Ошибка майора дю Буа

То в трагедийном, то в фарсовом преломлении, а то и в таком обличье, расшифровка которого доступна лишь искушенным специалистам. Но порой эти события и сопутствующие им поведенческие ситуации воспроизводятся почти буквально, будто и не разделяют их годы, а иногда и века.

Такие мысли почти неизменно посещают нас в связи с идущими чередой юбилейными датами Украинской революции 1917–1921 гг.

Вот послушайте:

"Скільки політиків різних пород! // Скільки політиків! Бідний народ. // Кожний отаман або кандидат! // Чуха потилицю добрий наш сват... // Ось де недоленька, ось де біда, // Преться в політики миша руда!

Тільки "аз-буки" хто-небудь утне, // Духом Жореса від його вже тхне! // Каже: "Спасу, доведу тільки я...". // Глянеш - нікчемне, дурне, як теля. // А на Вкраїні гарячі часи…"

Молебен на Софийской площади после провозглашения П.Скоропадского гетманом Украины.

Кажется, будто эти строки Александр Олесь писал не в далеком 1919-м, а в наши дни, наблюдая за разворачивающейся предвыборной кампанией. Только, боюсь, на вопрос, кто такой Жан Жорес, смогли бы ответить немногие из множества ее участников.

Или еще из того же столетнего далека:

"У украинцев удивительно узкие взгляды на вопросы, какова должна быть политика отдельного государства, они как-то не считаются ни с действительностью, ни с историей, они только знают твердить: "Хочемо самостійну Україну", забывая, что для того, чтобы достигнуть, я уже не говорю полной самостийности, но простого права в глазах всех стран на государственное существование, это право должно быть завоевано и мечом, и политикой такой, которая заставила бы большинство стран, имеющих значение при решении этого вопроса, самим желать, чтобы это государство существовало".

Как кажется, именно к нам обратил эти свои горькие и мудрые слова гетман Павло Скоропадский, неполных восемь месяцев правления которого как раз и уложились во временные рамки 1918 г.

Гетман Скоропадский со штабом инспектирует Серожупанную дивизию. Август 1918 года.

Он пришел к власти в самом конце апреля на фоне цепи событий, приведших к падению Центральной рады. Через неделю после заключения в Бресте (9 февраля) мирного договора с Центральными державами делегация УНР подписала воззвание к немецкому народу о помощи против большевиков. Немцы, инспирировавшие это воззвание, охотно "откликнулись" и взяли Украину (прежде всего, поставки продовольствия) под жесткий контроль.

Напомним, что формальным поводом к роспуску Рады 29 апреля стали безрассудные действия ее лидеров.

Дело в том, что в это время премьер Всеволод Голубович вместе с министром военных и морских дел Александром Жуковским и министром внутренних дел Михаилом Ткаченко были вовлечены в организацию уголовного преступления - похищение известного банкира и крупного спекулянта Абрама Доброго. Как-то днем в квартиру Доброго зашли четыре человека в масках (среди них были Ткаченко и Жуковский) и под дулами револьверов посадили его в машину, а затем увезли в Харьков, причем в правительственном вагоне. Было известно, что Добрый еще с довоенных времен тесно сотрудничал с немцами, а после Бреста содействовал их оккупационной политике в Украине, в частности выступал посредником в их продовольственных закупках. Поэтому три эсера, занимавших ключевые позиции в правительстве УНР, решили привычным для их партии методом еще более обострить антинемецкое сопротивление, к тайному поощрению которого они были непосредственно причастны. В этом их активно поддерживали и другие товарищи по партии, в том числе и затем возглавивший МИД УНР Николай Любинский. Как сообщал в Берлин в середине апреля командующий немецкими войсками в Украине генерал Эйхгорн (через пару месяцев эсеры доберутся и до него), "постоянное сотрудничество с этими людьми, которые из-за своих социалистических теорий перестают понимать реальное соотношение вещей, невозможно".

А.Добрый за предполагаемый выкуп (или взятку) в 100 тыс. рублей вскоре освободился, но его нелепое "дело" дало немцам предлог для введения военно-полевых судов и в конечном итоге - для государственного переворота, который привел к власти гетмана Скоропадского.

Немецкие войска в Киеве.

В условиях фактической оккупации у гетмана, возглавившего режим Украинской державы, было немного возможностей для формирования и последовательного проведения самостоятельной политической линии. Тем не менее в короткое время ему удалось добиться ощутимых позитивных результатов.

Об этом убедительно свидетельствует уникальный исторический документ, обнаруженный не так давно сотрудниками нашего посольства в Государственном архиве Швейцарии. Речь идет о докладе, составленном майором дю Буа - сотрудником Генерального штаба этой страны за период его пребывания в Украине с апреля по июль 1918 г.

Во время войны Швейцария придерживалась политики вооруженного нейтралитета, - такая политика требовала значительных усилий всего населения, вынужденного терпеть последствия массовой мобилизации, утраты привычных каналов экономических связей. События 1917 г. в России, которые привели к распаду империи, поставили под угрозу обеспечение альпийской страны продовольствием, и ее правительство, конечно, не могло не заинтересоваться ситуацией в Украине. Тем более когда там утверждался режим, дружественный Германии, которой симпатизировало и швейцарское руководство.

Таким образом, майор-разведчик был облечен весьма ответственной миссией и (нужно отдать ему должное) отнесся к ней со всей серьезностью. Благодаря его отчету, свидетельствующему о немалых аналитических способностях и глубине подхода, мы сегодня располагаем объективной и довольно точной картиной политического, социально-экономического и военного положения Украины той судьбоносной поры.

Завершая историческую часть своего доклада, где обосновывается справедливость украинских национальных претензий к царскому правительству и "петербургским" большевикам, автор констатирует, что "красногвардейский террор, страдания, причиненные войной, и огромные политические ошибки, совершенные Антантой в отношении Украины, привели к тому, что вчерашние враги - Центральные державы - были встречены с радостью населением Украины, которое сегодня желает одного - восстановления порядка и мира, чтобы получить возможность реорганизовать страну… Новая держава Украина начинает выходить из хаоса, причиненного революцией большевиков. Правительство (Скоропадского) пользуется поддержкой значительной части населения, среди которого со дня на день все больше распространяются сепаратистские идеи".

Майор имел личную встречу с гетманом, который изложил ему свою программу: "преобразовать Украину в самостоятельное нейтральное государство, основанное на демократических и либеральных принципах; противостоять как анархистским требованиям большевиков, так и силам реакции; восстановить порядок в экономической жизни страны; обеспечить избрание народом учредительного собрания; сохранять лояльность условиям мирного договора в Брест-Литовске, развивая дружественные отношения с Центральными державами; стремиться к завершению войны справедливым миром и, наконец, установить как можно скорее дружественные отношения с нейтральными странами, включая Швейцарию".

На каком же реальном основании строил гетман свои планы и надежды? Об этом мы и узнаем из "Отчета майора дю Буа о поездке в Украину".

П.Скоропадский и глава Совета Министров Ф.Лизогуб (слева).

Прежде всего, майору импонирует личность самого Павла Скоропадского: "Ему 44 года, он достиг полной зрелости, прекрасно выглядит и достойно себя ведет, он свободно владеет французским и немецким языками. Он большой труженик, который мужественно несет важную миссию организации Украины. В сущности гетман является диктатором, который… концентрирует в себе всю полноту власти… Вместе с тем понятно, что эти функции временные, они исчезнут с появлением избранного на основе всеобщего избирательного права народного собрания, а оно примет конституцию, которой будет руководствоваться страна".

Детально анализируя все стороны общественной жизни Украины, (разделы: "новое правительство", "центральная и местная администрация", "политические партии", "общественное мнение", "промышленная и экономическая ситуация", "аграрный вопрос" и др.), майор дю Буа приходит к ряду содержательных выводов:

- "После кризиса невиданного насилия спокойствие и безопасность вернулись в страну. Гетман и новое правительство представляют собой людей порядка, способных надлежащим образом управлять страной… Стремление к полной независимости Украины набирает вес в общественных настроениях".

- "Экономическое состояние Украины значительно улучшилось после устроенного большевиками кризиса… Общественные службы вернулись к более или менее нормальной работе; железные дороги и судоходство функционируют хорошо; торговля и банки возобновили свою деятельность; то же произошло и с промышленностью… Продовольственные товары в полном достатке и без каких-либо ограничений, хотя они чрезвычайно дороги вследствие спекуляции, так как торговля никак не регулируется… Ситуация в сельском хозяйстве выглядит очень хорошо, площади обрабатываемых земель сравнялись с состоянием нормальных лет; урожай обещает быть на хорошем среднем уровне… Скот все еще в достатке".

На этих вполне обоснованных выводах швейцарский разведчик и строит заключение, ради получения которого он, собственно, и приехал сюда. В разделе под красноречивым заголовком "Перспективы швейцарских закупок зерновых в Украине", подробно разобрав возможности транзита товаров через территории Австрии и Германии, он рекомендует приступить к развитию стабильных торговых отношений с правительством гетмана. Тем более что практически весь объем своих годовых потребностей в зерне
(40 тыс. 20-тонных вагонов) Швейцария может без особых трудностей вывозить из Украины, которая способна в обычный год экспортировать 400 тыс. вагонов (!), т.е. 8 млн тонн.

И вот здесь майор, видимо, преисполненный желания помочь своей стране в преодолении продовольственных трудностей, совершает вполне понятную ошибку. Его оценки ситуации в Украине и в окружающей ее обстановке оказываются на поверку слишком оптимистичными: "Оппозиция нынешнему режиму еще сохраняется в латентной форме… Возможно, что перед тем, как она будет совсем обезоружена, еще произойдут отдельные местные или ситуативные беспорядки". И, наконец, самое важное: "Новое государство открыто признано некоторыми нациями и "молчаливо" другими, и ни одна другая страна не пребывает в состоянии войны против него… Украина не должна больше бояться нападения со стороны Северной России, которая, восстановив официальные отношения с Украиной, таким образом как бы признала ее независимость".

Весомый повод для последнего вывода швейцарскому майору дало заключение 12 июня 1918 г. "прелиминарного" мирного договора с РСФСР. Советскую сторону на переговорах представляли большевики Христиан Раковский и Дмитрий Мануильский, украинскую - бывшие министры УНР Сергей Шелухин и Александр Шульгин.

Украинская делегация на мирных переговорах с РСФСР.

Стоит отметить, что переговоры двух делегаций проходили с участием переводчиков. (Возможность возобновления подобной практики в нашем МИДе рассматривалась еще в 1992 г., но не была реализована. В 2005 г. попытка главы "Укрнафтогаза" А.Ивченко на переговорах в Москве воспользоваться услугами переводчика была расценена российскими партнерами как грубый недружественный выпад, а в украинском политикуме - как сознательная провокация и глупость).

В 1918 г. по этому поводу эмоциональных всплесков не возникало. Формально признав, в соответствии с требованиями Брестского договора, независимость и суверенитет Украины и согласившись на прекращение военных действий и установление демаркационной линии, "петроградцы" отыгрывались на таких вопросах, как определение окончательной российско-украинской границы и раздел государственного имущества и долгов царской России. (Совсем как на таких же переговорах спустя три четверти века!). Переговоры ими сознательно затягивались, и единственное соглашение, к которому удалось прийти в рамках договора, касалось беженцев из России, родственники которых буквально осаждали гетмана.

Их просьбы о помощи правительство Украины переадресовало немцам, а те прозондировали почву в Москве через посла Вильгельма фон Мирбаха. К их удивлению, Ленин воспринял это обращение чуть ли не с восторгом, согласившись "отпустить" в Украину всех желающих "бывших", однако не бесплатно. Пусть в Киеве составят списки с указанием фамилий и адресов и перешлют их в Москву. За каждого беженца необходимо будет уплатить 2 тыс. фунтов стерлингов - валютой, золотом или зерном. И скоро на север с Украины потянулись поезда с хлебом, известные тогда всей России как "гетманские эшелоны". Они несли свободу и жизнь многим обреченным. На юг двинулись поезда, набитые беженцами, у которых были родные и друзья в Украине. Перед пересечением пограничной линии с российской стороны беженцев обыскивали, обирая до нитки. Поезда стояли сутками. Никаких гарантий не было. Кого угодно могли арестовать, а то и расстрелять прямо на перроне.

Киев летом 1918 г.

Сам гетман Скоропадский вспоминал об этих событиях с некоторым оттенком иронии и горечи. По его словам, "редко какому-нибудь правительству приходилось работать при такой злой критике, каковая почему-то особенно развилась в Киеве. Главными критиками были приезжие: "Ваша Украина - вздор, не имеет никаких данных для существования, несомненно, что все это будет уничтожено, нужно творить единую нераздельную Россию, да и украинцев никаких нет, это все выдумка немцев"... И пошла критика, и критика без конца".

Если бы только критика! Но помимо угрозы белого реванша, гетману хватало забот и со стороны левых украинских партий. Раковский и Мануильский не просто тянули время, но и вели секретные переговоры с бывшим главой правительства УНР Владимиром Винниченко и его коллегами. Позднее стало известно, что во время этих встреч "петроградцы" предложили Винниченко деньги на организацию антигетманского восстания, а также подписать соответствующий договор, легализующий статус большевиков в Украине. По его словам, он от обоих предложений отказался, "не придавая значения никаким подписям". Думается, тут дело было не в пренебрежении формальностями, а в очевидном желании не дать документального повода для вполне реального обвинения в заговоре против своего государства.

Тем временем гетман, пытавшийся балансировать "над схваткой", совершал трудный путь личной эволюции от генерала царской свиты до патриота рождающейся Украины. Стоит вспомнить, что именно в эти короткие месяцы был принят закон об украинском гражданстве (с запретом двойного!), утвержден государственный герб, введена собственная денежная система, провозглашена автокефалия Украинской церкви, организованы Украинская академия наук, Национальный архив, открыты два государственных университета и около 150 украинских гимназий; украинский язык стал государственным и обязательным для преподавания; на нем было издано более тысячи книг. Была разработана и земельная реформа, создана структура дипломатической службы. (И это всего за полгода!). Но усилия по возрождению национальных корней и исторических традиций в его внутренней политике соседствовали с мерами, ведущими к восстановлению дореволюционных порядков.

Открытие Каменец-Подольского университета.

И в этих условиях нарастающей остроты нападок своих политических противников, трудностей маневрирования в непростых отношениях с оккупационными властями Скоропадский совершил роковой шаг. Спусковым крючком оказалась революция в Германии. 11 ноября она капитулировала, а спустя три дня лишившийся поддержки гетман сменил правительство и обнародовал свою "Грамоту" с его новой программой, ведущей к федерации с белой Россией. Это была отчаянная попытка спасти Украину от большевизма и анархии, которые он связывал с приходом к власти только что образованной Директории во главе с Винниченко и Петлюрой. Только под таким лозунгом гетман мог бы опереться на "Особый корпус" из находившихся в Киеве пророссийски настроенных офицеров, - единственную силу, способную оказать сопротивление социалистам. Но те на его призыв не откликнулись.

Столь же иллюзорными оказались и надежды гетмана привлечь таким образом симпатии стран Антанты, желавшей видеть Россию единым государством (совсем как Буш в 1991-м!). Назначение министром иностранных дел убежденного франкофила, 70-летнего профессора-историка Георгия Афанасьева не спасло ситуацию, - тот так и не дождался страстно им ожидаемого приезда представителя Антанты.

Резкий политический маневр гетмана, представлявшего союз с пока еще не существующей "новой" Россией как некую конфедерацию, которая, как выразился один из современников, "приобщила бы Москву к Украине, а не Украину к Москве", оказался не ко времени и не к месту. 14 декабря Скоропадский подписал манифест об отречении от власти и выехал из Киева. К власти пришла Директория.

В.Винниченко и С.Петлюра в Киеве, декабрь 1918 г.

Но через несколько дней в Москве заявили, что в связи с аннулированием Брестского договора там не признают и независимости Украины. 3 января 1919 г. красные войска заняли Харьков, а через месяц - и Киев. Созданное еще в Курске "правительство Украины" возглавил Раковский. Министром земледелия у него стал Мануильский. Директории удалось продержаться еще полтора тяжелых года…

Заканчивая свой отчет в июле 1918 г., майор дю Буа написал: "Украина, страна почти такая же большая, как австрийская монархия, с ее 1200 км длины и 700 км ширины, с ее 35-миллионным населением способна полностью себя обеспечивать, в отличие от остальной России. Возрождение Украины… делает из нее силу, которая политически и экономически будет доминировать в хаосе, создавшемся из бывшей царской империи". Как оказалось, тогда он ошибся в своих прогнозах.

Ровно через 75 лет, в июле 1993 г. Верховная Рада, определяя "Основные направления внешней политики Украины", посчитала, что "учитывая свое геополитическое положение, исторический опыт, культурные традиции, богатые природные ресурсы, мощный экономический, научно-технический и интеллектуальный потенциал, Украина имеет все возможности стать влиятельной мировой державой, выполнять значительную роль в обеспечении политико-экономической стабильности в Европе".

Немецкий оркестр Киев 1918 год.

С тех пор минуло еще 25 лет. Самое время вспомнить об этих оценках.

А еще лучше - трезво, без пафоса и скидок, объяснить себе, почему они, с такой "странной" похожестью, оба раза не подтвердились. И, возможно, начать, наконец, терпеливо и щедро взращивать национальную элиту.

Следуя, скажем, примеру великого лидера Франции генерала Шарля де Голля, который уже в октябре 1945 г. (!), убедившись в полной непригодности чиновничества, вышедшего из режима Виши, создал Высшую школу администрации (ENA). C тех пор уникальное учреждение дало Франции четырех президентов, включая нынешнего, восьмерых премьер-министров и несколько десятков министров и госсекретарей. А главное - обеспечило стране верхний слой администраторов, имеющих единое понимание задач государственного строительства и умение (при всех партийных пристрастиях) работать "в команде", настроенной на абсолютный приоритет высших интересов страны…