Утлая лодка элитной школы

Нужно ли в Украине так называемое элитное образование? Образование иного порядка, качества. Образование для элиты хотя бы потому, что спор об определении, что такое элита (не важно, какая — элита богатства, власти или интеллектуальных способностей), далеко уведет и только замаскирует проблему. Мотив особого, усиленного образования для одаренных детей также отпадает, ибо где проходит граница, за которой та или иная способность уже не воспринимается как дар? И какая из сфер приложения человеческих сил — математика, биология, искусство — возьмет на себя репрезентативную, статусную роль в измерении силы одаренности?.. В еще более щекотливую ситуацию мы попадем, если вспомним, что сейчас «за бортом» доступного образования нередко остаются как раз талантливые дети, у родителей которых нет возможности приобрести весь требуемый для «выявления таланта» комплект обязательных учебников, принадлежностей, одежды и обуви для посещения такой школы.

Сегодня под элитным образованием, в большинстве своем, подразумевают интенсивный научный либо художественный тренинг с прицелом на формирование специалистов; образование для детей элиты, где учат более-менее тому же, что и всех, но производится сегрегация, с детства заводятся нужные знакомства, формируются клановые связи и т.д. Но у нас речь пойдет, скорее, о третьем, аккумулятивном, типе, об образовании высшего качества, ставящем на вторую-третью ступень вопрос о способностях тех, кто попадает в его условия.

Следует отличать качественное элитное образование от царящей повсеместно спорной и довольно устаревшей методики обучения. Современные школа, вуз, хоть и располагают счастливыми исключениями, как правило, дают минимум знаний, необходимых для элементарного выживания в профессии. Более того, многие довольствуются частью минимума: «вам это знать не нужно, а если понадобится — прочтете…» — что представляет собой опрометчивую надежду на самообразование, опыт, на связи, кошелек. Другими словами, в обществе потребления педагог выполняет унизительную функцию по социализации растущего потребителя: настоящие знания (как все настоящее) признаются опасными, ибо побуждают думать, а значит, избегать протянутых новейшими карабасами марионеточных нитей.

Под образованием сейчас чаще всего понимают получение человеком некоторого количества знаний, делающих из него: а) хорошего потребителя (заинтересована экономика); послушного подданного (заинтересовано государство); в) эффективного работника (заинтересован работодатель). Проблема в том, что это не является задачей образования. Скорее, это перечень причин, по которым образование теряет в качестве. Вместе с тем практика показывает, что в любом обществе необходимо некоторое количество — назовем это критической массой — хорошо образованных людей. Только на малых этапах, сиюминутных интервалах истории кажется, будто люди действуют под диктовку обстоятельств. Если же взять большой промежуток времени и посмотреть на него ретроспективно, станет ясно, что обстоятельства всегда выстраиваются так, как хотели люди, и никак не наоборот. Следовательно, качественное образование необходимо прямо сейчас — для последующего резонанса, для того, чтобы нечто — рост, сдвиг, скачок — произошло «потом». Кроме того, качественное образование выгодно даже в сугубо бюджетном плане. Недавние исследования в ряде стран — США, Франции, Великобритании, Испании — показали, что доходы государства напрямую зависят от интеллекта нации. У нас упомянутой критической массы пока нет, хотя ситуация в целом лучше, чем 10—15 лет назад.

Своеобразными «тормозными колодками» выступает само отношение к образованию большей части общества. 50% опрошенных киевлян не считают хорошее образование главным условием успешной карьеры. Гораздо более важными факторами признаются деньги, внешние данные, лидерские качества и умение рисковать. То есть высшей целью признается все-таки карьера, а не получение глубоких комплексных знаний. Мол, зачем они нужны, если не ведут к увеличению заработка? А для внешнего престижа, для наведения мостов с иностранными фирмами достаточно и владения языками… Что поделаешь, экономика все больше сдвигается в сторону обслуживания и сервиса, где фундаментальные знания не являются необходимыми. Взамен необходимы «навыки» (skills), «манеры» и т.п.
Специальный труд — как интеллектуальный, так и физический, все больше исчезает с горизонта реальности. В этом смысле любопытно проследить за изменением самой вузовской стилистики в разрезе последних полутора столетий. Вот грянула индустриальная революция, повлекшая за собой дефицит квалифицированных кадров. И, словно в ответ, с 1851 по 1926 г. в промышленных городах создаются новые — так называемые краснокирпичные — университеты. С 1945 по 1960 г. строятся уже совершенно иные вузы, соответствующие задачам развитой индустриальной фазы, началу НТР — так называемые стеклянные. Различия, вызванные специализацией того или иного университета, несколько стираются… Ну а после 1992 года идет открытие третьего «поколения» вузов, тесно связанных со сферой обслуживания, торговлей и поэтому строящих свои учебные программы с определенным учетом интересов предпринимателей.

Но мы отвлеклись… Итак, половина жителей столицы обзаводиться первоклассным образованием не намерена. И вот — обратная сторона медали: 17% опрошенных молодых людей 16—25 лет вообще не ориентированы на профессиональный рост, получать образование не собираются; как правило, все они из бедных семей…

Здесь остановимся, чтобы оговориться и быть правильно понятыми: вопрос интеграции в общество, успешной карьеры крайне важен, отбрасывать его — нонсенс. Весь ход истории показывает, что реально образованный класс — это материальный достаток, привилегированный статус, социальная и политическая значимость. Нет этого — нет и образованного класса, есть что-то другое: «прослойка», «пятая колонна» и т.д. Поэтому наряду с качеством образования должен быть продуман и механизм, помогающий вынести его груз — и психологически (особенно в гуманитарной сфере, где, как видим, бродит много начитанных бесов), и организационно: то есть выстроить жизненную линию так, чтобы образование было задействовано самым эффективным образом. Тут важен воспитательный базис: общекультурное развитие ребенка и та прививка социальной активности и ответственности, которую он получает от состоявшихся родителей. В тех же спецшколах 70—80-х, если вспомнить, программа не сильно отличалась от общеобразовательной. Просто в обычных школах заранее соглашались с тем, что половина программы — вполне, кстати, достойной — пройдет мимо ушей.

Разумеется, хорошие школы существуют и сегодня. Их специфическая элитность обеспечивается суровыми экзаменами и последующим интенсивным обучением, которое не тормозят слабые ученики. Толковые учителя туда тянутся; некоторые, преподавая одновременно в вузах, фактически готовят себе студентов. Для детей из обычных школ перекинут мостик: бесплатные вечерние занятия для подготовки к экзаменам и пр. Но престиж и уровень образования по-прежнему падает — слишком велико расхождение школы и жизни: того, чему учат, с тем, что есть в реальности. А уровни образования — обычного и элитного — напротив, связаны друг с другом. Учителя перебегают оттуда сюда: утро — в обычной школе, обед — в специальной. Они сами выучены этой системой образования, они внутри этой системы, они пытаются как-то выжить, у них, в конце концов, тоже есть дети, и что прикажете делать?

Сейчас трудно ответить однозначно, как именно следует выстроить систему образования и воспитания в условиях неравномерно развитого мира, соответственно, разного уровня жизни, обеспеченности людей. Вероятно, образование все-таки должно быть многоуровневым. Возьмем, к примеру, Германию. Начальное образование там для всех общее; раздельное — последние пять лет. Малоспособные дети (плохо говорящие, медленно читающие и т.д.) либо же с признаками аутизма (не способные записать домашнее задание, выучить и пересказать текст, запомнить порядок картинок) распределяются после начальной школы в так называемую «гауптшуле» (Hauptschule). Туда попадает примерно треть немецких детей. Если в гауптшуле кто-то задает учителю сложный вопрос, ответ чаще всего следует такой: вам это не нужно, это изучают в реальной школе или гимназии. Учиться здесь несложно — отсидел занятия, и можно идти развлекаться. Домашних заданий мало, их почти никто и не делает. В реальной школе (Realschule) — значительно тяжелее. Однако впоследствии выпускников гауптшуле ждут только самые примитивные специальности, при полной невозможности учиться дальше. Кроме того, именно на таких специальностях работники наиболее уязвимы, их сокращают при первой же возможности.

Самым престижным — и каторжным — типом школы в Германии считается гимназия (Gymnasium) — лишь по окончании таковой молодой человек может пробовать поступить в университет (высшее образование у немцев бесплатное). В гимназии детей загружают по полной программе в лучших классических традициях, более того, гулять на улице после 19.00 запрещено.

Что еще немаловажно, все уровни школ — Hauptschule, Realschule, Gymnasium — абсолютно бесплатны. Родители приобретают для ребенка только рюкзак и пенал. Все остальное: учебники, тетради, карандаши, ручки и т.д. ученики получают в школе. Все школьные мероприятия: походы в театр, музей, поездки — также оплачивает школа. Если путь до школы пешком занимает более 15 минут, ученик получает бесплатный проездной билет.

Правительство Германии выделяет на образование астрономические суммы. К примеру, в 2006 году было выделено 142,9 млрд. евро, в 2005-м — 141,6 млрд. От валового внутреннего продукта доля расходов на образование в Германии составляет 6,2%!

Обратимся к Востоку, возьмем Японию. В условиях, когда уровень благосостояния большинства японцев приблизительно одинаковый (72% жителей страны причисляют себя к среднему классу и имеют примерно одинаковый доход), образование — единственное, в чем они могут соперничать.

Столь серьезное внимание к образованию породило так называемую «дзюку» — специальные вечерние школы подготовки в престижные вузы. Численность таких школ превышает 100 тыс. по всей стране. Маленькие «дзюку» порой состоят из пяти-шести учеников, которые собираются у преподавателя на дому. Ведущие страховые компании даже предлагают специальные программы страхования от нагрузок.

Но, оказывается, не это главное. Важнейшим понятием начального и среднего образования в Японии является «кокоро» — своеобразная идея образования, которая сводится не только к знаниям и умениям, но и способствует формированию характера человека. «Кокоро» можно перевести как душа, разум, менталитет. Японцы убеждены, что объективная основа образования — это как раз, в большей степени, обогащение детей «кокоро», а уж потом, в меньшей степени, — знаниями и умениями. В содержание «кокоро» включается: уважение к человеку и животным, симпатия и великодушие к ближним, поиск истины, способность чувствовать прекрасное и возвышенное, обладать самоконтролем, оберегать природу, вносить вклад в развитие общества и т.д. Другими словами, образование мыслится как воспитание, тренировка души.

Что-то подобное есть ли у нас?..

***

Один замечательный педагог, отвечая на вопрос, какая школа лучше — частная, общеобразовательная, индивидуальная, сказал: «Как ни странно — общеобразовательная, и, будь у меня внуки, они учились бы в самой обычной средней школе, ибо любая школа не в состоянии дать ребенку знания, коль ребенок по каким-либо причинам не хочет их получить».

Самые квалифицированные учителя, преподающие по лучшим методикам, не преуспеют, если у ребенка нет достаточной мотивации. Нельзя дать качественное образование тому, кто не видит в нем особой необходимости. Есть, конечно, те, кто считает хорошее образование самоцелью. Для большинства же оно — лишь средство преуспеть в жизни.