Возвращение Кобзаря

В марте 1847 г. министр народного образования империи Сергей Уваров писал киевскому генерал-губернатору Дмитрию Бибикову о назначении Тараса Шевченко на должность учителя рисования. Однако началось следствие по делу Кирилло-Мефодиевского братства, и в апреле Шевченко был арестован на днепровской переправе возле Киева. Приговор разрушил мечту, но в стены университета Шевченко все же вернется, но уже только именем - в марте 1939-го, 80 лет назад.

Это событие неразрывно связано с научно-идеологическими тенденциями тогдашнего шевченковедения, т.е. формированием общественно-политической почвы, которая должна была подтвердить и аргументировать правомерность выбора. Традиционно определяют только один аспект этого процесса - политический выбор руководства СССР.

Однако фигуру Шевченко по-своему и своеобразно "лоббировали" и проукраинские круги, используя все возможности для того, чтобы украинизировать университет. Идея продолжала жить в среде патриотически настроенной интеллигенции Киева. Это был невидимый фронт людей, которые, рискуя собственной жизнью, во времена всевластия тоталитарной системы приложили силы для того, чтобы "убедить" руководство в выборе фигуры именно Шевченко.

Первая попытка исследовать историю присвоения университету имени Кобзаря была сделана в 1959 г. в издании "История Киевского Университета". Авторский коллектив этого труда возглавлял тогдашний проректор по научной работе профессор А.Жмудский - очевидец тех событий, один из первых студентов и аспирантов восстановленного КГУ. Среди новых публикаций следует выделить вклад К.Довганя с его кандидатской диссертацией "Киевский университет в условиях усиления сталинского тоталитарного режима (1933–1941гг.)" (2008), издание "Ректоры киевского университета (1834–2006)" (2006) и "Історія київського університету: монографія" (автор соответствующего раздела М.Казьмирчук) (2014). Отдельно следует сказать о роли филологов-шевченковедов, формировавших идеологическое обеспечение этого процесса. Кто-то старательно выполнял приказ ВКП(б) и создавал "новое" советское шевченковедение, а кто-то, рискуя не только работой, но и жизнью, пытался "впрыскивать" в идеологическую машину СССР живую и свободную мысль Кобзаря.

В 1934 г. столицу УССР перенесли из Харькова в Киев. Внимание власти сосредоточивается на КГУ как ведущем вузе республики; поднимается вопрос о присвоении университету имени выдающегося украинца. В этом процессе главным мотивирующим фактором для власти было стремление откреститься от традиций университета Святого Владимира. Университетская многотиражная газета "За комуністичні кадри" (1939, №8) писала: "Какая глубокая пропасть лежит между бывшим университетом Святого Владимира и современным Киевским государственным университетом".

Первым именем, возникшим в этом контексте, было имя участника экспедиции челюскинцев - выпускника университета О.Шмидта. С конца 1934-го и до середины 1935-го газета "За коммунистические кадры" даже выходила уже как издание Киевского государственного университета имени О.Ю.Шмидта. Но в том же 1935 г. это имя так же внезапно, как и появилось, исчезает.

О колоссальном внимании советской власти к КГУ свидетельствуют документы. 16 декабря 1935 г. вышло постановление Президиума ЦИК УССР "Об ознаменовании столетнего юбилея КГУ и 135-летнего юбилея ХГУ". К.Довгань в упоминавшейся выше работе отмечает: "Усиленное внимание к КГУ имело и обратную сторону. КГУ как идеологический центр и ведущее учебное заведение республики был важным участком "идеологического фронта", поэтому совсем не удивительно, что в 1933–1941 гг. КГУ стал объектом жесткой репрессивной политики власти". Все было направлено против вольнодумства и инакомыслия.

Ярким примером является судьба университетского профессора, ученого и поэта-неоклассика Миколы Зерова, автора шевченковедческих работ "Шевченко и Аскоченский" (впервые напечатана в 1989 г.) и общих обзоров, посвященных Кобзарю в его историко-литературных курсах. Зеров был арестован в 1935 г., обвинен в том, что не перестроился на новый советский лад, не использовал в лекциях труды классиков марксизма-ленинизма. Парадоксальным является упрек, что профессор в лекциях о барочных писателях Мелетии и Герасиме Смотрицких, Памве Беринде, Лаврентии Зизании не цитировал высказываний о них "классиков". На партсобрании Зеров не покаялся, вызвав честным выступлением шквал аплодисментов. Такого советская власть не прощала. Особенно отметился в уничтожении Зерова тогда еще студент и будущая "звезда" советского литературоведения Л.Новиченко. Последнего привлекали как свидетеля и в других делах, в частности националистической группы, за якобы участие его однокурсников - студентов литфака. После расстрела М.Зерова в 1937 г. Новиченко на протяжении десятилетий продолжал его критиковать. К.Довгань предполагает, что "возможные причины такой "активности" Новиченко Л.М. кроются в существовании компрометирующих его сведений, имевшихся в распоряжении НКВД, а со временем МГБ и КГБ".

Вместе с Зеровым был осужден его идейный соратник Павел Филипович. Будучи студентом университета и уже как преподаватель Филипович репрезентовал своим наследием стремление во времена советского режима создавать настоящее научное шевченковедение. Вот его работы: "Коцюбинский и Шевченко", "Европейские писатели в лектуре Шевченко", "Шевченковская Мария", "Щоголив и Шевченко", "Шевченко и декабристы", "Шевченко и Платон Симиренко"… Конечно, расплата за научное шевченковедение была жестокой, - арест за принадлежность к "шпионско-террористической организации", заключение на Соловках и расстрел в 1937 г.

Внимание советской власти к вузу проявлялось и в разработке идеологического шевченковедения. Это был долговременный процесс, с максимальным вниманием к интерпретации творчества поэта с целью ее интеграции в советский идейный контекст. Из творческого наследия вольнолюбивого Кобзаря пытались слепить "предвестника" коммунистических идей. Было определено соответствующее политическое направление празднования 120-летия со дня рождения поэта, организовано издание на уровне СССР "Кобзаря" в России, Украине, Грузии, Белоруссии, инициированы шевченковедческие научные разработки в университетах Москвы и Ленинграда, издание произведений языками народов СССР и на иностранных. В Харькове быстрыми темпами начали сооружать памятник Шевченко, чтобы представить его образ как "борца за социальное и национальное освобождение украинского народа". 1930-е гг. были обозначены рядом сугубо идеологических публикаций: "К проблеме классовости Шевченко" Е.Кирилюка, "Великий поэт революционной демократии" и "Шевченко и русская революционная демократия" Ю.Шаблиовского. Их задачей было формирование идеологической базы советского шевченковедения с центром в университете.

Открыто идею о присвоении КГУ имени Тараса Шевченко начинают обсуждать в 1937 г. Активно формируется советское шевченковедение, переписывается согласно советским постулатам биография Кобзаря. Поэта позиционируют как достояние "украинской советской нации", марксиста, революционера, сторонника дружбы народов и т.п. В апреле 1938-го, после того как в течение 1934–1938 гг. в университете сменилось пять ректоров (Р.Левик стал жертвой политического процесса над "Всеукраинским троцкистским центром", М.Кушнарева перевели в Москву, Ф.Зюльков и И.Давыдов стали жертвами репрессий, Н.Чупис уволился сам, во избежание репрессий), новым ректором стал химик по образованию, педагог, воспитанник Киевского университета Алексей Русько. Он будет занимать эту должность до 1944 г., вплоть до назначения на должность заместителя министра народного образования УССР. Именно во время ректорства Русько, которому удавалось лавировать между советским режимом и национально настроенными представителями вуза, университет стал носить имя Шевченко и получил собственный устав. Был построен новый учебный корпус для гуманитарных факультетов, открыты механико-математический и физический факультеты на базе физико-математического факультета. В годы Второй мировой войны А.Русько поедет с университетом в эвакуацию, будет бороться за сохранение его фондов. Умер в 1964 г. в Киеве, похоронен на Байковом кладбище.

1938-й ознаменовался появлением ряда шевченковедческих публикаций. В частности, сугубо идеологическими были статьи П.Колесника "Гоголь и Шевченко", "Пушкин, Шевченко и Кулиш", "Шевченко и русская литература". Стремление отстоять именно фигуру Шевченко для университета мы видим в публикации М.Перепелицы и М.Шестопала "Достойно встретить 125-летие со дня рождения Т.Г.Шевченко". Будущий декан факультета журналистики конца 1950-х Матвей Шестопал - выпускник КУ, учитель Василя Симоненко, Вячеслава Чорновила, Миколы Сома, Вадима Крищенко, Бориса Олийныка и др., который в 1965 г. будет осужден по статье "украинский буржуазный национализм". Но уже тогда, в 1938-м он подчеркнул: Шевченко - наш, украинский художник. Осторожно, прикрываясь советскими лозунгами, сказал об этом в статье "Достойно подготовиться к юбилею великого поэта" и М.Русановский.

Впервые имя Шевченко и Киевский университет соединились в статье Д.Савченко "Шевченко і Київський університет" ("Пролетарська правда", №268, 1938 г.), где была коротко описана история о том, как Кобзарь мечтал о должности учителя рисования в университете. Увидели свет и сравнительные шевченковедческие студии, в частности "Слово о полку Игореве" и Шевченко" П.Попова, "Т.Г.Шевченко и Н.В.Гоголь" М.Пивоварова. Конечно, на первом плане - идеологический концепт, однако он тесно объединяется со стремлением пусть скрытно сказать об украинской национальной сущности слова Шевченко и его связи с литературой Киевской Руси.

Завершающим аккордом идеологической работы стало решение Компартии превратить Киевский государственный университет в центр по празднованию 125-летия со дня рождения поэта. Сознательные украинские ученые всячески способствовали этому процессу, понимая, что присвоение имени Шевченко во времена культа личности Сталина является лучшим выходом для университета и даже желательным. Несмотря на идеологическое давление и политические репрессии, для украинцев-патриотов Шевченко был тем, "хто пер проти рожна". В ноябре 1938 г. в университете был создан Шевченковский комитет во главе с ректором А.Русько и секретарем-филологом М.Русановским. Последний проявил колоссальную силу воли, научную активность и политическую дипломатию для того, чтобы университет в Киеве благословили именно именем Кобзаря. Его активными сподвижниками стали профессора С.Маслов и П.Попов. Дань советской власти была отдана сполна, но фигура Кобзаря стала феноменом, который украинофилы стремились крепко привязать к университету. Именно по шевченковской тематике активизировалось сотрудничество с учеными Белоруссии и Грузии. В университете был создан кабинет Т.Шевченко, открыта выставка "Шевченко и социалистическая культура", распространялись плакаты с высказываниями Ленина о Шевченко. М.Русановский опубликовал программную статью "В Шевченковском комитете университета" в газете "За комуністичні кадри" (1939 г., 2 марта), в которой определил главные векторы ознаменования юбилея.

В марте 1939-го, по случаю празднования 125-летия Т.Шевченко, коллектив Киевского государственного университета официально поставил перед советским правительством ходатайство о присвоении вузу имени Т.Г.Шевченко. 5 марта 1939 г. вышел указ Президиума Верховного Совета СССР: "в связи с 125-летием со дня рождения Т.Г.Шевченко для увековечения памяти поэта: 1. Присвоить имя Т.Г.Шевченко государственному ордена Ленина Киевскому театру оперы и балета. 2. Присвоить имя Т.Г.Шевченко государственному Киевскому университету...".

6 марта был открыт памятник Тарасу Шевченко напротив университета. В Киевском оперном театре провели торжественное заседание. В этот же год вышел первый собственный устав университета.

Статья М.Русановского "Т.Г.Шевченко и М.Ю. Лермонтов" (1939) хоть и является идеологической, но все же содержит интересные вкрапления европейского культурного контекста. Этой идеей пропитаны и разведки С.Савченко "Шевченко и мировая литература", "Ирония и гнев (Шевченко и Гейне)". Данью советской власти и вместе с тем стремлением дать образцы объективного научного шевченковедения обозначены публикации М.Бернштейна "Литературно-текстологический анализ поэмы "Гайдамаки", А.Крымского "Высказывания о Т.Шевченко", А.Оглоблина "Шевченко и его эпоха". Издан первый том 5-томного издания произведений, в состав редколлегии которого вошли С.Маслов, П.Попов, А.Белецкий, А.Назаревский. Это были лучшие шевченковедческие научные силы, которые в сложных условиях тоталитаризма старались донести слово Поэта в истинных научных измерениях, хотя кое-где и прикрываясь советскими лозунгами.

В 1939 г. был издан юбилейный сборник филологического факультета КГУ "Памяти Т.Г.Шевченко: Научные записки Киевского государственного университета имени Т.Г.Шевченко". В университетский сборник вошли знаковые статьи "Шевченко и организация Кирилло-Мефодиевского братства" А.Бортникова, "Шевченко и украинская литература первой половины ХІХ века" М.Русановского, "Шевченко и мировая литература" С.Савченко, "Шевченко и Сковорода" П.Попова и др.

М.Русановский указал на романтическое направление поэзии Шевченко, сделал ударение на общности участника Кирилло-Мефодиевского братства М.Костомарова и Т.Шевченко в обращении к национальной истории именно украинской, определив ее как основу их произведений. Конечно, прикрытием такого внимания к украинской истории были идеологические тезисы о Кобзаре как революционном романтике, и о его стиле - критическом реализме. П.Попов писал о влияниях феномена Г.Сковороды на творчество Шевченко, апеллируя к советской идеологии, однако по сути своей делая ударение на непрерывности украинской литературной традиции от эпохи Барокко до романтизма. А.Бортников трактует деятельность Кирилло-Мефодиевского братства согласно тогдашнему политическому контексту, Шевченко и Н.Гулака называет наиболее революционно настроенными братчиками. Определяет деятельность братства как часть общероссийского революционного движения, однако, признавая его украинскую специфику, говорит и об университете как о центре возникновения братства. В статье С.Савченко "Шевченко и мировая литература" зарубежная лектура Шевченко представляет широкий диапазон его эрудиции и начитанности: круг интересов Шевченко - это философы, античные мыслители, представители английской, французской, немецкой литературы, что свидетельствует о его интегрированности в мировой контекст.

Таким нелегким и тернистым был путь к присвоению КГУ имени Тараса Шевченко. Несмотря на сталинский террор и политические репрессии, столичный университет связан с именами двух наших великих соотечественников - Святого Владимира и Тараса Шевченко.