«Лампочка Григорьевича». О некоторых аспектах белорусского энерготранзита

По мнению специалистов, в настоящее время сороковая часть производимой в мире электроэнергии продается с пересечением, по крайней мере, одной границы, т.е. экспортируется. По сравнению с нефтью и газом это, конечно, немного, но дело в том, что мирового рынка электроэнергии в том виде, в каком существует рынок углеводородного сырья, нет, хотя строительство линий электропередач на порядок дешевле прокладки газопроводов по суше или, тем более, морскому дну. Несмотря на это, транзит электроэнергии в Европу из стран СНГ пока находится в начальной стадии.

Утром деньги — вечером стулья?

Конечно, кое-что для увеличения экспорта электроэнергии в европейском направлении делается. Так, проведен ряд двусторонних и многосторонних переговоров с участием белорусской, украинской, литовской и российской сторон о подключении экспортных ЛЭП к центральноевропейской системе CENTREL. Определенная часть белорусской электроэнергии экспортируется, хотя сама структура электропотребления в основных транзитных странах Восточной Европы негативным образом сказывается на возможностях организации такого транзита в Польшу, Германию и далее — к Северному морю.

Сегодня Беларусь испытывает потребность в импорте электроэнергии в пределах 20—25% от потребления, что составляет от 3 до 4 млрд. кВт·ч в год. И хотя, по утверждению должностных лиц из концерна «Белэнерго» (монополиста в области электроэнергетики страны), белорусские генерирующие мощности в состоянии перекрыть имеющийся дефицит, себестоимость их «продукта» будет выше, чем у соседей. Дело в том, что россияне могут использовать более дешевое углеводородное сырье и у них развита ядерная энергетика; у литовцев есть Игналинская АЭС, так что для Беларуси импорт выгоднее. Поэтому весь период независимости Беларусь импортировала из Литвы недостающий объем электроэнергии. Однако и здесь она «прославилась» постоянными задержками оплаты литовских поставок. Концерн «Белэнерго» все время пытался «лавировать» между двумя основными поставщиками, рассчитывая использовать разницу в тарифах для получения наиболее выгодных условий. Особенно ярко это проявлялось в отношениях с РАО «ЕЭС России», когда такая тактика сопровождалась бесконечными амбициозными заявлениями о необходимости дальнейшей проработки вопроса о транзите российской электроэнергии на Запад через белорусские сети. Иными словами, проблема транзита использовалась как средство давления на поставщика, в надежде получить преференции в поставках «сегодня», заявляя о готовности рассмотреть предложения партнера о транзите «завтра».

«Сколько веревочке ни виться…»

В 2001—2003 годах практика «стравливания» энергопоставщиков дала серьезный сбой, поскольку за поставленную с Игналинской АЭС энергию накопилась огромная задолженность. Бартер, предложенный Беларусью, был Литве не нужен и она обратилась к российским посредникам, которые не очень охотно, но согласились принять белорусские товары в зачет задолженности Литве. Но с этого момента РАО «ЕЭС России» при помощи дочерней фирмы стало частично контролировать поставки в Беларусь литовской электроэнергии. Весь 2003 год ушел на беспрерывные консультации между РАО и «Белэнерго» о стоимости поставок из России. Дело в том, что белорусы настаивали на сохранении прежнего тарифа (1,68 цента за кВт·ч), а россияне требовали 2,03 цента. Переговоры проходили очень напряженно.

Концерн «Белэнерго», судя по всему, синхронизировав свои позиции с руководством «Белтрансгаза», который в это же время вел ожесточенный бой за внутрироссийские цены на газ для белорусов, фактически заморозил свои требования, и с начала 2004 года РАО «ЕЭС России» было вынуждено прекратить поставки электроэнергии в Беларусь. Одновременно прекратились и консультации о возможности транзита ее в Западную Европу: Беларусь превратилась в непреодолимую преграду для потенциальных европейских потребителей. Так что зимние месяцы 2004 года войдут в белорусскую историю как период полного провала энергетической политики белорусского руководства.

Концерн «Белэнерго», тем не менее, не считал ситуацию критической, поскольку энергетическое руководство страны, сознательно затягивая переговоры с РАО «ЕЭС России», одновременно запасало мазут на белорусских электростанциях. И хотя это обещало какую-то стабильность ситуации, в стране стала ощущаться нехватка электроэнергии.

Тогда «Белэнерго» обратился к энергетическим компаниям Украины и Литвы с просьбами об энергопоставках. Но цены на украинское электричество оказались выше тех, которые весь 2003 год предлагало РАО «ЕЭС России». И возмущенные белорусские чиновники заговорили даже об «энергозаговоре». Правда, Литва пошла навстречу, но… только при помощи того же РАО, поскольку рассчитываться Литва поручила снова дочерней компании — «Интер РАО ЕЭС». В итоге сложилась, по сути, парадоксальная ситуация: все попытки белорусов диверсифицировать импорт электроэнергии в страну немедленно наталкивались, как на стену, на РАО «ЕЭС России».

Что не могут бизнесмены, то по плечу политикам?

Иллюзия разрешения этой проблемы возникла после июньской встречи в Сочи президентов России и Беларуси. Появилась возможность выйти из тупика (хотя сами белорусы его и создали) одновременно с подписанием контракта на поставку и транзит российского газа. В конце концов, в рамках предварительного протокола РАО «ЕЭС России» начало с середины августа поставку электроэнергии в Беларусь. Поскольку это произошло без подписания контракта, аналитики ввели термин «политическая поставка» (хотя позже договор все же был подписан).

Однако следует отметить, что такая «благотворительность» не характерна для РАО, которое потратило годы на то, чтобы навести относительный порядок с оплатой потребленной энергии. Все мы помним «отключение» недрогнувшей рукой целых городов и стратегических объектов. Но, судя по всему, возобновление электропоставок входило в пакет политических договоренностей между В.Путиным и А.Лукашенко по поводу объявления последним референдума о продлении президентских полномочий. В пользу такой версии говорит и то, что в сентябре поставки электроэнергии из России были прекращены, поэтому проблема энергодефицита так и не была решена.

И хотя официальный Минск уповает на то, что энергосистема Беларуси имеет собственные резервы генерации, однако все не так просто, поскольку контракта на поставку природного газа в 2005 году нет даже в проекте, а 90% энергетики Беларуси работает именно на газе. Конечно, можно перевести станции на мазут, но это все равно, что топить печь ассигнациями, поскольку себестоимость белорусского кВт·ч тогда вырастет на несколько порядков. И простора для маневра на этом поле нет. А уже через год Литва сама превратится в активного покупателя, поскольку одним из условий вступления ее в ЕС была остановка Игналинской АЭС.

И хотя Москва настойчиво предлагает создать единую энергосистему (еще в 1999 году между российским и белорусским правительствами было подписано соглашение об этом), Минск к этому совершенно не готов.

За годы независимого существования Беларусь так и не сформировала собственную концепцию транзита. А став препятствием для транзитных маршрутов в Европу, страна рискует вообще потерять даже статус транзитной. Ведь при использовании современных технологий изменить транзитный вектор совсем несложно — дело лишь во времени и инвестициях.