Тайвань: танцы с драконом

Долгие годы большинство незаангажированных СМИ старательно уклонялось от обсуждения тайванской темы. Одним из первых этот негласный обет молчания нарушил Джеймс Майлз, не только подготовивший в начале этого года обстоятельный обзор экономики Тайваня для британского журнала The Economist, но и во многом предвосхитивший дальнейшее развитие событий

Остров в Южно-Китайском море

Чаще всего его называют островом. Однако в действительности в это сложное политико-географическое образование входит сразу несколько островов на востоке Азии. Тем не менее даже дотошные составители энциклопедий и справочников в данном случае предпочитают не слишком вдаваться в подробности из-за нежелания спровоцировать международный скандал. Ведь Пекин упорно называет Тайвань своей провинцией, а сами тайванцы считают себя гражданами самостоятельного государства.

В 1949 году, после того как в гражданской войне на материковом Китае победили коммунисты во главе с Мао Цзэдуном, бывший президент страны Чан Кайши и преданные ему члены партии Гоминьдан бежали на Тайвань. Особых вопросов по поводу официального статуса этого острова в то время не возникало, так как гоминьдановцы еще долго считали себя единственными законными правителями и не теряли надежды восстановить свою власть на всей территории Китая, а у только что провозглашенной Китайской Народной Республики было немало других, более животрепещущих проблем. Тем не менее все прямые контакты, от авиасообщения до почтовой и телеграфной связи между Пекином и Тайбэем, были прекращены.

Понемногу восстанавливаться они начали лишь в 1992 году, на «номинально неправительственном» уровне в рамках дискуссии на тему «Один Китай — две системы». Однако семь лет спустя Тайбэй сделал выбор в пользу «одного Китая и одного Тайваня». Впрочем, на первые же попытки проставить в тайванских паспортах слово «Тайвань» Пекин ответил военной угрозой.

Естественно, если бы не моральная и военная поддержка со стороны Соединенных Штатов, столь двусмысленное положение Тайбэя не было бы продолжительным. А так на сегодняшний день Тайвань признан 26 государствами, является, наравне с Китаем, членом ВТО, однако так и не был принят в ООН, несмотря на многократно подававшиеся заявки.

Инвестирующий тигр, производящий дракон

Собственно, рядовых граждан Тайваня вопрос его формального статуса беспокоит гораздо меньше, чем правящую верхушку. Об этом свидетельствовали, с одной стороны, поражение партии правящего президента на последних парламентских выборах, а с другой — результаты опросов общественного мнения, которые регулярно проводятся сотрудниками Национального университета Тайваня. Только 10% опрошенных хотят независимости «здесь и сейчас». Однако доля островитян, считающих себя китайцами, за последние 12 лет сократилась с 26 до 6%, а процент называющих себя тайванцами возрос с 17 до 41.

Правда, при этом островитяне испытывают все возрастающее беспокойство по поводу экономической конкуренции со стороны материкового Китая, хотя большинство пессимистических прогнозов, сделанных на этот счет в прошлом, пока не оправдались.

В начале 1990-х Тайвань оказался в числе наиболее успешных «азиатских тигров». Остров превратился в ведущего производителя бытовой техники и компьютеров. В начале нынешнего десятилетия именно здесь производились три четверти всех ноутбуков мира. Правда, далеко не всем это было известно, так как тайванские фирмы упор делали больше на научные исследования и инженерные разработки, чем на брэндинг и маркетинг. Так что сплошь и рядом на тайванских товарах стояли марки других всемирно известных компаний.

Теперь же почти все производство продуктов высоких технологий перекочевало в Китай. Однако последствия этого для тайванской экономики оказались гораздо менее плачевными, чем предрекалось за круглыми столами в солидных офисах и под кухонными абажурами. Действительно неудачным для острова стал лишь 2001 год, когда впервые за полвека было зарегистрировано сокращение тайванского ВВП. Но повинен в этом был не столько Китай, сколько «мыльный пузырь» высоких технологий, лопнувший для многих совершенно неожиданно.

Однако сейчас тайванская экономика опять пребывает в отличной форме. По предварительным оценкам, темпы ее роста в 2004 году составили 5,9%, в нынешнем году ожидаются 4—5%. Доля безнадежных долгов в банковском секторе сократилась с 8,3 процента в 2001 году до 3,5. Безработица, подпрыгнувшая три года назад с 2,9 до 5,2 процента, уже опустилась ниже 4,5 и продолжает свое поступательное движение. В целом Тайвань, утратив статус мирового центра высокотехнологичного производства, превратился в международный центр продуцирования и эксплуатации идей, материально-технического обеспечения и финансовых услуг.

Но и Китай тем временем не сидел сложа руки. Дешевая квалифицированная рабочая сила — исключительно весомый экономический аргумент в наши дни. Впрочем, если бы не Тайвань, то Китай, возможно, так и остался бы в основном производителем дешевой одежды и одноразовой обуви. А благодаря своему ближайшему соседу КНР еще в 2002 году смогла обойти и Японию, и сам Тайвань по объемам производства компьютерных «железяк», уступив в этом отношении лишь США. При этом объем «компьютерного» экспорта из Китая практически совпадает с объемом импорта комплектующих с Тайваня. Более того, 60% объема китайского высокотехнологического экспорта в США производится в Китае… тайванскими компаниями.

Сто миллиардов долларов тайванских инвестиций в экономику Китая позволили полностью переформатировать структуру китайского экспорта. В 2003-м Китай экспортировал электроники и высокотехнологичной продукции на сумму 130 млрд. долл., что на 41% превысило показатель предыдущего года. А к 2010 году Китай планирует утроить объемы производства подобных товаров.

Все это стало возможным только после того, как Китай снял некоторые ограничения на инвестиции со стороны тайванцев. С тех пор только в окрестностях Шанхая «прописались» 300 тыс. тайванских бизнесменов, благодаря чему цены на недвижимость там резко взлетели вверх. Всего же в Китае, по самым скромным оценкам, сейчас работает 70 тыс. тайванских фирм — естественно, далеко не одинакового калибра.

В целом в структуре тайванского ВВП высокотехнологичная продукция занимает 15%, что является очень неплохим показателем. Правда, согласно рейтингу консалтинговой фирмы Interbrand, в первой сотне производителей IT нет ни одной тайванской фирмы. Каким образом это происходит, можно понять, проанализировав опыт работы одной из наиболее успешных тайванских компаний по производству высокотехнологичной продукции BenQ.

Имея годовой оборот в 3,2 млрд. долл., компания на научные разработки и внедрение традиционно тратит 3% от прибыли при среднестатистическом показателе в 1%. При этом все больше внимания уделяется маркетинговым проектам. Тот факт, что на брэнде можно «наварить» дополнительные 3—4% прибыли, заставил BenQ после отделения от материнской компании Acer расширить брэндовые операции с четверти всего объема своей деятельности до 35—40%. Правда, это не помешало ей продавать большую часть производимых ею мобильных телефонов компании Motorola, на которую приходится чуть ли не половина тайванского рынка.

Для таких крупных и успешных компаний, как BenQ, финансирование собственных научных разработок — вполне позволительная роскошь. Остальным же призвано помогать тайванское правительство, которое к 2008 году обещает увеличить расходы на научные исследования и внедрение с 2 процентов от ВВП до трех, что позволит острову выйти на уровень Японии и Соединенных Штатов. Этому же должны способствовать и дешевые целенаправленные кредиты и проекты по развитию инфраструктуры.

Еще более амбициозной выглядит программа под условным названием «два триллиона и двойная звезда». Она предусматривает удвоение выпуска полупроводников и жидкокристаллических мониторов на тонких пленках к 2006 году — до объема в триллион тайванских долларов (30 млрд. долл. США) по каждому показателю. А двойная звезда — это так называемое цифровое наполнение (цифровые игры и компьютерная анимация) и биотехнологии, которые должны принести государству не меньшую выгоду.

Надводные камни Тайванского пролива

Несмотря на все «громадье» этих планов, основным препятствием их выполнению может стать неурегулированность транспортного сообщения между материком и «мятежными» островами. Прямой рейс Тайбэй — Шанхай длится 90 минут. Но лететь приходится через Гонконг, поэтому путешествие занимает шесть-семь часов. Прямые морские перевозки через Тайванский пролив, ширина которого составляет порядка 100 километров, также запрещены. Почту доставляют тоже через Гонконг, а прямые телефонные звонки были разрешены лишь в конце 1980-х.

В общей сложности на транспортных расходах Китай и Тайвань могли бы сэкономить 390 млн. долл. в год. Правда, для этого пришлось бы умерить некоторые политические амбиции. И не успел автор британского еженедельника предсказать, что именно это и произойдет в ближайшем будущем, как Китай объявил о возобновлении прямых авиарейсов между Пекином и Тайбэем. Правда, только временно — в связи с празднованием китайского Нового года и только за счет чартерных перелетов.

А дальше события начали развиваться с головокружительной быстротой. Тайбэй наконец-то разрешил китайским банкам открывать на территории Тайваня свои представительства, а Пекин перестал дергаться (с соответствующим бряцанием оружия) при любых намеках на некоторую независимость островных территорий. ЕС, с учетом наметившихся перемен, а также из уважения к стремительно растущим оборотам внешней торговли с Китаем, продемонстрировал готовность снять эмбарго на торговлю оружием с Пекином. А тот, в свою очередь, вспомнил о практике, которую некогда применил в ООН Советский Союз, оформивший в качестве самостоятельных членов Украинскую и Белорусскую республики. Правда, СССР тогда преследовал несколько иные цели, чем те, которые сейчас стоят перед Пекином, но напоминание об этом историческом прецеденте, похоже, пришлось Китаю весьма по душе...

В общем, как и утверждал Джеймс Майлз, если противостояние между Пекином и Тайбэем и сохранится, то, скорее всего, только на словах. Да и то лишь политиков. Люди, занимающиеся серьезным бизнесом, строят новые планы. Особенно с учетом приближающейся Олимпиады 2008 года, к проведению которой готовится Китай, но от получения дивидендов с которой не откажется и Тайвань.