ОПЕРАЦИЯ "ОВЕРЛОРД": предыстория

После вступления США во Вторую мировую войну американцы приняли принципиальное решение добиться сначала разгрома нацистской Германии, отсрочив решающую борьбу против императорской Японии до тех пор, пока не будет достигнута победа в Европе. Британцы были полностью согласны с такой последовательностью, хотя у них, особенно у Уинстона Черчилля, имелись серьезные сомнения в целесообразности плана американцев разгромить германские вооруженные силы на западе, высадившись во Франции…

Черчилль считал высадку во Франции "в высшей степени сомнительной" и в любом случае связанной с большими потерями операцией, неудача которой могла привести к непредвиденным политическим последствиям. Англичане еще больше укрепились в своем мнении после неудачи предпринятой в августе 1942 г. попытки высадить десант в районе Дьеппа.

Тем не менее, к началу 1943 г. уже можно было предвидеть примерные сроки вторжения. Когда в январе 1943-го Уинстон Черчилль и Франклин Рузвельт встретились в Касабланке (Марокко), не вызывало сомнений, что через несколько месяцев боевые действия в Северной Африке закончатся. Но оказалось, что это нисколько не ускоряло намеченной операции, так как погода в Ла-Манше позволяла осуществить высадку только в период май - первая половина сентября. А к вторжению в этот срок в 1943 г. западные державы были еще не вполне готовы. Оставалось лишь перенести начало операции на весну 1944 г., а пока, продолжая борьбу в районе Средиземного моря, сковывать там силы "оси".

В ноябре 1943 г. Черчилль и Рузвельт встретились в Каире для подготовки к переговорам со Сталиным в Тегеране. Во время этой встречи было решено назначить американского генерала Дуайта Эйзенхауэра главнокомандующим всеми предназначавшимися для вторжения сухопутными, морскими и воздушными силами, а английского генерала Бернарда Монтгомери - командующим сухопутными силами. В Тегеране Сталина уведомили о решении западных союзников осуществить в мае 1944 г. крупномасштабную операцию во Франции. Он пообещал поддержать примерно в это же время операцию западных держав крупным наступлением на советско-германском фронте (таковым стала операция "Багратион" в Белоруссии, начатая в последней декаде июня).

…Люди островного королевства, которое служило связующим звеном всех аспектов кампании союзников в Европе, однажды вечером легли спать хозяевами своего собственного дома, а утром обнаружили, что число иностранцев в военной форме оливкового цвета как бы самопроизвольно вдруг увеличилось более чем на полтора миллиона. На Британские острова они привезли с собой свыше 16 млн тонн грузов - все, начиная от локомотивов и заканчивая цементом для пломбирования зубов. Как тогда шутили, только благодаря аэростатам заграждения, поддерживающим острова на поверхности воды, они не затонули под тяжестью такого груза…

Когда 14 января 1944 г. из Северной Африки в Лондон прибыл генерал Эйзенхауэр, чтобы принять на себя функции верховного главнокомандующего войсками вторжения, он привез с собой и военачальников, получивших известность в ходе кампании в Северной Африке и в Италии, - Бернарда Монтгомери, Омара Брэдли, Джорджа Паттона-младшего. С появлением Паттона возникли и осложнения, ибо его было нелегко укротить. Он вызвал фурор, когда, выступая на открытии совместного англо-американского клуба для военнослужащих, начал говорить об объединении США и Великобритании, чтобы вместе править послевоенным миром. Затем, в самый канун вторжения, он произнес полную площадной брани речь, ставшую известной как "речь в день святого Кристина".

Напряжение, неосязаемое, тем не менее, вполне реальное, пронизывало всю жизнь на Британских островах в те последние месяцы перед вторжением. Все знали, что давно ожидаемый второй фронт мог открыться в любой день.

Нервозные передачи немецкого радио и, несмотря на цензуру, нетерпеливая пресса союзников давали пищу для всякого рода толков и предположений. В апреле, когда правительство ввело запрет на посещение многих районов Южной Англии, напряжение еще больше усилилось. Как и сообщения для печати, вся почта должна была подвергаться цензуре - мера, вскоре распространенная также и на дипломатическую переписку. Передвижение пассажиров между Англией и нейтральной Ирландией, среди которых, как предполагали, имелось множество агентов держав оси, также было запрещено.

Несмотря на все меры предосторожности, время от времени происходила случайная утечка секретной информации. На почте в Чикаго обнаружили секретные документы, относившиеся к проведению операции "Оверлорд", что, разумеется, вызвало огромный переполох; однако следствие установило, что один из сержантов по неосторожности и рассеянности вместо письма сестре вложил в конверт эти документы. Немалую тревогу вызвало и известие о том, что в кроссворде лондонской газеты "Дейли телеграф" имеются кодовые наименования, связанные с операцией вторжения "Оверлорд", - Юта, Омаха, Нептун; однако расследование подтвердило в данном случае чистую случайность.

Более серьезным оказалось нарушение мер предосторожности со стороны генерал-майора американской армейской авиации, который заявил за коктейлем, что вторжение начнется до 15 июня. Эйзенхауэр быстро отреагировал на это, разжаловав его до звания полковника и отправив обратно в Соединенные Штаты. То же самое случилось и с одним капитаном флота.

По мере того как зима 1943–1944 г. подходила к концу, напряжение нарастало. Журнал "Тайм" поместил шутку, которая якобы получила широкое распространение в Великобритании: сонный Черчилль в 4 часа утра берет телефонную трубку и слышит знакомый голос Сталина: "Уинстон, это я, Джо. Я у Кале. Теперь вы можете переходить Ла-Манш. Теперь безопасно". Поздно вечером 3 июня в Лондоне девушка-практикантка в бюро Ассошиэйтед Пресс, тренируясь на телетайпе, который случайно оказался включенным, послала в полную предчувствий Америку ложное сообщение: "Срочно. Пресс Ассошиэйтед. Молния. Штаб Эйзенхауэра объявил о высадке союзников во Франции". Ошеломленные представители штаба Эйзенхауэра поспешно выступили с опровержением.

Как уже говорилось, в августе 1942 г. союзники испытали оборону немцев на французском побережье напротив Британских островов, у модного курорта под названием Дьепп. В рейде, предназначенном для испытания десантной техники и практического опробования процесса высадки танков на вражеский берег, оперативное соединение, состоявшее в основном из канадцев, 1000 английских "коммандос" и 50 американских рейнджеров, совершило практически самоубийство. Из 5000 высадившихся на берег в живых остались лишь 1500 человек.

Изучив обстоятельства Дьеппской трагедии, подразделения планирования Объединенного (англо-американского) штаба установили, что вторжение через Ла-Манш потребует не ряда отдельных атак относительно небольшими силами, а большой концентрации войск и техники для осуществления широкомасштабного наступления.

В марте 1943 г. Объединенный штаб передал эти выводы генерал-лейтенанту Фредерику Моргану, которому союзники поручили вместо еще не назначенного главнокомандующего приступить к детальному планированию вторжения. Морган числился начальником штаба верховного главнокомандующего союзными войсками.

Объединенный штаб приказал штабу верховного главнокомандующего союзными войсками подготовить три плана: план ложного маневра, рассчитанного на то, чтобы приковать силы противника во Франции путем создания впечатления, что вторжение произойдет в 1943 г.; план в общих чертах оккупации континента в случае неожиданного краха Германии; план самого вторжения (операция "Оверлорд"). Последнему генерал Морган и его штаб уделили основное внимание. Ко времени прибытия генерала Эйзенхауэра в Лондон штаб Моргана уже разработал детальный план высадки десанта на французском побережье от устья реки Орн возле Кана в западном направлении на 25-мильном (1 миля = 1,6 км) участке и одновременного вторжения на юге Франции в качестве вспомогательной операции.

С прибытием Эйзенхауэра штаб верховного главнокомандующего союзными войсками был упразднен. Вместо него создали штаб Верховного главнокомандования экспедиционных сил союзников. Эйзенхауэр, Монтгомери и штаб экспедиционных сил, ознакомившись с подготовленным предшественниками планом, в принципе согласились с ним, однако считали необходимым расширение фронта десантирования и усиление войск вторжения. Они предлагали довести фронт десантирования с 25 миль до 40, вместо высадки трех дивизий они настаивали на пяти. С поддерживающими войсками это составляло 174320 чел. и 20018 единиц боевой и транспортной техники только в первой фазе десантирования. При таком варианте возникла необходимость найти для них десантно-высадочные средства - старая проблема, которая особенно обострилась в то время не прекращавшимися потребностями затянувшихся боев у Анцио в Италии.

Кое-кто высказывался в пользу отсрочки вторжения, чтобы подождать, пока выпустят дополнительное количество десантно-высадочных средств, но в Тегеране Черчилль и Рузвельт дали Сталину твердое обещание, что вторжение начнется в мае. Хотя это обещание было сформулировано довольно гибко, чтобы Эйзенхауэр имел возможность отодвинуть срок на месяц-два, продукция одного месяца работы верфей едва ли решила бы проблему; к тому же отсрочка сократила бы располагаемый период хорошей погоды до наступления осени, а немцы получили бы больше времени для усиления береговой обороны и приведения в действие "нового оружия" (самолетов-снарядов "Фау-1" и баллистических ракет "Фау-2") против густонаселенных районов Англии (как об этом докладывала разведка союзников).

В конце января генерал Эйзенхауэр все же внес предложение - и Объединенный штаб с ним согласился - об отсрочке вторжения на один месяц, то есть на июнь. Но даже при этом дополнительные десантно-высадочные средства нужно было искать где-то в другом месте. Такая необходимость вынудила Верховного главнокомандующего обратить взор на планы вспомогательных операций - в частности вторжения на юг Франции, которое было важным дополнением и которое одобрили участники конференции в Тегеране, но против которого были англичане, в частности Черчилль. Эта операция носила кодовое название "Энвил".

Генерал Эйзенхауэр сам предложил выход из создавшегося положения: операцию "Энвил" проводить не одновременно с операцией "Оверлорд", а несколько позднее. Таким образом, десантно-высадочные средства, взятые со средиземноморского театра боевых действий, могли быть использованы для осуществления вторжения на главном направлении и затем возвращены обратно, чтобы их использовать при вторжении на юг Франции.

Проблема портов также грозила стать почти неразрешимой. Предпринимавшиеся до сих пор высадки в Северной Африке, Сицилии и Южной Италии показали, что без портов высадка и снабжение крупных соединений неосуществимы. Там высадку первоначально также приходилось производить большей частью вне портов, однако затем, как правило, они в течение нескольких дней захватывались, и начиналась их эксплуатация. Помимо всего прочего, союзникам до сих пор приходилось в ходе своих высадок сталкиваться лишь с ограниченными силами противника, численность которых к тому же не могла быть быстро и произвольно увеличена. Совершенно иными были условия высадки во Франции, Здесь порты были настолько сильно укреплены, что овладеть ими с моря не представлялось возможным. Необходимо было также быть готовым к тому, что противник быстро подтянет резервы и добьется превосходства над войсками десанта, которые высадятся на необорудованном берегу и не будут снабжаться через порты. Задача осложнялась еще и тем, что в Атлантике даже летом зачастую свирепствуют сильные штормы, которые могут сделать невозможной какую бы то ни было выгрузку на берег, что практически лишает высадившиеся войска всякого подвоза.

Но из всех этих затруднений был своевременно найден поистине гениальный выход, показавшийся сначала настолько необычным, что над ним все смеялись. Затем, однако, он произвел впечатление "колумбова яйца", явившись в высшей степени неприятным сюрпризом для немецкой обороны. Казавшееся столь утопичным решение заключалось в сооружении искусственных портов в районах высадки. Было разработано и подготовлено два вида портов, которым союзники дали условное обозначение "Гузбери" ("Крыжовник") и "Малбери" ("Тутовая ягода"). "Гузбери" представлял собой затопленные вплотную друг возле друга суда, которые подобно молу защищали огражденный ими прибрежный участок моря от ветра, создавая спокойную воду, что позволяло разгружать небольшие корабли и десантные суда даже при среднем волнении на море. "Малбери" был настоящим портом, секции которого изготовлялись в Англии и доставлялись через пролив. Основу этого порта составляли крупные железобетонные кессоны, также затоплявшиеся вплотную друг к другу. На них монтировались все необходимые для разгрузки судов приспособления. Для обеих предназначавшихся для высадки армий было подготовлено по одному порту такого типа. Кроме того, для каждого из пяти пунктов высадки предусматривался один "Гузбери". Этих сооружений было достаточно, чтобы обеспечить высадку и снабжение всех перебрасывавшихся в первую очередь сил, пока не будет захвачен первый "настоящий" порт (предполагалось, что вскоре падет Шербур).

По мере того как продолжались дальнейшая разработка операции "Оверлорд" и наращивание сил для ее осуществления, генерал Эйзенхауэр начал вносить коррективы в структуру командования, где, по его мнению, имелись серьезные дефекты.

Хотя англичане и американцы согласились объединить английскую и американскую тактическую авиацию под единое начало Эйзенхауэра (к началу вторжения в распоряжении союзников имелось 5049 истребителей, 1467 тяжелых бомбардировщиков, 1645 средних и легких бомбардировщиков, включая самолеты-торпедоносцы, 2316 транспортных самолетов и 2591 планер; в то же время на французских аэродромах было сосредоточено лишь примерно 500 немецких самолетов), под названием союзных экспедиционных воздушных сил, поставив во главе их британского маршала авиации (генерал-лейтенанта) Ли-Меллори, английский комитет начальников штабов выступал против передачи под контроль Эйзенхауэра стратегической авиации. Утверждая, что стратегические бомбардировщики оказывают влияние на все фронты, а не только на проведение операции "Оверлорд", английский комитет начальников штабов настаивал на оставлении стратегической бомбардировочной авиации в непосредственном подчинении Объединенного штаба.

Проблема сохранения за Эйзенхауэром контроля над действиями стратегических военно-воздушных сил разрешилась следующим образом. Получив заверения в верности основным задачам объединенного авиационного наступления по уничтожению военной и промышленной инфраструктуры Германии, Объединенный штаб одобрил передачу стратегических воздушных сил "под руководство" (поскольку возражали против формулировки "под командование") верховного главнокомандующего в соответствии с соглашением между ним и начальником штаба ВВС, как это было одобрено Объединенным штабом союзников.

Сколь ни сложной может показаться такая структура для постороннего человека, она удовлетворяла всех, кого касалась, и - что более важно - оказалась эффективной.

Было принято во внимание и включено в общий план действий уничтожение до высадки войск на континент тех пусковых установок, которыми пользовался противник для обстрела Англии новым оружием. Эта задача досталась главным образом средним бомбардировщикам.

Впервые союзная разведка засекла пусковые установки в Бельгии и Северной Франции летом 1943 г., когда немцы только еще начали их строить. Хотя союзники еще не располагали полной информацией о новом оружии, но на основе заявлений немецкой пропаганды и донесений агентов об опытах, поводившихся в Пенемюнде на балтийском побережье, они составили довольно верное представление о том, что готовил для них противник. Новым оружием был самолет-снаряд.

Обнаружение пусковых установок на побережье Франции и Бельгии вызвало немалый переполох у союзников, так как немцы могли подвергнуть забитые английские порты, склады и районы сосредоточения войск такой бомбардировке, что могли сорвать вторжение. Союзное командование было серьезно обеспокоено, и ему пришлось отвлечь часть самолетов стратегической авиации на нанесение бомбовых ударов по пусковым установкам. Было также предпринято несколько налетов на Пенемюнде. В конечном счете, было совершено около 30 тыс. самолето-вылетов в целях бомбардировки пусковых установок, однако со временем более трезвый анализ возможностей противника несколько ослабил первоначальную обеспокоенность союзников. На основе максимальных оценок потенциала немецкой промышленности эксперты пришли к заключению, что противник не в состоянии изготовить достаточное количество самолетов-снарядов, чтобы с их помощью предпринять крупное воздушное наступление, прежде чем начнется вторжение на континент.

…Огромная предварительная организационная работа осталась позади. Теперь лишь нужно было, чтобы погода благосклонно отнеслась к подготовленной операции. И 6 июня 1944 г. "день "Д" настал…