Николай Михновский. Жизнь против течения

При жизни его часто не уважали, боялись, считали опасным. Он познал ненависть оппонентов и измену бывших друзей. Его взгляды разделяла лишь горстка единомышленников, а для других он был высокомерным демагогом, шовинистом и авантюристом. После трагической кончины его имя надолго держали засекреченным от многих поколений украинцев, которым он посвятил всю свою жизнь. По мнению исследователей, личность идеолога государственной независимости Украины Николая Михновского - одна из самых трагичных в нашей истории. Он пришел в этот мир 140 лет назад. Пришел, чтобы остаться на его небосклоне ярким восклицательным знаком для будущей независимой Украины...

Николай Михновский всегда двигался против течения - для него существовала только собственная мечта, ради которой он жил и дышал. Эту мечту он сформулировал, еще будучи студентом-первокурсником юридического факультета Киевского университета Св. Владимира: государственная независимость украинской нации.

"Николай Михновский принадлежал к той когорте людей, кого невозможно назвать "человеком своего времени". Он его опережал. Когда современники несмело подавали голос за автономию Украины, он громко и твердо отстаивал идею украинской независимости и своей бескомпромиссной борьбой приближал перспективу независимости конкретными делами", - пишет доктор исторических наук Федор Турченко.

Путь к реализации своей идеи юный Михновский начал искать в Братстве тарасовцев, основатели которого в 1891 г. на могиле Тараса Шевченко поклялись "всеми возможными способами распространять среди украинцев бессмертные идеи великого Кобзаря". Он создал идеологическую платформу Братства, назвав ее "Credo молодого українця", по сути
своей - первое программное произведение, в котором сформулировал революционную и, в какой-то мере, безумную для того времени мечту.

"Нашему поколению надлежит создать украинскую национальную идеологию для борьбы за освобождение наций и для создания своего государства. Мы боремся за независимую суверенную Украину, соборную, единую и неделимую - от Сана до Кубани, от Карпат до Кавказа, свободную среди свободных, без пана и без хама", - так решительно и однозначно очертил 18-летний Николай Михновский собственное жизненное кредо.

Братство тарасовцев не смогло реализовать эти бунтарские идеи - уже через два года большинство его членов оказалось за решеткой или в ссылке. Но Николай Михновский, чудом избежавший ареста, не собирался останавливаться на пути к своей цели.

"После распада Братства он оказался у истоков Революционной украинской партии не только с идеей независимости, десятикратно умноженной на страстное желание добиться своего, но и с первым в истории страны XX века революционным призывом к вооруженной борьбе украинского народа за свои права", - отмечает харьковский историк Павел Ковтуненко.

Впервые РУП громко заявила о себе открытым письмом к тогдашнему министру внутренних дел Сипягину, когда правительство запретило поместить надпись на украинском языке на памятнике Ивану Котляревскому в Полтаве. "Украинская нация должна свергнуть господство чужеземцев, поскольку они унижают душу нации. Должна обрести для себя свободу, даже если бы пошатнулась целая Россия! Должна завоевать свое освобождение из рабства национального и политического, даже если бы пролились реки крови! А кровь, которая польется, упадет как народное проклятие на Вашу голову, Господин Министр, и на головы всех угнетателей нашей нации!", - говорилось в тексте, написанном Михновским.

Но сам Михновский считал подобные обращения к имперскому правительству "маленькими делами", от которых не приходилось ждать существенных изменений. "И молчать я не могу - мои побратимы не могут, потому что такой запрет (надписи на памятнике. - Е.Г.) является прямым доказательством того, как бессловесных украинцев унижают, а этого позволять нельзя", - писал он со временем в одном из писем.

Важным событием в биографии Николая Михновского стала его знаменитая брошюра "Независимая Украина", в которой автор высказал убеждение, что "только государство одноплеменного государственного содержания может дать своим членам ничем не ограниченную возможность всестороннего духовного развития и достижения наилучшего материального благополучия".

"Над нами висит черное знамя, а на нем написано: смерть политическая, смерть национальная, смерть культурная для украинской нации! И вот в таких тяжелых обстоятельствах мы объединились в одну семью, исполненные большой болью и сожалением к страданиям, переполнявшим душу народа. И, пусть даже вопреки логике событий, мы написали на знамени: одна, единая, свободная, независимая Украина от гор карпатских аж до кавказских!" - говорилось в произведении, которое вышло из печати во Львове в 1900 г., и со временем несколько раз переиздавалось.

Подобные высказывания до сих пор пугают многих оплодотворенных марксистско-ленинской идеологией политиков, а что уж говорить о начале XX века! Известный общественный и политический деятель Сергей Шемет, за несколько лет до описываемых событий избежавший казни благодаря усилиям адвоката Николая Михновского, называл книгу "Независимая Украина" "величественной и революционной", однако признавал: автор чрезмерно идеализировал "цвет нации" - так называемую третью генерацию интеллигенции, потому и подвергся сокрушительной критике.

"Надежды идеалиста-"самостийника" на эту третью генерацию украинской интеллигенции, как мы все уже теперь знаем, не оправдались; очевидно, это не цвет нации был, а пустоцвет. Революционная Украинская Партия в большинстве своем не пошла за Михновским. Она была спровоцирована и разложена российскими социалистическими движениями, которые, оперируя лозунгами всемирного пролетарского объединения и социальной перестройки всего мира, отвлекли внимание нескольких украинских поколений от вопросов национально-государственных", - напишет Сергей Шемет в посмертном воспоминании о Николае Михновском.

Современные историки называют "Независимую Украину" первой декларацией украинского национализма в начале XX в. "Николай Михновский более ста лет назад придал понятиям "националист" и "национализм" интегрированный - всеобъемлющий характер: "Нация - превыше всего, Украина - украинская, соборная - превыше всего!" Идеологические произведения Михновского - не только исторический памятник. Их идеи созвучны нашему времени, когда на весах истории вновь стоит дилемма: быть или не быть Украине единой и соборной, независимой и самостоятельной", - утверждает профессор Василий Яременко.

И сегодня, вероятно, немало тех, кто в строках "Независимой Украины" видит шовинистические нотки и обвиняет автора в чрезмерном и неоправданном радикализме. Но не будем забывать: лозунги, провозглашенные Николаем Михновским в этой брошюре, для начала XX в. были не просто новыми и смелыми - как утверждали современники, они были "чем-то фантастическим, эфемерным, почти безумным, конечно, и крамольным".

Разрыв с РУП стал для Николая Михновского тяжелым моральным ударом. "Это была полная катастрофа, поскольку он увидел, что молодое поколение для украинского государственного дела пропало, что силы, которые могли бы совершить национальную революцию на Украине, стали служить социалистическому интернационалу в его всероссийской национальной форме. А в то, что общероссийская социалистическая революция освободит Украину, он никогда поверить не мог. Я думаю, именно эта катастрофа кардинально изменила жизнь Михновского", - вспоминал Сергей Шемет.

Надеждой для Николая Михновского после мучительного разрыва с РУП стала основанная им в 1902 г. сугубо националистическая Украинская народная партия, исповедовавшая "самостийницкие" взгляды. Своеобразный манифест новой партии - "Десять заповедей УНП" авторства Михновского - киевский историк Лариса Нечитайло называет сегодня одним из "самых откровенных и острых образцов "самостийницкой" литературы за всю украинскую историю, Библией украинского движения за независимость".

"Михновский стремился добиться своего: чтобы его услышали и поняли широкие массы, чтобы народ поверил в независимую Украину. Поэтому неустанно повторял: "Одна, единая, неделимая от Карпат аж до Кавказа Независимая, Свободная, Демократическая Украина, Республика рабочих людей - это национальный всеукраинский идеал. Каждый украинский ребенок должен понимать, что он пришел в этот мир для того, чтобы осуществить этот идеал. Уважай тех, кто любит родной край, ненавидь его врагов, презирай оборотней-отступников, и хорошо будет всему твоему народу и тебе. Не убивай Украину своим равнодушием ко всенародным интересам", - цитирует историк положения "Десяти заповедей".

Михновский пытался использовать все средства, все способы, посредством которых он мог бы донести свои мысли: основал первый в Приднепровье журнал на украинском языке ""Хлібороб", писал статьи в журналах "Слобожанщина", "Запоріжжя", "Сніп", "Самостійна Україна", издал книгу "Справа української інтелігенції", вернулся к активной адвокатской практике. "Михновский выступает защитником в ряде громких процессов после 1905 г., особенно в тех случаях, когда правительство, нарушая основы права и справедливости, пользовалось судом как орудием мести. При этом Михновский всегда подчеркивал украинские национальные интересы...", - вспоминал Сергей Шемет.

Следующим этапом в распространении идей независимости Николай Михновский считал создание украинской армии, тем более что УНП, делавшая ставку только на тонкую прослойку аполитичной украинской интеллигенции, стала для него тесной. "Первая задача - это создавать собственную военную силу всеми средствами... Необходимо развить бурную агитацию в войсках - на фронте и в подполье. Мы должны и будем требовать от командования, чтобы оно сформировало отдельные национальные части украинцев. В случае сопротивления - а оно будет наверняка - будем создавать части не спрашивая", - рассказывал о планах Михновского его соратник Вартоломей Евтимович.

Сопротивление было, и немалое. Центральная Рада не приняла идею украинизации армии. Созданные по инициативе Михновского первые украинские воинские части - полк имени Богдана Хмельницкого и полк имени гетмана Полуботка - не были признаны правомочными, а "молодые старшины, настоящие украинские патриоты, выехавшие в свои части, чтобы создавать из них украинские сотни и курени", по свидетельству Вартоломея Евтимовича, зачастую "бесследно исчезали".

"Настоящей нашей национальной трагедией было то, что деятели Центральной Рады, которые в ту пору осуществляли руководство нацией, совершенно не хотели возрождать украинскую воинскую силу, боялись и всячески этому возрождению противились", - вспоминает Сергей Шемет.

Опасного и увлеченного "неудобной" идеей оппонента Николая Михновского просто отправили с глаз долой. "Попытки Михновского организовать национальное движение, в том числе среди военных, за создание украинского национального государства, встретили жесткое сопротивление со стороны Грушевского, Винниченко и Петлюры. Чтобы убрать Михновского с политического поля, его отправили, не без участия Петлюры, на фронт", - пишет профессор Иван Белебеха.

Но Михновский был не из тех, кто легко сдается. Возвратившись с фронта, он присоединился к новой Украинской демократическо-хлеборобской партии, созданной на Полтавщине, активно участвовал в ее конференциях, вместе с ней прошел через все перипетии государственного переворота
29 апреля 1918 года. После провозглашения гетьманата, УДХП предложила Павлу Скоропадскому кандидатуру Николая Михновского на должность главы правительства, но гетман предложил ему только пост "бунчужного товарища" (своего личного советника), от которого Михновский отказался.

Его откровенно боялась любая власть из тех, что разрывали Украину на куски. Михновский - человек с твердым характером, железной и непоколебимой волей - был неудобным и даже опасным оппонентом. "Он из тех, кто умеет вдохновить, - романтик, мечтатель и энтузиаст. Но он был также политиком, понимающим действительность и обстоятельства. Я, будучи близко знаком с Николаем Ивановичем Михновским, должен отметить еще одну его черту - сарказм... Никто так не умел "вставить слово" - охарактеризовать своего противника, как он", - писал один из основателей "Союзу української державності" и УНП Виктор Андриевский.

Власть Директории Николай Михновский считал настоящей трагедией, но быть пассивным зрителем гибели Украины не мог. "Он разработал детальный план свержения Директории, лично выехал в Кременчуг к полковнику Петру Болбочану с предложением пополнить ряды военного Запорожского корпуса за счет добровольцев-селян и выступить против, как он говорил, "унизительной для Украины власти", - пишет историк Павел Ковтуненко.

Впрочем, через день после приезда Михновского Болбочана по приказу Петлюры арестовали, а сам Николай Иванович попал в больницу с тяжелой формой тифа. "Большевики захватывают город, и Михновский попадает в тюрьму. С помощью местной адвокатуры и национально настроенной местной украинской группы большевиков Михновскому удается освободиться, а потом выехать на Херсонщину", - свидетельствует Сергей Шемет.

Вскоре тяжело больной и опустошенный Николай Михновский поселился на Кубани. Преподавал в педагогическом техникуме в станице Полтавской, горько переживал крах своих идей. "Главная причина несчастий нашей нации - отсутствие национализма среди широких масс. Национализм - ангел мести для господствующих и эксплуатирующих наций, ангел мести за униженных. У нас в Украине национализм запоздал: наша нация, за исключением немногих, преимущественно представителей интеллигенции, - не националистическая. У нее нет национального самосознания в массах,.. отсутствует мощнейшее оружие для защиты своих интересов", - констатировал он.

В 1924 г. Михновский вернулся в Киев и поселился у своего друга Владимира Шемета. "В первые дни после приезда он был в приподнятом и бодром настроении. Но очень скоро я все чаще я видел его хмурым, все больше безрадостных нот слышалось в его голосе. Здесь, в сердце Украины, к которому он так рвался, он увидел вокруг себя не тех, кого надеялся увидеть. Враждебные к украинству многочисленные элементы и свои же "обыватели-малороссы", скептически равнодушные к национальным стремлениям украинского народа, создавали тот глинисто-болотистый фон, на котором не находили почву проявления крепкой национальной энергии", - так описал киевские месяцы жизни Николая Михновского его коллега по Педагогическому техникуму Николай Марченко.

Сергей Шемет вспоминал, что Николай Михновский, окончательно обескровленный отсутствием поддержки в Украине своих идей, собирался эмигрировать, просил друга собрать информацию о возможности заработка за границей: "Я поспешил выслать разрешение на визу, а положение эмиграции описал так, как сам себе представлял. Картина вышла довольно мрачная. Его надежды на заграницу таяли, силы оставляли. В последней коротенькой записке он писал мне: "Ваше письмо - ценное по своему основному мотиву. Не звучит в нем надежда на лучшее. Вот так и у меня. И сюда круть и туда верть - все равно в черепочке смерть, как говорится в поговорке. Передайте мое приветствие всем, кто меня помнит".

3 мая 1924 г. Николая Михновского нашли повешенным в саду усадьбы Шеметов на Жилянской. "Он столкнулся с неминуемыми большевистскими репрессиями, был схвачен чекистами, после пытки написал на бумажном клочке: "Чем они меня, лучше я сам себя" - и повесился. Трудно поверить, что такой энергичный борец добровольно покончил жизнь самоубийством, считая дело независимой Украины проигранным", - отмечает профессор Василий Яременко.

Мы не знаем доподлинно, стал ли Николай Михновский жертвой имперской машины или добровольно решил наложить на себя руки, так как уже не видел свет в конце туннеля. Впрочем, знаем наверняка: он пал жертвой своего времени, которое опередил на целую эпоху, заложником своей идеи, которой было суждено осуществиться лишь через несколько десятков лет.

Его прах покоится на Байковом кладбище. Ежегодно здесь 3 мая правят службу за упокой души великого украинца, чье сердце пылало любовью к своему народу, которому он посвятил всю свою жизнь.