Закончить Кембридж, покорить Килиманджаро и… преподавать в Украине

Он мечтал о политической карьере - еще в 18-летнем возрасте выставил свою кандидатуру на должность мэра Ужгорода, возглавлял общественную молодежную организацию «Наше покоління», баллотировался в депутаты горсовета, и вдруг… куда-то исчез. Как выяснилось, поехал учиться в США (в Калифорнийский университет), потом продолжил образование в Кембриджском университете. Сферой его исследовательских интересов стали социология и криминология. Именно тогда он создал первое полноценное англоязычное научное исследование, посвященное проблемам, болезненным для современной Украины, которая недавно приняла новый Уголовно-процессуальный кодекс, - феномену украинской тюрьмы и драматичной трансформации пенитенциарной системы в Украине после развала СССР.

Антон Симкович - один из тех (пока что, к сожалению, немногих) молодых людей, кто, получив образование и защитив диссертацию в престижном западном университете, вернулся в Украину. Сейчас он - преподаватель кафедры социологии Национального университета «Киево-Могилянская академия». Полагаем, разговор с молодым ученым может быть интересным для читателей нашего еженедельника.

- Г-н Симкович, вы учились в трех разных странах - Украине, США и Великобритании, поэтому можете сравнить их образовательные системы, выделить их особенности. Чем преподаватель среднего американского/ британского университета отличается от преподавателя среднего украинского вуза?

- Как по мне, отличаются не столько системы образования, сколько общества, спрос на образованных людей. Поскольку Украина по нынешнему уровню развития чем-то напоминает Америку времен золотой лихорадки и Дикого Запада, у нас нечетко проявляется классическая связь между интеллектом или трудолюбием индивида и его материальной и личной успешностью. Социальный статус украинских нуворишей, коррумпированных высокопоставленных правоохранителей и других «уважаемых» и «успешных» людей тому пример. Рецепт успеха по-украински - это связи и необремененность моральными принципами, а не образованность и упорство. Диплом не является мерилом неординарности и интеллекта, он превратился в фетиш. Треть украинских парламентариев - кандидаты и доктора наук. Украинская система образования полностью коммерциализирована: за деньги налогоплательщиков и прямые официальные и неофициальные платежи (взятки) она дает то, на что есть общественный спрос - «корочку». А на большее нет спроса в украинском обществе. Поэтому я усматриваю три основных отличия между Украиной и англоязычным Западом.

Первое - это коррумпированность украинской системы образования. От «рисования» оценок в школе до взяток в университете и покупки дипломов. Второе - мотивация студентов: у нас не так много молодых людей, которые, кроме собственно «диплома», ожидают от университетов и преподавателей еще чего-то, например, стимулирования их развития. И третье - содержание образования. У нас высшее образование мало отличается от начального: это зубрежка и воспроизведение фактажа. К тому же он часто малополезен для профессиональной деятельности, устаревший или оторван от реальности.

Для примера, на магистерских программах, на которых я учился в США и Британии, студенты обычно были сильно мотивированы. Во-первых, они выбрали специальность, которая им по душе. Во-вторых, на Западе образование - роскошь не из дешевых: обучение платное, и время от карьеры или семьи забирает, потому что в университете нужно много работать. Студент и себе не позволит транжирить время в университете, и от преподавателя не стерпит небрежного отношения к преподаванию или научному руководству. Вообще, на Западе нет ярко выраженного водораздела между студентами и преподавателями, по крайней мере в магистратуре. Семинары - это дискуссии, поскольку высшее образование призвано не столько дать знания, которые в эпоху быстрых перемен и Интернета можно получить самостоятельно и которые могут устареть еще до окончания курса, сколько привить навыки критически осмысливать информацию и ее источники, аналитичность и умение применять приобретенные знания и умения в разных сферах деятельности, часто довольно отличных от основной специальности. Даже весьма теоретические вещи были подкреплены примерами из практики. Помогало и то, что в магистратуре были представители разных культур, а также люди с жизненным опытом и профессиональным стажем в разных сферах деятельности.

Большинство моих преподавателей в Калифорнии и Кембридже - исследователи-практики. Пересказывание учебников - это украинский опыт. Второе отличие - отношения субординации. Если нас с пеленок приучают к тому, что «начальник всегда прав», начиная с «преподаватель всегда прав», то на Западе не социализируют детей и молодежь в культуре чинопоклонения. Авторитет преподавателя определяют не должность, а человеческие и профессиональные качества.

- Наверное, из-за этого в большинстве украинских вузов между студентами и преподавателями пролегает глубокая пропасть взаимного непонимания. Может, именно поэтому до сих пор в нашей стране организованные, солидарные студенческо-преподавательские акции в защиту их прав и общих ценностей - почти утопия…

- Университет не только дает практические и теоретические знания, но и социализирует людей, учит их как вести себя в обществе, в частности с властью. Именно поэтому университеты - это далеко не «рынок образовательных услуг». Кстати, здесь украинская власть и правительства США и Британии действуют одинаково. Они стараются преуменьшить роль университетов до кузницы кадров. Университет должен взращивать лидеров общества, моральных и общественных вождей. Именно поэтому в западных университетах большая часть студентов задействованы в разных клубах и кружках. Распространена культура дискуссий и дебатов, постоянно происходят протесты или лоббистские мероприятия. Я неоднократно принимал участие в демонстрациях, в которых рядом стояли мои преподаватели - не по разнарядке, а по велению совести. Также многие преподаватели являются членами совещательных органов, консультируют государственные и негосударственные организации, дают комментарии СМИ. Университеты стимулируют волонтерство среди студентов. Стоять в стороне от общественных проблем для них неприемлемо.

- В Кембридже учатся студенты из разных стран мира. Где работают ваши однокурсники? Каким образом другие страны поощряют своих самых талантливых студентов после окончания учебы возвращаться на родину?

- Большинство моих кембриджских однокурсников вернулось в свои страны, часть - еще заканчивает диссертации. Некоторые переехали в третьи страны. Большинство государств ничего особо не делают ради предотвращения «утечки мозгов». Студенты, которым национальные правительства оплатили обучение за рубежом, имеют контрактные обязательства. Остальные возвращаются, потому что знают, что с кембриджским дипломом особых проблем с карьерным ростом в родной или любой нормальной стране не будет.

Украинцы не возвращаются по ряду причин. Во-первых, у нас образованность не ценится. Более того, я стараюсь не афишировать свою зарубежную учебу, потому что часто чувствуются враждебность и зависть. Во-вторых, зарубежный диплом в Украине нужно подтверждать. Процедура нострификации стоит денег и времени, а главное - особых преимуществ не дает. В-третьих, Украина является довольно бесперспективной страной.

- В каком смысле?

- Бесперспективной именно из-за толерантности народа к существующему состоянию дел. Человек, который вернулся из ведущего западного университета, уже никогда не сможет стоять в стороне или молча наблюдать, он будет обречен действовать и пытаться что-то изменять. Но его может смести и раздавить система, часто руками простых украинцев. Как ни досадно, «возвращенцы» часто становятся «чужими среди своих». Люди не желают возвращаться в Украину не из-за низких зарплат или худшей материальной базы университетов, а потому, что обычный порядочный человек в этой стране - никто.

- Как выпускник одного из самых престижных университетов мира вы имеете реальную возможность выбрать для работы страну с высоким уровнем жизни и оплаты труда. Вместо этого вы вернулись в Украину. Почему?

- Нomo sapiens - существа не всегда рациональные (смеется).

Меня неоднократно об этом спрашивали. Как-то, еще будучи за рубежом, я ответил, что не могу долго находиться вне Украины. Западная правильность и предсказуемость в конце концов надоедают. Мне никогда не было безразлично то, что происходит на родине. По моему глубокому убеждению, Украине сегодня как никогда нужны высокообразованные и энергичные молодые люди, которые и чужому научились, и от своего «не відцуралися».

- Много ли украинцев в Кембридже? Ведь вы являетесь вице-президентом Украинского общества Кембриджского университета.

- Немало, хотя могло быть и больше. Ежегодно приезжает несколько студентов из Украины. В период моего обучения я лично был знаком почти с 30 украинцами в Кембридже. Большинство из них - студенты, но есть и ученые. Правда, не обо всех украинцах в Кембридже мы знаем.

- Насколько украинские студенты в зарубежных вузах конкурентоспособны по сравнению со студентами-автохтонами?

- Поскольку отбор на Западе обычно более суровый и прозрачный, чем в Украине, в иностранные университеты попадают далеко не самые плохие украинцы. По моему опыту, едут на обучение за рубеж довольно мотивированные, умные и в массе своей незаурядные люди. Таким по силам преодолеть разные преграды. Не забывайте, что студенты-иностранцы - это норма в ведущих западных вузах. Так, моя группа в Кембридже чуть ли не наполовину состояла из небританцев. На Западе ценят инаковость, поскольку она всегда привносит что-то интересное в семинарские дискуссии и во внеклассное общение.

- Уже более года в Украине продолжается дискуссия относительно законопроекта о высшем образовании. На каких принципах, по вашему мнению, должен базироваться новый закон «О высшем образовании в Украине»? Какие базовые принципы помогут украинской системе высшего образования стать конкурентоспособной?

- Три вещи считаю безотлагательными, это, во-первых, автономия - финансовая, управленческая и академическая, во-вторых - объединение образования с наукой, то есть обучения с исследованиями, и в-третьих - вхождение в международное научно-академическое пространство.

Это анахронизм, когда государство приказывает вузу, что преподавать. Также дико, когда министерство решает по своему усмотрению, какому вузу дать деньги, а какому - нет, и указывает, каким образом эти деньги университет может использовать. О какой науке в Украине можно говорить, если преподавателям нельзя работать вечером, потому что университет превысил установленный министерством лимит использования электроэнергии?! В Кембридже у меня был круглосуточный доступ к офису и библиотеке. А то, что министр может объявить ректору выговор, - там вообще no comments. По такой логике министр может вашего ребенка поставить в угол или отправить вас на курсы повышения родительского мастерства.

Вообще, не вижу смысла в государственных вузах и в практике «госзаказов». Во-первых, это прежде всего - механизм контроля общества государством. Во-вторых, госзаказ не отвечает нуждам общества. Зачем Украине столько, к примеру, юристов или физиков? Что-то я не вижу повышения законности или правосознания в Украине. Да и расцвета физической науки нет, потому что большинство абитуриентов заведомо знают, что не будут работать по специальности, а идут, чтобы за бюджетные средства получить «корочку» о «высшем» образовании. Образование должно быть связано с наукой, а наука - не быть отделенной от образования и общества. Поэтому разные исследовательские учреждения следует интегрировать в университеты.

Украина будет «пасти задніх» во всяческих рейтингах (отмечу, я против сакрализации рейтингов), пока она существует в параллельном измерении. Здесь не последнюю роль играет убогий уровень английского у большей части студентов и преподавателей (и исследователей). Хотим мы того или нет, но английский является языком мировой науки. Без публикации отечественных достижений в англоязычных журналах, без использования украинскими студентами и преподавателями огромного массива знаний, который аккумулирован на английском, мы и далее будем изобретать то, что давно изобретено, а о наших достижениях будут знать только посвященные. Глобализация - это не только протесты во время встреч Большой семерки. Жаль также, что так мало студентов и преподавателей-иностранцев в украинских вузах.

Кроме того, мы должны избежать проблем, с которыми столкнулось, например, британское образование из-за фетишизации менеджериализма и комерциализации. Там так боролись за качество образования, что на бюрократию уходит треть времени преподавателей и значительные средства университетов. А комерциализация превращает университеты в бизнес-школы и высшие техникумы.

Но есть много вещей, которых не изменить никаким законом. Законом не создашь спрос на образованных, активных и критичных людей. Законом не заставишь университеты стать социально ответственными учреждениями и гражданскими двигателями.

- Как вы оцениваете образовательные реформы нынешнего руководства МОНМС, в результате которых академическая свобода существует только декларативно, на бумаге? Свидетельствует ли это, что украинское образование, в частности высшее, скатывается назад и движется в сторону, противоположную мировым тенденциям?

- Я не являюсь сторонником теорий заговоров, но мне кажется, что Янукович поставил Табачника министром, чтобы отвлечь внимание сознательной части общества от такого масштабного дерибана, как намеренная сдача государственных интересов в Стокгольмском суде или захват Семьей экономики Украины. Я бы не называл действия министра реформами, поскольку реформа предусматривает концептуальные и масштабные изменения. И все же я бы не вешал всех собак по отсутствию академической свободы на команду «проФФесионалов». Предыдущие правительства тоже могут гордиться разве что скромными достижениями в этой отрасли. Я не думаю, что мы скатываемся далеко назад, поскольку, к сожалению, за 20 лет недалеко и продвинулись, чтобы было бы куда скатываться.

Что касается мировых тенденций, то они, во-первых, не все универсальные, а во-вторых, не все достойны подражания. Самое обидное, что общество, за единичными исключениями, не очень волнует состояние и перспективы высшего образования. Да и политики нечасто делают что-то конкретное, чтобы изменить статус-кво. Не слышно теневых министров образования (а у нас, по крайней мере, два оппозиционных теневых правительства). Да и Яценюк внес законопроект о высшем образовании только недавно, а не тогда, когда оранжевые были у власти. А это должен был быть один из первых законов еще в 2005 году. Но тогда они создавали коррупционные тендерные палаты, а не проводили реформы.

- Дипломы мировых университетов, даже таких известных, как Кембридж, Оксфорд, Сорбонна, Гарвард, не признаются в Украине. Их правомочность приходится доказывать через процедуру нострификации. Как вы оцениваете такое положение дел?

- Это смешно и грустно одновременно. Почему-то в США мой диплом УжНУ признали, а вот Украина гнушается калифорнийскими или английскими дипломами. Я не вижу смысла в трате своего времени и денег на то, чтобы доказывать украинской бюрократии, что я человек с научной степенью. Да и стоять в одном ряду с д.э.н. Януковичем, д.и.н., академиком Литвином и другими «остепененными» власть предержащими я не желаю. У этих исследователей по 50-400 научных публикаций. Я еще не настолько плодотворен в научном плане.

- Воспитание новой генерации людей, которые смогут осознать потребность изменений и воплотить их, - это те принципы, которые исповедуют НаУКМА и УКУ, когда стоит вопрос реального улучшения дел во всех сферах жизни Украины. Разделяете ли вы такую позицию, поскольку понятно, что речь идет о долговременной и затратной инвестиции? Имеются ли альтернативы?

- Существование в Украине таких вузов, как Могилянка или Украинский католический университет, дает какую-то надежду, что страна имеет шанс. Однако один-два университета неспособны мелиорировать то болото, которым является Украина. Да и сложно сделать образованного, высоконравственного и активного человека из семнадцатилетнего, духовно бедного, полуграмотного подростка с уже искривленной системой общественных и личных ценностей. Воспитывать надо с пеленок. Но альтернативы нет. И приятно, что НаУКМА еще имеет определенное реноме и притягивает часто незаурядных абитуриентов, которые и вселяют надежду на то, что Украина получит не омоложенный «совок», а новое поколение.

- Современная наука глобализируется, национальные границы исчезают. Могут ли современные украинские ученые, в частности социологи, генерировать знания, актуальные для всего мира?

- Конечно! Каждый раз, когда я делаю доклад на международных конференциях, наблюдаю живой интерес к моим исследованиям. В мейнстримовой социологии или криминологии ощущается нехватка знаний о странах третьего эшелона. Западу есть что узнать об особенностях этой части мира, критически оценить, насколько универсальны определенные законы или тенденции, изучить пригодность западных концепций и теорий для понимания и объяснения нашей жизни. Да и украинцы думают, что мы какие-то особенные и неповторимые. Сравнивая свои находки в Украине с результатами исследований моих коллег из, скажем, Западной Африки, я часто с удивлением для себя открывал, насколько наши общества похожи. Украинские социальные науки могут обогатить те же постколониальные студии.

- Как известно из веб-страницы Украинского общества Кембриджского университета, у вас очень разносторонние интересы. Вы, кроме всего, увлекаетесь разными видами спорта и поставили перед собой необычную цель - покорить Килиманджаро и преподавать в Украине. Что-то из запланированного уже удалось?

- Как и все люди, я все время что-то планирую. Что-то удается осуществить быстрее, а на другие вещи нужно больше времени. Снега Килиманджаро еще остается покорить, а вот поставленную цель - преподавать в Украине - сейчас реализовываю в Могилянке. Мне нравится то, что я делаю. Жизнь не терпит инертности и серости. Главное - стремиться к многообразию, к новым свершениям и самим способствовать тем изменениям, которые мы хотим видеть в мире.