический заказ власти, пытавшейся таким образом предложить украинцам альтернативный «петлюровско-бандеровскому» гимн.

Однако в ряде вариантов гимна все же просматривались признаки «мягкого», «культурнического национализма», который явно подпитывался декларированными сталинским режимом «уступками» в национальном вопросе. Так, некоторые авторы предлагали внести в текст гимна строфы с прославлением давних казацких традиций украинского народа, вспоминали «козацької слави полки», «чубату Січ», которая «билася за вольную волю» и пр. Вполне в духе образов старинной фольклорно-песенной традиции Украину сравнивали с «червоною квіткою», «маковим цвітом», «чудовою перлиною». Явно в контексте недавно принятых конституционных преобразований (провозглашение права республик на создание национальных наркоматов обороны и национальных воинских формирований) некоторые авторы предлагали вспомнить в тексте гимна украинское войско:

Славлю військо України,

Оборонця її прав,

Оборонця прав Союзу,

Всіх надбань, що Жовтень дав!

Были и другие, довольно показательные предложения, тем не менее... ни одно из них во время войны так и не было утверждено. Произошло это только в 1949 году, когда в связи с определенными неудобствами в ООН встал вопрос о необходимости внесения изменений в государственную атрибутику Украины и когда были приняты новые Государственный герб и Государственный флаг УССР.

Авторами слов Государственного гимна УССР стали известные украинские поэты П.Тычина и М.Бажан, а музыки — авторский коллектив под руководством композитора А.Лебеденца. Текстовая часть «главной украинской патриотической песни» вполне «вписывалась» в идеологический контекст общесоюзного гимна, прославляя Советский Союз, в котором воссоединенная Украина «щастя знайшла», «як цвіт, розцвіла», русский народ, который «нам завжди у битвах за долю народу був другом і братом», и, конечно же, вождей — Ленина, который «осяяв нам путь на свободу», и Сталина, который «веде нас до світлих висот».

То, что в украинском советском гимне проявление национальных патриотических чувств передавалось через демонстрацию лояльности к другому народу, бесспорно, можно было считать самым пикантным парадоксом украинского советского гимнотворчества. Впрочем, этот парадокс вполне закономерен: Гимн УССР был настоящей визитной карточкой марионеточной украинской советской государственности. Таким он остался и после внесенных в него в 1978 г. соответствующих правок по общесоюзному образцу.

Вообще же гимн УССР так никогда и не составил более или менее достойной конкуренции национальному гимну «Ще не вмерла Україна». Несмотря на настойчивые старания советских идеологов, этот последний не был вытеснен из исторической памяти украинского народа и являлся символическим олицетворением идеи самостоятельного Украинского государства. Когда в конце 1989 г. на Кныщевом кладбище в Борисполе над могилой П.Чубинского «националистический» гимн «Ще не вмерла Україна» прозвучал вполне легально, стало понятно: конец эпохи господства коммунистической власти и ее символов на украинских землях — не за горами.

Post factum

Если бы в первые годы после развала СССР кто-то высказал идею о возможности восстановления в новой демократической России сталинского гимна, многим бы это показалось просто фантастикой. Однако с избранием президентом В.Путина это произошло, и в очередной раз подрихтованный поэтом С.Михалковым гимн обрел официальный статус. То, что в российском обществе голоса протеста против возвращения старого гимна не перевесили, конечно же, понятно: Государственный гимн СССР, несмотря на свое коммунистическое наполнение, в принципе не противоречил российской идее создания государства, и, очевидно, совсем не случайно во времена существования Советского Союза сама РСФСР не имела собственного гимна.

Если говорить об Украине, то тут ситуация с гимнами, как мы видели выше, была совсем иной: Государственный гимн УССР изначально являлся символом не только коммунистической власти, но и мнимого украинского советского государства, фактически декларировал ее подчиненность России. В этом контексте недавнее решение парламента Украины об утверждении Государственного гимна «Ще не вмерли України ні слава, ні воля» знаковое. Оно демонстрирует постепенное преодоление украинским сообществом комплекса малороссийства и вместе с тем подтверждает европейский выбор Украинского государства.