ПОЧЕМУ НАША ПРОМЫШЛЕННОСТЬ ВЫПУСКАЕТ МАЛО НАРКОТИЧЕСКИХ И ПСИХОТРОПНЫХ ПРЕПАРАТОВ

Несколько месяцев тому назад, вечером, я услышал в телефонной трубке незнакомый мужской голос. Оказалось, что мой собеседник тяжело болен. Врачи слишком поздно обнаружили у него злокачественную опухоль. От невыносимой боли его спасают только наркотические препараты. В аптеках их не продают, а на «черном рынке» он, пенсионер, купить их не в состоянии. Я считал, что таких больных аптеки должны снабжать необходимыми препаратами. Пообещал выяснить, в чем тут дело. Незнакомец не назвался, но пообещал перезвонить. Больше он не звонил...

Почему тяжелобольные люди вынуждены терпеть адские муки? Куда подевались наркотические препараты? Чтобы получить ответы на эти вопросы, я встретился с первым заместителем председателя Госкоммедбиопрома (в дальнейшем - комитета) Виктором ЧУМАКОМ. Комитету подчинены фармацевтические предприятия, в том числе и выпускающие наркотические препараты.

- Почему фармацевтические предприятия Украины не в состоянии обеспечить по доступным ценам наркотическими препаратами тяжелобольных людей?

- Причин много. Во-первых, законодательная база. Когда разрабатывали закон о наркотиках, представители комитета, как это ни может показаться странным, участия в этом не принимали. Нас просто не уведомили. Принятый закон - детище в основном правоохранительных органов, призванных и имеющих опыт борьбы против теневых производителей и распространителей наркотиков. Безусловно, не имея понятия о технологии производства лекарственных наркотических препаратов, они, того не желая, так сформулировали ряд положений, что заставили наши предприятия отказаться от выпуска ряда фармацевтических групп: транквилизаторов, обезболивающих и сердечно-сосудистых препаратов. Дело в том, что в состав этих препаратов входят наркотические субстанции. А по закону наркотические субстанции имеют право использовать для производства лекарственных препаратов только государственные предприятия. Большая же часть наших предприятий на момент принятия этого закона уже акционирована. У нас осталось всего восемь государственных предприятий. Возьмем, например, акционерное предприятие «Фармак».

Закон лишил его права производить всем известный корвалол, потому что для его производства необходимо использовать психотропный препарат. Психотропные препараты, как и наркотические, являются подконтрольными Комитету по наркотикам и их производство и применение для получения лекарственных неподконтрольных препаратов закон разрешает только на государственных предприятиях.

Украинский закон о наркотиках противоречит конвенции ООН, которую, кстати, подписала и Украина. Согласно конвенции выпуск фармацевтических препаратов, содержащих наркотические субстанции, осуществляется при наличии лицензии предприятиями вне зависимости от формы собственности. Да и по нашей Конституции все предприятия имеют равные права.

Монополия же государства на производство наркотических и психотропных препаратов привела к тому, что эти препараты сегодня можно купить только на «черном рынке» по ценам, в десять и более раз превышающим их стоимость. Создавшаяся ситуация способствует противоправным действиям отдельных граждан. Так, свободно купив в Молдове в аптеке психотропные препараты, новоиспеченный бизнесмен продаст их на «черном рынке» по безбожно высокой цене.

Комитет полностью поддерживает конвенцию ООН и считает, что все предприятия (вне зависимости от формы собственности), если они получили от государства лицензию на выпуск препаратов с наркотическими и психотропными субстанциями, имеют законное право производить эти препараты. Безусловно, соответствующие органы должны тщательно следить за соблюдением условий производства, хранения и реализации. Надо осуществлять мониторинг за продвижением продукции. Запреты - не способ борьбы с правонарушениями, с «черным рынком». Ведь известно, что чем больше запретов, тем больше дефицит, а значит, выше спрос, что в свою очередь создает благоприятные условия для существования и процветания теневой экономики. При «прозрачных» границах незаполненных товаром ниш на рынке не бывает.

(Так можно запретить людям пользоваться столовыми приборами, газовыми плитами, электрическими приборами, транспортом и т. д., и т.п. - ведь использование их может привести к травматизму и даже смерти. - Прим. авт.)

Можно ли бороться с «черным рынком»? Безусловно. Но для этого надо внести изменения в закон о наркотиках (к слову, было создано пять или шесть комиссий для внесения изменений в этот закон, но на сегодня мы прошли в Верховной Раде только первое чтение), отменяющие ненужные запреты. Это приведет к быстрому насыщению рынка наркотическими и психотропными препаратами. Быстро упадет спрос на них, а, следовательно, и цены на «черном рынке». Станет невыгодно заниматься этим видом бизнеса. Сегодня же риск быть задержанным правоохранительными органами окупается огромной прибылью от продажи.

Во-вторых, ставшие «притчей во языцех» ценообразование и налоги. Здесь проблема даже не столько в снижении налогов, сколько в объектах налогообложения.

- Все ратуют за снижение налогов, а вас, если я правильно понял, это не волнует?

- В странах с развитой рыночной экономикой налоги выше, чем у нас. У них рентабельность выше 20% полностью изымается в пользу государства - стопроцентный налог. Там средства, идущие на воспроизводство и расширение производства, налогом не облагаются. А у нас налог берется с прибыли, в которую они входят. Хочешь оснастить предприятие новейшим оборудованием и передовыми технологиями, планируй себе соответствующую прибыль, но сначала подумай, кто купит по высоким ценам твою продукцию, и сколько останется тебе после уплаты государству тридцатипроцентного налога.

Когда приподняли «железный занавес», я встретился с хозяином одной швейцарской фирмы средней, по их меркам, имеющей оборот около ста пятидесяти миллионов франков. Не поверил, когда узнал, что его прибыль составляет всего сто шестьдесят тысяч франков. Это при таком-то обороте? Но оказалось, что ему этого вполне хватает. Он полностью расплатился уже с государством, а эти деньги может тратить по своему усмотрению.

Поэтому я считаю, что и у нас средства, идущие на воспроизводство и расширение производства, не должны облагаться налогом.

- Вы предлагаете повысить уже существующие цены?

- Ни в коем случае. Рассмотрим пример. Предположим, что некий препарат сегодня на рынке стоит одну гривню. Если я начну его продавать дороже, вы его купите не у меня, а у другого (сегодня на нашем рынке торгует много зарубежных фирм) производителя, который продает этот же препарат, но дешевле. Поэтому я вынужден спланировать все свои затраты так, чтобы мой препарат стоил не более одной гривни. Предположим, что на моем предприятии себестоимость этого препарата будет шестьдесят копеек. Тогда я получу прибыль сорок копеек. Государство у меня, взыскав налог, заберет в бюджет двадцать копеек. Эти деньги, «не подкрепленные» товаром, будут создавать инфляцию. Если бы эта же ситуация сложилась на Западе, я бы, не желая платить высокий налог, эти тридцать копеек пустил на расширение производства этого препарата, пользующегося спросом, как говорят, ликвидного. Именно эти тридцать копеек и являются главным двигателем научно-технического прогресса в условиях рынка. В Украине же они входят в противоречие с существующей системой ценообразования и налогообложения.

На Западе я бы построил еще один цех для производства этого ликвидного препарата. Эти затраты вошли бы опять в себестоимость препарата. Она стала бы уже равна девяносто копейкам. На рынке препарат по-прежнему продавался бы за одну гривню. Моя прибыль снизилась бы до десяти копеек. Тут я бы задумался и стал искать новые пути увеличения прибыли. Наши чиновники против заимствования западного опыта. Они говорят, что в данной ситуации, не уплатив налог, а пустив тридцать копеек прибыли на расширение производства, я обманул государство на двадцать копеек. Ничего подобного! Я создал новые рабочие места, дал работу строителям, закупил новое оборудование, оплатив работу его производителей. Разве этого мало? Разве это не пошло на пользу обществу? Наши же чиновники недовольны: они лишатся возможности распределять часть моей прибыли (эти двадцать копеек) по своему усмотрению. Ведь раньше они отдавали, думаю «не за красивые глаза» ее тому, кто не смог сделать свое предприятие рентабельным. В очередной раз «съев» часть моей прибыли, он ничего не даст взамен, а чиновник в очередной раз «погреет руки». Кто от этого выиграл? Государство? Общество? А на Западе, если я добьюсь насыщения рынка своей продукцией, то для реализации уже произведенного вынужден буду снижать цену. А вот от этого выиграет только общество.

В-третьих, кредиты. Сегодня Украина берет на Западе огромное количество кредитов. Все страны всегда брали и сейчас берут кредиты. Но берут их разумно. Это, так называемые, товарные кредиты. Вам необходимо провести реконструкцию вашего предприятия? Пожалуйста! Вам дают деньги для закупки необходимого оборудования. Заметьте, давая вам кредит страна не забывает и своих производителей: оборудование вы должны купить у них. Так вот, там вы расплатились за кредит и оборудование перешло в вашу собственность. А у нас? Украина берет кредит на реконструкцию определенного предприятия. Закупает необходимое оборудование. А в это время данное предприятие акционировали. Теперь оно может получить оборудование, если оформит кредит на себя или оборудование останется государственным. И тот, и другой варианты не выгодны предприятию. Первый вариант невыгоден, потому что цена нового оборудования, по существующему закону, дважды войдет в цену выпускаемой продукции. Дело в том, что оборудование относят к основным фондам, за амортизацию которого надо начислять пропорционально стоимости оборудования. Но, кроме этого, надо еще возвратить кредит из прибыли. Отсюда, естественно, высокая цена продукции, а, следовательно, и ее неликвидность.

Второй вариант невыгоден предприятию, потому что стоимость самого предприятия по принятым ранее методикам оценки значительно ниже стоимости нового оборудования, оцениваемого по текущим ценам. Есть ли выход из создавшейся ситуации? Есть. Это хорошо известный лизинг. (Лизинг - это долгосрочная аренда оборудования с возможностью его выкупа. -Прим. авт.). Во времена Союза при министерствах существовали хозрасчетные отделы комплектации, которые поставляли предприятиям оборудование и взимали амортизационные отчисления. После выплаты стоимости оборудования оно переходило в собственность предприятия. Это и был классический лизинг. Плата за оборудование учитывалась в цене продукции один раз.

В 1995 году в Распоряжении Президента о преодолении кризиса неплатежей была предложена идея лизинга. Комитет сразу же подготовил проект указа Президента, разрешающий нам использовать лизинг. Но не тут-то было. В 1993 году вышло постановление номер 523, в соответствии с которым мы должны согласовывать наш проект указа с заинтересованными министерствами. А их пять. Перед тем, как документ подпишет министр, его должны подписать не менее десятка сотрудников данного министерства. По сравнению с годами застоя, когда было изобретено это нововведение, сегодня ситуация усложнилась. Сейчас согласование документа может длиться годами. Свой проект указа мы уже два с половиной года согласовываем, но конца еще не видно… Согласно 523-му постановлению, если у заинтересованных организаций есть замечания, то Кабмин даже не приступает к рассмотрению документа. Снять замечания может только вице-премьер, но я не знаю ни одного случая, чтобы он взял на себя такую ответственность.

Есть ли выход из этой ситуации? Есть. Мы считаем, что надо отказаться от заочного согласования и создавать рабочие группы по подготовке проектов документов. В эти группы должны войти представители всех заинтересованных организаций. Члены групп должны нести персональную ответственность за проблему.

В-четвертых, надо ограничить власть его величества аппарата. В апреле 1995 года вышел указ Президента об изменении уставов министерств в зависимости от характера деятельности - функционального или отраслевого. Деятельность нашего комитета после того, как большинство наших предприятий было акционировано, стала носить функциональный характер. Так как закон закрепил за нами разработку технологических требований к производству фармпрепаратов, т.е. что, как и в каких условиях должно производиться, что, чем и как надо контролировать на наших предприятиях вне зависимости от форм собственности, ведомственной подчиненности и т. д., то деятельность комитета носит отчасти и отраслевой характер. Мы подготовили Положение о комитете как функциональном органе. Приходим в министерство, которое должно нам согласовать Положение, а нам заявляют, что считают нас отраслевиками, а потому документ не согласуют. Чиновнику проще не согласовать нам документ и не нести за это никакой ответственности, чем нести ответственность в случае принятия неправильного решения. Но даже и в случае фантастической ситуации согласования документа с пятью министерствами не спешите радоваться: в постановлении №523 записано, что в случае, если документ принципиально важен, он должен быть согласован еще и с руководителями областных советов. А это еще двадцать восемь подписей! Это верный способ «похоронить» любой документ. (Как тут не вспомнить анекдот, в котором говорится, почему нельзя прислушиваться к мнению многих советчиков. - Прим. авт.). И чиновник имеет полное право пустить нас по новому кругу. Так правительство становится заложником своего аппарата. Если так будет продолжаться и дальше, то правительство у нас в дальнейшем будет меняться каждый год.

Вот еще пример. Мы закупили у Германии инсулиновый завод. Когда его строили, чиновники урезали объем финансирования. Завод построили без подъездных путей и склада необходимой емкости. Кто виноват? Нет виновных! Чиновник, который урезал смету, ответственности за принятое решение не несет. Его действия обусловлены его некомпетентностью и убежденностью, что все представляют завышенные сметы. А что нам теперь делать? В этом году, чтобы закончить работы по инсулиновому заводу, нам необходимы еще шесть миллионов гривен. Из них два миллиона - это уже выполненные, но еще не оплаченные работы. Люди работали, а зарплаты не получали. А чиновники нам сегодня говорят, что за прошлый год они нам уже не заплатят. В этом же году они вместо необходимых четырех миллионов, дадут на одну десятую миллиона меньше.

В-пятых, у чиновников разных ведомств нет единого понимания употребляемых терминов.

К сожалению, подобных примеров трактования терминов «функциональный» и «отраслевой» много. Вот еще один - кого считать монополистами? Наши предприятия выпускают двадцать процентов лекарств, которые продаются на украинском рынке. Восемьдесят процентов - поставляют иностранные фирмы. Среди выпускаемых нами препаратов есть несколько, выпускаемых только нашими фармпредприятиями. Надо ли считать наши предприятия монополистами, если другие фирмы продают препараты не аналогичные по составу, но аналогичные по действию, оказываемому на человеческий организм?

- Мне думается, что надо говорить в данном случае не о том, кого считать монополистом, а о том, против кого применять антимонопольный закон. Представляется неразумным искусственно создавать конкуренцию. Если качество выпускаемой предприятием продукции и ее цена удовлетворяют население, и по качеству она не уступает зарубежным аналогам, а по стоимости дешевле, то, мне кажется, такого монополиста можно только приветствовать. Не исключено, что сегодня в существующих экономических условиях оптимальным будет работа только одного предприятия, выпускающего данную продукцию. Если же предприятие не будет допускать на рынок конкурентов или начнет «душить» их, используя криминальные структуры, если оно с целью получения максимальной прибыли начнет вести неправовую, агрессивную по отношению к возможным или уже существующим конкурентам политику, то к такому предприятию должен быть применен антимонопольный закон. Надо учитывать, что наш рынок находится в состоянии становления. Поэтому не надо душить его первые ростки, чтобы они не стали последними. Надо подождать, пока вырастут конкуренты. Может, не надо вешать на предприятия ярлыки, а лучше анализировать характер их деятельности, оценивать, пользу или вред принесет их деятельность нашему обществу?

- Согласен. Очень часто наши «теоретики» выдумают какую-то схему, утвердят, а потом заставляют всех свято соблюдать ее. Вот мы проводим демонополизацию. А скажите, пожалуйста, если предприятие завоевывает рынок путем снижения цены на свою продукцию и повышения ее качества, это плохо?

Или возьмем ценовые ограничения монополистов. Рынок сформировал уже цену на, скажем, определенный препарат. Антимонопольный закон ограничивает цену, по которой предприятие-монополист может продать свой препарат. На рынке же цена значительно выше. Тогда этот препарат закупит посредник. Закупит по разрешенной антимонопольным законом цене, а продаст на рынке по значительно более высокой. Таким образом, капитал из производственной сферы перейдет в непроизводственную и, не обеспеченный товарами, будет способствовать инфляции. К тому же, как вы правильно заметили, в условиях спада производства может оказаться в роли монополиста каждое работающее предприятие.

Путем искусственной демонополизации мы из крупных предприятий наделали «кучу» маленьких. А как они теперь смогут на мировом рынке конкурировать с мощными транснациональными монополиями или даже просто крупными фирмами? Не выдержав конкуренции, они будут закрыты. Крупный капитал раздавит их. И во что превратится Украина?

- Помогая нам, высокоразвитые страны создают у себя дополнительные рабочие места, сокращая соответствующие рабочие места в Украине. Нам нужны СП. Прилавки наших магазинов завалены произведенными не у нас товарами и продуктами. Естественно, что деньги за импорт достанутся стране-производителю. В Украине будет расти безработица со всеми вытекающими последствиями… Но мы отвлеклись. А как обстоят дела с качеством наших фармпрепаратов?

- Производители фармпрепаратов в высокоразвитых странах выпускают продукцию, соответствующую всеобъемлющим требованиям (к производственным помещениям, подъездным путям, складам, сырью, контролю качества препарата на всех стадиях его изготовления, наконец, к работникам предприятия) GMP. И хотя наша продукция по качеству не уступает зарубежной, всем требованиям GMP наше производство не отвечает. Мы надеемся, что в 2002 году наша продукция и производство будут соответствовать всем требованиям GMP. Уже сейчас мы для этого используем в производстве субстанции, восемьдесят процентов которых закуплены за рубежом, где налажен хороший контроль за качеством сырья. Еще раз подчеркиваю, что качество наших готовых препаратов не уступает их зарубежным аналогам.

- Надо думать, не случайно GMP требует контролировать качество препарата на всех стадиях его изготовления. Полагаю, что сегодня фармация еще не имеет дешевых и надежных способов контроля всех характеристик и свойств готовых препаратов. Гарантировать же соответствие характеристик и свойств готовых препаратов предъявляемым им требованиям сегодня может только контроль производства препаратов на всех стадиях изготовления.

В связи с этим вспоминается старая история с бритвами. Рассказывали, что Союз закупил линию по изготовлению лезвий. В линии непонятно зачем они затачивались многократно. Наши изобретатели и рационализаторы стали сокращать количество заточек лезвий. Сначала все шло хорошо, на качестве бриться сокращение заточек не сказывалось. А потом неожиданно бритвы перестали брить. Вынуждены были вернуться к количеству заточек, существовавшему раньше. Чтобы этого не было и с лекарствами, лучше, чтобы они соответствовали требованиям GMP.

- Мы к этому стремимся.

- Скажите, пожалуйста, сколько предприятий Украины производят наркотические и психотропные препараты?

- Наркотические и психотропные препараты выпускает Харьковское государственное фармацевтическое предприятие «Здоровье - народу» и еще одно предприятие начало выпускать психотропные средства.

Обсуждение проблем, затронутых в интервью с В.Чумаком, мы продолжили в беседе с директором Харьковского государственного предприятия «Здоровье - народу» Владимиром Михайловым

- Расскажите, пожалуйста, что представляет собой ваше предприятие.

- Предприятие было создано в декабре 1995 года путем реорганизации Харьковской фармацевтической фирмы «Здоровье». Из фирмы был выделен участок по производству ампулированных наркотических препаратов. В настоящее время мы выпускаем около 15 препаратов, более половины которых относятся к наркотическим и психотропным, и препараты, оборот которых контролируется Комитетом по наркотикам. Все препараты выпускаются только в ампулах по одному и два грамма. Мощность предприятия порядка 60 миллионов ампул в год. Потребность же Украины в наркотических препаратах по данным 1996 года составляет 15-20 миллионов ампул в год, что составляет 90% выпускаемых нашим предприятием. 10% объема выпуска наркотических препаратов мы продаем странам Балтии, Казахстану, Армении, Узбекистану и Таджикистану. Россия, страны Балтии и Беларусь налаживают у себя выпуск этих препаратов. По моим сведениям, в России выпускаемые препараты значительно дороже наших, но они обходятся своими. В странах Балтии очень бедная номенклатура, и они докупают часть препаратов у нас. Мы все время расширяем ассортимент выпускаемой продукции. В 1996 году мы освоили выпуск шести новых препаратов по схеме дженерик. Не все они относятся к нашей номенклатуре. Реализация их затруднена, так как эти препараты выпускают и другие фармацевтические предприятия Украины. Когда в 1995 году мы отделились от фирмы «Здоровье», с мощностью производства 60 миллионов ампул при потребности Украины в 20 миллионов ампул в год, то надо было либо увольнять работников, либо освоить выпуск 40 миллионов ампул новых препаратов. Мы стали выпускать анальгин, димедрол, эуфиллин, новокаин и галоперидол (торговая марка - «Галоприл») - единственный препарат из нашей номенклатуры. Но уже в 1997 году мы наметили к выпуску семь новых препаратов нашей номенклатуры. Это будут наркотические и ненаркотические сильнодействующие анальгетики и психотропные препараты. Почти все они подконтрольные.

- Известно ли, сколько препаратов вашей номенклатуры потребуется Украине в будущем?

- Для себя мы приблизительно определили потребность в новых препаратах. Сделали запросы в Минздрав и Госкоммедбиопром. Ожидаем ответов. Возьмем, к примеру, трамадол - сильнейший анальгетик, который закупается за рубежом. Благодаря системе, разработанной в Госкоммедбиопроме, мы смогли ориентировочно определить объем закупок этого препарата.

- В 1997 году вы, с учетом выпуска новых препаратов, выйдете на мощность 60 миллионов ампул в год?

- Нет, так как расширение ассортимента требует больших капиталовложений. Только в 1998 году мы закончим освоение новой номенклатуры.

- А как обстоят дела с реализацией продукции?

- Неважно. Препараты нужны. Их берут. Основные потребители - областные аптечные базы, областные аптечные склады, государственные отделы при акционерных управлениях фармации. По закону производством и реализацией наркотических и психотропных препаратов могут заниматься только государственные предприятия. Так, например, Киевское областное управление фармации после того, как стало акционерным предприятием, перестало покупать у нас подконтрольные препараты. Теперь Киевскую область нашими препаратами вынуждено снабжать Киевское городское (государственное) управление фармации. Безусловно, это препятствует реализации препаратов, создает ненужные трудности и осложнения. Мне кажется, что это издержки законодательства. Но еще хуже обстоит дело с оплатой наших препаратов. Они не поступают в розничную торговлю, как это делается в других странах. Бюджетные стационары и станции скорой медицинской помощи, как известно, не имеют в нужном количестве средств для закупки наших препаратов, хотя остро в них нуждаются. Акционерные и частные стационары имеют средства, но по закону не имеют права покупать наши препараты. Я думаю, что надо разрешить акционерным и частным организациям покупку наркотических и психотропных препаратов.

- Почему ваши препараты такие дорогие?

- Дело в том, что сырье мы закупаем в дальнем зарубежье. Естественно, за валюту. Стоимость сырья высокая. Нам на квартал работы необходимо закупить сырья на 200-250 тысяч долларов. Добавьте сюда стоимость электроэнергии, газа и воды.

- Какова величина средней заработной платы на вашем предприятии?

- Порядка 280 гривен. Наша средняя зарплата одна из самых низких в системе Госкоммедбиопрома. Это объясняется тем, что государство законом о производстве наркотических и психотропных препаратов сделало наше предприятие монополистом. И тут же антимонопольный комитет ограничивает размеры окладов моим рабочим. В том, что я стал монополистом, я не виноват. Меня им сделали. На сегодня вместе с нами осталось всего три государственных предприятия в нашей отрасли. При всем моем желании даже передать часть выпуска нашей продукции мне некому. Ограничение по заработной плате связано с ростом товарной продукции. Чтобы поднять рабочим зарплату, мне надо увеличить выпуск наркотических препаратов. Во-первых, я этого не могу сделать, а во-вторых, это никому не нужно.

- На сегодня средняя зарплата в 280 гривен для Украины достаточно высокая. У нас многие медицинские работники с высокими учеными степенями получают меньше.

- Я считаю, что не у моих рабочих высокая зарплата, а у наших профессоров - низкая. Свои функции как директора я вижу в том, чтобы обеспечить своим рабочим нормальные условия существования. Не забывайте, какую продукцию мы выпускаем. Несмотря на строжайшие методы контроля, если рабочие будут остро нуждаться, начнется утечка продукции. А ведь наша продукция социально опасна. Представляете, к чему это может привести?

- Были ли на вашем предприятии случаи хищения сырья или готовой продукции?

- С момента отделения от фирмы «Здоровье» ни одного случая. Пока Бог миловал.

- Коснулась ли вас эпидемия неплатежей?

- Еще и как. Если такие гиганты фармацевтической промышленности, как «Дарница» и «Фармак», реализуют свою продукцию через коммерческие структуры, через которые проходит львиная доля оборота денег, то я довольствуюсь только услугами Укрфармации, которая, к сожалению, их не имеет. Нужно отметить, что Госкоммедбиопром заботится о нас, производителях. Он даже получил разрешение Кабмина на отправку за рубеж продукции без предоплаты. Теперь для оплаты продукции наш покупатель имеет девяносто дней. Это для нас чрезвычайно важно, так как позволило с небольшими потерями сохранить рынок СНГ. Но, к сожалению, не все покупатели чистоплотны. Некоторые продукцию берут, а деньги за нее не платят. А это больно бьет по нашему бюджету. До тех пор, пока наш партнер не расплатился за купленные у нас препараты, мы платим штрафы. Естественно, можно обратиться в арбитражный суд, но пока он вынесет решение... И какое? Например, узбекская фармация со мной не расплатилась, ссылаясь на то, что их Кабмин запрещает им расплачиваться с нерезидентами Узбекистана национальной валютой. И он же не разрешает им ее конвертировать. Парадокс? Согласен! Но что мне делать? Ситуации жизнь подбрасывает самые разные. Вопросы отгрузки препаратов в страны СНГ нам помогает решать созданный под эгидой комитета Координационный совет по стандартизации стран СНГ. Но и тут есть над чем работать. Рассмотрим, например, сопровождение наркотических препаратов в страны СНГ. Согласно договоренности между правительствами наших стран, поставка наркотических препаратов должна сопровождаться вооруженной охраной. До нашей границы машину с препаратами сопровождает наша охрана. После пересечения границы, например с Молдовой, - молдавская. Это вынуждает нас гнать порожняком до границы с Молдовой еще одну машину для молдавской охраны. Это, естественно, обходится нашему предприятию в полтора раза дороже. Молдова - наша соседка. Здесь расходы не столь велики. Россия берет у нас очень мало препаратов. Нужно отметить, что она согласилась, чтобы наша охрана сопровождала препараты до места назначения. Но так поступают не все страны.

- Так как ваша продукция не отвечает требованиям GМР, то мировой рынок для вас закрыт?

- Готовая продукция соответствует мировым стандартам. Им не соответствует само производство. У нас работает устаревшее оборудование Мариупольского машиностроительного завода. Весь цивилизованный мир около сорока лет тому назад перешел на шприцевый метод наполнения ампул, мы используем вакуумный. Промышленность стран СНГ не выпускает оборудования для шприцевого наполнения. Его выпускают только Германия, Италия, США. Оборудование исключительно дорогостоящее. Для оснащения им нашего завода необходимы капиталовложения на сумму порядка пяти миллионов долларов. Но требованиям GМР должны соответствовать производственные помещения, склады сырья и готовой продукции. На все это нужно еще два миллиона долларов. Дело в том, что наш завод размещается в здании довоенной постройки. Наши производственные площади - всего восемьсот квадратных метров. Переоснащение завода осложняется тем, что у нас непрерывный технологический цикл. Поэтому для замены оборудования надо остановить завод на полтора-два года. Кроме того, девяносто процентов наркотических препаратов имеет малый срок годности. Если же до окончания срока годности препарата осталось менее восьмидесяти процентов его величины, покупатель, согласно существующей нормативной документации, имеет полное право препарат не покупать. Складские помещения у нас небольшие. Все это не позволяет произвести модернизацию предприятия, остановив производство. Нам надо на новой площадке монтировать современное оборудование, а на старой - продолжать выпуск препаратов.

- Но ваш завод находится на территории фирмы «Здоровье». Где же вы планируете строить новые цеха?

- Это надо делать на вынесенной за территорию завода площадке. Поиском ее мы сейчас и занимаемся. Это у нас единственный выход. Комитет принял решение, что с 2002 года выпускаемая нами продукция должна соответствовать требованиям GМР. Денег на покупку современного оборудования за рубежом у нас нет. Поэтому мы участвуем в разработке такого оборудования вместе с заводом им.Малышева. Совместно с одним из харьковских институтов мы разработали чертежи оборудования для мойки, наполнения и запаивания ампул. Разработанное оборудование по своим показателям не должно уступать импортному.

- Означает ли это, что в 2002 году вы выйдете со своей продукцией на мировой рынок?

- На рынок цивилизованных стран - нет. Нас туда никто не пустит. Но уже сейчас возможно в небольших объемах делать поставки в Африку. Я надеюсь, что в ближайшее время Полтавский стекольный завод, поставляющий нам ампулы, сможет добиться незначительных отклонений геометрических размеров своей продукции. Ведь они уже добились удовлетворительного качества стекла для ампул. Нам же надо расширять номенклатуру. И мы будем ее расширять. В 1997 году по системе дженерик мы собираемся выпускать сильнейший ненаркотический (его можно будет продавать и коммерческим структурам) анальгетик трамадол, местный анестетик бувикокаин, который используется при хирургических вмешательствах, анестетик для стоматологов типа ультракаина и намного эффективнее лидокона - титоролак. В настоящее время в Украине реализуется программа ресинтеза субстанций, в том числе и наркотических, в которой принимаем участие и мы. Совместно с Институтом токсикологии и фармакологии МЗ Украины и Черкасским заводом химических реактивов мы решили проблему ресинтеза субстанции промедола. Схема синтеза была изобретена не нами. В Союзе она осуществлялась по тройной цепочке: армянское предприятие производило один полупродукт и передавало его на московский завод. Там делали из него другой полупродукт и отправляли на чимкентский завод, на котором уже получали готовую субстанцию. Мы же подобрали оборудование и изготавливаем субстанцию промедола на одном предприятии. Наше предприятие принимает участие в разработке пакета методических документов и рекомендаций по GМР и СIР, которыми занимается Государственный научный центр лекарственных средств (г.Харьков) - ГНЦЛС. GМР - это требования к нашему производству. СIР - требованиям к исследованиям препаратов мы занимаемся потому, что без исследований нельзя получить качественные препараты, без исследований нет производства.

- Какие еще вопросы вас волнуют?

- Недавно вышел закон об уголовной ответственности за неправильную уплату или неуплату налогов и неправильную отчетность. Возможно, в коммерческой сфере это и необходимо, но для государственных предприятий это чрезвычайно крутая мера. Законодательство Украины изменяется достаточно часто. Несвоевременное доведение до предприятия информации об изменении формы отчетности или механические ошибки компьютеров, ведущих сегодня баланс предприятий, или тех же самых бухгалтеров влекут за собой уголовную ответственность. Этот закон призван бороться с неуплатой налогов. Государственные же предприятия от уплаты налогов уклоняться не могут. Поэтому я считаю, что подобные ошибки должны влечь за собой административную, а не уголовную ответственность.

- Если ошибки были допущены сознательно, чтобы кто-то смог похитить продукцию, то, мне кажется, наступление уголовной ответственности справедливо. Если вышестоящая инстанция вовремя не передала предприятию информацию об изменении формы отчетности, то она должна нести за это ответственность. Я думаю, что надо дифференцировать нарушения и в соответствии с тяжестью последствий, которые наступили или могли наступить, и в зависимости от этого устанавливать вид ответственности и его тяжесть.

- У нас с фирмой «Здоровье» территория, склады, охрана, транспорт и многое другое - общее. Учитывая специфику нашего предприятия, хотелось бы автономии.

- Каким вы видите будущее вашего предприятия?

- Я по натуре оптимист. Если в существующих условиях мы постоянно обновляли номенклатуру изделий, не по нашей вине низкую зарплату мы выплачивали регулярно и вовремя, делали все возможное, чтобы наши препараты отвечали требованиям GМР, то, надеюсь, после технического перевооружения предприятия при поддержке Госкоммедбиопрома и ГНЦЛЗ, а также предприятий-смежников, нам это удастся - выйти со своей продукцией на мировой рынок.