КУДА ВИКТОР НЕ ПОВЕЗЕТ ВИНГРАНОВСКОГО

Наконец-то наш теплоходик начал удаляться от Очакова — припорошенного снегом, притихшего, малолюдного без неисчислимых когорт летних отдыхающих. Берем курс на юг. Обычно путь лежит левее, наискось по лиману, но сейчас слева — не лиман, а бескрайнее ледовое поле, посему через какое-то время пристанем к косе не с лиманской, а с морской стороны. Здесь же, у причала, «Нива», которую дальше поведет мой спутник и проводник, местный старожил Виктор Дяченко.

Белая «Нива», белая дорога по белой степи, а затем и белый лес — зеленые ветки снег замаскировал так мастерски, что лишь кое-где проглядывают изумрудные глазки сосновых игл.

Сива стомлена сутінь снігів,

Слід сорочий і лисячий слід.

І під крилами хмар-снігурів

Сонця зимнього жевріє глід.

Сиво як... сивосниву сосну

Нюха заєць і тінь свою нюха...

— Как вы полагаете, Винграновский был на Кинбурне? — прервал паузу Виктор.

— Пожалуй, нет. Есть у него лиман, глосики, Очаков, а вот Кинбурна я не встречал.

Дальше мы в согласии молчим, ведь из сказанного обоим ясно: разве мог такой человек, как Николай Винграновский, побывав хоть часок на Кинбурне, не вспомнить его в своих поэзиях?

— А если пригласить его? Вы поможете? Я вам сейчас расскажу, что мы ему покажем, — Виктор, этот гостеприимный сын причерноморской степи, не так давно открывший для себя странный мир Винграновского, говорит так, словно поэт уже пакует в Киеве чемодан.

Дорога будто все так же вьется по белой степи и белому лесу, и вдруг, резко вывернув руль и затормозив, Виктор мрачно цедит: «Вот сюда Винграновского я, пожалуй, ни за что не повезу...»

...На безграничной белой скатерти бесчисленной ратью стремились в небо черные острия. Дальше пеньки, потом снова обугленные копья бывших сосен.

Это прошлым и позапрошлым летом два пожара словно Мамай прокатились по Кинбурну, уничтожив более 1000 гектаров сосны.

Память тысячелетий

(несколько штрихов к портрету Кинбурна)

Уникальность — без этого слова просто трудно обойтись, характеризуя такой феномен, как Кинбурнская коса. Уникальность географическая, геологическая, историческая. В скифское государство ведут тропинки тысячелетней давности, здесь — память об эллинах и Киевской Руси, запорожских казаках и суворовских богатырях. Здесь в V веке до н.э. прославленный Геродот любовался Гилеей — страной лесов в понизовье Днепра. Здесь на парусниках прадеды уже сегодняшних жителей косы били сандолями в Ягорлике гигантских осетров.

Конечно, время оставило на Кинбурне свои отметины. Уже давно заросли красноталом и тальником волоки, по которым запорожцы перетягивали через косу свои чайки из Черного моря в Славутич, уже ветра гоняют песок над местностью, где стояла Кинбурнская крепость, уже только отдельные рощицы шелестят листвой там, где роскошествовала Гилея. Да что века и тысячелетия! Возьмем наши дни — и увидим изменения, изменения и изменения.

«Кинбурнская коса низменная, в восточной части заболоченная. Поверхность преимущественно покрыта ковыльной степью, в понизовье между холмами растут вербы, дубы, березы и крушина. Много пресных и соленых озер — места гнездовья белой цапли, журавлей и прочих птиц. На побережье Кинбурнской косы развито рыболовство (главным образом скумбрия)».

Это справка из 20 тома Большой Советской Энциклопедии, увидевшего свет в 1953 году. Прошло всего полвека, а коррекции требует каждое из четырех скупых предложений. «Большая часть покрыта ковыльной степью», «много пресных озер», скумбрия — ау, это уже только в энциклопедии! Коса в значительной мере изменила свой облик при жизни лишь одного поколения.

И еще один штрих, навеянный энциклопедией. 50 лет назад в списке деревьев — только четыре вида: верба, дуб, береза и крушина. Как видим, не упоминается сосна, без которой сегодня невозможно представить косу.

Безусловно, нужно было закреплять пески, сдерживать ветровую эрозию. В последней трети ХХ века для этого садили сосны. Но как? Высадить целый ряд довольно широких сосновых полос поперек косы — этого и хватило бы. Но лесное ведомство создало большой массив соснового леса, что противоречит экологическим законам да и, скажем прямо, здравому смыслу. Лесоводы не пошли по пути восстановления коренных пород деревьев, тысячелетиями приспосабливавшихся к природным условиям сухой степи, не требовавших регулярного ухода и обработки ядохимикатами. Монополия сосны на значительных площадях навредила природным комплексам, биологическому многообразию, исчезающим видам растений и животных. Только во время посадки сосны в неустойчивый грунт косы были внесены сотни тонн дуста.

С другой стороны, несладко и самой сосне — в силу экологических и хозяйственных просчетов искусственные насаждения начали гибнуть на сотнях гектаров. Не буду останавливаться на деталях уже упоминавшегося бедствия, преследовавшего сосновый лес на протяжении прошлого и позапрошлого годов — пожарах, но замечу, что, несмотря на халатность людей, ставших виновниками возгорания, бесспорно виноваты лесоводы: как планировавшие посадки сплошным массивом, так и десятилетиями не проводившие в необходимых масштабах вырубки, допускавшие загромождение леса горами хвороста.

Впрочем, проблемы соснового леса — только один штрих. Добавим общий рост количества автотранспорта, массовый неконтролируемый наплыв отдыхающих, хищнический рыбопромысел, браконьерство, военные учения со стрельбой. И станет ясно, что в 80—90-х годах коса оказалась в опасности.

В начале 90-х ученые-экологи О.Деркач и С.Таращук обосновали необходимость создания регионального ландшафтного парка, их поддержали в этом жители косы, депутаты сельского и районного советов. А 15 октября 1992 года свое слово сказала областная власть: решением Николаевского областного совета был создан (кстати, впервые в Украине) региональный ландшафтный парк «Кинбурнская коса».

«Храним свою границу!»

(раздумья директора парка З.Петровича)

За десять лет было все: и трудности становления, и радость от своих, пусть небольших — как для кого — побед. Возьмем действия, предпринимаемые нашим научно-техническим советом для восстановления и поддержки функционирования природного нерестилища рыбы в районе Биенковых плавней. Благодаря урегулированию водообмена между плавнями и Днепро-Бужским лиманом возродился плавневый водно-болотный комплекс общей площадью около 300 га. Возник своеобразный центр биоразнообразия: нерест нескольких видов рыб (сазана, серебристого карася, бычка и др.), гнездовья серого гуся, лебедя-шипуна, кряквы, чирка-трескуна, лысухи, колония в 400 пар больших и малых белой, серой и рыжей цапель, квака, кулика-ходулечника. Здесь находится значительная часть европейской популяции розовых пеликанов. Из редких млекопитающих — норка, выдра, барсук, занесенные в Красную книгу Украины. Также НТС принимал решения о создании искусственных островов-платформ для привлечения и гнездования колоний птиц. Благодаря платформам загнездилась колония водно-болотных птиц численностью около пяти тысяч пар одиннадцати видов.

Научные сотрудники парка постоянно участвуют в работе экологических обществ, симпозиумов, конференций. Уже второй год к нам приезжают экологи из других стран Европы: в рамках программы «Биосферная экспедиция» они сотрудничают с украинскими орнитологами и зоологами.

Хочу привести несколько примеров, на мой взгляд, убедительно свидетельствующих в пользу природно-заповедного статуса территории. Так, в частности:

— ликвидирован военный полигон на Кинбурне;

— остановлено распахивание целинных участков степи под новые массивы сосны;

— сосновые насаждения не обрабатываются ядохимикатами;

— не открыто предприятие по переработке трупов животных в костную муку;

— отклонен проект забора пресной воды для стран Ближнего Востока.

Сделать можно было бы значительно больше, если бы не ряд еще не решенных на сей день проблем. Их основная причина — конечно же, недостаточное финансирование. Не буду распространяться на эту банальную тему, но как, скажите, подобрать специалиста на зарплату в 180 гривен? Кадровые же проблемы плюс изношенный машинно-тракторный парк обусловливают и слабый контроль за тем, как соблюдают заповедное законодательство сотни и тысячи отдыхающих, охотников, рыбаков.

На наш взгляд, требует безотлагательного рассмотрения и дорожное сообщение. Так, уже давно сложилось мнение, что отсутствие нормальной наземной транспортной связи косы с материковой территорией — благо. Дескать, была бы дорога — вытоптали бы уже Кинбурн. В некоторой степени такие суждения были справедливы лет 10—15 назад. Ныне же многочисленные «джипы» и «лендроверы» проскакивают по нашим пескам, как по асфальту, и десятки, сотни дорог уродуют целинную степь. Сооружение же от Геройского (Херсонская область) дороги с твердым покрытием дало бы возможность как сохранить остатки реликтовой поверхности грунта, так и постоянно контролировать въезд транспорта в заповедную зону по единственной дорожной артерии.

Сказываются и межведомственные противоречия. Никак не привыкнут учитывать статус парка чиновники от охоты. Каждый год в Киеве, при прямой или молчаливой поддержке в Николаеве, принимают решение о начале сезона охоты на пернатую дичь, и каждый год руководству парка с большими усилиями приходится доказывать, что Чернигов и Кинбурн — весьма отличающиеся географические точки, что коса — вообще уникальная птичья страна. В результате начало отстрела переносится на несколько недель, но в следующем году все снова повторяется.

Сомнений нет, создание регионального ландшафтного парка — значительный сдвиг в экологическом оздоровлении Кинбурна. Но и тогда, десять лет назад, и ныне ни для кого ни секрет, что региональный ландшафтный парк — только паллиатив. А каковы результаты половинчатого решения проблемы — тоже далеко не секрет. Словом, сейчас актуально создание национального парка.

Какие же надежды мы на это возлагаем? Прежде всего — вся эколого-хозяйственная власть сосредоточится в одном учреждении, на территории национального парка ни лесоводы, ни охотники, ни рыбаки не смогут принимать решений или осуществлять действия, которые противоречили бы статусу парка. Все хозяйственные, бизнесовые дела должны согласовываться и решаться на одном уровне — на уровне национального парка.

Существование национального парка значительно расширило бы наши возможности по привлечению к работе новых научных сил, усилило бы службу охраны, поставило бы на качественно новый уровень рекреационную деятельность. Поскольку национальный парк был бы единственным и полновластным хозяином на заповедной территории, можно было бы надеяться на эффективное и долговременное сотрудничество с возможными инвесторами. Уже первые шаги по созданию национального парка станут логическим продолжением тех достижений, которые за десять лет занес в свой актив региональный ландшафтный парк «Кинбурнская коса».

У нас и канава — проблема?

(новый эпилог со старым заголовком)

Словом, осталось мне вспомнить «первые шаги по созданию национального парка», и повествованию нашему о Кинбурне — конец. Конечно, оптимистичный. Тем более, в конце прошлого года после научно-практической конференции в Николаеве, посвященной десятилетию парка, заместитель начальника государственной службы заповедного дела Минэкологии Украины Сергей Комарчук твердо заявил: к концу 2003-го парк может обрести новый статус, дело за местными властями.

И власти сделали «первые шаги»! Задом наперед. Вот уже несколько месяцев вокруг парка не утихают страсти: проводятся многочисленные проверки, пишутся акты, заседают комиссии. Толчок — справка начальника облгосрыбинспекции О.Климова для замглавы облгосадминистрации И.Шульги. Суть справки, точнее, жалобы — давняя история о канаве. Впрочем, вот выдержки из моей публикации «У нас и канава — проблема?» от 23 октября 2001 года в газете Николаевской облгосадминистрации и областного совета «Рідне Прибужжя»:

«Уже длительное время на Кинбурнской косе не утихают страсти вокруг нерестилищного канала, в просторечии — просто канавы, в Биенковых плавнях. Ясное, казалось бы, дело, как говорят, местного разлива, переросло в проблему, которую не сподобились решить Покровский сельский совет, власти Очакова: приходится вмешиваться областным инстанциям. Послушайте ведущего инспектора регионального ландшафтного парка «Кинбурнская коса» Николая Шишмана:

«Имеется на Кинбурнской косе урочище — Биенковые плавни, с незапамятных времен также называвшиеся Биенковыми промыслами. Даже знаменитый Суворов упоминает о них в своей переписке из Кинбурна 214 лет назад. А знаменито было это урочище тем, что здесь находилось крупнейшее на Нижнем Днепре нерестилище сазана или карпа. Правил (писаных) рыболовства еще тогда не было, но нерест тщательно охранялся, и только на выходе из нерестилища крупные особи сазана изымались рыбаками на засолку. Так продолжалось в течение сотен лет. Каналы длиной около 3 км, по которым рыба заходила на нерест, регулярно чистились, камыш скашивали. Позднее эту работу выполняли рыбаки колхоза «Свідомість», но лет 20 назад уход за рыбоходами прекратился. Каналы заросли и заилились. Рыба же каждую весну регулярно продолжала приходить на свое природное место нереста. Проход рыбы на нерестилище стал невозможен.

...Десять лет назад энтузиаст-природолюб В.Гарагуля на собственный страх и риск прокопал в самом узком месте между лиманом и нерестилищем новый канал длиной 320 м, что было значительно дешевле, чем чистить старые трехкилометровые каналы. Сазан, а с ним и серебряный карась, появившийся в лимане в 60-х годах, сразу нашли новый путь к нерестилищу площадью около 300 га.

С 1994 г. работу по поддержанию функционирования канала и охране нерестилища от браконьерства осуществляет региональный ландшафтный парк «Кинбурнская коса».

Пропускная способность канала в дни заходов-выходов — более 10 тонн сазана в час.

...Проблема охраны нерестилища от браконьеров с каждым годом обостряется. Интересную позицию заняли рыбоохранные органы и рыбодобывающие организации. Ни тем ни другим не нужно естественное нерестилище, которое по площади и возможностям для нереста нельзя сравнить ни с какими рыборазводными прудами. А расходы на строительство прудов, равных по площади и их функционированию, в миллионы раз больше, нежели затраты на поддержание природного нерестилища.

...Весной 2001 г. областная рыбинспекция распорядилась, а члены фермерского хозяйства «Ларич» перекрыли рыбопроходной канал аж в семи местах, использовав для этого старые рамы автомобилей и прицепов. В течение месяца рыба не могла зайти на нерест, выбрасываясь порой на берег у входа в канал, становилась легкой добычей браконьеров вдоль берега лимана. Только вмешательство первого замглавы облгосадминистрации М.Тульского и принятие решения по функционированию природных нерестилищ дало возможность администрации парка восстановить канал, а рыбе отнереститься.

...Центральный институт рыбного хозяйства Украинской аграрной академии наук провел экспедиционное обследование нерестилищ и дал положительный вывод об условиях нереста и их назначении в качестве природных нерестилищ.

Но тем, кто перекрыл канал весной, ни распоряжение областной администрации, ни проекты и выводы институтов не по душе. Им нужна рыба. Не та, которая когда-то вырастет из мальков, а уже сегодня и желательно еще с икрой».

Напомню, это говорилось почти полтора года назад. С течением времени, видно, что-то изменилось во взглядах областного руководства на глобальную проблему канавы, а может, сыграло свою роль и то, что и М.Тульского уже нет в кабинете первого зама главы облгосадминистрации. Как бы то ни было, а ныне в комиссии под руководством И.Шульги горячо и неотложно обсуждаются не «первые шаги по созданию национального парка», а действия дирекции ландшафтного парка в свете решения гамлетовского узла с канавой. Аналогичны потуги и относительно возможной ревизии решения областного совета от 15 октября 1992 г. о создании РЛП «Кинбурнская коса» и соответствующего распоряжения тогдашнего главы администрации.

Нужно сказать, что возня вокруг парка, будоражащие сомнения в необходимости самого его существования — вещь перманентная. И у меня есть своя версия продолжительности сего явления. Версия, связанная вовсе не с недостатками законодательства, не с тактическими просчетами райсовета, облсовета, дирекции парка. Все это присутствует, но не является главным. Просто ныне к косе уже добрались люди, для которых приватизация магазинов, рынков, рыбопромыслов — пройденный этап. Им подавай курортную местность, да поближе к морю, да еще и, скажем, с плантацией орхидей, которой по всей Европе не сыскать. Их почерк уже явно просматривается в действиях многих чиновников.

Коса — конечно, красота. И не только девичья. Наша коса — красота и Очаковщины, и Николаевщины с Херсонщиной, и всей Украины. Именно чтобы ее сохранить, десять лет назад люди создали региональный ландшафтный парк. Создадут и национальный парк. А канавы — какая дорога без них обходится?