ПРАВДА СУДЬИ УОРГРЕЙВА

Полковник СБУ ни за что одним ударом отправляет в небытие сотрудника Черниговской облгосадминистрации. Происходит это в День независимости Украины. Наказание преступник несет символическое.

Черниговский коммерсант сбивает своей иномаркой милицейский патруль. Один милиционер погибает, другой получает тяжелые травмы. Совершивший наезд скрывается с места аварии. Его ловят — но почему-то отпускают с миром. Через несколько месяцев он оказывается причастным еще к одной аварии, унесшей человеческую жизнь.

В безвыходном положении оказывается пациентка второй черниговской горбольницы. Лечение превращает ее в калеку. Есть заключение независимой медэкспертизы на этот счет. Нет надежды, что виновные хотя бы извинятся перед ней…

Похоже, на Черниговщине воплощается в реальность — немыслимое. Можно нанести человеку десятки ножевых ранений — и остаться на свободе. Можно стать жертвой нападения — и попасть в тюрьму на долгие годы. А можно написать пару критических статей — и потерять из-за этого дело всей жизни…

Только не стоит думать, что полесская земля — некое Гуляйполе, где все дозволено всем. В безумии, охватившем наш край, прослеживается известная логика. Логика умирающего мира, в котором само право существовать узурпировано немногими. Они никого не боятся, и делиться своими правами ни с кем не собираются.

То, что Черниговщина вымирает, не гипербола. И не тайна ни для кого. Уже опубликованы планы ликвидации области как административной единицы. Благообразными аргументами в пользу идеи (сокращение админаппарата и т.д.) можно пренебречь. Просто жить на Полесье скоро станет некому. Смертность чудовищно превышает рождаемость. Да еще и отрицательное сальдо миграции. Бегут в дальнее зарубежье. Бегут в ближнее. Бегут в более благоприятные регионы страны. Довести край с богатой природой и развитой промышленностью до такого состояния нужно уметь. Это все понимают. Не все знают, до какого цинизма дошли умельцы, ввергнувшие регион в катастрофу. Помешать им некому. Правоохранительные органы парализованы. Трудно поверить, но сотрудники некогда всемогущих силовых ведомств ищут поддержку у прессы.

«Я служил в органах… Андроповский призыв, если вам это о чем-то говорит… Но туда обращаться — сейчас нет смысла… Не могли бы вы помочь…»

«Я — сотрудник прокуратуры. Пожалуйста, помогите. Совершается экономическое преступление, целый завод за бесценок уходит иностранцам, а мы бессильны…»

Это обращения последних дней. А вот несколько более раннее.

«Пожалуйста, не называйте нигде мою фамилию. Проверьте, если возможно, такой факт. Случилось все не вчера, но последствия дают о себе знать и сейчас. Двое работников — заместитель начальника и шофер (далее следуют фамилии и указание силового ведомства. — Авт.) выехали в Киев на служебной машине. Вышли перекусить. Машину угнали. В ней были документы, которые вообще нельзя выносить из здания. Данные по секретной агентуре. Такие вещи не происходят случайно…»

Как мы это проверим? То, что руководитель спецслужбы, чья секретная документация, как нам сказали, пропала, с работы вылетел и сейчас в «бандитской» фирме работает, — не доказательство. Официальные каналы отпадают. По неофициальным — тоже никто ничего не подтвердит. Тем более что врать, глядя в глаза, люди в погонах умеют лучше любой «воровки на доверии».

А чем мы можем поддержать завод, который не в силах отстоять областная черниговская прокуратура? О независимой прессе черниговское руководство позаботилось радикально. Местные издания «пригреты» или истреблены. Столичные — недоступны: большинство газетных киосков ликвидировано. Это урезает количество читателей серьезных столичных газет до минимума.

Люди понимают, что журналисты им едва ли помогут. Но, кроме как на огласку, многим надеяться не на что.

Рассмотрим подробнее один из случаев, вынесенных в начало статьи.

В Верховный суд Украины

Новик Светланы Александровны

(инвалид детства 3-й группы), 1972 г. рождения, супруги погибшего при исполнении служебных обязанностей работника милиции, проживающей г. Чернигов, ул. Дзержинского, 7, кв. 2 тел. 3-47-82

Заявление

Я обращаюсь к Вам ввиду того, что меня постигло несчастье. Мой муж Новик Александр Григорьевич с 29.12.2001 г. по 30.12.2001 г. заступил на дежурство по охране общественного порядка в г. Чернигове. Для сдачи дежурства и табельного оружия 30.12.2001 г. он направился с Прянишниковым С.А. (старший наряда) в батальон ППС. Ввиду того, что тротуары ул. Воинов-интернационалистов, по которой шли милиционеры, не были расчищены, работники милиции двигались по проезжей части вплотную к тротуару. В районе дома №6 по вышеуказанной улице на большой скорости их сбил автомобиль. Совершив ДТП, водитель скрылся с места происшествия. Свидетелем ДТП был Кочановский Юрий Викторович, проживающий по адресу г. Чернигов, ул. Новая 7-в, кв. 3. В результате наезда мой муж получил тяжелые телесные повреждения, от которых 6.01.2002 г., не приходя в сознание, умер в реанимационном отделении 2-й городской больницы г. Чернигова. У Прянишникова перелом голени левой ноги без смещения.

Работники милиции нашли вышеуказанный автомобиль марки «Опель-Омега» гос. номер 451-99 ММ и водителя. Управлял автомобилем житель г. Чернигова Осиковский Андрей Николаевич, директор магазина бытовой техники «Андриатика»
г.Чернигова. По факту ДТП было возбуждено уголовное дело, согласно ст. ст. 286 ч.2; 135 ч.3 УК Украины.

Просим обратить внимание на место, где оборвалась жизнь смертельно травмированного милиционера: вторая горбольница. Оно еще не раз будет фигурировать в нашем рассказе. Пока же обратимся к подробностям происшествия.

…Удар, нанесенный «опелем», был такой силы, что одному из обитателей ближайшего дома показалось: машина протаранила его жилище.

Из материалов дела следует: Александра Новика (мужчину высокого роста, килограммов до 90 весом) подбросило, как бумажную куклу. Некоторые детали кузова, оторвавшись, остались на месте аварии. Это позволило отыскать «опель» достаточно быстро. Бесспорно доказано, что иномарка умчалась с места наезда, что за рулем ее был — пьяный ли, трезвый (вот это непонятно) господин Осиковский. Что никакой явкой с повинной похвалиться он не может: взяли его в результате предпринятых розыскных мероприятий.

Дальше начинаются чудеса. Не будем даже анализировать бред, приводимый Осиковским в свое оправдание. Мыслимо ли перепутать милицейский патруль со снежным комом или собакой? Разве реально — не понять ошибки, даже расколотив о милиционеров фары, разбив лобовое стекло, оторвав правое боковое зеркало? И при том уверять, что ты был абсолютно трезв? Но версии эти вдруг начинают рассматриваться следствием и судом совершенно всерьез. Сомнительное заключение медэкспертизы об отсутствии в крови Осиковского психоактивных веществ (противоречие в датах наводит на мысль о служебном подлоге) сомнений не вызывает. Колебания возникают по другому поводу — вносить погибшего Новика в Книгу памяти или не вносить? (Вдова погибшего в последнем случае лишилась бы права на выплату компенсации.) Оперативники опрашивают персонал злачных мест, где мог «укачаться» Осиковский. Всех. Кроме одного.

«Мне известно, что в ночь с 29 декабря 2001 г. на 30.12.2001 г. Осиковский находился в ночном клубе… и в больших количествах употреблял алкогольные напитки. Этот факт в суде доказать невозможно, т.к., находясь на подписке о невыезде он запугал администратора клуба и официантку, которая его обслуживала, они впоследствии уволились. Следствие допрашивало всех администраторов ночных клубов, однако не допросило только администратора клуба… (из заявления Светланы Новик, направленного в Верховный суд и Генпрокуратуру Украины).

К судьбе Светланы руководство УВД участия не проявляет. Ей отказывают в просьбах о вспомоществовании. Не назначают — вопреки закону — адвоката (вроде бы предлагали двоих, но ни одного она в глаза не видела). В общем, высшее милицейское начальство предает своих по всем статьям. Господин Осиковский, к тому времени неожиданно ощутивший нужду подлечиться (подчеркнем это — во второй горбольнице), оказывается на свободе. Уж кто никогда не понесет ответственности, — так это те, кто отпустил его с миром. Но они должны знать: жизнь медсестры Наташи Падалки, оборвавшаяся через несколько месяцев после этого, на их совести тоже.

Чтобы разобраться, как такое вообще может быть, надо знать, какой жизнью жила Черниговщина последние несколько лет. Многое из нижеописанного черниговчанам известно. Кое о чем они, понятное дело, услышат впервые.

Помните, уважаемые земляки, как в совсем недавнем прошлом исчезла с прилавков продукция местного ликероводочного завода, одного из основных «доноров» бюджета? Приличного качества водку вытеснило жуткое пойло, производимое частным предприятием за пределами области. Многие — и мы в том числе — писали об этом. Приводили заключение экспертизы: пить инородный субстрат не стоит, превышение ПДК вредных веществ по ряду параметров. Сильно смахивало, что производитель раскошелился на солидную взятку. (Подобной версией никого не удивишь. Мысль о коррумпированности как властных черниговских структур, так и руководства органов санитарного надзора уже озвучивалась в прессе — например, интернет-изданием «Обнаженная правда».)

А ведь было все с точностью до наоборот. Как раз тогда, когда заезжие бутлегеры завоевывали наш рынок, на их счета из Чернигова ушли колоссальные бюджетные деньги. За некую таинственную помощь краю. Сотрудник облгосадминистрации, к которому в связи с этим возникли вопросы у правоохранительных органов, «ушел в несознанку». Ничего ему не было. Офицеров, пытавшихся «размотать клубок», вышвырнули из органов. Но они ни о чем не забыли…

А колоссальный кредит, ни с того ни с сего вдруг обвалившийся на Черниговщину, помните? Местные газеты взахлеб писали о щедрости иностранного банка (не упоминая о его оффшорном происхождении и об условиях, на которых осуществляется кредитование инвестиционно непривлекательного региона). Был обнародован сногсшибательный план: создать на подвернувшиеся средства систему ультрасовременных электростанций. Маленьких, на базе котельных. Более экономичных, чем ТЭЦ. Экологически чистых. Выждав определенное время, мы попытались выяснить: как там дела у энергетиков? Невозможно ведь запустить подобный проект без привязки к существующим линиям электропередач, подстанциям и т.д.

Специалисты из электросетей впервые услышали об этом начинании от нас.

А вот история, почти никому не известная. Сын областного руководителя наивысшего ранга, крымский бизнесмен, приобрел на одном из сельхозпредприятий продукцию (назовем ее картофелем). Застрахованный груз высшего качества ушел к месту назначения. И удивительно быстро в пути сгнил. Страховая компания без вопросов выплатила все причитающееся. По имеющимся у нас данным, контролировал ее и еще пару банков через подставных лиц тот самый черниговский руководитель, отец крымчанина. Сельхозпродукцию же ему просто подарили… Кстати, в порядке интеллектуального эксперимента, представьте, какие возможности открывает высокий руководящий пост в сочетании с долей в негосударственной финансовой структуре? Когда ты можешь обязать местные предприятия брать у тебя кредиты под любые процентные ставки? Облгосадминистратор, о котором идет речь, настолько оборзел, что даже впрямую рекламировал один из коммерческих банков по телевидению. Мы храним видеозапись этих программ…

А «хлебное дело» помните? Когда вопреки строжайшему запрету из столицы в неурожайный год Черниговщина занималась «черным экспортом» зерновых. В хлеб для внутреннего рынка мололи тогда фуражное зерно, предназначенное скоту. Генеральная прокуратура мотала этот клубок — да не размотала. От человека, пытавшегося в Чернигове предать огласке «хлебную» историю, остались лишь магнитофонная пленка да холмик на кладбище Яцево. А вот руководитель, осуществлявший продажу хлеба, резко пошел в гору. Сейчас — видный представитель местной законодательной власти.

Пожалуй, достаточно. Наверняка люди, «засветившиеся» по упомянутым делам, посмеются над подобным описанием своих заслуг. С точки зрения казнокрадов их круга — все это ничтожные мелочи. Смысл перечисления не в том, чтобы открыть кому-то глаза. А чтобы доказать: абсолютно необходимой предпосылкой таких операций, совершаемых постоянно, является паралич правоохранительных органов. Отдельные коррумпированные чиновники в погонах просто не смогли бы «крышевать» преступную деятельность таких масштабов. Следует довести саму систему общественной безопасности и охраны правопорядка до коллапса. До того состояния «управляемого заноса», когда уцелевшие честные сотрудники просто не сумеют влиять на вектор движения. Тогда мы получим некое приближение к ситуации, имеющей место у нас. (Скверной ситуации, когда определить, какой начальник в погонах какую криминальную команду «крышевал», легче легкого. Достаточно выяснить, что за фирма взяла его по увольнении на работу.)

Побочным же эффектом станет неспособность и нежелание силовых ведомств защитить своих людей. Что уж говорить о других… Итак, убив одного милиционера и изувечив другого, г-н Осиковский оказался на свободе. А через несколько месяцев Наталья Петровна Падалка, медсестра реанимационного отделения областной больницы, вышла из дому, чтобы никогда не вернуться…

Из показаний Александры Петровны Довгопол, сестры погибшей.

«Я ее ждала, она позвонила, что идет ко мне… Ждала и не дождалась. Часа два подряд набирала ее номер, трубку никто не брал… Накинула ветровку, побежала к Наташе домой. Открыла квартиру. Всю ночь сидела, ждала, мучилась… Наутро позвонила к ней на работу, в отделение, хоть она и была в отпуске. Мне сказали: «Вы только не переживайте, ее сбила машина…»

Слушать кассету с рассказом Александры Петровны жутковато. Боль не покинула ее. Как это часто случается с родственниками погибших — порой по привычке она говорит о сестре в настоящем времени. Словно о живой. Ценны же ее показания тем, что Александра Петровна попыталась сама восстановить картину происшествия.

Картина же вырисовывается такая. Когда сбитая «иномаркой» (уже не «опелем», а более навороченной) Наташа упала на асфальт, из автомобиля выскочил мужчина. Это был уже хорошо знакомый нам господин Осиковский.

Показания Александры Петровны (продолжение).

«Она у нас настолько аккуратная. Если мы идем вдвоем с ней, то она меня держит за руку, чтобы я никуда не шагнула…

— Вы сказали — она шла по пешеходному переходу?

«По пешеходному. Кровь ее в самом конце была. Чуть-чуть не дошла до тротуара… Случилось это пятого июня, в четыре часа дня… Ночью на пятые сутки, не приходя в сознание, она умерла. Аварию видели многие. Люди смотрели из окон, в палисаднике играли дети. Мне сказали, что машина летела на огромной скорости, все случилось мгновенно. Водитель схватил сбитую женщину, положил в машину и удрал с места происшествия. У него на поясе висела «мобилка», но ни «скорую помощь», ни милицию он не вызвал».

Мы цитируем запись дословно. Именно в этом фрагменте Александра Петровна называет мужчину с мобильником водителем. Оговоримся. Заинтересованные лица сделали все, чтобы определить, кто управлял автомобилем в момент наезда, стало невозможно. Лжи вокруг гибели медсестры Натальи Падалки наплетено не меньше, чем вокруг гибели милиционера Новика. Ложь эта тем более омерзительна, что подкреплена авторитетом самой гуманной профессии — врача. Но, в отличие от Александра, Наталья была человеком одиноким, в милиции не служила, при исполнении не находилась. Защитить ее память даже гипотетически решительно некому. Если судебное следствие (хоть и удручающее своими подробностями) по делу гибели Новика как-то ведется, то дело о смерти Падалки вообще выпало из дырявого подола местной Фемиды. Вроде никакой Натальи Петровны не было вовсе.

Вернемся в тот день, час и точку пространства, где все случилось. Кроме Андрея Осиковского в машине находилась зав.отделением черниговской горбольницы №2 Тамара Григорьевна Аблапохина и ее взрослая дочь. Не будем гадать о характере отношений этой девушки и Осиковского (их называют женихом и невестой, пусть так). А вот применительно к Тамаре Григорьевне категорию «прайвеси» придется нарушить. Закон допускает вторжение в частную жизнь — если речь идет о расследовании уголовного преступления.

«…Аблапохина Тамара Григорьевна… живет гражданским браком с К…» (из заявления Новик С.В. в Верховный суд Украины).

«Эта женщина в данное время — жена К… Он (Осиковский. — Авт.) ухаживал за девочкой этой Тамары Григорьевны, жены К… и они все втроем ехали в машине». (Из показаний А.П.Довгопол).

В настоящее время господин К… является одним из руководителей области. Без сомнения, он относится к числу представителей региональной элиты, чьи возможности не ограничены одними лишь должностными полномочиями. Не исключено, что в нашей истории это многое объясняет.

…Итак, случилось непоправимое. Женщина с тяжелейшей травмой головы лежит на асфальте. Единственное медучреждение, где ей могут помочь, находится неподалеку от места происшествия. Это областная больница, именно в ней Наталья Падалка — напомним — работала. Только там оказывают в Чернигове экстренную нейрохирургическую помощь. Но если предположить, что даже путь до областной больницы всего пару кварталов по прямой — для пострадавшей опасен, то совсем рядом, в двух шагах, горбольница №1 и местный кардиоцентр. Станция «Скорой помощи» с реанимобилями — тоже недалеко. Однако Наталью пакуют в «джип» и везут через весь город, за много километров, по сложным трассам со множеством светофоров и поворотов. Ясно куда. Во вторую городскую… Потом окажется, что переправлять оттуда потерпевшую назад в областную нейрохирургию уже нельзя. Не транспортабельна. Прибывшие оттуда специалисты проведут сложнейшую операцию. Но уже ничем не смогут помочь.

Из показаний Александры Петровны (окончание).

«Тамара Григорьевна хорошо знала мою сестру. Раньше они вместе работали, в областной… Она не могла не знать, что при такой травме пациентов доставлять нужно только в областную больницу… Я говорила с Тамарой Григорьевной. Что «скорую» не вызвали — этого она не отрицала. На вопрос, зачем повезли через весь город, в такую даль, — ничего не ответила. Стала говорить, что мою сестру не узнала… Я в это никогда не поверю. Да и какое это имеет значение? Кто бы ни был на ее месте…

Все заодно, никто мне правду не скажет. Когда сестра умерла — наутро поехали в морг. Судмедэксперт со мной не разговаривал. Не счел нужным. Говорил только с Тамарой Григорьевной. После похорон я долго находилась в больнице. Сердце… Они (заинтересованные лица. — Авт.) сразу придумали версию: мол, водителю стало плохо за рулем, Аблапохина как раз хотела дать ему лекарство, дочь пересаживалась за руль — так все и произошло… Я не стала с ней спорить, сил не было, сказала лишь, что грош цена той матери, которая ставит собственную дочь на место убийцы… Следователь повторил эту версию мне слово в слово. Больше разговаривать с ним было не о чем. Говорить с ним было бесполезно…»

Больше всего Андрей Николаевич Осиковский боится огласки. Миллионы телезрителей слышали о его отказе беседовать с корреспондентом СТБ, освещавшим процесс по делу гибели милиционера. Кроме огласки, опасаться на Черниговщине Андрею Николаевичу решительно нечего. Он даже рекламу магазина «Андриатика» с эфира местной радиостанции не снял. В дрожь бросает, когда слышишь, как бодрые голоса воспевают в стихах и прозе фамильный бизнес человека, такое совершившего… Впрочем, удивляться тут не приходится. Черниговщина давно живет в состоянии информационной шизофрении. Оруэлловского двоемыслия, при котором допускается сосуществование несовместимых понятий.

Называет, например, черниговский филиал Киевского института славистики серию публикаций «Зеркала недели» о коррупции черниговской власти в числе десяти самых выдающихся событий прошлого года. (Результаты социологического опроса, содержащего столь лестную для нас оценку, обнародованы в газете «Деснянская правда», №3, 2003 г.) Очень приятно. Но по результатам того же опроса — среди других наиболее выдающихся событий и личностей названы персонажи самых «разгромных» наших статей, а также деяния их (вроде абсурдной, вызвавшей лавину критических откликов реконструкцию центра Чернигова). Можно ли поднимать на один щит жулика и того, кто схватил его за руку? Выходит, можно…

На днях местное телевидение обнародовало два взаимоисключающих факта.

…Состоялся грандиозный прорыв черниговского канализационного коллектора. Тысячи кубометров опасных стоков хлынули в аварийные пруды-накопители, а оттуда в приток Десны Стрижень. (Читающие эту статью киевляне, наверное, уже отведали с деснянской водой черниговских испражнений.) Денег на ликвидацию аварии нет. Приходится просить.

…До конца года в Чернигове будет сооружен подземный торговый центр. Циклопическое сооружение площадью в микрорайон, больше киевского, на несколько этажей уходящее вглубь. (Заметим, что наш город — далеко не Париж, где под землю лезут из-за дефицита земли на поверхности. Он — скорее как Суздаль, где копнуть лишний раз боязно, чтобы не загубить реликвии Древней Руси. Археологи уже сейчас в панике из-за предстоящих необратимых потерь. Деньги на этот бессмысленный проект есть…

Ребенку ясно: если дерьмо убрать не за что, а на абсурдные подземные дворцы средств хватает — здесь дело нечисто! Никто, однако, не делает ни сопоставлений, ни выводов. Две реальности существуют параллельно. В одной — разворовываются ресурсы, гибнет промышленность, растаскивается по оффшорам финансовый капитал. В другой — говорят об экономическом росте, вспыхивают по праздникам небывалые фейерверки и на работу ходить не надо…

Блестящим примером, если угодно, моделью подобного «дуализма» может служить черниговская горбольница №2. Та самая, где умирали Александр Новик и Наталья Падалка, где врачевал свое исстрадавшееся сердце г-н Осиковский… Внешне все пристойно, чистенько, никакого совдеповского хамства. На деле — с человеком там может случиться все. Или ничего не случится. Смотря сколько у него денег. Нам уже доводилось писать о нравах в этом святилище Гиппократа («ЗН» №39, 2001). Мы имеем веские основания подвергать сомнению любой документ и любое свидетельство, исходящее из второй городской. Потому что если собрать все поступившие к нам данные о злоупотреблениях, происходивших в ней, получится том с энциклопедию толщиной.

«… о 10 годині мене було госпіталізовано до травматологічного відділу 2-ї міської лікарні… До 16.00 я знаходилася у травмпункті без медичної допомоги через відсутність грошей. Лікарі не звернули уваги навіть на те,.. що я була непритомна».

Это фрагмент обращения в редакцию инвалида детства Валентины Шишкиной. Перелом ноги ей пролечили так, что развилось тяжелое сосудистое заболевание. Консилиум, установивший, что последствия его может устранить лишь дорогостоящая операция, созвали лишь после конфликта пациентки с зав. травматологическим отделением В.Фризом. Операцию откладывали до тех пор, пока не удалось (спасибо знакомым) собрать средства на оплату. Имплантированное устройство (т.н. кава-фильтр) распалось. Это подтверждается заключением по делу №4666 Украинского государственного НИИ медико-социальных проблем инвалидности. Жизнь В.Шишкиной пошла под откос. По словам Валентины Никитовны, в устной форме ей весьма недвусмысленно объяснили, что будет, если она не прекратит доискиваться правды. Официально же — прислали вежливое письмо за подписью зам. главврача примерно такого содержания: «Если надо — подлечим еще».

Упомянули мы об этом случае, чтобы читатель не очень удивлялся некоторым неожиданностям, которые начали происходить с судебным делом г-на Осиковского.

Вдруг оказывается, что несовпадение дат в документах о его освидетельствовании на предмет алкоголя в крови — это пустячок, простая ошибка.

Вдруг оказывается, что наоборот — в крови убитого милиционера и его напарника был обнаружен процент алкоголя, соответствующий легкой степени опьянения. (Прянишников клянется, что они ничего не пили; по свидетельству людей, знавших покойного Новика, — тот не то что на службе, вообще избегал употребления спиртного под любым благовидным предлогом).

Вдруг оказывается, что Осиковский — очень больной человек. Лечить его, а не наказывать надо.

(К слову. Нам и прежде доводилось сталкиваться с ситуациями, когда жертву преступления превращали в его виновника. Но такое — видим впервые. Последний финт и вовсе умопомрачителен. В материалах дела появляется документ коммунальщиков — будто накануне аварии тротуары были расчищены, стало быть, милиционерам на проезжей части делать было нечего. Свидетели, правда, утверждают обратное.)

«Остается доказать, что милицейский патруль внезапно выскочил перед радиатором его машины и летку-енку сплясал» — мрачно заметил представитель интересов вдовы погибшего Михаил Завгородний (напомним, что об адвокате для нее УМВД так и не позаботилось).

…Утверждать, будто в крови погибшей Натальи Падалки были психоактивные вещества, ни у кого язык не повернулся. Прощались с ней всей областной больницей. Удостоилась она поистине представительского эскорта: в нем присутствовал автомобиль из гаража облгосадминистрации. Вероятно, не удержался-таки К., продемонстрировал, что власть в курсе происходящего и проявляет участие. На присутствующих это произвело должное впечатление: разговаривать с людьми из областной больницы нам было сложно. Даже телефон сестры потерпевшей раздобыть удалось не сразу.

Кстати, по свидетельству врачей, которые оперировали Наталью, черепно-мозговая травма у нее была необычная. Гематома над гематомой. Так бывает лишь при ударе невероятной силы. Никто не понес за этот удар ответственности. И не понесет.

История безнаказанного преступления г-на Осиковского для Черниговщины не уникальна. Излагаем мы ее столь подробно лишь потому, что есть возможность подтвердить основные выводы документами и свидетельскими показаниями. И еще потому, что отрицать сам факт гибели двух человек нельзя.

Можно лишь попытаться доказать, что черное — это белое. Однако же у состояния «управляемого заноса», в котором очутились отечественные органы охраны правопорядка, есть и обратная сторона. Силовые структуры, лишенные возможности честно делать свое дело (и очищенные от тех, кто иначе работать не мог), становятся опасными не только для простых смертных. Для всех. Так морально разложившаяся армия перестает отличать своих от чужих (мародеру ведь все равно, с чьей руки сорвать золотые часы). Так контрразведка, развращенная работой с вымышленным материалом и разоблачением несуществующих заговоров, предпочитает мириться с реальной угрозой общественной безопасности. По закону психосоциальной идентичности — ситуация, вредная для всей структуры, воплощается как поведенческая модель в отдельно взятых ее представителях… Проще говоря, кричать «помогите!» в трудную минуту становится чертовски небезопасно и самим представителям власти. Те, кто по долгу службы должен бежать на зов, могут оказаться страшнее любого разбойника.

Это случилось в День независимости Украины. Руководитель одного из отделов черниговской обладминистрации Олег Грицев решил отметить национальный праздник по-семейному. С женой Еленой Жарук, в компании знакомых супружеских пар. Олег жил под одной крышей с Еленой много лет, но расписаны они не были. Подобное положение дел позднее ограничило ее возможности добиваться справедливости:

— Кто вы г-ну Грицеву? (А никто.)

Мы расспросили людей, хорошо знавших Грицева. Все стоят на одном: он был очень порядочным человеком. И — что важно — непьющим. Судя по отзывам, отдых в летнем кафе «Людмила» был приличным и пресным, как все семейные торжества. Некое разнообразие в него внес незнакомый мужчина средних лет, начавший вдруг оказывать дамам неприятные им знаки внимания. Далее — цитируем запись показаний свидетельницы Жарук, осуществленную с ее согласия.

«…Приставал к одной женщине, потом подошел ко мне… Он был в нетрезвом состоянии. Точнее — в невменяемом. Это мягко сказано! Как свинья пьян. Когда мы уже собирались уходить — схватил одну из наших знакомых, резко развернул… Супруг знакомой забрал ее и пошел к выходу. Мой муж сказал: я на минутку отлучусь… Я еще подумала — может, приятеля увидел… И пошла за ним (плачет).

— Лена, успокойтесь, пожалуйста…

— Я не видела, бил ли этот… нашего знакомого, но что мужа ударил — точно. Муж падал на асфальт уже без сознания. Иначе сгруппировался бы.

— Куда был нанесен удар?

— В область правого глаза.

— Ударивший был ниже вашего мужа?

— Боже вас сохрани! Выше. И в плечах шире…»

Олег Грицев умер через два дня, не приходя в сознание. Когда человека, нанесшего столь точный удар, нашли — выяснилось, что бить людей он обучен профессионально. И является не кем иным, как сотрудником УСБУ в Черниговской области, полковником Михаилом Николаевичем Бурмакой.

Е.Жарук: «Я читала показания Бурмаки. Бред какой-то. «Вышел купить яиц, заглянул в кафе выпить воды, встретил знакомого…» Действительно — как выяснилось, он там находился с сослуживцем. Еще до приезда милиции Бурмака ушел. А коллега, с которым они сидели за столом, сказал милиционерам: «Знать никого не знаю, я здесь случайно». Я дала показания следователю, что Бурмака был пьян. Бурмака показал, что в рот ничего не брал, кроме воды. Следователь записал и то, и другое, говоря: «Работа у меня такая».

— Говорят, Михаил Николаевич был сотрудником группы «Альфа».

— Насколько я знаю, возглавлял ее черниговское подразделение… Во время следствия он не сидел. Ходил по всем нашим знакомым, пытался договориться. Правда, никто с ним не стал разговаривать… Только ко мне не заглядывал. Потому, наверное, и не узнал. На следствии давали фотографии тех, кто был в кафе. Мне, например, показывали фотоснимки, я должна была произвести опознание в присутствии понятых. Так вот, Бурмака меня не узнал. Это к вопросу о том, был ли он трезвым в кафе. Был бы трезвым — наверняка бы запомнил».

Полковнику Бурмаке была предоставлена полная возможность влиять на свидетелей. Осложнило явку их в суд и то, что процесс происходил не по месту совершения преступления, а в Киеве. И все же Военный апелляционный суд Центрального региона Украины вынес обвинительный приговор. Три года лишения свободы. Говорят, даже столь мягкий вердикт стал для полковника неожиданностью.

Похоже, в деле коммерсанта Осиковского подобной неожиданности не предвидится. Он на свободе и расставаться с ней не намерен. Поскольку судят его в Чернигове и не военным судом — похоже, так и будет.

Тщательное и беспристрастное изучение подробностей содеянного им позволяет нам заключить: правоохранительные органы сыграли тут слаженно. Но не на стороне справедливости.

Недавно на Черниговщине сменилась власть. В позорную отставку отправился губернатор Николай Бутко. Так как до него никто не уходил: с возбуждением уголовного дела по статье «злоупотребление служебным положением».

Одним из первых кадровых перемещений после его изгнания стал уход из милиции начальника управления по борьбе с организованной преступностью Михаила Давыденко. Одного из героев нашей статьи «Зубы дракона» («ЗН», №18, 2002). Интересно, где-то он сейчас подвизается?.. Неужели никто из бывших подопечных не пригреет?

При Бутко правоохранительные органы позволяли себе невероятное. «Наезд» на должностное лицо, запретившее строить кабак в охранной зоне древнего храма, штурм офиса торгово-промышленной палаты, руководитель которой воспротивился беззаконию власти, «разработка» археологической экспедиции, мешавшей сооружать элитный дом. Абсурдные, но малозначительные — на фоне прочего—вещи… Писать критические статьи при Бутко было просто опасно. Стоило разоблачить кого-либо как мошенника и вора — этот человек тут же шел на повышение.

Нового губернатора Валентина Мельничука представил лично Президент Украины. Из чьего выступления мы и узнали, что дела региона не столь плохи, как думалось, а еще хуже. «Такого безобразия нигде больше нет» — утверждал гарант. Только вместо «безобразия» употребил слово покрепче. Областное телевидение, совсем недавно обцеловавшее Бутко анфас и в профиль, загоняло эту пленку до дыр. То, о чем «Зеркало недели» писало в течение нескольких лет, вдруг оказалось официальной оценкой положения вещей.

Но уже первые шаги нового главы облгосадминистрации Валентина Мельничука подтвердили: авгиевы конюшни, оставленные прежней властью, ему не мешают. Крапленую кадровую колоду он перетасовал так, что все поняли: игра будет вестись по прежним правилам. Наиболее одиозные персонажи остались на своих местах или заняли привычные и унавоженные клеточки (как разваливший сельское хозяйство первый заместитель прежнего губернатора Григорий Панченко, вновь назначенный замом и главным по селу). Никто из людей, изобличенных в разворовывании области, никакого урона от новой руки не понес. Оно и понятно. Ведь Мельничук уже был губернатором Черниговщины в кравчуковские времена. Именно при нем всплыли многие из тех, кто развернулся сегодня.

Да что там! Подозрительный проект строительства подземного торгового центра, от которого отмыванием денег за версту несет, на старую власть уже не спишешь.

Ну а о том, что смена руководства ничего не изменила в судьбах людей, пострадавших прежде от беззакония и произвола, даже говорить не приходится.

Малосимпатичный персонаж Агаты Кристи судья Уоргрейв не смог смириться с тем, что тяжкие преступления порой удается совершать безнаказанно. Но реальность была именно такова. Однажды он сломался. Заманил десяток недоступных для правосудия преступников на безлюдный остров. И рассчитался с каждым. А потом застрелился. Скверная история. Хорошо, что выдуманная. Хотя… Изо дня в день сталкиваясь с торжествующим злом, общаясь с людьми, потерявшими надежду на справедливость, вроде бы не очень-то меняешься. Не становишься сторонником «высшей меры» и всяческой чрезвычайщины (от проколов местной Фемиды и без того мороз по коже). Вот только где-то в глубине души начинаешь понимать безумие судьи Уоргрейва…

…Когда статья была закончена, местные средства массовой информации сообщили сенсационную новость: «…Прокурор у Чернігівській області Євген Блажівський повідомив — закрито кримінальну справу, яка була порушена за фактами зловживання службовим становищем та службових підробок посадовими особами Чернігівської обласної державної адміністрації («Деснянська правда» №14, 2003).

P.S. Когда статья «Правда судьи Уоргрейва» уже была отдана в печать, Деснянский суд г.Чернигова вынес решение по делу Осиковского. Его вина в гибели одного сотрудника милиции и нанесении травм другому была неопровержимо доказана. Но порог исправительного учреждения Осиковский так и не переступил. Приговор «пять лет лишения свободы с отсрочкой исполнения на два года» фактически стал полным отпущением грехов для него и насмешкой над памятью тех, кого уже не вернешь. Иного, впрочем, мы и не ждали.