Евросоюз сдает позиции?

Европейцам, судя по всему, предстоит готовиться к длительному и, возможно, болезненному периоду выхода из нынешнего кризиса. Это, конечно, не значит, что они уже сейчас должны бежать запасаться продуктами питания и обналичивать с банковских счетов свои накопления (хотя некоторые поступают именно так). Им стоит смириться с мыслью, что у политиков стран еврозоны нет в арсенале действенных средств, которые смогли бы предотвратить кризис быстро и с наименьшими потерями. Последний саммит Евросоза 28-29 июня, которого все так ждали и на который возлагали надежды, доказал это еще раз.

В его ходе проявилась интересная тенденция, не типичная традиционному для ЕС подходу - принимать решение консенсусом в ходе переговоров. На этот раз соглашение в ходе встречи было достигнуто с помощью давления и банального шантажа. При этом канцлер Германии Ангела Меркель оказалась загнанной в угол, и в одиночку не смогла противостоять скоординированной (и, как подозревают, хорошо спланированной накануне) атаке со стороны руководителей Испании и Италии при молчаливом согласии Франции. В итоге главы испанского и итальянского правительств Марио Монти и Мариано Рахой продавили важное решение о том, что заимствование странами средств из европейских стабилизационных фондов будет происходить без жесткого контроля и вмешательства со стороны Еврокомиссии, Европейского центрального банка и МВФ, которые выступают в качестве «тройки» кредиторов. То есть в отличие от условий, на которых деньги получали Греция, Ирландия и Португалия, эти страны смогут получить средства, подписать обязательства их вернуть, но они обезопасили себя от нажима и контроля из центра. Таким образом, в проигрыше в итоге оказалась не только фрау Меркель, но и сторонники более тесной политической и экономической интеграции в ЕС.

С другой стороны, самым позитивным результатом этой встречи, пожалуй, может быть то, что европейские лидеры осознали необходимость планомерных и решительных шагов по предотвращению кризиса всеми имеющимися способами. Хочется верить, что пакет мер для роста европейской экономики с бюджетом 120 млрд. евро только первая ласточка для выработки согласованной стратегии.

Фактически сегодня не осталось иллюзий, что развитие негативных явлений в еврозоне удастся притормозить и затем быстро вернуться к нормальному развитию. Евросоюз за последние годы утратил ряд своих важных конкурентных преимуществ и во многих аспектах (экономических, в первую очередь) перестал быть привлекательным для зарубежных партнеров. В результате европейские проблемы уже имеют глобальное измерение. Еще чуть-чуть, и мир вообще разочаруется в способности европейцев спасти самих себя (к счастью, этого пока не произошло). Время работает против европейцев и их лидеров.

И все же с политической точки зрения европейский проект по-прежнему остается интересным и привлекательным. Более того, судя по выборам в Греции и Франции, сами жители Европы поняли свою взаимозависимость в этом уникальном объединении. Если раньше слова об «ответственности и солидарности» воспринимались как нудная мантра брюссельских еврочиновников, сегодня эту зависимость ощущают на себе миллионы европейцев. Поэтому европейская общественность усилила нажим на руководителей отдельных стран, чтобы те преодолели разногласия и сообща работали над сохранением Союза, его расширением, развитием и модернизацией. Но, судя по поведению лидеров на последнем саммите, а также тенденциям, развивающимся внутри ЕС, заметно, как кризис подмывает цементирующую роль общеевропейских институтов, лишает органы ЕС части полномочий и власти, за которую они так долго боролись. Это опасная тенденция.

Базовые принципы, заложенные в Евросоюзе, выдержали проверку временем, но не все оказались жизнеспособными в смутное время кризиса. Есть и другая сторона медали. Возможно, именно жестокий кризис, обостренное понимание простыми европейцами общей судьбы подтолкнет процесс «федерализации» Европы. И уже спустя несколько лет после нынешних пертурбаций Европа может стать совсем другой - возникнет более эффективный союз, с глобальными задачами, внутренней консолидацией.

Пока же кризис обнажил глубокие различия и линии раскола в единой Европе. На уровне отдельных государств процент, который политсилы с откровенно антиевропейской ориентацией получают на выборах, сегодня достигает 10% - это показали как выборы во Франции, так и в Греции. Такое возрождение «национализма» пока не представляет угрожающей тенденции для объединения в целом, но может оказаться помехой на пути выхода из кризиса. На общеевропейском уровне линии раскола пролегли между европейским «севером» и «югом», между «ядром» и «периферией», между еврозоной и всеми, кто вне ее. Именно различия (которых в ЕС старались не замечать) оказались причиной, в условиях кризиса сковавшей работу европейских институтов.

Так, подводя итог председательствованию Дании в Евросоюзе в последние полгода, наблюдатели не могли не отметить, что страна, которая не входит в еврозону, оставалась большую часть времени безучастной к решению проблем финансового кризиса. И это даже заставило говорить, что практика ротации государств-председателей Евросоюза изживает себя, поскольку страны в этот период имеют абсолютно оторванную от реалий ЕС повестку дня. Так Копенгаген в разгар кризиса сосредоточился на проблемах окружающей среды, инноваций и свободной торговли. А в начале июня спровоцировал беспрецедентный для Евросоюза скандал, когда с подачи Франции и Германии при поддержке Дании как председательствующей страны министрами юстиции Евросоюза было принято решение о том, что отдельные страны «при определенных обстоятельствах» могут на свое усмотрение временно вводить пограничный контроль внутри Шенгенской зоны. При этом они проигнорировали мнение по данному вопросу Европарламента, Еврокомиссии и большинства простых европейцев. В европейских политических кругах эти действия расценили не иначе как покушение на фундаментальные принципы ЕС, а глава Европарламента Мартин Шульц назвал сей акт «пощечиной европейскому парламентаризму» и начал борьбу за отмену скандального решения.

С 1 июля в этом конфликте предстоит разбираться новому председателю Евросоюза - Республике Кипр. Тема нелегальной миграции на этот средиземноморский остров - один из приоритетов киприотов на ближайшие полгода. Но, помимо этого, с политиками из Никосии у европейцев могут возникнуть проблемы, на фоне которых «выходки» датчан покажутся детскими шалостями. Кипр, впервые председательствующий в ЕС, так как вступил в Союз лишь в 2004 году, уже испортил начало своего периода «управления» Европой. 25 июня власти Никосии заявили, что Кипр станет очередной страной еврозоны (в ней он c 2008 года), которой потребуется международная финансовая помощь в размере около 10 млрд. евро. И хотя эта сумма не велика по сравнению с теми, что получили другие, она равна половине кипрской экономики. При этом уже в первые дни июля Кипру потребовалось изыскать около 1,8 млрд. евро, чтобы срочно капитализировать второй по величине банк страны - Cyprus Popular Bank, - потерявший 2 млрд. евро на операциях с греческими облигациями. В итоге правительством страны было принято решение выкупить 84% акций банка, поскольку Европа в ответ на призывы о неотложной помощи пообещала деньги лишь при условии проведения структурных реформ ради укрепления финансового и банковского секторов страны.

В то время как Европа раздумывала и выставляла условия, Кипр практически одновременно продублировал свою просьбу о финансовой помощи двум другим крупным партнерам - России и Китаю. Напомним, в конце прошлого года Никосия уже получила от Москвы кредит в 2,5 млрд. евро, и Москва не против дать еще. В российской прессе говорилось, что на этот раз речь на российско-кипрских переговорах идет о 6 млрд. евро. Если эта сумма будет выделена, то долг Кипра Москве составит 30% ВВП, и председательствующая ныне в ЕС страна окажется в небывалой степени экономической зависимости от России. Этот факт уже насторожил европейцев. Также стоит добавить, что президент Республики Кипр Димитрис Кристофиас единственный коммунист среди глав европейских государств. Он учился в Москве, свободно говорит по-русски и явно имеет больше шансов на успешные решения насущных проблем своей страны с руководителями в Кремле, чем с еврочиновниками в Брюсселе. Интересы России на Кипре связаны те только с тем, что уже сейчас остров - главная офшорная зона для российских капиталов. В перспективе это и многообещающий партнер в энергетическом сотрудничестве. Так, по предварительным данным, на кипрском морском шельфе могут находиться месторождения природного газа с запасами в 7 трлн. кубометров. Если киприотам удастся распечатать эти резервы, то страна может превратиться в одного из главных поставщиков газа в регионе, и Москва имеет все шансы оказаться в числе приоритетных партнеров Кипра в энергетических проектах. Правда, здесь ей уже противостоят компании из США и Турции. Китай также активизировался в этом регионе в последние годы, рассматривая Кипр как одну из возможных точек для базирования своих военных кораблей во время дальних походов и в целом для усиления своего присутствия в регионе.

Учитывая все вышесказанное, председательствование Кипра не будет обычным. Как говорят в Брюсселе, они ждут от него немало сюрпризов. Самым взрывоопасным может стать вопрос отношений Евросоюза с Анкарой. Турция - страна-кандидат в ЕС, которая не признает правительство республики Кипр, и, как известно, продолжает поддерживать никем, кроме нее, непризнанную турецкую республику в северной части острова. Кипр заявляет, что готов продолжать переговоры с Анкарой об объединении острова, но если переговоры зайдут в тупик, он на правах председательствующего в ЕС также грозит заблокировать переговоры Турции о вступлении в ЕС. В ответ турки уже пригрозили, что могут заморозить отношения с ЕС, и как крайнюю меру рассматривают аннексию северной части острова. Пока власти Кипра заявляют, что не позволят поставить свое президентство под угрозу из-за конфликта с Турцией, и пожелали Анкаре, прежде чем идти на необдуманные шаги, подумать над своей европейской перспективой.

Из других внешнеполитических приоритетов кипрского президентства следует отметить, что Никосия попытается ускорить процесс евроинтеграции стран балканского региона и Исландии, а также будет ратовать за то, чтобы Евросоюз больше внимания уделил южному направлению своей политики соседства, принимая во внимание тот факт, что Евросоюз оказался полностью не готовым к «арабской весне». Отношения с Украиной в официальной программе кипрского президентства стоят чуть ниже по приоритетности и упомянуты в планах заседания Совета глав внешнеполитических ведомств стран ЕС в середине ноября.

Исходя из вышесказанного, у Кипра будет мало возможностей для решения насущных проблем европейской экономики, хотя именно в следующие шесть месяцев европейцы должны достичь прогресса на переговорах по формированию бюджета Евросоюза на 2014–2020 годы - ключевой период для преодоления последствий нынешнего кризиса. Уже сейчас по этому вопросу у ряда стран-членов различные подходы, и в битве вокруг него будет сломано немало копий.

Кипрские дипломаты и политики понимают, что успех президентства страны зависит не столько от их собственных усилий, сколько от слаженной работы всех европейских институтов и отдельных стран, особенно крупных. Для этого они приложат максимум усилий. Но сами они также желали бы чувствовать за своей спиной мощную поддержку европейских институтов и в том, что касается решения экономических проблем островной экономики, и переговоров с Турцией. Если ослабленная Европа окажется неспособной воплотить эти ожидания Кипра, то у него (как, впрочем, и у ряда других государств–членов ЕС и стран-кандидатов) появится больше соблазнов искать поддержку, понимание и заступничество не в Брюсселе, а где-то за пределами Европы. Угроза появления среди европейских государств таких, которые своими интересами будут ориентированы вне Европы, - самый неблагоприятный политический сценарий для ЕС. Опасность такого развития событий в том, что ко всем внутренним европейским противоречиям добавились бы еще мнения иностранных игроков, которые в сложное для Европы время попытались бы проталкивать свои интересы. Кроме России, это мог бы быть и Китай, и Соединенные Штаты, и даже МВФ, который все менее доволен экономической политикой в Европе. Пока такой сценарий, конечно, маловероятен, и восстановление зон влияния на континенте, как во времена холодной войны, нереально вообще, однако европейцы собственными противоречиями вызывают к жизни новые линии раскола и ослабляют свой Союз.