Остатки имперского палеозоя

Вопросам языкового взаимодействия и языковой ситуации была посвящена ежегодная научная конференция в Национальном университете «Киево-Могилянская академия» (в рамках традиционных Дней науки), организованная кафедрой украинского языка и профессором Ларисой Масенко. На ней были представлены и чисто научные доклады, и заслуживающие внимания широких кругов общества.

Научные доклады касались вопросов лексикографии, терминологии, акцентологии и т. п. Интерес вызвал доклад польского ученого Артура Брацки о проблемах перевода текстов современной украинской литературы, содержащих элементы суржика («Трансформация элементов суржика в польских переводах украинского литературного постмодерна»). Исследование основывалось на освещении переводческой стратегии в следующих произведениях: «Рівне/Ровно» А.Ирванца, «Дванадцять обручів» Ю.Андруховича и «Культ» Л.Дереша.

Но кроме чисто научных тем были и свидетельствующие о болезненности языковой ситуации в постимперской стране.

Доклад профессора Л.Масенко касался важнейшей темы — «Европейская хартия региональных языков или языков меньшинств» в контексте украинских реалий». Тема эта часто является источником манипуляций. Речь шла о том, что «риторика о равноправии двух языков со стороны защитников русского имеет единственное назначение — скрыть, в духе лучших традиций советской пропаганды, настоящие намерения сохранить господствующие позиции на территории Украины за русским языком, а языковой фактор использовать в качестве необходимой предпосылки возвращения страны в лоно Российской империи. Показательно здесь единение коммунистов с регионалами. Разница между их представлениями о восстановлении «братского союза» заключается лишь в том, что для коммунистов это — реставрация Советского Союза, а для регионалов — Великой России». По словам Л.Масенко, «реальные цели защитников русского языка обнаруживает, как и в советские времена, не фальшивая политическая и публицистическая риторика, а созданные ими официально-деловые документы. Благодаря издательству «К.І.С.», которое в прошлом году опубликовало в приложении к переводу работы Ивон Больман «Мовні війни в Європі», посвященной анализу Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств, тексты решений ряда областных и городских советов восточных и южных регионов Украины о предоставлении русскому языку статуса регионального, мы имеем возможность проанализировать эти тексты. (Далее цитаты представлены по этому изданию.) Вот какие аргументы, опираясь на Закон Украины о ратификации Европейской хартии, приведены в пользу утверждения русского языка в качестве регионального в первом же абзаце соответствующего решения Харьковского областного совета от 3 июня 2006 года: «Благодаря историческим обстоятельствам и условиям, определявшим и определяющим социально-экономическое и культурное развитие Харьковской области, русский язык всегда был и остается, как свидетельствуют переписи, исследования и опросы, наиболее употребимым во всех сферах общественной жизни». Утверждение о том, что русский язык «всегда был» наиболее употребимым, трудно квалифицировать иначе как беспардонное извращение исторических фактов, ведь и школьникам известно, что в прошлых веках абсолютное большинство населения Слобожанщины составляло украинское крестьянство, говорившее по-украински. Не менее откровенную подтасовку уже современной статистики видим в первом абзаце текста решения Луганского областного совета от 25 апреля 2006 года, гласящего: «Согласно информации Главного управления статистики в Луганской области (по данным Всеукраинской переписи населения 2001 года), 91% жителей Луганской области считают родным русский язык и свободно им владеют, из них 38% являются русскими по национальности и считают русский язык родным, 31% — представители других национальностей, но указали в качества родного русский язык, 22% — кроме родного языка, свободно владеют русским».

Как заметила Л.Масенко, «этот текст тоже может быть образцом манипулятивных словесных технологий. Союз «и» в определении «считают родным русский язык и свободно им владеют» объединяет две разные по языковой идентификации группы в одну. Это дает возможность включить в 91% и тех, кто не считает родным русский язык, а только свободно им владеет. Показательно, что украинцы, составляющие самый многочисленный этнос Луганщины, в этом документе не упомянуты, словно не стоящая внимания маргинальная группа, а причислены к 31 проценту представителей других наций, хотя Луганскую область трудно назвать полиэтнической. В свою очередь подчеркнуто присутствие большой группы этнических русских».

Доклад Ларисы Терентьевны затрагивает и вот какой вопрос: «...применение положений Хартии ни в какой мере не должно препятствовать консолидирующей общенациональной функции государственных языков. А таким прямым нарушением конституционного статуса украинского языка в качестве государственного является решение Одесского областного совета от 5 июля 2006 года, согласно которому «обеспечивается свободное пользование русским языком в качестве языка межнационального общения». Напомним, что именно эту функцию выполнял русский язык в Советском Союзе, что и делало его эффективным орудием русификации нерусского населения страны. Не планируют ли таким образом местные депутаты превратить отдельно взятую территорию Одесщины в советский заповедник?» К сожалению, тезис о том, что украинский язык полноценно изучают во всех школах Украины, зачастую фиктивен. В Крыму как не знали украинского, так и не знают. А что касается, скажем, Юга, то система гуманитарного образования там далека от совершенства. Украинский язык в Украинском государстве, как это ни парадоксально, — едва ли не самая большая проблема в некоторых регионах. Даже в Стране Басков ситуация с испанским лучше.

К сожалению, у нас мало стратегов и идеологов, которые должны были бы определить понятную каждому программу реализации потребности внедрения украинского языка. Внедрения постепенного, планомерного, гармонического. Нужно издавать научно-популярную литературу на украинском языке (у нас с этим огромная проблема), те же гороскопы, календари и т.д. Также нужны пособия по украинскому языку для детей. В России сотни таких книжечек; языковые игры привлекают ребенка к познанию стилистических тонкостей и правильного произношения. У нас такой продукции маловато, а в «проблемных» регионах — нет совершенно. В Англии мне попадались десятки научно-популярных книжек, в которых, в соответствии с современными психолингвистическими исследованиями, обосновывался тезис, что глубокое владение особенностями родной речи — залог гармонического развития «здоровья нации», ее успешного будущего.

Проблемы развития украинского языка, интересующие ученых Западной Украины (и из европейских центров, в которых преподают украинистику), будут порой теоретическим бредом для Востока или Юга, где стилистическая искусность в изучении украинского языка представляется едва не абсурдом. В Одессе украинского языка днем с огнем не сыщешь. Зато разъезжают машины, и из мегафонов звучат уверения, что политика внедрения украинского языка — это попытка вынудить умолкнуть великого Пушкина, попытка уничтожить русскоязычных. И люди верят этому, у них начинает зарождаться агрессия. Люди, к сожалению, по-прежнему верят, что в Западной Украине можно увидеть танки, что там злобные бандеровцы убивают проклятых русскоязычных «москалей».

Кто-то считает, что на Востоке и Юге Украины не было возможности изучать украинский язык. По-моему, это не совсем так. Когда-то в русифицированной Одессе была мощная традиция украинской филологии. В университете И.Мечникова был ученый совет по защите диссертаций по украинистике; украинский язык знали, пусть на уровне письма, но довольно грамотного. Имена профессоров Василия Фащенко, Григория Вязовского, Владимира Дроздовского, Александра Мельничука (родился на Одесщине), Нонны Шляховой были известны не только в украинских научных кругах, но и в центре великой империи. Сейчас украинских ученых-филологов, которые бы имели высокий статус в России, почти нет. Не стало больше, впрочем, и ученых, добившихся успехов в филологии в англоязычном мире.

Скажем, в Одессе традиция изучения украинского языка прервана, украинские филологи, выйдя из стен университета, так и остаются русскоязычными (и, соответственно, русскоментальными), к тому же часто приобретают корочки традиционным одесским способом. Однако этот способ не чужд и другим регионам. Вот и получается: украинский язык обязателен в средней школе, украинский язык есть в университетах, а в результате — фаланги русскосознательных с постколониальными болезнями будут стоять на баррикадах и говорить «НАТО не пройдет!». А какой резонанс получила идея внедрения тестирования на украинском языке! Пришлось министру образования и науки пойти на уступки, ведь, как оказывается, украинский язык школьники изучают везде, но сдать госэкзамены не могут. Возможна ли подобная ситуация отказа от единого экзамена по русскому языку в России?

Но имеем ли мы право обвинять тех, кто в Крыму или на Донбассе говорит по-русски? Почему же за это время не сформирована нужная и адекватная национальная языковая политика гармоничной интеграции!? Как было указано в докладе докторанта КНУ им. Т.Шевченко Владимира Скляра, в Крыму в этническом ядре — русскоязычные (так же и на Донбассе). Учитывая тот факт, что Крым за десятилетия имперской и постимперской политики превратился в дачу Москвы, сознание этого этнического сообщества в Украинском государстве является не украинским, — а прежде всего пророссийским, москвофильским. Такое сознание не хотело и не хочет признавать украинский язык и Украину, ведь валуевские лозунги — в крови. Российское государство, к сожалению, осуществляет мощную национальную и языковую политику. Лучше всего ее суть очертила Л.Путина: «Границы российского государства заканчиваются там, где уже нет русскоязычных».

Опыт Киево-Могилянской академии внедрению украинского языка — уникален, ведь наряду с украинским в качестве официального и рабочего был введен не русский, а английский. В свое время это вызвало серьезное возмущение в России. Дело в том, что именно английский язык может явиться тем языком, который противостоит русскому. Но не русского языка стоит бояться (он является языком огромного мирового достояния), а российского шовинизма в отношении Украины. О значении украинского языка для независимости Украины и роли Могилянки некогда было написано в статье российского эксперта Иннокентия Андреева «Русская речь как щит и меч»: «…В настоящее время на Украине осуществляется проект, который способен, в перспективе, свести на нет русское влияние в интеллектуальной сфере. Это проект Киево-Могилянской академии… Качественное обучение английскому языку дает возможность в принципе не обращаться к русскому культурному фонду, что выводит развитие всех передовых дисциплин из русла развития постсоветской науки и переводит их в развитие современных интеллектуальных течений Запада» (http://www.apn.ru/publications/print10660.htm).

Стоит задаться еще одним вопросом: а знаем ли мы русский язык? В самом ли деле мы знаем язык Даля (Пушкина, Лермонтова, Бальмонта, Ахмато­вой, Цветаевой)? Или наш русский — только извращенный блатняк и язык бескультурья, искажающий величие русского языка, который стоит знать, но который не должен быть языком Украинского государства?

У Лины Костенко есть такая строфа: «Є боротьба за долю України. Все інше — то велике мискоборство». Может, кто-то скажет, что этот тезис устарел?..