ЗАКЛЕЙМЕННАЯ «БАСТИЛИЯ»

О пациентах этих больниц, как, впрочем, и о самих больницах, не очень любят говорить. При упоминании о них мы останавливаемся, тяжело вздыхаем и, едва слышно пробормотав «да-да, такое явление есть», стараемся быстрее пройти мимо. Почему? Ведь здоровье населения — лучший показатель благополучия целой страны. И если государство недостаточно заботится о психически больных людях, то разве можно тогда требовать от его граждан здорового и адекватного отношения к ним?

Ежегодно в стенах Киевской психоневрологической больницы № 1 (ПНБ №1) на стационарном лечении находится около 9 тыс. человек с разными формами психического расстройства. Сегодня общество стало относиться к таким людям с большим пониманием, но, несмотря на внешнюю доброжелательность, только 11% населения считают психически больных равноправными гражданами. Больница имени И. Павлова изменила свое название, но в глазах общества она так и осталась своеобразной «Бастилией» с клеймом на стене.

Что известно о ней простому обывателю? В нашей стране практически все разговоры о ПНБ №1 сводятся к своеобразным «рассказам из желтого дома», в которых психическое состояние пациента удачно «забывается», а его болезнь превращается в увлекательную историю нового Наполеона или очередного Эйнштейна. Мало кто вспоминает о том, что психиатрическая больница — как миниатюрное государство: там есть и граждане, и законы, и правительство. Если в советское время его пытались изучать исключительно по слухам, то сегодня «днем открытых дверей» или публичной лекцией уже практически никого не удивишь. Последние проводятся ежемесячно, и темы для обсуждений предлагают самые разные — от общего состояния психиатрической больницы до прав ее пациентов. Главными участниками подобных лекториев становятся родственники и сами лечащиеся. В основном приходят те, кто сам лежит не в первый раз, или родственники тех, кто по 5—10 лет проводят в стенах этого заведения.

В 1996 году штат сотрудников ПНБ №1 сократили на 400(!) рабочих мест. Последствия такой «реформы» ощущаются до сих пор, так как на должность санитара, младшей медсестры или врача в психиатрическую больницу никто особо не рвется: мало, что психологическая нагрузка, так еще и оплата труда мизерная.

Объемы государственного финансирования в области психиатрии тоже оставляют желать лучшего. Практически во всех европейских государствах оснащенные аппаратурой(!) палаты для душевнобольных рассчитаны на три—четыре человека. У нас же в одной палате может находиться до 12 пациентов, не говоря уже о том, что на целое отделение, а это около семидесяти коек, нередко только один туалет.

Один пациент «обходится» больнице в 30 грн. за сутки. В то же время, например, в польской специализированной больнице эта сумма выше приблизительно в 10 раз, а в Германии достигает 150 евро. Если принять во внимание еще и адекватное общественное восприятие психически больных, то Украине, к сожалению, остается только развести руками.

Согласно ряду исследований, большинство пациентов, не утративших логическое мышление, считают необходимым скрывать от окружающих свою психическую болезнь, поскольку панически боятся «ярлыка». Наше общество до сих пор не смогло понять, что обращение к психиатру не зазорно, что, в конце концов, человеческий мозг — такой же орган, как сердце, трахея или желудок. Возможно, общество с таким упорством вешает ярлыки на больных людей для того, чтобы соблюсти некую дистанцию между собой и ими? Или разгадка этого явления кроется в элементарном страхе перед людьми с психическими расстройствами?.. Как бы то ни было, но факт остается фактом — родственники, друзья или знакомые больных обращаются за психиатрической помощью лишь в крайних случаях. На фазу, предшествующую острому периоду, они просто закрывают глаза, не желая видеть и понимать очевидного.

Вот результаты социологического исследования, проведенного в начале 90-х годов. 13,5% населения относились к психически больным людям с большой настороженностью; 14,1% считали, что общество вообще должно быть избавлено от их присутствия; 2,4% говорили о карательных акциях против таких людей; половина даже не знала о тех видах помощи, которые оказывались этой категории населения, и только 22% опрошенных высказывались за улучшение отношения общества к психически больным и повышение уровня оказываемой им медицинской помощи. Сегодня, спустя десять лет, ситуация изменилась. Мы уже не говорим о карательных акциях или «избавлении» от таких людей. Мы стали с большим пониманием и гуманностью относиться к психически больным, но, тем не менее, на вопрос, как вы относитесь к шизофренику, 43% из нас отвечают, что он является угрозой для окружающих; 40% затрудняются с ответом; 9% считают, что такой больной не опасен, а оставшиеся 8% признаются: плохо знаю о том, что такое шизофрения.

В отечественной психиатрии особняком стоит проблема реабилитации больных. А ведь этот вопрос важен не меньше, чем первоначальное купирование состояния больного. На каком-то этапе лечения пациента нужно вернуть к полноценной жизни, он снова должен стать социально адаптированным и максимально приспособленным к жизни в социуме. Больной, выходя из клиники, нередко даже не знает, как распорядиться своей пенсией, придя в магазин, покупает не хлеб и молоко, а все самое яркое и красивое, но в практическом применении абсолютно ненужное. Именно таким пациентам в первую очередь и нужна квалифицированная реабилитационная помощь. За границей все существующие реабилитационные программы имеют практическую направленность, а потому эффективны. Наша отечественная реабилитация испокон веков была основана на трудотерапии, поэтому неудивительно, что сегодня у нас с восстановительным процессом серьезные проблемы.

На территории кирилловской больницы существуют два реабилитационных центра, но один из них занимается фактически трудовой, а второй — медико-социальной реабилитацией, хотя непонятно, по какой причине единый процесс восстановления в человеке человеческого раздроблен. Более того, в центре медико-социальной реабилитации, например, существует ряд ограничений приема психически больных. Так, согласно показаниям для направления и приема, возраст клиента четко ограничен (18—55 лет), больной должен иметь «базовые навыки самообслуживания, общения, обучения», кроме того, у него не должно быть наблюдательного режима, острого психопатологического расстройства и т.д. Безусловно, этот центр выполняет серьезную и нужную работу, но его возможности ограничены программой, условиями направления, противопоказаниями. Реально в нем могут принимать не более 50—60 пациентов в день, и это в то время, когда количество больничных пациентов превышает сегодня 1200 человек (из которых пусть даже только половина отвечает условиям направления), а к ним направляют еще и пациентов из шести киевских диспансеров.

Реабилитация — необходимый для завершения лечения процесс, и пока он присутствует лишь частично, ни в коем случае нельзя говорить о комплексной психиатрической помощи, требующейся больному. В первую очередь помощь нужна острым «противопоказанным» больным, у которых ярко выражено понижение уровня социального функционирования и заметен распад личности. Ее должны оказывать не только медицинские учреждения, но и общественные организации, фонды, спонсоры, представители разных конфессий. Кирилловская церковь, расположенная на территории больницы, оказывает посильную помощь, и медперсонал ей за это очень благодарен. Но если говорить о представителях других конфессий, то их помощь скорее не принимается, поскольку даже в стены этого богоугодного заведения проникли церковные междоусобицы.

Спонсоры же, заслышав, что в помощи нуждается психиатрическая больница, отрицательно качают головами. Говорят, мол, «если б это был детский дом или интернат — тогда другое дело». Помогают непрестижному «желтому дому» немногие, и он до сих пор остается практически без серьезной финансовой поддержки.

* * *

Четкой границы между психическим здоровьем и нездоровьем нет. В законе о психиатрической помощи говорится, что «каждая личность считается не имеющей психического расстройства, пока наличие такого расстройства не будет установлено на условиях и в порядке, которые предусмотрены этим законом и другими законами Украины». Поэтому государству и обществу следует помнить: здоровье может превратиться в тяжелый недуг, который, помимо самого больного, затронет всех окружающих его близких людей.