Николай Проданчук: к вакцине у следствия претензий нет

В среду в Печерском суде во время рассмотрения иска о признании незаконности возбуждения уголовного дела против директора Института экогигиены и токсикологии им. Л.Медведя бывшего главного санитарного врача Украины Николая Проданчука представители Генеральной прокуратуры признали, что индийская вакцина против кори и краснухи была качественной. Таким образом, поставлена первая правовая точка в одном из самых громких «антивакцинальных» дел в Украине. Правда, до «финального свистка», похоже, еще далеко. Несмотря на то что Проданчук официально проходит курс химиотерапии в одной из киевских клиник, он по-прежнему находится в розыске. К тому же отечественные традиции защиты чести мундира не могут позволить силовикам не найти виноватого.

— Николай Георгиевич, вы главный фигурант в уголовном деле, связанном с прошлогодним вакцинальным скандалом. Кто еще привлекается к ответственности?

— Больше никто.

— Переговоры с ВОЗ и ЮНИСЕФ по началу элиминации (массовой иммунизации протии кори и краснухи. — А.К.) в Украине велись не один год. В 2007 году был разработан проект распоряжения Кабинета министров «Об утверждении плана мероприятий о проведении дополнительной иммунизации населения против кори и краснухи». Он был согласован и подписан министрами правительст­ва Виктора Януковича…

— А потом и министрами правительства Юлии Тимошенко, то есть всеми членами двух правительств, имеющих к этому отношение. А также иными высшими чиновниками, в том числе руководителем СБУ и главами всех облгосадминистраций.

— Кстати, когда вас назначили главным санитарным врачом Украины?

— 9 января 2008 года.

— То есть вы, по сути, получили проект о проведении дополнительной иммунизации «в наследство»?

— Да.

— Из сказанного вами получается, что те, кто давал добро на реализацию проекта иммунизации, должны быть привлечены хотя бы в качестве свидетелей.

— Не могу согласиться. Термин «привлечены» можно было бы использовать в случае совершения каких-то незаконных дейст­вий. А действия и предыдущего, и действующего правительств были не только законны, но и ориентированы на благо нашей страны. Что касается самого документа, то к проекту распоряжения правительства дается обширная пояснительная записка, с которой знакомятся все те, кто ставит подпись.

— Значит, то, что именно ввозится в Украину, секретом ни для кого не было. В том числе для той же СБУ.

— Конечно. Тем более что это международный договор, да еще и такого масштаба. Поскольку никаких замечаний или информации от СБУ по этой уже реали­зуемой программе не поступало, то я был совершенно спокоен. Также не было замечаний касательно медицинских аспектов со стороны Академии медицинских наук Украины или несоответствия законодательству со стороны Министерства юстиции.

Это решение, в свою очередь, стало основанием для Государственной службы лекарственных средств, которая в то время была самостоятельным правительст­венным органом, не зависящим от Минздрава, создать официальный документ, разрешающий ввоз индийской вакцины на таможенную территорию Украины. Аналогичные документы на ввоз незарегистрированных лекарст­венных препаратов (а их десятки в год) эта служба подготавливает постоянно на протяжении многих лет. Но такое разрешение дает возможность только ввезти, а не использовать лекарственный препарат. После чего ГП «Центр иммунобиологических препаратов» провел контроль качества (сертификацию вакцины в Украине) и выдал акты соответствия. Затем Государственная служба лекарственных средств выдала заключение о соответствии вакцины установленным показателям качества, что, наряду с приказами Минздрава, и стало основанием для законного применения вакцины. Кстати, претензий к качеству вакцины нет и у следствия. Как нет претензий ко всем разрешительным документам на ее использование, поскольку все было законно.

— 18 мая нынешнего года на имя премьер-министра Юлии Ти­мошенко следователь ГПУ Ка­лифицкий направил докладную записку, в которой, в частности, отметил: «Таким образом, в результате вышеуказанных преступных действий Проданчука Н.Г. был причинен существенный вред охраняемым Конституцией Украины правам граждан на охрану здоровья…» и далее:
«…сорвано выполнение международных договоров правительства Украины об элиминации кори и краснухи путем использования дополнительных мер по иммунизации населения»…

— Кроме того, что это неправда, это еще и несправедливо, учитывая мою профессиональную и гражданскую позицию по иммунизации вообще и по дополнитель­ной в частности. Поскольку причиной моего добровольного ухода с поста главного государст­вен­ного санитарного врача Ук­раины стало именно отношение к проблеме части влиятельных политиков и государственных органов, которое проявилось в мае 2008-го. А когда поступило предписание ГПУ от 17 мая 2008 года о приостановке всей дополнительной иммунизации, я понял, что мы рис­куем не только не достичь целей элиминации, но и вообще не успеваем выполнить эту програм­му. Поскольку проблему медицинскую перевели в юридическую плоскость. А для решения медицинских проблем в Украине, как и во всех странах, есть свои алгоритмы. И ни в одной стране ни разу не было отмечено вмеша­тельство прокуратуры в медицин­ские аспекты такого характера.

Меня обеспокоил тот факт, что все действия ГПУ займут гораздо больше времени, нежели это потребовалось бы медикам. У медиков ушло бы несколько дней, ну несколько недель. Следст­вие за месяц закончиться никак не могло. Я это предполагал и, к сожалению, не ошибся. На сегодня остановлена вся дополнительная иммунизация. Хотя, по медицинским критериям, нужно было останавливать иммунизацию только этой серией — до выяснения причин смерти подростка в Краматорске. Ведь буквально через несколько дней было понятно, что вакцина здесь ни при чем, и программу можно было продолжать. Но министр здравоохранения издал соответствующий приказ. Вакцина была изъята на карантин. И вся страна застыла в ожидании окончания следствия. Мне не понятно, почему во всех грехах обвиняют именно меня, если 28 мая прошлого года Кабмин освободил меня от должности? Как я мог повредить проведению иммунизации? Тем более что в том же письме на имя премьер-министра следователь почему-то опускает тот факт, что иммунизация была остановлена именно по предписанию ГПУ.

— То есть ГПУ должна расследовать обоснованность дейст­вий ГПУ?

— Прокуратура имела повод для вынесения подобного предписания. Слишком большой был тогда резонанс. Включилась политика. Иное дело — имелись ли четкие основания? Таких оснований, на мой взгляд, не было. От­мена же предписания должна была базироваться на юридических, а не на медицинских выводах. А это результаты следствия. И если бы не вмешательство политики, то результаты следствия могли бы появиться еще в июле прошлого года. Поскольку уже тогда были известны положительные результаты сертификации вакцины повторно в Украине, а также во Франции. В предписании было указано: сертифици­ровать вакцину и получить результаты клинических испытаний. Были положительные результаты клинических испытаний из Финляндии. Имелись результаты судебно-медицинских экспертиз, показавшие, что вакцинация и госпитализация 230 человек не связаны между собой. Были выводы трех комиссий Минздрава и ВОЗ о том, что смерть подростка не связана с вакцинацией, то есть предписание о прекращении иммунизации можно было отменить еще в июле 2008 года. И дальше передавать решение вопроса о продолжении иммунизации медикам. И Минздрав вынужден был бы взять ответственность на себя. А так получается, что предписание ГПУ до сих пор действует.

— Но ведь вас арестовали. Были же какие-то основания? Ведь речь идет не о задержании пьяного хулигана...

— Меня арестовали в рабочем кабинете в Минздраве, что вызвало возмущение директора Европейского регионального бюро ВОЗ Марка Данзона — в это время шли переговоры по ситуации с вакциной с делегацией ООН высокого уровня. Но следователь имеет право избрать любую меру пресечения. Хотя должны, опять же, быть основания. По отношению ко мне это было исключительно фактором психологического давления.

— Имеется информация, что в обмен на свободу вам предложили назвать тех, кто дал вам распоряжение разрешить одноразовый ввоз вакцины. По вашему статусу это могли сделать лишь два должностных лица: министр здравоохранения (вы первый заместитель министра) и премьер-министр (вы главный государственный санитарный врач, подотчетный только правительству). В СМИ даже подсказки были. Но вы все взяли на себя, хотя вас обвинили в превышении должностных полномочий…

— Во-первых, это было бы позорным предательст­вом ради временного спасения своей шкуры. В нашей семье за последние 200 лет таких не было. Во-вторых, полномочия, данные санитарным законодательством Украины главному государственному санитарному врачу страны, настолько велики, что их трудно превысить.

— Мы знаем о возмущении ВОЗ. Была ли еще какая-то международная реакция на ваш арест?

— Пришли письма от всех международных организаций, в которых я состою: Европейская токсикологическая ассоциация, Американская организация токсикологов, Всемирная организация токсикологов. Свое мнение по этому поводу высказали колле­ги во многих странах. Были письма от художников, поэтов, композиторов. Когда меня уже выпустили, дирижер Национальной оперы Герман Макаренко сказал: они понимали, что противостоять такой страшной государст­венной машине, как Генеральная прокуратура, они не могут, но разучили «Мурку» и были готовы сыграть ее под стенами СИЗО, если меня не выпустят...

— Вас выпустили через три дня на подписку о невыезде. Вы вернулись в Институт токсико­логии им. Л.Медведя, которым руководите уже 15 лет, и пошли обычные следственные будни. Вас вызывали на допросы...

— Первый раз меня пригласили на допрос 17 марта 2009 года.

— И все это время вы не выезжали за пределы Киева?

— Когда у меня возникала такая необходимость, я предупреждал об этом следователя. А когда выезжал в заграничные командировки в составе правительственных делегаций, спрашивал у следователя, могу ли я поехать. Он не возражал.

— Несмотря на то что вы считались главным подозреваемым в столь громком деле, вы представляли Украину в составе правительственных делегаций?

— Да, как гигиенист-токсиколог. В частности как эксперт в переговорах с ВТО я принимаю участие уже более 14 лет. А не ездить я просто не мог, поскольку нуж­но было принимать целый ряд чрезвычайно важных для Ук­раины решений. Скажем, касающихся регистрации химических веществ, которая сильно ударила по нашим экспортерам химической продукции в Европу. Так называемая система РИЧ. Или нашумевшая проблема загрязненного подсолнечного масла. Ведь нам удалось убедить ЕС, что Ук­раина в состоянии проводить должный контроль. И в итоге зап­рет на экспорт был снят. Цена воп­роса — два миллиарда евро. Но для этого было необходимо мое присутствие в Брюсселе и Женеве.

— И до 26 мая этого года у следствия не было беспокойства по поводу того, что вы можете сбежать, остаться за границей?

— Получается, что нет.

— Но 26 мая вас объявили в розыск. Фотографии беглого преступника — доктора медицинских наук, профессора, заслуженного врача Ук­раины, члена-корреспондента АМН, бывшего главного государст­венного санитарного врача Украины — появились на экранах телевизоров. А на следующий день телевидение сообщило, что вы в больнице, никуда не прячетесь. К тому же ваш адвокат на пресс-конференции обнародовал документы, в которых он официально предупреждал ГПУ о вашей болезни. С подтверждением, что ГПУ эти документы получила.

— Почему меня объявили в розыск? Цель та же, что и громкий арест, — заставить меня согласиться с тем, что я назначен виновным. Во-вторых, я опротестовал в суде законность возбуждения уголовного дела. Суд был назначен на 1 июня. Дальнейшие выводы вы можете делать сами.

— А после того как вас показали в больнице, розыск прекратили?

— Нет. На следующий день были милиционеры, которые удостоверились, что я на месте, и написали рапорт. Потом приез­жали следователи из прокуратуры и хотели забрать меня на доп­рос. Но врачи им отказали, потому что я болен, а курс интенсивной химиотерапии, который я сейчас прохожу, требует госпитального режима. И если не соблюдать режим, последствия могут быть фатальные. Но ордер на мой арест никто не отменял. Поэтому ГПУ решила создать еще один прецедент — направила в суд представление на отстранение моего адвоката от дела. Та­кого тоже еще не было. Хотя логика понятна. Если отстраняется адвокат, то все наши иски в суды на незаконность действий ГПУ и т.д. прекращают рассматри­вать, поскольку их подавал именно мой адвокат. Я нахожусь в больнице, а значит, лишен возможности быть защищенным в суде. Я, конечно, могу взять на себя риск и пойти в суд защищать себя самостоятельно. Но ордер на арест не отменен. И если я приду в суд, то тут же буду арестован, поскольку объявлен в розыск. По сути, меня полностью лишили конституционного права на защиту.

— И последнее. Что потеряла Украина в этой истории? Ведь даже если посадят двести человек, то угроза эпидемии кори и краснухи для Ук­раины не снята. Вакцина лежит на складах. Срок ее дейст­вия истекает в сентябре…

— В первую очередь это имиджевые потери для Украины. На­ша страна, увы, показала, что запрошенная ею гуманитарная помощь не была использована в силу примененных государством запретительных мер. В результате граждане не были допущены к гуманитарной помощи. Одно дело, когда граждан не смогли сагитировать пройти иммунизацию, — тогда претензий к стране нет. А совсем иное, когда государство не дало своим гражданам доступа к вакцине. Мы продемонстрировали всему миру, что взяли девять миллионов доз качественной вакцины, которые мог­ли быть использованы у нас или в каких-то более бедных странах, где защитили бы многих людей от болезни и спасли бы немало жизней. А мы их взяли, но не использовали. Этот случай показал, что в нашей стране политики в борьбе за влияние, а бизнес в борьбе за рынки и госзаказ готовы пренебречь даже здоровьем нескольких поколений. Я же не перестану убеждать людей: медицина пока не изобрела более эффективного и доступного способа защиты от опасных эпидемических заболеваний, чем прививка. А риски от прививок несоизмеримы с рисками от заболеваний.

Комментарий правозащитника Семена ГЛУЗМАНА

— Я обычный врач, который не является специалистом в области вакцинации. Но я еще и гражданин Украины. И мне стыдно. Для меня, бывшего советского политзаключенного, это ужас. Потому что, когда рухнула советская система, я был твердо уверен: того, что происходит сегодня, быть уже не может. Оказывается, может. И может быть спокойно и ненаказуемо. Опять спецслужбы занимаются тем, чем они по логике не должны заниматься. Спокойно объявляют в розыск человека, который не только не скрывается, а еще и ездит за границу в составе правительственных делегаций. А потом прекрасная телевизионная картинка, когда он машет рукой из окна больничной палаты. Это при том, что накануне фотографии Проданчука показывают по телевизору, как беглеца от закона. Это просто не имеет названия. И мне очень жаль, что это происходит в моей стране. Это прекрасная иллюстрация того, кто есть у власти. С г-ном Проданчуком, который одновременно находится и в больнице, и в розыске, мы знакомы шапочно. Но я знаю, что он классный специалист. Об этом говорят все. И его коллеги, и даже его недоброжелатели. Все говорят, что он прекрасный специалист, и прекрасный менеджер. Но при чем здесь он? И почему нужно создавать такой шабаш, когда совершенно понятно, что это дело рухнет. С уходом этого президента или до его ухода, но рухнет. И опять будут виноваты рядовые следователи, которые выполняют чью-то волю. Несколько дней назад один компетентный работник спецслужб сказал мне, что это абсолютно заказное дело. Что все это там понимают. Это был не тот следователь, не тот оперативник, который ведет дело Проданчука. Это был просто человек, который в силу своих профессиональных обязанностей понимает, что там происходит. И это стыдно. Это еще один позор для Украины.