Юлия Ганущак: "Помилования не просила, ибо не так была воспитана…"

В вооруженной борьбе ОУН и УПА были задействованы тысячи украинских женщин, которые быстро овладевали новыми для них социальными ролями: разведчиц, связных, пропагандисток, машинисток, санитарок. В жертву приносили карьеру, молодость, личную жизнь и здоровье. В отличие от многих девушек, которые шли в подполье за женихами, мужьями, братьями либо спасаясь от репрессий, Юлия Ганущак (псевдо Галичанка) была убежденной сторонницей ОУН. Из-за этого стала непримиримым врагом и мишенью для советской власти.

Девушка с зеленым платком

Родилась она 31 января 1915 г. в селе Довпотов Войниловского района на Станиславовщине в семье дьяка. Отец - Иосиф Степанович Ганущак, мать - Розалия Петровна Ганущак. В семье кроме Юлии было еще три девочки - Наталия, Мария, Евдокия - и двое мальчиков, умерших еще грудными детьми. В 1930 г. окончила семилетнюю начальную школу. Несмотря на скромные заработки, родители отдали дочь в только что открытую платную Дрогобычскую украинскую гимназию им. Ивана Франко при "Родной школе". Учебное заведение стало форпостом сопротивления полонизации образования. Бывший организатор стрелецкого движения полковник Украинских сечевых стрельцов (УСС), а тогда учитель истории, географии и физкультуры Иван Чмола организовал в гимназии два пластунских куреня: 18-й - им. Ивана Франко и 36-й - им. Ольги Кобылянской (позже Людмилы Старицкой-Черняховской). Цветами пластунских платков у парней были темно-синий, у девушек - зеленый.

Но в сентябре 1930 г. польская власть запретила "Пласт". Начались аресты его активистов. Директора гимназии Владимира Кузьмович арестовали на три месяца. Организация перешла в подполье. Юлия никогда не сомневалась, вступать ей в "Пласт" или нет. Для тогдашней западноукраинской молодежи скаутское движение было стилем жизни и возможностью официально получить альтернативные знания, умения и навыки. Участие в "Пласте" способствовало не только патриотическому становлению Юлии, но и формированию ее организаторских способностей. Некоторое время она была куренной, координировала работу различных кружков, учила младших. После вестей о Голодоморе в советской Украине собирала средства в помощь голодающим. За это получила предупреждение от дирекции гимназии, опасавшейся репрессий власти.

Яркие страницы жизни Юлии связаны с ежегодными лагерями пластунов в Пидлютом (Рожнятовский район на Ивано-Франковщине), которые щедро финансировал Андрей Шептицкий. Именно там была лечебная резиденция митрополита, называемая "кедровой палатой". В течение месяца юноши и девушки (отдельно друг от друга) учились и отдыхали в этой местности. Каждое воскресенье пластуны посещали литургию в местной церкви, на которой часто присутствовал Шептицкий.

Романтические образы пластунских будней крепко запечатлелись в памяти Юлии Ганущак. Даже на 80-м году жизни она весело напевала песню "Пусти ж мене, мати, до табору", которую девушки нередко пели по вечерам у еженедельного костра.

Кроме летних лагерей, лучшие пластуны участвовали в туристических походах, организованных учителями гимназии. Юлия не раз попадала в круг избранных, кого Иван Чмола брал в поход в карпатские горы Маковка и Ключ (Сколовский район на Львовщине), где в 1914–1915 гг. проходили бои между УСС и российской армией во время Первой мировой войны. Наставник водил своих учеников по франковым местам Львовщины, рассказывал о великом Каменяре.

После окончания гимназии Юлия решила реализовать себя на педагогической ниве. Работала воспитательницей в частных садиках Калуша. В 1936–1937 гг. прошла годичный курс обучения во Львовской высшей торговой школе. Одновременно занималась активной общественной деятельностью. Была секретарем просветительского общества "Відродження" в Калуше. Организовывала юношеские кружки от "Союза украинок" и "Родной школы" в селах Мостище, Болохов, Березница, Збора, Верхняя в Калушском районе. Разрабатывала для них учебные курсы, согласовывая их с руководством этих обществ. Тогда же впервые попала под прицел польской власти. Ее оштрафовали за то, что во время урока истории назвала политику Польши по отношению к Галичине и Волыни в 1919–1921 гг. захватнической.

Три подполья

"Люди радовались, а я заплакала", - вспоминала Юлия Ганущак начало первой советской оккупации Западной Украины в сентябре 1939 г. Гнетущее впечатление производила неопрятность красноармейцев, которые, по ее словам, "куда пришли - там хотели и танцевать". Тревога усиливалась жуткими картинами большевистского "рая", ярко описанными в знаменитом "Холодном Яре" Юрия Горлиса-Горского. Книгу впервые издали во Львове на средства Андрея Шептицкого в 1934 г. Оуновцы, к числу которых Юлия принадлежала еще с 1932-го, передавали ее из рук в руки.

С сентября 1939-го учительствовала в селе Верхняя, потом - в селе Мостище на Калущине. В педагогической среде появились сексоты, считавшие, что Ю.Ганущак недостаточно старательно соблюдала новые учебные программы. Это привлекло внимание чекистов, дважды вызывавших ее на допрос. Об угрозе ареста предупредил инспектор Калушского районного отдела образования член ОУН Тарас Банах. С того времени, с февраля 1941-го, она перешла в подполье. Скрывалась в селах Верхняя, Новая Верхняя, Мостище Калушского района. С весны 1941-го стала членом ОУН. В мае того же года советская власть раскулачила и репрессировала ее родителей как "предателей родины" (мать вернулась в с. Довпотов в 1946-м, а отец умер в ссылке в 1942-м).

Ю.Ганущак с надеждой встретила в Калуше провозглашение Акта о восстановлении украинской государственности 30 июня 1941 г. Собирала средства на развитие государственных структур. Но вскоре нацистская власть начала аресты активистов ОУН. В арендованной активисткой квартире в Калуше гестаповцы провели обыск. Учительствовать в Довпотове становилось опасным. Придумывая весомую причину для увольнения, Юлия сделала фальшивую медицинскую справку. "С таким "туберкулезом", как вам напишу, будете жить сто лет", - шутил врач, поставивший "диагноз". Снова перешла в подполье. С весны 1943-го до февраля 1944-го была проводником женской сети Калушского окружного провода, потом - женской сети и референтуры Украинского Красного Креста Станиславовского областного провода ОУН.

Работу Ю.Ганущак в подполье на некоторое время прервал острый конфликт с ее давним другом, руководителем Станиславовского областного провода ОУН Ярославом Мельником (Робертом). В 1930-х они вместе работали на Калущине. Роберт, а тогда Владко, обещал упомянуть о ней в своей будущей книге "Мечты молодого революционера", которую так и не судилось написать. В 1940-х у Галичанки и Роберта были в подполье разные задачи, но они одинаково ревностно их выполняли. Впрочем, более высокое положение Роберта в организационной структуре ОУН приводило, по мнению Галичанки, к злоупотреблению им властью. Речь шла, в частности, о пренебрежительной, агрессивной манере общения, нарушении договоренностей, безосновательных обвинениях ее в недобросовестном выполнении обязанностей. Галичанка считала, что такое поведение Роберта продиктовано не столько его вспыльчивым характером, сколько предубежденным отношением к потенциалу женщин в контексте освободительной борьбы. В знак протеста Ю.Ганущак в августе 1944-го уволилась с должности референта УКК Станиславовщины.

Руководство ОУН не хотело терять опытную подпольщицу. С января 1945 г. Галичанка стала первым референтом УКК новообразованного Дрогобычского областного провода ОУН. В ее обязанности входили: заготовка медикаментов, организация лечения раненых и больных бойцов УПА, обустройство подпольных госпиталей, медицинское обслуживание населения в подполье, организация санитарной военной подготовки. В сотрудничестве с хозяйственной референтурой ОУН она организовывала помощь семьям подпольщиков, собирала продукты и одежду для воинов УПА. Кроме того, организовывала курсы пропагандистов и сотрудничала со Службой безопасности ОУН, для которой девушки выполняли функции связников и разведчиков.

Ежедневная жизнь Галичанки было эмоционально напряженной, лишенной комфорта, а подчас и элементарных бытовых условий. "Мы свернули в лес в Корчин Дашавский, залезли под густую ель. Наломали еловых веток, постелили и сели, прислонившись спинами к стволу дерева. Так просидели целую ночь. Когда наступило утро, услышали, что в селе облава. Надо было где-то спрятаться, а у нас даже нет сил встать - все тело задубело", - вспоминает об одной из своих встреч с Ю.Ганущак во время большевистской облавы в селе Угольня Стрыйского района зимой 1945 г. подпольщица Екатерина Данылив-Гаврылив (Зеленая).Тогдашние эстетические представления о женской красоте резко диссонировали с реалиями серых будней подпольщиков. Молодая незамужняя Галичанка для конспирации носила темную простую одежду, платок на голове, не пользовалась косметикой. "Никаких нагрудников, никаких шелков. Как обычная сельская баба - босая, с искалеченными ногами", - вспоминала Юлия.

Самоотверженную работу Галичанки должным образом оценило командование УПА. Приказом Главного военного штаба от 25 апреля 1945 г. ее наградили Бронзовым крестом заслуги (БКЗ), который присуждали за борьбу с оккупантом и жертвенную организационно-политическую деятельность. Несмотря на то, что через подполье прошли тысячи украинских женщин, на сегодняшний день известно о 74, получивших отличия "Крест боевой заслуги" и "Крест заслуги", из них 45 имели БКЗ.

В тисках системы

"Галичанка - квалифицированный и опытный работник оуновского подполья, "идейная" оуновка с высокой эрудицией среди украинских националистов… Необходимость ареста продиктована также и тем, что в лице Галичанки-Марии оуновское подполье теряло сильного и авторитетного руководящего работника, одного из организаторов националистической работы в области, отсутствие которого существенно подрывало подполье и наносило ощутимый удар по его деятельности", - писал исполняющий обязанности начальника Управления МГБ в Дрогобычской области подполковник Мороз в тайной докладной записке на имя министра государственной безопасности УССР генерал-лейтенанта Савченко от 22 июня 1946 г. Помогала чекистам спецкурьер Дрогобычского областного провода ОУН под агентурным псевдонимом Оксана.

3 июня 1946 г. Галичанка находилась на явочной квартире в селе Верхнее Синевидное Сколевского района. Агент Оксана, обмотав платком голову, пожаловалась Галичанке на сильную зубную боль и быстро покинула жилище. Внезапно вошли два высокопоставленных чиновника органов госбезопасности Дрогобычской области - Литвинов и Мальцев. Юлия не успела сжечь организационные документы, ставшие вещдоком. Сначала в Дрогобычской тюрьме, затем в Лукьяновской (в Киеве) ее "активно и постоянно допрашивали", вплоть до частичной потери слуха, который больше не восстановился. "Когда били в Дрогобыче, не вытирала кровь, дабы видел, что мне делает", - говорила Ю.Ганущак о следователе. Подвергали "внутрикамерной обработке", бросали в карцер. Голодание в знак протеста не давало ожидаемого результата. Ю.Ганущак вспоминала: "Помилования не просила, ибо не так была воспитана…".

1 ноября 1946 г. Военный трибунал Киевской области приговорил Юлию Ганущак к 10 годам лагерей и пяти годам лишения гражданских прав. После девяти лет, семи месяцев и 13 дней ссылки в Мордовии, а затем в Новосибирске, была досрочно освобождена благодаря частичной амнистии. В
1956 г. вернулась в родной Довпотов инвалидом 1-й группы с диагнозом деформирующий полиартрит. Юлия Ганущак тяжело болела. Умерла 5 августа 1997-го на 83-м году жизни.