Путь Иды

Лариса всегда боялась грозы, а в этом году небесные громыхания были особенно свирепыми. Мокрый ветер, стуча рамами, рвался в квартиру, где Лариса вот уже год жила одна после смерти мужа.

Замерев, ждала она вспышек молний. Так было не раз: за стеклом вдруг всплывал овал женского лица, залитый дождевыми струями точно слезами. Едва различимые черты, но это лицо, хотя она никогда не видела его живым, принадлежало ее матери.

Утро, встающее над киевской Русановкой, смывает ночные следы. Обычные заботы окружают Ларису - она беспокоится о здоровье больной сестры, хочет знать, как прошел день у сына, какие успехи делает внучка. Ее внимания ждут друзья, бездомные кошки, цветы в горшках…

Отдых урывками, только когда не чувствуешь ног. Ведь Ларисе под восемьдесят. Она все чаще думает о прошлом, перебирает старые фотографии, задаваясь одним и тем же вопросом - как ТАКОЕ было возможным?

Бабий Яр, октябрь 1941 г. Фото немецкого солдата Иоганнеса Хэле (637-а рота пропаганды 6-й армии)

Пожелтевший глянец не может притушить красоту выпускницы Киевской консерватории Иды Цейтлин - вот она среди подруг в парке, вот за пианино, во дворе дома по улице Красноармейской. Лариса хорошо знала этот двор - здесь она родилась, здесь жила со своей семьей, отсюда ее мать, Ида Цейтлин, ушла к вратам ада 29 сентября 1941 года.

Как и многим киевлянам, Ларисе хорошо знаком необычный памятник - бронзовый паренек, задрав голову, читает объявление на стене: "Все жиды г. Киева должны явиться 29 сентября в 8 утра на угол улицы Мельниковской и Дегтяревской. Взять с собой документы, драгоценности, деньги, теплые вещи. Кто не выполнит распоряжение, будет расстрелян". Объявление появилось спустя 10 дней после того, как гитлеровцы вошли в Киев…

На рассвете, боясь опоздать, бабушка Фаина Марковна и мама Ида с двухлетней Ларочкой на руках отправились по указанному адресу. Дедушку Наума оставили стеречь квартиру. Договорились встретиться, когда определится место их пребывания. Возможно, надеялись они, это будет Палестина.

Река людей стекалась со всех улиц Киева - с Лембергштрассе (Артема), Театрештрассе (Богдана Хмельницкого), Бисмаркштрассе (Банковой). Ближе к урочищу Дорогожичи уже волновалось людское море. Лай собак, команды "Шнель! Шнель!". Били по ногам палками, прикладами, упавших добивали в упор.

Перед войной в урочище собирались строить спортивную базу с лыжным трамплином. Но судьба распорядилась иначе: Бабий Яр стал известен миру как символ нацистского геноцида.

Дедушка Наум, лучший часовщик в городе, не дождался весточки от родных: соседи донесли в гестапо, и он был расстрелян прямо во дворе дома.

…Все крепче прижимая к себе дочку, Ида видела впереди ежи, опутанные колючей проволокой. Все громче звучали автоматные очереди. Она поняла: это конец. Люди кричали, рвали на себе одежду, раздирали в кровь лица. Засунув клочок бумаги с адресом в детскую курточку, мать в отчаянии протягивает дочку в толпу зевак. Кто-то подхватывает ребенка. Так Лариса осталась в живых.

Одни и те же мысли никогда не оставляют ее. От того, что точно неизвестно, какой смертью умерла мама, она продолжает умирать в воображении Ларисы множество раз - от пули, от удушья, от холода. Ведь перед расстрелом всех раздели донага. Трупы бросали на дно оврага, складывали штабелями. За один день нацисты не справлялись с работой. На ночь заталкивали всех в гаражи, сараи, а утром снова расстреливали. Ночью каратели шагали по мертвым, добивая раненых, светили фонариками, снимали с убитых украшения, золотые зубы, часы.

Бабий Яр, октябрь 1941 г. Фото немецкого солдата Иоганнеса Хэле (637-а рота пропаганды 6-й армии)

Из донесения айнзатцгруппы "Ц" (спецотряда СС): 29 и 30 сентября было убито 33 771 человек. Так в Киеве был решен "еврейский вопрос".

Ларисе знаком каждый поворот дороги к Бабьему Яру, каждый дом и даже дерево. По этой тропе она не раз прошла след в след за мамой Идой.

Сегодня Лариса уже не может в поминальный день пройти материнский путь. Это сделает ее сын. Он подведет ее прямо к меноре, установленной в Бабьем Яру.

Прижимаясь лбом к холодному мрамору, она будто слышит сквозь траву и опавшую листву голоса невинно убиенных, записанных в Книге Даниила: "Все вокруг разрушил враг в святилище своем. Наступит воскресение из мертвых, и они будут сиять, как светила на тверди, как звезды вовеки навсегда. А кто поклоняется Зверю и образу его, не будут иметь покоя ни днем, ни ночью".