Под обломками правосудия

Призываю смотреть на то, что делает правосудие, а не на то, что оно говорит.

В.Кук, американский правовед

Начало прославления трехликой системы устройства государственной власти и безграничное преклонение пред ней было положено в эпоху перестройки. Видные ученые в области теории государства, права и государственного строительства, в одночасье запамятовав приевшиеся и им марксистско-ленинские постулаты, дружно занялись просвещением затравленного населения тогда еще СССР передовой теорией «разделения властей». Они не только знакомили с основополагающими положениями этой теории, основы которой заложил еще Аристотель и в качестве учения сформировал Шарль Монтескье, но и настойчиво требовали внедрения данной теории в практику государственного строительства Украины, ссылаясь на опыт стран Европы и США.

Славянский подход к реформированию власти, усугубленный «советским» элементом, заключается в кажущейся самодостаточности для достижения поставленных целей принятия некоторого количества нормативных актов, создания определенных государственных органов с наделением их соответствующей компетенцией.

В глубине души идеологи и исполнители переустройства властной государственной машины на новый лад понимали, что наличие только этих двух элементов недостаточно для создания динамично развивающегося общества. Поэтому в науке дискутируется также обязательность присутствия модернизированного правового и иных механизмов. Однако даже приблизительное определение контуров этого механизма, его частей и элементов заводит в тупик высококлассных специалистов в области управления макросистемами. Но государственные мужи, освященные советской юридической наукой, принялись за дело.

Первоначально в качестве цели было избрано строительство коммунистического будущего. Заменив поистрепавшуюся цель на иную — построение европейского государства, основанного на многоукладной экономике с разветвленными общественными и политическими институтами, исполнительная власть с тем же рвением и энтузиазмом занялась привычным делом — погонять незадачливый электорат сквозь временные трудности переходного периода к намеченной цели.

Верховная законодательная власть в Украине, избавившись от «московской удавки», решила принимать образцовые европейские законы, наполняя их новым, не виданным доселе в наших местах содержанием. Хотя, надо признать, во множестве случаев тайком списывает правила у своих российских коллег.

Наверное, чтобы оправдать себя в собственных глазах, в кулуарах Верховной Рады неоднократно озвучивается мысль о том, что в России законы пишут наши украинские хлопцы, когда-то покинувшие «рідну неньку» в поисках лучшей доли. Благо, авторское право не распространяется на нормативно-правовые акты, а то мы вновь были бы в центре международного скандала. К тому же россияне решили, что наличие в Украине аналогичных российским законов повышает их потенциальные возможности влияния на экономику, а следовательно, и политику малороссов.

Поэтому для того, чтобы не усомнилось, прежде всего, европейское сообщество в истинности наших намерений обустроить на европейский лад власть, а значит, и государство, весь реформаторский пыл пришелся на судебную систему.

Первоначально появился тезис о слабости судебной системы, ее вторичности, зависимости от исполнительной власти. В научных кругах этот тезис превратился в аксиому. Серьезных дискуссий о роли суда в жизни общества, путях, способах, формах и методах реформирования судебной системы Украины не получилось. Но до сих пор проблематика тотального судебного реформирования является одной из наиболее модных и до тошноты муссируется на страницах периодических юридических изданий.

Во имя установления неотвратимости демократических процессов в судебную власть решено было вдохнуть новую компетенцию, с одновременным значительным вознесением статуса судьи до уровня представителей иных ветвей власти, а если получится, то и выше. Теория здесь разыгрывала следующую карту: суд должен быть, прежде всего, независимым и бессменным, что послужит обеспечению и соблюдению законности при отправлении правосудия.

Судебная независимость в понимании подавляющего большинства современных ученых должна проявляться в следующем: вмешательство в деятельность суда недопустимо ни при каких обстоятельствах. Этого нельзя делать ни по конкретным судебным делам, ни по организационным и общим вопросам, пусть даже относящимся к отправлению правосудия косвенным образом. Вспоминается известная миниатюра двух мимов, один из которых по любому поводу и на любой вопрос визави истошно кричит: «Ни-з-з-я!!!».

Исходный постулат (принцип) тщательнейшим образом прописывают во всех законах, регламентирующих статус и деятельность суда. В Конституции Украины независимости судей посвящено две статьи. Отточенность формулировок особенно явственно проявляется в статье 14 нового Закона «О судоустройстве Украины» — «судьи при осуществлении правосудия независимы от всякого влияния, никому не подотчетны и подчиняются лишь закону». И далее… «вмешательство в осуществление правосудия, влияние на суд или судей каким-либо способом, неуважение к суду или судьям, сбор, использование и распространение информации устно, письменно или другим способом с целью причинить вред их авторитету или влиять на непредвзятость суда запрещается и влечет за собой предусмотренную законом ответственность и т.д. и т.п.». Такая ответственность устанавливается ст. 176 (3) Уголовного кодекса, ст.185(3) Кодекса Украины об административных правонарушениях. Не оставили независимость без внимания в Хозяйст­венном процессуальном кодексе, Законе «О статусе судей», Граж­данском процессуальном кодексе, Уголовно-процессуальном кодексе.

Таким образом, Верховная Рада нормативно закрепила судебную независимость от каких бы то ни было посягательств на нее более виртуозно, чем мусульманскими обычаями защищена честь невинной девушки.

И вышеназванные статьи законов заработали, но совершенно странным образом. Тот, кто желает проникнуть в сердце судебной машины, в частности, с пряником, делает это совершенно беспрепятственно. Нежелательным для суда лицам указывается на дверь, естественно, в соответствии с действующим законодательством.

Тот, кто сталкивался с отечественной судебной системой, сохранил в памяти неприятнейшие воспоминания о пережитом.

И даже те, кому когда-либо удалось добиться положительного результата по гражданскому делу, после изнурительных, опустошающих и унизительных судебных процедур, происходящих в прокуренных каптерках общих судов, не рады ничему — ни одержанной победе, ни взысканным суммам, обесцененным неимоверными морально-психологическими усилиями, затраченными на преодоление инертности суда.

Упиваясь собственной безнаказанной независимостью, наши хозяйственные суды на протяжении прошедшего десятилетия обеспечивали беспрепятственный переход государственного имущества на миллиарды гривен в руки частных лиц через липовые дела о банкротстве.

Не отрицая фактов вынесения отдельными настоящими специалистами, которые есть в любой сфере деятельности, достойных судебных решений, следует обратить внимание, что речь идет о функционировании всей судебной системы как единого механизма. На любом историческом отрезке были люди, принимавшие правильные решения, — будь то судебная, исполнительная или законодательная ветви власти. Даже в страшные 30-е годы иногда выносились судебные решения, основанные на законе и праве. При анализе же деятельности судебной системы современной Украины принципиально важным является вопрос количественной величины правомерных решений при соблюдении сроков рассмотрения судебных дел. Поэтому единично вынесенные законные и обоснованные судебные решения не являются поводом для зачисления победы на счет реформаторов судебной системы.

О какой независимости суда может идти речь, если он принимает участие в многосложных процессуальных отношениях со всеми участниками судебного процесса и имеет обязанности, прежде всего, по отношению к ним. Будучи государственным органом, суд связан сотнями нитей с другими субъектами и выступает полноправным участником как отношений публичного, так и частного характера. Поэтому слепое утверждение о некой абстрактной полной независимости суда, являющейся на сегодняшний день священной коровой таких отраслей права, как гражданско-процессуальное, хозяйственно-процессуальное, уголовно-процессуальное, необходимо подвергнуть серьезной критике, а возможно, и ревизии.

Если иногда и следует вести речь о независимости суда, то в узком смысле этого слова, с известной долей здорового скептицизма, что никогда не мешало ни науке, ни практике. Фактически лишь совершенное преступление, не связанное с отправлением правосудия, может послужить основанием для увольнения судьи с должности. Либо (о чем свидетельствует практика) нарушение корпоративных неписаных правил, действующих внутри судейского корпуса. И если это так, то стоило ли такой огород из правовых норм городить?!

Сейчас усиленно дискутируется вопрос дополнительного материального обеспечения судейского корпуса и порядка его финансирования. Поэтому следует ожидать новых законов, повышающих благосостояние судей. Основным мотивом увеличения казенного довольствия является необходимость подключения экономических рычагов для борьбы с коррупцией в судейском корпусе. Верховная Рада и Кабинет министров пытаются прорабатывать два варианта.

Первый — задать риторический вопрос самому усредненному среднестатистическому коррупционеру: «Сколько вам необходимо денежных знаков для того, чтобы добровольно отказаться подрывать остатки экономического потенциала и международного авторитета страны?»

И второй, более экономный, — метод подсчета Шуры Балаганова, героя романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок». В этом случае в образ Шуры Балаганова, исчисляющего размер «судейской корзины» счетно-кассовым методом, перевоплощаются сами государственные органы.

В результате не столь сложных подсчетов полученная сумма будет сопоставлена с возможностями бюджета, истощенного непрерывным экономическим ростом и заработными платами в других отраслях хозяйства, и, как было не раз, чтобы не сталкивать никого лбами, ее разделят на 10. Сработает так называемый нулевой вариант — ни вашим ни нашим. Увеличение заработной платы, но не решение материальных проблем данной специфической отрасли власти, позволит ей с чистым сердцем и открытой душой продолжать быть полноправным участником рыночных отношений.

Все эти и другие проведенные изменения и преобразования судебной власти привели к тому, что она рухнула под напором реформаторов. А судьбы людей, имущественные и неимущественные права и интересы граждан, юридических лиц, да и самого государства, вовлеченных в судебные конфликты, были тихо погребены под обломками правосудия.

Во-первых, роль и порядок организации судебной власти по западноевропейскому образцу не следовало переносить на украинскую действительность трафаретным способом. Своего положения правосудие в цивилизованных странах добилось, прежде всего, кропотливой неустанной работой, точнее, даже конкретными результатами этой работы, материализованными в виде соответствующих судебных актов. Многие из этих решений и приговоров, составленных несколько веков назад, до настоящего времени являются образцом торжества права, свободы, демократии и, наконец, литературного совершенства.

И общество оценило эту работу по достоинству, закрепив статус судебной власти как в законодательстве, так и в реальной жизни. А какими официальными судебными решениями, провозглашенными после октябрьской революции, можем гордиться мы?

Есть известная сказка-анекдот о том, как император Па­-
вел I отправил своих приближенных в Англию, снабдив их деньгами для приобретения паровых машин для государственных нужд. Прибыв по месту назначения, господа пропили все деньги. На следующий день, после пьянки, опасаясь гнева государева, один из них отправился попытать счастья в игорном клубе. К изумлению своего товарища вечером он приехал в карете, с новенькими паровыми машинами, в шикарном фраке и очередной порцией горячительных напитков. Естественно, пришлось объясняться. «Поначалу мне не везло, однако затем я сообразил, что за карточным столом достаточно слова джентльмена и количество объявленных мастей и очков никем не ставится под сомнение. И тут мне стало необычайно везти — деньги сами поплыли в руки», — разоткровенничался новоявленный игрок.

Скрытый смысл этой истории применительно к организации правосудия в украинских судах и его месту в устройстве власти в государстве заключается в том, что суд, оказавшись на искусственно отведенном, столь почетном для него месте, не прошел определенного пути профессионального становления, очищения и самоопределения. Это во-первых.

Во-вторых, правосудие достаточно быстро стало неуправляемой и неконтролируемой стихией. В итоге гипертрофированная независимость уже состоялась, она намертво закреплена в правовых нормах, отвоеванный плацдарм судебный корпус отдавать не намерен. А общественные институты, существующие в Украине, совершенно не готовы влиять на судебную власть допустимым, но эффективным способом. Оппозиционные партии, как правило, критикуют не суд как орган государства, а конкретных носителей судебной власти, если они обидели кого-либо из своих оппозиционных представителей. В иных случаях критика состояния правосудия в Украине носит общий характер, при этом она бездоказательна, а следовательно, малоубедительна.

Закон же не стал, и вряд ли в ближайшее время станет, действенным инструментом регулирования всей гаммы отношений, происходящих вне суда и внутри его. Наши столь колоритные, всем известные в этой сфере неписаные правила и традиции не могут приобрести форму общепринятой правовой материи, т.к. при этом придется распрощаться с большей частью конституционных принципов.

И наконец, в-третьих, низкий уровень юридического образования у большой части представителей судебной ветви власти и отсутствие признаков правосознания. Правильное разрешение публичных и гражданских судебных дел требует от жрецов правосудия наличия профессионализма и желания совершенствовать свое мастерство.

Оценку исходному людскому материалу, проходящему в качестве претендентов на должность судей через горнило Высшего совета юстиции Украины, на страницах печати давали председатель этого органа и его коллеги. Они приводили факты ужасающей безграмотности, граничащей с неандертализмом. Понятно, что при таком нашествии серой массы посредственностей хватило бы сил не пропустить полнейших бездарей в лоно правосудия. Поэтому большая часть «неисправимых троечников» успешно преодолевают невысокий экзаменационный барьер с вожделенной отметкой о профпригодности.

В качестве оправдания брака, допускаемого при отправлении правосудия, представители Феми­ды ссылаются на невероятно большое количество дел, находящихся у них в производстве. Поэтому на всем протяжении судебной реформы решается вопрос об увеличении количества судей, создании новых судов и его звеньев. Если обратиться к Закону «О судоустройстве», то можно убедиться, что судебная ветвь власти начала движение уже не вверх, а вширь, т.е. будет расползаться и опутывать не вполне здоровый экономический и политический механизм государства. С таким трудом добытые бюджетные деньги будут бросаться на жертвенный алтарь правосудия, чтобы они, мгновенно полыхнув, превратились в никчемные судебные решения и приговоры.

После всех наших малых и больших судебных реформ необъятный, ничем не контролируемый ком судебных документов, наспех оформленных непрофессиональной рукой, начнет перекатываться из одной инстанции в другую, волоча за собой чьи-то истерзанные судьбы. А судебный корпус станет еще более загружен круговой работой, требуя от общества новых и новых жертв.

В заключение несколько предложений по воссозданию системы судопроизводства в Украине. Возможно, допустимых лишь в качестве временных мер. Например, предоставить председателю Верховного суда Украины возможность самостоятельно, на контрактной конкурсной основе, формировать небольшой мобильный судебный корпус, запретив кому бы то ни было вмешиваться в кадровые вопросы. Вырабо­тать дейст­венный, адекватный механизм привлечения к ответственности и увольнения судьи, допускающего судебные ошибки, которые позволяют обоснованно предполагать наличие у него личной заинтересованности. Конт­роль за деятельностью суда необходимо осуществлять через общественные организации, имеющие право вникать в судебный процесс, создавая прозрачную микросреду вокруг вершителей правосудия. Тексты судебных актов, если требуется — с необходимыми приложениями, можно публиковать без указания фамилий участ­ников процесса.

Отдавая отчет в том, что высказанные предложения об обустройстве системы правосудия не согласуются с действующими юридическими правилами, необходимо не забывать, что законы существуют для установления и поддержания порядка, а не для умиления ими.