ЗОНА ОСОБОГО РИСКА

События развивались, как в крутом детективе. На рыбоохранное судно, стоящее в районе поселка Широкино, рейдовая бригада из Киева прибыла ночью. Место назначения держалось в глубокой тайне. Чтобы дезориентировать «противника», организовали утечку информации: судно, мол, направляется в Крым. Об этом же сообщили команде. И только когда вышли в море, первый заместитель начальника Главрыбвода Украины Роман Поединок распорядился: курс на Мариуполь. А между тем в эфире десятки голосов уже посылали друзьям-подельникам «штормовое предупреждение»: поединок с Чеботаевым (начальником Запорожской региональной инспекции рыбоохраны), идут к крымскому берегу...

Эффект внезапности, как и ожидалось, сработал. Противная сторона оказалась неподготовленной к встрече. Впервые на Азовском море был задержан целый подпольный траулер - специально переоборудованный водолазно-спасательный бот. Ночные пауки успели добыть рыбы почти на 100 тысяч гривен. Чтобы успокоить не в меру агрессивную команду браконьерского судна, Анатолию Чеботаеву пришлось даже выстрелить в воздух из автомата. Предупреждение подействовало. Такой язык рыбаки-нелегалы привыкли понимать с полуслова...

Во время того же рейда, организованного в конце марта, недалеко от поселка Широкино были задержаны браконьеры, промышлявшие на двух лодках. Четырьмя 18-метровыми сетями они добыли 366 судаков. А таких ночных пауков на Азове многие сотни. Вот и считайте... Здесь уже сформировались целые браконьерские кланы. Сегодня на этом море ночные хищники ведут себя особенно нагло. Причем Азов уязвим с двух сторон. Во-первых, тут во всю орудуют украинские нелегальные промысловики, во-вторых, трудятся, засучив рукава, их российские «коллеги».

Очень сложная обстановка сложилась на участке от Керченского пролива до Мариуполя. Главный приз хищнического лова - осетровые. Впрочем, нелегалы не гнушаются и другой рыбой, особенно судаком. Сейчас в тралы браконьерских судов попадаются, как правило, небольшие особи, которые еще не успели дать потомство. Но что до этого ночным паукам, если за килограмм азовского судака за границей платят до доллара.

Браконьеры уходят на 10-20 километров от берега (что нетрудно сделать, имея быстроходные катера с мощными моторами) и ставят крупноячеистые сети - аханы. Конечно, они многим рискуют. Если задержат с рыбой, по голове не погладят. И все же это чрезвычайно выгодный бизнес. Там, где пахнет большими деньгами, все средства хороши. За пол-литровую банку икры в Бердянске или Геническе оптовики платят левому добытчику несколько десятков долларов. А с каждой самки осетра получают до трех с половиной килограммов. Думаю, вы уже прикинули, что к чему...

Естественно, я поинтересовался, сколько же рыбин может взять браконьер за один выход в море. Ну, хотя бы в среднем. Как рассказал первый заместитель начальника Главрыбвода, несколько лет назад ему довелось побывать в казахском городе Гурьеве. Здесь один нелегал, понимая, что приезжий из Украины опасности не представляет, признался, что его личный рекорд - 56 самок за рейс. Конечно, Урал - река особая. В наших водах осетровых поменьше, но с десяток самок за выход в море браконьер из Мариуполя или Геническа может взять вполне. За ночь он способен сколотить целое состояние. А значит, с его точки зрения, любой риск оправдан.

Руководство Главрыбвода обратилось в Министерство транспорта Украины с убедительной просьбой навести наконец порядок на побережье Азовского моря. Дело в том, что здесь местные жители совершенно спокойно держат массу нигде не зарегистрированных лодок и катеров. Многие сотни моторок, в частности, стоят в Геническе. Нетрудно понять, что подобные плавсредства, оснащенные могучими заграничными двигателями и способные уйти в море на два десятка километров, нужны их хозяевам не для прогулок.

Защитники рыбных запасов Азова совершенно справедливо считают, что прежде всего следует навести порядок на берегу: запретить пользоваться «бесхозными» судами, выяснить, кому они принадлежат. Нужно точно знать, кто и когда выходит в море, полагают работники рыбоохраны. Учитывая, что на побережье обустраиваются пограничники, эту задачу можно считать вполне выполнимой.

Но давайте взглянем на данную проблему в другом ракурсе. Каждый ли браконьер, выходящий в море, ставит перед собой цель за несколько месяцев сколотить состояние? Да ничего подобного! Тысячи безработных занимаются недозволенным промыслом лишь для того, чтобы как-то свести концы с концами - в поисках хлеба насущного. Пока экономическое положение страны остается тяжелым, искоренить браконьерство на Азовском море практически невозможно. Не зря же членов команды левого траулера, о котором говорилось выше, на побережье называют «рабами». Эти люди, не имеющие собственных орудий промысла, рискуют свободой за... 4 судака в день да 10-15 гривен, которые раз в месяц им небрежно бросает хозяин. Иными словами, перед нами типичные браконьеры-наемники, так сказать, современные пролетарии моря.

Однако ночные промысловики бывают, конечно же, и другими. Многим из них есть, что терять. Поэтому в их катерах лежат автоматы Калашникова. А применить оружие таким людям - что раз плюнуть. Стреляют здесь часто. Несколько лет назад два часа держали под стволом начальника Мариупольской инспекции рыбоохраны. И если вначале инспектора были вооружены только ракетницами, то сегодня им просто запрещено выходить в море без автоматов.

Если бы мы не были такими нищими, говорили мне в Главрыбводе, давно одели бы наших сотрудников в бронежилеты. Представьте, каково перепрыгнуть со своего судна на борт чужого, когда совершенно не знаешь, чем тебя встретят. Что браконьеры не выскажут особого энтузиазма, понять нетрудно. Но ведь вполне можно напороться и на автоматную очередь. Работа рыбинспектора предельно рискованная: большую часть времени он проводит в зоне повышенной опасности. «На всех совещаниях мы внушаем своим ребятам: героизм - конечно же, вещь прекрасная, но при этом требуется еще и очень трезвая голова, - говорили мне в Главрыбводе. - Если риск оправдан - дерзай, если не уверен - воздержись, не лезь на рожон».

К сожалению, дальше пойдет речь не столько о героизме и самоотверженности, сколько о вещах, куда менее приятных. Например, о местной круговой поруке. Как ни печально, браконьеры находят поддержку там, где получать ее ни при каких обстоятельствах они не должны. Впрочем, судите сами. Информация о каждом шаге инспекторов тотчас же становится достоянием всего берега. Судно рыбоохраны приписано к Мариуполю, но стоит в Бердянске. Цель была одна - обрубить концы. Увы, данный замысел пока не увенчался успехом. Куда бы оно ни направлялось, о предстоящем рейде узнают почти мгновенно. Инспектора называют это эффектом длинного уха. А мне кажется, тут скорее следует говорить о невоздержанном языке. «Когда мы приезжаем на машинах, - рассказывал Роман Поединок, - местное ГАИ старается как можно скорее предупредить кого нужно о нашем прибытии».

Чтобы рейды были неожиданными для азовских браконьеров, работникам Главрыбвода приходится добираться на побережье из Киева. Но стоит их автомобилю показаться на одном из КП в районе Бердянска или Геническа, как инкогнито оказывается раскрытым. На хвост группе садится местная машина, и вскоре уже вся округа знает, что прибыла оперативная бригада из столицы. «Неопознанный» автомобиль ездит за киевлянами, как приклеенный, и отстает лишь тогда, когда группа из столицы пересекает границу области.

- Такая машина сопровождения абсолютно спокойно, не скрываясь, ездила недавно за бригадой, прибывшей в Херсонскую область, - возмущается первый заместитель начальника Главрыбвода. - Наши сотрудники оставались под колпаком на протяжении всей командировки. Ну прямо вам Штирлиц с Мюллером. Впрочем, шутки шутками, но все это может оказаться совсем не смешным. Когда мы уезжали из Мариуполя, я лично осмотрел машину, чтобы, упаси Бог, где-нибудь не завалялась хоть одна рыбья чешуйка. Потому что через несколько километров нас могла остановить местная милиция и, обнаружив ее, надеть на всю группу наручники.

А вот еще один факт. В марте во время последнего рейда Роман Ефимович распорядился, чтобы Запорожская региональная инспекция рыбоохраны направила в Мариуполь дополнительные суда и машины. Когда автомобили прибыли на место, по его словам, мгновенно появилась милиция: «На каком основании вы находитесь на нашей территории, почему не сообщили заранее о своем приезде?». Между тем, опыт показывает, что можно действовать только внезапно. «Когда вы приехали неожиданно, - делился со мной один из участников рейда, - в вашем распоряжении 12-15 часов, в течение которых удается эффективно поработать. А потом те, кто вас интересуют, уходят либо с берега, либо с воды. Когда наше судно стояло два дня у Мариуполя, в море не выходили даже промысловики. Не правда ли, любопытный факт? Ну, казалось бы, им-то чего бояться? А поди ж ты, тоже стараются избежать встреч с рыбинспекцией».

Здесь нужно отметить, что на Азове проблемы рыбной отрасли самым тесным образом переплелись с некоторыми аспектами межгосударственных отношений Украины с Россией. Получился достаточно тугой узел, распутать который заинтересованным ведомствам двух стран пока не удается. Суть возникших затруднений, точнее сказать, даже трений, заключается в том, что в Российской Федерации функции охраны рыбных запасов на морях возложены на пограничников. Но ведь им приходится контролировать украинские суда, работающие в зоне совместного рыболовства. Хотят они того или нет, а это уже в какой-то мере нарушение суверенитета. Ведь наших рыбаков, по сути дела, проверяют вооруженные представители другой страны, не имеющие к рыбной отрасли никакого отношения.

Впрочем, согласно договору и украинская сторона имеет право проверять российских рыбаков. Но у нас-то этим занимаются не пограничники, а органы рыбоохраны. Как говорят в Одессе, тут две большие разницы. Например, в шесть утра 26 марта судно, на котором находились Р.Поединок и А.Чеботаев, в десяти милях к югу от Мариуполя остановило российское плавсредство «Вега-1», занимающееся научно-исследовательской работой. Все закончилось быстро, тихо и мирно. У нашей стороны претензий не было. Суда сказали друг другу «до свидания» и разошлись.

А вот как проходила проверка российскими пограничниками рыбаков из украинского рыбколхоза «Прибой». Скажем сразу: этот случай совсем другого порядка. Российская сторона утверждает, что выявленная рыба была добыта незаконным способом - тралом. Судну приказали следовать в Ейск, рыбу конфисковали, о факте нарушения составили протокол. Виновных примерно наказали. И поделом. Казалось бы, что еще? Но не тут-то было. Кроме всего прочего, украинских рыбаков оштрафовали еще и за нарушение таможенных и пограничных правил. Выходит, за один проступок они наказаны трижды.

Мы ничуть не оправдываем рыбколхоз «Прибой», прокомментировали данный случай украинские специалисты. Нарушение есть нарушение. За него нужно спрашивать достаточно строго. Но не слишком ли круто повела себя в этом эпизоде российская сторона? Здесь, считают они, есть над чем подумать нашему МИДу. Ведь украинские органы рыбоохраны поступают в подобных случаях по-другому. В нынешнем году сотрудники Запорожской региональной инспекции задержали два российских судна за перелов молоди пеленгаса. Как водится, составили протокол. Однако ни наши пограничники, ни таможенники претензий к этим рыбакам не предъявляли. Да и за что? Ведь они нарушили только одно правило - добычи рыбы. Три тонны пеленгаса, согласно закону, было конфисковано. Капитанов судов наказали. Но в отличие от россиян этим и ограничились. Три шкуры с одного медведя никто не снимал.

Хотя происходящее на других водоемах нашей страны детскими забавами тоже назвать нельзя, тем не менее ситуация на водохранилищах днепровского каскада и на крупных реках контролируется намного надежнее, чем на Азове. Скажем, 30-40 килограммов рыбы, выловленной сетью на Каховском море, считаются уже крупным браконьерством. К чести региональных инспекций рыбоохраны они не любителей гоняют, а, несмотря на полную нищету - нехватку горючего, машин, быстроходных катеров, мощных лодочных моторов и радиостанций, занимаются серьезной работой. Весенние месяцы для них - своеобразная посевная. Если сегодня не сберечь «посевной материал» - урожая не жди.

И все же рыба у нас водится не только в днепровских водохранилищах или, например, в Южном Буге. Совсем недавно в 25 минутах езды от центра Киева - на Жуковом острове я встретил людей, возвращавшихся домой с сетями и «пауками». И вот ведь что обидно, они ни от кого не таились. Сегодня в пору массового безденежья обычные окуни и караси стали втройне привлекательными. Не придется ли нам лет эдак через 50, чтобы представить, как они выглядят, рассматривать иллюстрации в энциклопедии? Ведь уже и сегодня о вкусе угря, форели или сома многие могут судить лишь по рассказам либо очень далеким воспоминаниям.

Браконьеры буквально вытаптывают небольшие луговые озера, уничтожают все живое в малых реках электроудочками. К слову заметить, за такую хитрую установку бывшие электронщики из безработных ныне предприятий ВПК просят 100 долларов. И покупатели-то находятся! Губители природы часто не только не скрываются, но даже и не стесняются. Они действуют нагло, в открытую, как будто так и положено. На улице маленького провинциального городка я видел машину, в багажнике которой была уложена сеть. И она, судя по всему, никого особенно не шокировала. Автомобиль с этим грузом в течение нескольких дней появлялся в разных районах города. Понимаю, что возле каждого небольшого озерца рыбинспектора не поставишь: их и на крупных водоемах катастрофически не хватает. Но что же в таком случае делать?

- У настоящих хозяев браконьеры разъезжать по городу с сетями не будут, - ответил на мой вопрос Роман Поединок. - Меня когда-то поразила одна цифра. За безопасность населения американского города Лос-Анджелеса отвечают 46 тысяч полицейских. А порядок на всех водоемах Украины обязаны навести... 670 инспекторов рыбоохраны. Но ведь и районная администрация, и милиция не должны равнодушно взирать, как губят природу. Там, где руководители района не считают ее охрану чем-то второстепенным, караси и окуни не попадут в местную Красную книгу. Украина - не только Днепр, Свитязь и Синевир. У нас десятки тысяч мелких речек и озер. Собственно, из них и состоит главное национальное богатство страны - неповторимо прекрасная украинская природа.

- А кстати, как обстоят дела на нашем самом главном и, пожалуй, самом красивом озере, которое вы только что упомянули, - ловлю на слове своего собеседника. - Сколь успешно вы боретесь с браконьерами на Свитязе?

- К сожалению, не боремся никак. И вообще его не контролируем. Это не в нашей компетенции, - объяснил Роман Ефимович. - За сохранение рыбных богатств Свитязя несет ответственность администрация Шацкого национального парка. К счастью, браконьерства в крупных масштабах здесь нет. Но учитывая, что озеро окружено селами, можно предположить, что его рыбные ресурсы несут большую нагрузку. В частности, по имеющимся у нас данным, в последнее время тут значительно сократилось количество угря, которого начали интенсивно вывозить в Польшу.

Решение администрации национального парка охранять рыбные богатства Свитязя и ряда других шацких озер только собственными силами мне представляется недостаточно продуманным, - подчеркнул первый заместитель начальника Главрыбвода. - Впрочем, в конечном итоге главное не то, какая организация этим занимается, а сколь эффективно она наводит порядок. К сожалению, у нас часто выходят на первый план не интересы охраны природы, а ведомственные амбиции: мы, мол, и сами с усами. Конечно, сравнивать незаконную добычу рыбы в шацких озерах с браконьерством в Азовском море нельзя. Это вещи несопоставимые. Только ведь и рыбные запасы Свитязя несравнимы с ресурсами моря.

По мнению Р.Поединка, ведомственный гонор (а возможно, и другие интересы - совсем иного плана) приносят большой вред и в Киевской области. Как известно органам рыбоохраны из достоверных источников, в 30-километровой зоне Чернобыльской АЭС браконьеры чувствуют себя безнаказанно. Рыбинспекторов сюда попросту не пускают. Мотив все тот же: справимся-де сами. На просьбы Главрыбвода выдать разрешение для въезда в зону ПО «Припять» отвечает отказом. А что в результате? По мнению сведущих людей, когда в зоне приступает к работе новая смена, а старая возвращается домой, на некоторых киевских рынках появляется сравнительно дешевая рыба.

Совпадение? Возможно. Но специалисты Главрыбвода не советуют покупать лещей, толстолобиков или, скажем, щук у частных лиц на Троещине и Оболони. Как говорится, береженого и Бог бережет. Впрочем, Роман Ефимович высказывается более определенно. Он считает, что эта рыба выловлена в Киевском водохранилище, Припяти или, что особенно неприятно, в самом охладительном бассейне атомной станции. А следовательно, в ней вполне может содержаться повышенное количество радионуклидов.

Здесь мне возразят, что лещей, судаков и щук из Киевского водохранилища в столице продают и вполне официально. Верно. Но в таком случае промысловики гарантируют их качество. Вся партия, которую отправляют в магазины или на рынки, проходит тщательнейший контроль и соответствует ПДК. Иное дело, насколько суров в данном отношении сам стандарт. Но это уже, как говорится, из другой оперы...

- Однако и вы иногда подвергаете людей риску, - говорю своему собеседнику. - Как мне известно, рыба из Киевского моря, конфискованная у браконьеров органами рыбоохраны, передается в школы, больницы, дома престарелых.

- Только после проверки, - объяснил Р.Поединок. - Но здесь сплошь и рядом возникает парадоксальная ситуация. Чтобы получить на такую браконьерскую добычу сертификат качества, мы должны заплатить санэпидемслужбе 300 гривен. А где их взять? Подобные расходы не предусмотрены. Выходит, рыбу проще закопать, чем передать детям либо инвалидам. С другой стороны, изъятие незаконного улова на базаре бывает очень непростым делом. А иногда даже не менее опасным, чем задержание самих браконьеров.

Большое рыбное торжище находится в Летичеве Хмельницкой области. Сначала здесь продавались лещи и толстолобики, выловленные в расположенном рядом Щедровском водохранилище. Теперь сюда привозят такой товар из разных регионов страны. Работники рыбоохраны при поддержке милиции несколько раз пытались провести в Летичеве рейды, да куда там... Как только начинается проверка, часть женщин (а торгуют здесь в основном они) перекрывают автомобильную трассу, а другая с детьми на руках атакует представителей местной администрации: дайте нам работу или не мешайте продавать рыбу. Ликвидировать такой стихийный базар только силами органов рыбоохраны практически невозможно.

Еще более напряженная ситуация возникла на подобном рынке в Градежске Полтавской области. Стоило сотрудникам, проводящим рейд, подойти к первой из торгующих тут женщин, чтобы выяснить, откуда у нее рыба, как их плотным кольцом окружила толпа. Проверяющих толкали, царапали, рвали на них одежду. Разъяренные торговцы пытались перевернуть машину, на которой приехали работники рыбоохраны.

Здесь хочется спросить: ради чего рискует рыбинспектор? Понимаю, вопрос отнюдь не простой, и все же... Ради денег? Так ведь его зарплата всего 110 гривен в месяц. Из-за левых доходов? Вряд ли - такую деятельность долго скрывать невозможно. Очевидно, для этой работы требуется особый характер. А главное - человек должен самозабвенно любить природу.

И все же характер характером, а без денег не проживешь. Ведь инспектор - это мужик в цвете лет, кормилец семьи. И давайте не будем делать вид, что нам ничего не известно. Да, он нередко рискует здоровьем и жизнью, но при этом сплошь и рядом сталкивается с большим соблазном легко и быстро улучшить свое материальное положение. А государство, одаривая его мизерной зарплатой, требует, чтобы он был кристально честным и неподкупным, не шел ни на какие компромиссы. Но чтобы противиться соблазнам, человек должен быть материально независимым. Дешевая рыбинспекция, как и дешевая автоинспекция, дорого обходятся обществу.