С МИРУ ПО ДОСКЕ — НОЕВ КОВЧЕГ

В Верхнем Кондрючем, близ Свердловска Луганской области, земляки и гости отметили столетие со дня рождения Учителя Порфирия Иванова

Житие Порфирия Корнеевича Иванова - Учителя, Паршека - описано дотошно, в том числе и им самим. Две с лишним сотни тетрадей - не на один год задал он работы своему «другу Сашке» (так в дневниках называл он Александра Александровича Брижанева), умудрившегося устроить на чердаке своего дома мини-типографию и четвертый год издающего его тетради.

Двадцать шестую переплетали перед самым юбилеем. Бдения у ксерокса и переплетного стола можно назвать единственно верным словом: послушание. Его добровольно приняли на себя несколько последователей. Став за три месяца работы почти бестелесной, но не потеряв кроткой улыбки, Рая Шевченко из Днепропетровска сосчитала девятнадцатого февраля: семьсот экземпляров! По семь тетрадей сотне гостей.

Тетради - это история, знак прошлого, которое на хуторе органично вливается в быстротекущее настоящее. Вот здесь, как в клетке, три года метался Учитель: 30 метров, и ни шага более от двора. Вот его дом, кровать, колодец. Курганчик над могилой, вечнозеленой под снегом. Параллельно с сотворением жития идет будничная жизнь, и надпись «Пищевые отходы - сюда» возвращает паломников на землю, где каждый камень Паршека помнит. К этим «камням» и едут со всех концов земли люди, принявшие сердцем Идею Учителя о независимой жизни в Природе, привнося в жизнь Дома здоровья и Верхнего Кондрючего своеобразный колорит.

«Я был в твоих краях, купался на ставке, колодец видел, вырытый тобою. И боль свою и страх покинуть этот свет я смыл твоей живительной водою…» - эти слова вслед за Анатолием Фокиным, возродившимся к новой жизни уже с гитарой в руках, могут повторить тысячи и тысячи спасенных…

Первым, кого я встретила, выпав из вагона на скользкий склон перрона у разъезда «1055 километр», был Славка. Неопределенно махнув рукой в сторону дома Брижаневых, Славка побежал дальше, отпечатывая в мокром сугробе свои костистые ступни. Воспринимая Славку как неотъемлемую часть хуторского пейзажа (приехал, купил домишко, живет безбытно), всегда радуясь встрече с ним - безотказным, необидчивым, замечаю, что тихое ликование души, жаждущей эмоционального резонанса, принимает форму бурной радости при виде знакомых лиц и непременно босых ног. Все приезжие считают своим долгом ходить своими лапами, как говорил Учитель, по земле.

Вот и дожили мы до столетия! И радостно, и грустно. Местные газеты, не замечавшие многих дат и событий в жизни и после ухода из нее «пророка в своем отечестве», к столетию разразились: свердловские «Заря Донбасса» и «Восточный экспресс», ровеньковская «Вперед» опубликовали статьи и воспоминания. Они же приглашали земляков Иванова во дворцы культуры (неотапливаемые, чтоб и тут «плохое и холодное», с которым призывал мириться юбиляр) на просмотр документально-публицистической ленты «Чтобы жить…» и на беседу.

Старались и местные телестудии: и названный фильм показывали, и беседы за «круглым столом» давали, интервью с людьми, чья память сохранила и облик, и время, и разговоры Учителя, посещавшего с давних лет наши края. Откровением звучали слова одного из героев фильма: «Чтобы жить, нужна новая нравственность, новые правила игры. Но ждать и рассчитывать на естественный отбор, который происходил на протяжении миллионов лет, мы не можем. У нас считанные десятилетия». Этот трепетный гимн, несомненную вершину творчества известного режиссера Георгия Давиденко и не менее известного кинооператора Дмитрия Санникова, можно считать самым драгоценным подарком к столетию.

«Новая нравственность» - это нечто иное, как новый «внутренний план человека» (выражение введено в обиход много лет назад Игорем Хвощевским, первым из тонкого слоя ученых, обратившихся к Порфирию Иванову четверть века назад). Прошлым летом Игорь, гостивший на хуторе (как оказалось, в последний раз!), мало говорил на свою любимую тему преобразования внутреннего плана человека - составной и неотъемлемой части всемирной стратегии охраны Природы. Мне кажется, его тяготило невыполненное обещание написать книгу о сотрудничестве с Учителем. А там кто знает…

Вот уж зовут в Дом здоровья, есть договоренность, что все придут на беседу, от которой ждут необыкновенных откровений. В Доме разместились - кто сидя, кто стоя - больше сотни гостей. Петр Никитович Матлаев (Петро, как зовут его все) уже готов принять любой вопрос-вызов, щеточки его усов становятся колючими. Но юбилей - повод для ностальгии и возмужавший рядом с Учителем человек говорит:

- Даже день недели совпал: и сто лет назад была пятница, а накануне появления на свет Паршека метель мела, совсем как у нас вчера.

То, что Природа один к одному воспроизвела мгновения появления на свет своего певца, удивило мало: а как же иначе? Готовность слушать об Учителе, говорить о нем в Доме здоровья - непременное правило пребывания и потребность. Но подмечено не мной, что едва пришедшие к Учителю с какой-то щенячьей радостью спешат поделиться тем, что усвоили. Первопроходцы больше молчат, они знают главное правило: попроси! Просьба - вот ключ к познанию Истины.

Но сегодня Петра просить не надо. Отмахиваясь от фотолюбителей - «Мы уже все себя увековечили!», - он в который раз, но всегда неповторимо говорит о том «новом-небывалом», что нес людям Учитель. Вот и о сегодняшнем дне: он дал рост новому движению, понятию, сознанию. Настало время, когда во всей полноте раскрывается в Природе предсказанное Учителем, о чем предупреждал он, выводя на арену человека, крепко стоящего на Земле, окруженного воздухом, пробужденного водою. Но мы только в начале большой работы. Как ветхозаветный Ной строил свой ковчег для спасения от потопа, а над ним потешались, так и Учитель, осмеянный и гонимый при жизни, неустанно проводил свою Идею, возводя ее стены и крышу. Спасемся или погибнем? Собираем ли «доски» для своего ковчега?

Собираем! По примеру давних «проходов» Учителя по Крыму и Донбассу («А теперь мое стремление одно: побывать своим телом на цылинской провальской земле, а она лежит вся непахотная от адамовых времен», - писал он) энтузиасты весь год вели «проходы» по городам и весям, неся молодежи Идею независимой жизни в Природе, глубинный смысл жизни и полувекового подвига Порфирия Иванова. Администрации городов, руководители учебных заведений, как никогда ранее, с душой и сердцем встречали последователей, размещали в гостиницах, обеспечивали транспортом. О «проходах» еще напишут брошюры, полные неповторимых житейских ситуаций. Глубинка иногда не в силах отличить сектантов от ивановцев. Запуганные миссионерами директора школ кое-где грудью защищали идеологическую невинность своих подопечных.

Здесь самая пора сказать, что в Доме здоровья в юбилейную пятницу не ели - праздник нашего дела (венец продолжительного воздержания от пищи и питья, называемый терпением) был перенесен на воскресенье (смотри пятое правило «Детки»). У Брижаневых же за логикой поступка далеко не ходили и с утра накрывали столы на восемьдесят человек.

Перед обедом, в ознаменование исторической даты, вышли на Природу в 12 часов дня и попросили мира на нашу планету, исполняя завет Учителя: «Просите меня о мире, чтобы в Природе не было войны» - ни между человеком и Природой, ни между людьми.

О праздничном обеде стоит сказать особо: винегрет, салаты, много компота. Из горячих блюд - традиционные борщ и каша, из праздничных - пирожки с грибами. В силу переживаемого исторического момента число нуждающихся, а именно таких ждал к себе Учитель, растет день ото дня. В том числе и нуждающихся материально. Основа же «пищевой» статьи семейного бюджета Брижаневых складывается из пенсий Евдокии Никитичны и Сан Саныча, а его «силикозные» деньги идут на нужды типографии. Немалое подспорье и здесь, и в Доме здоровья - огороды, сады, поработать в которых считается честью. Многие гости везут с собой продукты. Доброхотно дающие знают, что и сколько надо купить для издания тетрадей Учителя. Издать «всего» Паршека - такую немыслимую ношу взял на себя Брижанев. И кое-кто скептически относится к его затее: «Читать необязательно, выполняй «Детку». Оба мнения - неиссякаемый предмет для спора.

Рассказать о том, что ощущает человек, впервые пребывающий в терпении, непросто, это индивидуально. Многие последователи терпят не 42, а 108 часов в неделю, некоторые - 126, есть и такие, кто садится к столу раз в неделю. Ко Дню озарения и очередной годовщине Учителя единицы самых продвинувшихся в Идее берут и большие сроки: во славу Учителя, во имя своего здоровья, во имя здоровья всего человечества. Во мне до сих пор живет ощущение, которое я называю ритуальным ужасом: как за короткий промежуток между одним и другим терпением за считанные часы успеть проглотить весь сбалансированный набор необходимых витаминов, белков, жиров и углеводов?

А на хуторе и слышать не хотят о диетах, раздельном питании. Каким-то непостижимым образом на борщах и кашах, летом - фруктах поддерживаются великолепная форма и завидная трудоспособность. Пример тому - и Матлаевы, и Брижаневы, их друзья и сподвижники. Правда, у них и брюшко есть - как же без брюшка при нашем менталитете?

Каждый приехавший на хутор постигает сложную архитектуру сложившихся отношений. Одни тяготеют к семейному быту в доме Брижаневых, другие - к административному порядку ежегодно благоустрояемого Дома здоровья, оставленного по завещанию Валентины Леонтьевны Сухаревской «самому близкому по делу» - Петру Никитовичу Матлаеву.

Где и с кем быть, каждый решает для себя сам. Мечтая об идеальном, я бы хотела свободно общаться с «молодыми», живущими в Ореховке, на родине Учителя, и «стариками», пустившими корни в Кондрючем. Это ведь только грамматические правила жестки: «где поставить запятую, где не ставить запятой». А здесь - жизнь. Чаще - будничная, но всегда многоплановая, параллельно идет «дело мировоззренческого характера», по словам Учителя, и ежедневная практика выживания, постигаемая и местными, и приезжими.

Но и в том, и в другом доме больной, нуждающийся человек найдет участливого слушателя, очень больной - проводника в страну здоровья. Прослушав десятки историй чудесного исцеления, одна ровенчанка сказала мне: «Да тут любят только мажор!» Это верно. Учитель советует: оставь мысли о болезни. Не болезнь играет роль над человеком, а человек над болезнью. «Я всю жизнь проборолся, прокричал по природе, стучал в двери, мне отворилась дверь. Я изучил атмосферу и к тому заставил ее, умея, чтобы она мне помогала, чтобы я лечил других людей, - писал Учитель еще в 1951 году, не предполагая, что через 35 лет единственно его «отворившейся дверью» будут спасены самые отчаявшиеся и обреченные чернобыльцы.

Евгений Садовников два года работал в Припяти и, спасая свою жизнь «Деткой», два раза в день купался в реке с таким же названием, на удивление врачей зарабатывая себе хорошие анализы крови. Создал группу единомышленников. О чуде исцеления Садовникова, майора милиции Щербакова, других облученных рассказала в своей книге «Радиацию победить можно. Становись «Деткой» Надежда Лавренюк из Бреста. Созданная с ее помощью Академия жизни человека в Природе имени П.Иванова несет и осуществляет великую Идею Учителя.

Упорно пишет прозу примечательный на хуторе человек - Юра Апрышко. В «Размышлениях об учении и Учителе» он изложил историю своей жизни. Это пример бесхитростного письма, адресованного всему человечеству.

Я сознательно не говорю о тех, кем гордится Дом здоровья, а также о многих бородатых, длинноволосых мужах, списывающих свою внешность с Учителя: он стоил того. Просто их, сильных и независимых, знаю мало, а по характеру тяготея к «нуждающимся», прельщена их нелегкой практикой жизни с Идеей, подтверждающей истинность и мною выбранного пути.

P.S. В изложенных здесь заметках нет ни хрестоматийного глянца, ни непременного «ликбезовского» материала. Это объясняется тем, что многие земляки Учителя сделали его мировоззрение неотъемлемой частью бытия, как чистку зубов на ночь. И повторять для широкой аудитории в который раз о том, что Волга по-прежнему впадает в Каспийское море, не сочла уместным.