ЧЕРНОВИЦКИЙ СИНДРОМ ТРАГИФАРС В ШЕСТИ АСПЕКТАХ

Осенью 1988 года в Черновцах вдруг начали лысеть дети. Малыши спокойно ложились спать, а утром, увидев себя в зеркале, пугались: их волосы остались на подушке. У кого-то они прядями сыпались из-под расчески, а кто-то снимал вихри вместе с шапкой. И до сих пор медики не могут прийти к общему мнению, что же это было. Заболевание значится в медицинских анналах под аморфными и непонятными названиями: черновицкая химическая болезнь, диффузная интоксикационная алопеция, химическая экзогенная интоксикация или вообще как новый экологический недуг. Довольно странно, ведь причину облысения установили сразу и признали на высоком представительском уровне — таллотоксикоз, то есть отравление таллием — чрезвычайно опасным ксенобиотиком, даже в небольших (субпороговых) дозах способным вызывать в организме человека тяжелые патологические изменения вплоть до смерти. Но, судя по всему, кому-то было выгодно скрыть и окутать густым туманом хитроумных бесконечных дискуссий причину одной из наиболее трагичных экологических катастроф мира. Последствия которой, по утверждениям специалистов, будет ощущать на себе еще не одно поколение черновчан.

Почему так произошло? Почему, отбросив предыдущий диагноз, медицина объявила и по сей день считает облысение черновицких детей уникальным, неслыханным заболеванием невыясненной этиологии? Если внимательно присмотреться к печальным событиям четырнадцатилетней давности, можно найти ответы не только на эти вопросы. Но и, к примеру, на то, почему, по мировой статистике, причины 80 процентов экологических инцидентов, пагубно влияющих на здоровье сотен тысяч людей, так и остаются нераскрытыми. Для Украины это не только Черновцы с якобы загадочной алопецией. Это и городок Комсомольск на Полтавщине, где вспыхнул массовый альвеолит, по поводу возникновения которого медики растерянно разводят руками, и Болеславчик в Николаевской области с его невыясненной окончательно токсикодермией. А главное, тщательный анализ всех аспектов «черновицкой болезни», возможно, помог бы если и не вообще избежать экологических катастроф, то, по крайней мере, уменьшить их количество и не повторять ошибок при ликвидации и предоставлении помощи потерпевшим. Слишком высокую цену приходится платить за те ошибки.

Информационный аспект. Вакханалия против таллия

Что больше всего удивляет в истории черновицкой алопеции, так это равнодушие и удивительная, так сказать, заторможенность, с которой медицина города и области, властные, правоохранительные органы отнеслись к сообщению о массовом химическом отравлении детей. Как свидетельствуют официальные документы, еще в январе 1988 года в Черновцах облысело несколько двух-трехлетних малышей. Алопеция, даже детская, для медицины не новость, но чтобы одновременно несколько аналогичных случаев — это уже за пределами всяческих статистических норм. В марте выпали волосы еще у одного ребенка (постфактум поставили диагноз химической экзогенной интоксикации), потом еще у нескольких. Однако врачи серьезно к этому не отнеслись.

Разрозненные случаи облысения первыми объединили дерматологи, когда одним августовским утром под дверью областного кожвендиспансера выстроилась очередь лысых детей, направленных на консультацию участковыми педиатрами. Дерматологический диагноз звучал практически одинаково — облысение вследствие химического поражения, вероятнее всего — таллием. По спокойно жившему в обычном ритме городу поползли жуткие слухи.

В областном отделе здравоохранения о массовой алопеции узнали лишь в конце сентября, поскольку будто бы именно тогда дерматологи наконец сообщили высокому начальству об облысевших детях — их уже было свыше двадцати. Позднее в своих мемуарах заместитель начальника областного отдела здравоохранения Александр Банит такую запоздалую и преступно вялую реакцию черновицких медиков и чиновников на случаи неординарного заболевания объяснит довольно странно: дескать, особых причин волноваться не было — ни у детей, ни у их родителей никаких других жалоб, кроме облысения, не было. Само собой, папы-мамы могли и не догадываться, что на самом деле происходит с их детьми и со всем городом. Но ведь врачи изначально были прекрасно проинформированы о химическом происхождении алопеций и не могли не понимать, что над Черновцами нависла смертельная опасность. Поскольку таллий (а на него указывали и дерматологи, и токсикологи) является ядом первого, наивысшего, класса токсичности. Его как причину облысения называли и консультанты из Министерства здравоохранения Украины, сразу же исключив инфекционную и радиологическую версии. Это означало одно — в Черновцах произошло массовое отравление (криминогенное или техногенное) опаснейшим ксенобиотиком. Так вот, уже в сентябре облысение детей превратилось в серьезную проблему, разрешение которой требовало немедленного вмешательства властных, а особенно правоохранительных органов. Судя по всему, последние все же вмешались, но особым образом: на любые сообщения о заболевании было наложено суровое табу.

Количество алопеций катастрофически росло. В городе началась паника: что делать с детьми, как уберечь их от болезни, не лучше ли вывезти подальше из Черновцов? На эти животрепещущие вопросы никто не давал никакого конкретного ответа. Между тем в самой медицине начали происходить странные вещи. Областной отдел здравоохранения игнорирует информацию специалистов об интоксикации таллием и, приняв решение об углубленном поиске причин алопеции, создает огромное количество различных комиссий и так называемых поисковых групп — клиническую, эпидемиологическую, инфекционно-вирусную, радиационную. Разумеется, они в конце концов заходят в тупик, и тогда принимается другое решение: обратиться за помощью в Москву и Киев. Начинается настоящая вакханалия разнообразнейших, вплоть до бессмысленных, версий. Киевский педиатр профессор В.Бережной неожиданно высказывает предположение, что черновицкие дети лысеют от фтора, якобы в больших количествах содержащегося в кухонной соли. Целую неделю (дети продолжают лысеть один за другим) все лаборатории города проверяют чуть ли не всю соль города на содержание фтора. Как и следовало ожидать, он оказывается в норме. Так же старательно изучались версии отравления свинцом, бором, алюминием, хотя характер болезни черновицких детей соответствовал только таллотоксикозу.

Как позже покажут результаты анализов окружающей среды Черновцов, проведенных в ведущих лабораториях страны, город осенью 1988 года был эпицентром химического поражения огромным количеством особо опасных соединений тяжелых металлов, среди которых таллий занимал первое место. (Между прочим, черновицкие лаборатории в то время имели всю необходимую аппаратуру для подобных анализов и выводов.) В этой ситуации единственным эффективным спасением являлись не обстоятельные поиски патологического фактора, уже известного, а срочная эвакуация из города хотя бы детей. Но и врачам, и власть имущим было не до этого. В середине октября в Москве открывается Всесоюзный съезд врачей, куда отправляется вся руководящая верхушка системы здравоохранения республики и области. Следует подчеркнуть, в это же время Советский Союз активно участвует в международном экологическом проекте по спасению арктических китов.

То, что в Черновцах возникла чрезвычайная ситуация и город продолжительное время живет в условиях экологической катастрофы, с которой не способен справиться своими силами (почему — это уже другой вопрос), Москва и Киев поняли лишь в конце октября. (Впечатляющая информация: со временем выяснится, что в Черновцах в 1988 году по сравнению с 87-м детская смертность среди дошкольников увеличилась в 4 раза, смертность взрослого населения от инфаркта миокарда и гипертонической болезни в 4,5 раза, в два и больше раз умерло черновчан от психических расстройств, эндокринных болезней и врожденных патологий развития.) Городской аэродром непрерывно принимал самолеты со всех концов СССР с партийными, правительственными деятелями высшего ранга, со светилами медицины и прочих наук, а отсюда во всевозможных направлениях отправлялись в коробках, банках и пробирках сотни литров и килограммов всяческих анализов для исследования.

Поиски причин алопеции продолжались. Казалось бы, положить конец этим безрезультатным заседаниям до самого утра всяческих штабов и поисковых групп должны были выводы правительственной комиссии и комиссий обоих министерств здравоохранения. Проведя колоссальную аналитическую, исследовательскую работу, они пришли к выводу, с которого все и началось. «На основании клинической картины заболевания, положительных результатов физико-химических анализов биоматериалов, объектов окружающей среды установлено, что причиной заболевания детей в г. Черновцы является интоксикация соединениями таллия», — указала в своем отчете комиссия МЗ УССР, возглавляемая тогдашним министром А.Романенко. Под этим официальным выводом стоят, в частности, фамилии заместителя министра Ю.Спиженко, токсиколога, профессора И.Трахтенберга, главного детского дерматолога министерства профессора Л.Калюжной.

В официальных документах всех комиссий была всесторонне доказана безосновательность всех иных факторов в качестве первопричины алопеции — инфекционного, радиационного, грибкового, фармакологического. Опровергалась и чрезвычайно популярная в народе версия отравления детей ракетным горючим. Что очень важно, отмечался и источник поступления таллия в экологическое пространство города — разовый или периодический выброс в атмосферу промышленных отходов вследствие нарушения технологического режима и работы очистительных сооружений на предприятиях военно-промышленного комплекса, в чьих сточных водах и на заводских территориях концентрации таллия были намного выше фоновых.

Вроде бы все точки над «і» были наконец расставлены. Но дальше события разворачивались за пределами логики и здравого смысла. Против вывода официальных комиссий шумно и неаргументированно выступили общественные экологические организации, прежде всего «Зеленый мир Буковины» во главе с его лидером, профессором Черновицкого университета Л.Сандуляком (медиком по образованию), который на многолюдных митингах призывал не верить власти о таллии. Причина алопеции в другом, убеждал господин Сандуляк, выберите меня депутатом Верховной Рады, и я ее найду.

На подобных обещаниях, так и оставшихся невыполненными, и воинствующем отрицании таллотоксикоза многие тогда и позднее сделали блестящую политическую и научную карьеру. Выводы правительственных и министерских комиссий начали откровенно высмеиваться (несколько позже вообще скажут, что не было никакого официального диагноза отравления таллием), вспоминать их, а тем более поддерживать считалось проявлением лояльности к советскому режиму. Через несколько лет ректор Черновицкого университета академик С.Костышин даже скажет, что таллиевую причину выдумала коммунистическая партия, дабы успокоить народ. (Не ему ли, биохимику, не знать о смертельной опасности этого сверхтоксичного яда?) Само же заболевание начнет фигурировать под разными безликими названиями. В частности, академик Д.Зербино объявит его новой экологической болезнью, а НИИ медико-экологических проблем под руководством кандидата меднаук М.Проданчука назовет его «загадочным детищем экологической химеры, которая не имеет аналогов в мировой истории и причина возникновения которой так и остается неизвестной». С высоких трибун разнообразных конференций облысение черновицких детей теперь называют уникальным случаем, совпадением многих природных обстоятельств (якобы в Черновцах некий особый генофонд, необычные почвы и воздушные потоки), сравнивая его чуть ли не с библейским избиением детей царем Иродом, — именно такие параллели проведет в своей актовой речи черновицкий профессор О.Безруков, чья педиатрическая кафедра изучает состояние здоровья детей, «переболевших химической интоксикационной алопецией».

Причины той алопеции ищут по сей день, особенно старательно и шумно накануне парламентских выборов.

Экономический аспект. «На лапу» эскулапу

Наивно считать, что медицина — сфера сплошного милосердия и альтруизма. Еще Маркс, анализируя производственные отношения при капитализме, четко определил в них место и роль медицины, доказав, что труд врачей имеет вполне экономический характер и существенно влияет на объемы прибыли в промышленной сфере. Хотя медики непосредственно не создают своей деятельностью фонд, из которого им начисляется заработная плата, но их труд входит в производственные затраты фонда, вообще создающего всю стоимость, а именно — в затраты производства рабочей силы. Чем больше эти затраты, тем дороже рабочая сила и тем меньше становится общая прибыль. Поэтому хозяин производства (кем бы он ни был), всегда стремящийся получить наибольшую прибыль наименьшей ценой, отнюдь не заинтересован во вмешательстве медицины в производственный процесс. Он не хочет слышать ни о гигиене производства, ни о профессиональных заболеваниях, ни тем более о вредном влиянии промышленных отходов на окружающую среду. Поскольку все это требует лишних затрат и капиталовложений, уменьшающих прибыль.

Следовательно, там, где начинаются интересы производителя, заканчивается компетенция медика. Он, возможно, и будет знать, какой именно фактор вызывает ухудшение состояния здоровья рабочих и пагубно влияет на экологическое пространство за пределами предприятия, но будет молчать ради собственного спокойствия, карьеры или материальной выгоды. Все это в полной мере касается и политиков, особенно называющих себя защитниками окружающей среды. Им, как и врачам, тоже нужно жить и желательно — хорошо. Вот поэтому причины экологических техногенных катастроф в большинстве своем остаются невыясненными, загадочными, чуть ли не мистическими, а заболевания, вызванные этими катастрофами, превращаются в нечто уникальное, до сих пор не виданное и не слыханное, как, например, алопеция в Черновцах. Или же в тех болезнях обвиняют (причем находится даже научное обоснование) простых людей. Так было в Болеславчике, где во вспышке токсикодермии обвинили жителей городка, которые сжигали технический кабель в поисках в нем цветных металлов.

В этом контексте поучительно вспомнить следующую историю. В 1956 году в небольшом японском городке Минамата случилось что-то страшное и непонятное. Бесились коты и собаки, рождались дети с признаками уродства. Пока врачи ломали голову над тем, что бы это значило, среди жителей городка вспыхнула страшная эпидемия. Они сходили с ума, теряли над собою контроль, слепли, глохли, немели. Потом тело больных начинало биться в страшных конвульсиях, переходящих в паралич. Люди умирали в невыносимых мучениях, с застывшей на лице улыбкой сумасшедшего. Врачи не знали чем помочь, дескать, ничего подобного никогда не видели, как лечить — не знаем. Наконец, болезнь признали неизвестной, дав ей образное название «маска улыбающейся смерти». (В одном из научных отчетов о черновицкой алопеции скажут как о загадочном заболевании с улыбкой сфинкса.) Со временем этот недуг переименовали в «болезнь Минамата», а окончательная точка в ней была поставлена только в начале 80-х, когда количество пораженных превысило 3 тысячи человек — чуть ли не весь городок. Многие люди вообще умерли от этого.

Наконец организованное официальное расследование подтвердило то, о чем говорили изначально: болезнь вызвана ртутью. Жители городка отравлялись ее органическими соединениями, накапливающимися в морской рыбе, — основном продукте питания японцев. Рыбу вылавливали в заливе, куда расположенный неподалеку хлорвиниловый завод сбрасывал содержащие ртуть отходы. Выяснение истины удивительным образом совпало с моментом, когда завод свое отработал.

История «болезни Минамата» — зеркальное отражение «черновицкой болезни». У них даже названия похожи. Обе являются результатом варварского отношения промышленников к окружающей среде. Но, в отличие от японской, в черновицкую болезнь время внесло лишь путаницу и загадочность.

В ту зловещую осень медики, как по нотам, безотказно разыграли партию, отведенную им в общественных отношениях власть предержащими. Если бы медицина и дальше настаивала на своих выводах, что массовое облысение черновицких детей является следствием отравления организма таллием и что это вещество попадало в экологическое пространство города с отходами черновицких предприятий, по интересам промышленников был бы нанесен ощутимый удар. Им пришлось бы доставать деньги из кошелька общей прибыли не только на модернизацию производства, чтобы оно стало безопасным для окружающей среды, но и на материальную компенсацию жителям Черновцов за причиненный здоровью ущерб. А главное — стала бы явной тайна их технологических процессов. А это — предприятия военно-промышленного комплекса, монстры экономического и политического могущества тогдашнего СССР, против которых никто не смел даже пискнуть. Это уже потом станет известно, что именно в 1987—89 годах черновицкие заводы ВПК выполняли заказ международных космических программ и что Черновцы были научно-практическим центром исследований в области производства и использования современных оптических и полупроводниковых материалов (одним из компонентов которых именно и является таллий).

Окончательно же запутали вопрос по поводу причины «черновицкой химической болезни» и отвели даже малейшие подозрения о причастности к ней предприятий военно-промышленного комплекса «Принципы изучения болезней вероятно химической этиологии», разработанные в 1990 году Всемирной организацией здравоохранения. В ряде факторов, которые, по мнению экспертов, нужно рассмотреть при расследовании непонятной болезни, отсутствует даже намек на промышленные объекты поблизости эпицентра заболевания. Есть все — возрастное и половое разделение больных, их род занятий и уровень доходов, климатические и ландшафтные условия, но главного нет. И это при том, что расследование всех мировых экологических катастроф непременно приводило к факту промышленного загрязнения территории, где однозначно прослеживалась эпидемиологическая цепь «предприятие — химический агент — болезнь».

Медицинский аспект. Театр марионеток

Одна неправда всегда тянет за собою другую. Мало было просто не признать таллотоксикоз. Нужны были особые диагностические критерии, опираясь на которые можно было бы утверждать, что болезнь уникальная, а главное — нестрашная и немассовая. Поэтому очень скоро «химическая экзогенная интоксикация таллием» превратилась в «химическую интоксикационную алопецию непонятного генеза». Это сразу позволило медикам утверждать, что только детей с алопецией можно считать больными черновицкой химической болезнью (ЧХХ). Но поскольку обращений по поводу облысения было неслыханно много (лечебные заведения города захлебнулись очередями, состоящими из детей и взрослых, у которых были разнообразнейшие его формы), дерматологи (им было выдан карт-бланш в диагностике черновицкого заболевания) быстренько разработали, по молчаливому согласию других узких специалистов, «дифференцированную диагностику ЧХХ и ячейковой алопеции». После этого больными ЧХХ начали считаться только дети с тотальным облысением — их было сравнительно немного. Другим объясняли, что у них алопеция врожденная или от какого-то иного недуга.

Невиданное множество обращений с алопециями врачи объясняли отработанным на Чернобыле приемом: это у людей алопециефобия (в 86-м была радиофобия) и страсть к привилегиям и социальным благам. Дело в том, что, стремясь предотвратить дальнейшее социальное обострение ситуации, власти решили срочно улучшить жилищные условия семьям с детьми-«химиками», их также взяли на особое обеспечение в спецмагазинах продуктами питания и другими товарами, что в голодные 80-е было весьма актуально. На одного больного ребенка в таких магазинах можно было купить один раз в месяц 3 кг мяса (или колбасы), 400 сливочного масла, немного твердого сыра, 30 яиц и литр подсолнечного масла вдобавок.

Но печально известная «дифференцированная диагностика» позволила не только ограничить черновицкую болезнь 180 случаями загадочной этиологии, но и вообще ее прекратить. «Последний случай интоксикационного облысения зарегистрирован в Черновцах 14 ноября 1988 года», — провозгласит главный дерматолог МЗ Украины Л.Калюжная. Это было абсолютным враньем — болезнь продолжалась, а официальный диагноз химической интоксикации с синдромом алопеции будут ставить черновицким детям и в последующие годы. Сама же госпожа Калюжная не могла не понимать, что обманывает, поскольку была в министерской комиссии и владела всей информацией о болезни. Но почему главный дерматолог пошла против врачебной чести, догадаться нетрудно. Профессор Калюжная до сих пор занимает высокую должность главного специалиста в Министерстве здравоохранения. В 2000 году во время экологической катастрофы в Болеславчике Л.Калюжная снова, как и в Черновцах, будет сортировать пораженных токсикодермией детей на пострадавших от химии или от чесотки.

После заявления профессора Калюжной уже можно было утверждать, что болезнь закончилась так же внезапно, как и началась. Апофеозом этого кощунства станет вопрос академика А.Сердюка (в 1988 году он был первым заместителем министра здравоохранения УССР, а на момент написания научной монографии, где прозвучит этот вопрос, — министром): «Чем объясняется появление ЧХХ у отдельных детей в 1989—1995 годах, ведь основная эпидемия закончилась в конце 1988 года?» Наверное, никто лучше самого Андрея Михайловича ответа на этот странный вопрос не знает.

Как свидетельствует статистика, в 1989 году в Черновцах наблюдалась небывалая вспышка ячейковых алопеций. Но поскольку они считались не интоксикационными, больным назначалось неспециализированное соматическое лечение: болит желудок — к гастроэнтерологу, расшатались нервы — к психиатру. Необходимое лечение не получали даже дети, официально признанные «химиками»: так называемая базисная терапия предусматривала полупостельный режим, диету, мази на облысевшую голову, антиоксиданты, энтеросорбенты, кое-кому давали эссенциале и унитиол. Особенности течения таллотоксикоза не учитывались. Дальнейшее диспансерное наблюдение за этими детьми засвидетельствует неэффективность всех схем лечения из-за недостаточной дезинтоксикационной терапии и из-за того, что детей вовремя не вывезли из города. А это повлекло продолжительное поступление интоксиканта в организм и его патологическое действие.

Как ни странно, сформулировать такой вывод дала возможность кандидатская диссертация Н.Шевчук — главного врача областной детской больницы, где на диспансерном учете состоят дети-«химики». Там, в частности, подчеркивается: «Отсутствие специфического лечения в острый период ЧХХ отрицательно отразилось у детей на заболеваниях гепатобилиарного тракта». Очень интересный вывод, особенно если принять во внимание, что именно госпожа Шевчук на момент вспышки «черновицкой болезни» занимала должность главного педиатра Черновцов, а следовательно, несет персональную ответственность за несоответствующее лечение и за все прочие врачебные ошибки, трагически сказавшиеся на здоровье черновицких детей. Впрочем, сегодня Наталья Мироновна — уважаемый ученый. Она уже четырнадцать лет ведет наблюдения за переболевшими детьми и считает главным направлением своей научной работы «выявление тератогенного действия неизвестного агента».

Научный аспект. Сотня подопытных кроликов

Как ни странно, но этиология «загадочной алопеции» медицинскую науку так и не заинтересовала. Если не считать авантюру с ташкентским НИИ, ни один научно-исследовательский институт этот вопрос тщательно не прорабатывал. В Ташкенте же профессор Т.Дэкхан-Ходжаева (всю жизнь посвятившая изучению открытого ею грибка «заминелла» и считавшая его причиной облысения детей в Черновцах) якобы обнаружила эту самую заминеллу в крови заболевших малышей, и с родительского разрешения начала антигрибковое лечение сильнотоксичными препаратами. Поездка в жаркий Узбекистан была организована по требованию экологической секции черновицкой ячейки Руха, председатель которой математик по специальности Игорь Нестерук (опять же из Черновицкого университета) упорно отрицал факт таллотоксикоза. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не вмешались черновицкие врачи и, специально вылетев в Ташкент, не убедили родителей не подвергать детей этому грибковому эксперименту.

Все научные работы о ЧХХ можно разделить на две группы: одни доказывали, что интоксикационная и ячейковая алопеции — разные болезни, другие посвящались всесторонним клинически-параклиническим наблюдениям за состоянием здоровья переболевших детей. Исследовалось все, что можно было исследовать. Параллельно черновицкие медики держали на особом контроле состояние здоровья общей детской популяции города, отмечая в ней угрожающие патологические сдвиги, а также высокую вероятность действия химического агента ЧХХ на протяжении многих лет после официального прекращения болезни. Поэтому, пожалуй, неслучайно направление научной тематики именно на изучение тератогенного действия упомянутого агента: именно таллию свойственно проникать сквозь клеточные мембраны, повреждая ДНК. Научные сотрудники, по-видимому, хорошо знают, с чем имеют дело.

Похоже, Черновцы превратились в большую исследовательскую лабораторию. Несколько лет назад по решению Министерства здравоохранения город и область были включены в генетический мониторинг вместе с Черниговской, Житомирской и Ивано-Франковской областями. Последняя, более-менее экологически чистая область, избрана как эталон, в северных изучается влияние на генетический код чернобыльской радиации, в Черновицкой — химического фактора. Генетики отмечают среди населения Черновцов значительные хромосомные аберрации, характерные для химических интоксикаций, и превалирование одиночных врожденных недостатков над множественными, что свидетельствует о том же.

Юридический аспект. Дело «серых кардиналов»

Наполеон однажды сказал: есть ошибки хуже преступления. В медицине — именно так. Уже упоминавшийся Александр Банит в своих мемуарах с триллерским названием «В погоне за тенью» отметил: «Нам всем — и черновицким врачам, и авторитетнейшим экспертам не хватило тогда необходимых знаний и опыта в поиске причины заболевания». Чрезвычайно удобная позиция, которую заняли многие из медиков, — признаться в некомпетентности и тем оправдать собственные беспомощность и невежество. У медиков, особенно у руководителей системы здравоохранения, было все необходимое не только для определения причины заболевания, но и для грамотного проведения его диагностики и лечения. В Черновцах чуть ли не все знали содержание телефонограммы из Минздрава СССР от 7 ноября 1988 года, где излагалось мнение ведущих токсикологов Нидерландов, Швеции, Германии, в один голос утверждавших: «Химическая интоксикация таллием вызывает картину, идентичную заболеванию черновицких детей». Позднее, перечитав наконец монографию авторов Рука и Даубера о заболевании волос, в том числе и при интоксикации таллием (в переводе на русский книга вышла еще в 1985 году), многие из врачей сознаются: будто бы списано с черновицких событий. Но в ту осень кто-то очень умело направил мысли и действия врачей в нужном направлении — подальше от таллиевой интоксикации.

Чувствуется, черновицкой болезнью руководила чья-то властная и сильная рука. Имя этого «серого кардинала (или кардиналов)» должны хорошо знать тогдашние министры здравоохранения Е.Чазов и А.Романенко, начальник Черновицкого областного отдела здравоохранения И.Пенишкевич. Но не это главное, поскольку дело «серых кардиналов» и по сей день живет и побеждает. Некоторые ученые-медики упрямо защищают его даже ценой откровенного вранья и фальсификации фактов, что заставляет усомниться не только в их нравственных качествах, но и профессиональных способностях.

Говорить о моральной ответственности врачей за свои слова и поступки во время ликвидации экологических катастроф — лишнее. А вот об ответственности юридической — необходимо. Хорошо было бы медикам не просто запомнить, а выучить статьи 135—142, а также 237 и 238 Уголовного кодекса Украины.

В октябре 1988 года Черновицкая областная прокуратура все-таки открыла уголовное дело по факту массового заболевания. Но в скором времени закрыла его, так и не найдя конкретного виновника химического загрязнения города и отравления его жителей. Два года назад все документы по этому делу были уничтожены по сроку давности.

Гносеологический аспект. Точки над «і»

Печальная ситуация, связанная с черновицкой болезнью, стала возможна по причине сплошного невежества наших врачей в области химических отравлений. Чему удивляться — клиническая токсикология в мединститутах не изучается, нет соответствующих кафедр, клиник и специалистов в лечебных заведениях. Практической токсикологией занимаются дерматологи, анестезиологи, нередко даже без нужной специализации, а в научной задают тон гигиенисты, профпатологи, патанатомы. Среди врачей до сих пор господствует мнение, что с химическими отравлениями могут столкнуться разве что криминалисты, судмедэксперты и реаниматологи. Медицина отстала от изучения химических болезней на целое столетие, когда наряду с мощным развитием промышленности в биологические планетарные процессы включились миллионы тонн производственных отходов, среди которых и опасные ядовитые вещества, пагубно влияющие на человеческое здоровье и жизнь. Но медицина почему-то предпочитает этого не замечать.

Возможно, и впредь над «черновицкой химической болезнью» оставалась бы завеса таинственности. Но нашлись ученые, выполнившие работу, достойную нескольких НИИ. Недавно в черновицком издательстве «Місто» увидела свет научная монография «Таллотоксикозы. Черновицкая химическая болезнь». Авторы — полковник медслужбы запаса, заместитель начальника кафедры Буковинской медицинской академии, старший преподаватель военной токсикологии и защиты от массового уничтожения, профессиональный токсиколог В.И.Билоус и ассистент кафедры госпитальной терапии БДМА В.В.Билоус. Обобщены и систематизированы многочисленные данные из медицинской литературы и представлены результаты собственных экспериментальных и клинических исследований относительно токсикологии таллия. Впервые освещены и обоснованы этиология, патогенез, клиника, диагностика, лечение и профилактика таллотоксикозов. И что важно — с проекцией на токсикологию таллия изложена всевозможная информация о «черновицкой алопеции».

В том, что в Черновцах осенью 1988-го и в последующие годы была экогенная вспышка массового таллотоксикоза, уже не сомневается даже бывший ярый противник таллиевой причины профессор Леонтий Сандуляк. Поэтому время уже поставить в этой истории окончательную точку, а заодно и во всех других экологических катастрофах. Сделать это может только та же медицина, если наберется смелости признать свои ошибки и посмотреть правде в глаза.